Освобожденный Иерусалим

Сегодня, спустя почти четыре с половиной столетия после выхода «Освобожденного Иерусалима», Тассо-страдалец вытеснил из сознания широкого читателя Тассо-поэта. Его трагическая биография заслонила поэму. Вокруг стихотворца нет больше романтического ореола, однако интерес к перипетиям его жизни, несомненно, превосходит интерес к его творчеству. «Торквато Тассо, – писал еще Н. Кукольник, – может быть, в истории человеческого рода составляет единственный пример, до какого бедственного состояния доводит неотлучное присутствие гения!»[28]

У переводчика поэмы это подчинение шедевра жизнеописанию вызывает категорическое неприятие. «Освобожденный Иерусалим» – творение самодостаточное, и хотелось бы, чтобы оно именно так воспринималось всеми, кто верит в особое, «царственное» предназначение поэзии. Талант Тассо громаден. В сравнении с картинами, созданными его безграничным воображением, тускнеют споры о том, насколько устойчивы были религиозные воззрения автора и в какой мере языческие мотивы поэмы противоречат христианскому аскетизму, декларируемому в его письмах и трактатах.

В пасторали «Аминта» Тассо рассказывает, как «певец любви» Тирсид, под именем которого он вывел самого себя, бродит по лесам, охваченный пламенем безумного вдохновения:

Для пастухов и ласковых дриадДостойны жалости и осмеяньяЕго поступки, но смешным и жалкимНе назовешь написанного им.

Легкая, полная лукавства пьеса, обыгрывающая развлечения провинциального двора, была блистательной интермедией в творчестве Тассо, гениальной безделкой, на короткое время отвлекшей его от главной работы. Вслед за своим героем, «избранником Божьим» Готфридом, верным «обету Креста», поэту предстояло исполнить собственный, данный еще в молодости обет – завершить великую драму о торжестве Долга, чтобы, одержав победу, войти в пантеон бессмертных.

Роман Дубровкин

Освобожденный Иерусалим

Песнь первая

1.  Хвалу святому воинству поюИ предводителю дружины братской!Господень гроб он отстоял в боюС разноплеменной силой азиатской.Премного претерпел за жизнь свою,Но, торжествуя над геенной адской,Под знаменем Креста сумел собратьПаломников рассеянную рать.2.  О Муза, на вершине ГеликонаУвядшим лавром не венчаешь тыСвоей главы – тебе к лицу коронаПредвечных звезд надмирной высоты!Прости же, если противозаконноЯ необыкновенные цветыВплету в обыденную правду нашуИ вымыслом чело твое украшу.3.  Парнасским опьяненная питьем,Певучим строчкам, после битвы краткой,Сдается правда на пиру твоем.Так мальчику, больному лихорадкой,Мы блюдечко с лекарством подаем,Обмазанное патокою сладкой:Настойку горькую он пьет до дна —Обманом жизнь ему возвращена!4.  О благостный Альфонс, от злого рокаТы спас мой парус в океане бед!Прими же труд поэта и пророка —Тебе вручить его я дал обет.О, как бы я хотел дожить до срока,Когда сияние твоих победК великим приравняю я дерзаньям,Осмелясь пренебречь иносказаньем.5.  Когда от замков и монастырей,Объединительному внемля кличу,Уйдут в поход полки богатырей,Дабы вернуть фракийскую добычу,Тебя владыкой суши и морей,Совместник Готфрида, я возвеличу!Прочти мою поэму, Государь,Перчаткой латной в колокол ударь!6.  Пять лет прошло с тех пор, как на ВостокеСраженье грянуло за гроб Христа.Никеи затянулся штурм жестокий,Но Бог помог – и цитадель взята!Персидской крови пролиты потоки,И древней Антиохии вратаОткрылись хитростью. Тортоса пала.Зима на Киликию наступала.7.  Но дождь, губительный для ратных дел,Вслед за зимой ушел с полей окрестных.Создатель землю сверху оглядел —От солнца, от созвездий, нам известных,Блаженный дальше отстоит предел,Чем самый нижний ад от сфер небесных:Мгновенно от начала до концаВселенную вбирает взор Творца.8.  В сирийскую пустыню, к пилигримамОн зрением всеведущим проникИ по сердечным письменам незримымЧитал, как по страницам вещих книг.Он видел, как в пылу необоримомТам Готфрид, светлой веры проводник,Не домогаясь ни казны, ни трона,Возжаждал вызволения Сиона.9.  Он видел, что алчба к мирской тщетеЧестолюбивым движет Балдуином,Что страсть мешает жизни во ХристеТанкреду, сжав его кольцом змеиным,Что Богемунд доверился мечтеАнтиохийским возгласить руинамПорядок и закон, предначертавИм правоверья истинный устав.10.  Правленьем царства он настолько занят,Что не помыслит ни о чем другом.Ринальд кипит: «Когда же битва грянет?»И славы ждет на поприще благом.Ни золото, ни власть его не манят,От Гвельфа о триумфе над врагомНемало слышал он, горяч не в меру,И гордых предков следует примеру.11.  Затем в иные заглянув сердца,Узрел Господь усталость от скитаний,И Гавриила, горнего гонца,Призвал к себе – второго в райском стане:Он людям повеления ТворцаНесет, и нет посланца неустанней:К престолу Божьему, на небосклон,Молитвы смертных доставляет он.12.  Наставил Гавриила Царь Вселенной:«Пред Готфридом предстань, спроси его,Когда освободит он город пленный?Чего он ждет и медлит отчего?Пусть войско приведет к присяге леннойПо праву полководца Моего!Баронов с именем Моим в девизеПоставит командирами дивизий!»13.  Спешит архангел выполнить приказ,Но прежде, в райском схоронясь покое,Для жителей земли, для смертных глазСебе обличье создает мирское.Незримый дух, одетый в зримый газ,Приемлет облачение людское:Подросток или юноша на вид,Венцом лучей полуденных увит.14.  Белее снега прикрепляет крыльяК плечам гонец Небесного ЦаряИ в дольний мир слетает без усилья,Одолевая сушу и моря.Долину, тучную от изобилья,Увидел он и, птицею паря,Короткий миг помедлил над Ливаном:Что ждет его в краю обетованном?15.  Вознесся над скалистою грядойИ вниз, к Тортосе, прянул с перевала.Наполовину скрытое водой,С востока солнце новое вставало,И Готфрид, день встречая молодой,На берегу молился, как бывало,Когда, смиряя блеск иных светил,Ему огонь о госте возвестил.16.  «Весь мир, – изрек архангел, – жаждет мига,Когда, бесстрашен и неодолим,От нечестивого спасешь ты игаМноготерпимый Иерусалим.Войска тебе вручили жезл стратига,Мы в небесах к тебе благоволим.Простерта над героем власть Господня! —Совет военный созови сегодня!17.  От имени Всевышнего с тобойЯ говорю – доверься горним силам!С какой надеждой ты вступаешь в бой,С каким усердьем, рвением и пылом!» —Умолк посол и в тверди голубойВиденьем испарился белокрылым,А Готфрид, как младенец меж пелен,Блаженствовал, сияньем ослеплен.18.  Он удивился Божьему посланьюИ в сердце возлелеял мысль одну,Во всем покорный одному желаньюК победе скорой привести войну.Не потому, что жаждал Божьей дланьюСебе святую подчинить страну,А потому, что искрой был нелишнейВ костре, который возжигал Всевышний.19.  «Сражаться врозь нам более нельзя, —С такой к войскам он обратился вестью,Не гневом Божьим за отказ грозя,К уснувшему взывая благочестью, —Надежна, – убеждает он, – стезя,Проложенная справедливой местью!» —И вот уже курьеры и гонцыС депешами летят во все концы.20.  На зов его явились паладины,Лишь к Богемунду зря герольдов шлют.У стен Тортосы топот лошадиный,В домах странноприимных пестрый люд.В богоугодном рвении едины,Герою гости отдают салют,И Готфрид, благолепным ликом светел,Такою речью рыцарей приветил:21.  «Избранники Господни, вы одниХристовой церкви исцелите раны,Путем побед, минуя западни,Идете, именем Его сохранны.Десницей Божьей в считаные дниВы усмиряли города и страны,По суше и по морю Алый КрестНесли до самых отдаленных мест.22.  Но не затем гнездо свое родноеМы бросили, доверившись волнам,Чтобы среди врагов в пустынном зноеКлочок чужой земли достался нам.Одно – за веру погибать, иное —Внушать восторг туземным крикунам.Нелеп наш труд без святости распятья —Он крови пролитой не стоит, братья!23.  Нести божественную благодать —Вот клятва рыцарского легиона!Дабы под гнетом перестал страдатьСмиренный житель бедного Сиона.Мы царство новое пришли создать,Безгорестное, как во время оно,Дабы, разбойничьих не зная троп,Мог пилигрим узреть Господень Гроб.24.  Мы любим ратным упиваться хмелем,Но высшую давно забыли цель.То ленимся сражаться по неделям,То бродим в поисках иных земель.Со всей Европы собрались и делимПозор войны, невиданной досель.Мы здесь, чтоб в Азии святыня крепла,А не курился дым над грудой пепла.25.  Житейскими страстями заклеймен,Империю не станет строить зодчий.Здесь очень мало верных нам знамен,Мы здесь одни, вдали от кровли отчей,В бескрайнем море варварских племен,И сколько нас посулами ни потчуй,Нам греки не помощники в борьбе. —Зачем же яму роем мы себе?26.  Дарована была нам НебесамиПобеда у антиохийских стен.Мы персов одолели, но не сами —Был свыше подвиг наш благословен.И если мы такими чудесамиПренебрежем, боюсь я, что взаменПроснется Божья ярость неслепая,Дарами нас иными осыпая.27.  Даров божественных не соберутОдни безумцы в мотовстве греховном.От альфы до омеги стройный трудСвершен в согласье с замыслом верховным!Наш путь свободен и подъем не крут:Дорога к обновлениям духовнымПроходит через Иерусалим —Так отчего ж мы ожиданье длим?28.  Я к вам взываю, рыцари (да будетУслышан Небом клич призывный мой!), —Вам славу день сегодняшний добудет:Грядущий подвиг – сын его прямой!Он разум полководческий разбудит:Стоять нам здесь опасней, чем зимой.Пока мы собираемся в дорогу,Египет вышлет извергам подмогу!»29.  Окончил речь герой, и площадь всяВ сомненье недовольном зароптала,Тут с места Петр Пустынник поднялся:Когда-то с паперти, как с пьедестала,К войне он первый звал, превозносяБлагую участь, а теперь усталоПромолвил: «Истина открылась вам!Одно прибавлю к сказанным словам:30.  Похоже, что в уменье строить козниВы вздумали друг друга превзойти:Кто больше поводов найдет для розни,Кто больше бросит дел на полпути!Но вижу я причину посерьезней,Что честь у крестоносцев не в чести:Гордыни пруд пруди у нас в резервах —Не угадать, кто первый среди первых.31.  Когда не царствует один судья,Свободно награждая и карая,Когда не верховодит власть ничья,Не будет распрям ни конца ни края.Монарха лицезреть мечтаю яНа троне завоеванного края:Всю мощь святого воинства под нимВ кулак единый мы соединим!»32.  Умолк старик. О, неземное благо,В уста Петра вложило ты словаПророческие! Хлынула отвагаВ сердца, взыскующие божества.Забыта спесь и к властвованью тягаИ вольности наследные права:Вильгельм и Гвельф из лучших двух фамилийПред государем гордость преломили.33.  И вот уже целует крест емуВсе рыцарство – в его отныне волеРешать, с кем помириться, а комуПогибелью грозить на бранном поле.Полки вождю покорны одному,Средь рыцарей ему нет равных боле.Союзный договор скреплен едва,И вот уже летит о нем молва.34.  К войскам выходит вождь, и громовоеЕму навстречу катится «ура!»,Но, безмятежен в грохоте и вое,Стоит мудрец, исполненный добра:«Проверить снаряженье боевоеДолжны мы завтра с раннего утра».В шатрах судачат старые вояки:«Водить полки сподобится не всякий!»35.  И вновь с востока юная заряВстает, но ярче, чем другие зори,На меди полковых значков горя,На пышной вязи и простом узоре.И каждый ратник знает, что не зряОн здесь, и с нетерпением во взореТоропится, являя мощь и стать,Пред лотарингским герцогом предстать.36.  О память, с гибельной враждуя бездной,Ты прошлое хранишь назло годам!Дай только силы мне, и гром железныйПрокатится по воинским рядам.Ушедшей доблести не соболезнуй! —Я всем народам почести воздам!Пока гремят стихов моих литавры,Столетий гордых не увянут лавры!37.  Вперед выходят галлы, чья земляОбъемлет остров, где текут четыреРеки, где зреют тучные поля.Так под гербом лилейным на порфиреВассалы шли за братом короля,За Гуго шли, с тех пор почившим в мире.Хлотарь, хотя не принц и не король,По-королевски принял эту роль.38.  Затем настал черед идти норманнам:В тяжелых латах, в шлемах до бровей,Под Робертовым оком недреманным —Под оком принца голубых кровей!Из Франции, на горе мусульманам,До тысячи привел он сыновей!Вильгельм и Адемар в поход геройскийСвятыми пастырями шли при войске.39.  Под шлемом длинные власы своиВо имя Божье спрятали прелаты,Не пожалев о мирном житии,Коней взнуздали, облачились в латы,В Оранже провансальском и ПюиСобрали рать, не обещая платы.Легаты зря не тратили речей:За каждым шло четыреста мечей.40.  Булонцы вслед за Балдуином бравым,Гарцуя, выехали на парад.Полки возглавил герцог – этим правомЕго облек порфироносный брат.Этьен, прославленный сужденьем здравым,Пять сотен конных вел в священный град,Но, как ни дерзостны сии герои,За Балдуином вышло больше втрое.41.  Седого Гвельфа рейнский эскадронСтоял неподалеку наготове.С именьем вместе получил баронГерманских предков имя, но по кровиЛатином был и множеству коронНаследовал у истринских низовий:Каринтией владела мать его,Где свевов обитает большинство.42.  К стране ее за молодые годыНемало прирастил он крепостей,Собратьев приучил терпеть невзгодыИ не пугаться крови и смертей.Зимой спасался он от непогодыЗа кубком дружеским в кругу гостей.Теснили персов балагуры эти —Из многих тысяч полегло две трети.43.  За Гвельфом белокурый шел народ —Не кельты, не германцы по обличью:В краю, где Рейн не одолеешь вброд,За дамбами, в лугах, богатых дичью,Живут они, питаясь от щедротПучины, кланяясь ее величью,Но вздуется стихия, и тогдаНе флот с товаром гибнет – города!44.  Приказ на выезд двум своим отрядамДал Роберт Фландрский, тысячу собравБойцов для подвига, – с Вильгельмом рядом,С британским младшим принцем ехал граф.Ирландцы проскакали ряд за рядом,Насельники заснеженных дубрав,Косматые, а следом англичане:У каждого полсотни стрел в колчане.45.  За ними славный выступил Танкред —По красоте, по доблести природнойНе ведал равных он, и не секрет,Что лишь Ринальд в отваге благороднойНе уступал ему, но темный бредТомил героя страстью сумасбродной:Возлюбленную встретил он в боюИ страхом напитал любовь свою.46.  Святому войску скорую победуСулило Небо в тот злосчастный день.Танкред давно устал скакать по следуБежавших в страхе персов и под сеньВетвистую укрылся – здесь ТанкредуПокой желанный обещала тень.Здесь думал переждать он зной полдневныйИ передышку дать деснице гневной.47.  Но в рощице с язычницей младойСтолкнулся рыцарь у волны бегучей:К ручью спустилась дева за водой,Прекрасна ликом над броней могучей,И только ярый взор горел враждой! —К ней тотчас воспылал он страстью жгучей.О чудо! Свой воинственный напевЗавел Амур, родиться не успев!48.  Вскочила дева на ноги проворноИ, шлем застегивая на бегу,Исчезла – не трусливо, не позорно:Отряд спешил на выручку врагу!А рыцарь в мыслях сдался ей покорноИ словно смерти ждал на берегу.В походе и на лагерной стоянкеС тех пор он тосковал о персиянке.49.  Он прежде первым был из удальцовИ люди в нем тоски не замечали.Теперь чуть что он делался пунцовИ очи долу опускал в печали.Насчитывала восемьсот бойцовЛихая конница его вначале.Он спутников в Кампанье отыскал,Где плещет море у тирренских скал.50.  На тощих лошадях, как для потехи,С турецким ятаганом на бокуСкакали следом греки-неумехи,Две сотни конных было в их полку.В диковинку им ратные доспехи,Колчан и щит повесив на луку,Они служили правдою Татину:Он отступать привел их в Палестину.51.  Две сотни конных для такой войныВас, греки, не избавили от срама!Кругом пожар, а вы со стороныВзираете на оскверненье храма.Кровавым зрелищем увлечены,Гадаете, чем завершится драма?Не сетуйте, что Греция – раба:Любезна грекам рабская судьба.52.  Последний на параде – первый в деле,Свободных рыцарей выходит полк.Что слава им Ясоновой кудели! —В служенье Марсу рыцарь видит долг.Дабы в своей озерной цитаделиКороль Артур в смущении умолкИ выдуманной славой не гордился!Но кто же в командиры им годился?53.  Ничем друг друга не превосходя,Ни добродетелью, ни родословной,Решили рыцари избрать вождяПо мудрой опытности хладнокровной.Возглавил полк немного погодяДудон из Конца – шрам его надбровныйТемнел, едва он начинал серчать, —Старинных битв почетная печать!54.  Евстахий выехал за братом старшим,За Готфридом, прославившим Брабант,Прошествовал с достоинством монаршимБрат короля норвежского Гернанд.С ним Родгер Бальнавиль победным маршемСкакал, а рядом Гентон, адъютант.Рамбальд с Герардом из другого кланаК правителю примкнули Энгерлана.55.  Там был Убальд, и Розимунд там был,Внук знатного ланкастерского лорда,И Опиц, что забвению могилДеяньями умел ответить гордо.Три брата – Сфорца, Паламед, Ахилл —С Оттоном шли: ломбардцы знают твердо,Где щит добыл он – герб своей семьиС нагим младенцем в пасти у змеи.56.  Затем Эврар, Гернье, Рудольф и Гвидо,И Гвидо, но другой, – о славный круг!Нет, всех не перечислю я, но видаНе подаю, что обессилел вдруг.Продолжу труд: сошел под сень АидаС Гильдиппой Эдуард, супруг и друг:В походе претерпев немало тягот,Не ведали, что вместе в землю лягут.57.  С ним рядом стала ратницей она! —Чему Амур в своей не учит школе? —Казалось, доля на двоих однаДосталась им на чужеземном поле.И если муж был ранен, то женаСтрадала вместе с ним от той же боли.Когда же рану наносили ей,С душою расставался он своей.58.  Но молодецкой удалью и статьюЗатмил Ринальд влюбленную чету.Боготворимый христианской ратью,Он рано возмужал, служа Кресту.Отмеченное вешней благодатью,Так плодоносит дерево в цвету.В сраженье он казался Марсом хмурым,А снимет шлем – проказливым Амуром!59.  Была София первенцем горда,Бертольд определил его в ученье.Младенец грудь еще сосал, когдаК Матильде перешел на попеченье.Струилась в тихой Адидже вода,Но мысли об ином предназначеньеНаставницею были внушены. —И тут с востока грянул гром войны!60.  Из дома в одиночку, безрассудноВ пятнадцать лет он убежал в Пирей,Где на попутное пробрался судно.Прошел сквозь бури греческих морей.Пример, потомкам воссиявший чудно:Побега не припомню я храбрей!В боях три года, а на подбородкеЕще курчавится пушок короткий.61.  Поет труба, и на широкий лугПехоту пропускают эскадроны:Четыре тысячи господних слугОт Пиренеев поднял до ГароныРаймунд и каждому топор, и лук,И палицу вручил для обороны.Сильны тулузцы в ратном ремесле,И командир тулузский в их числе.62.  Из Тура, с берегов Луары влажных,Стефан, чей род там правил искони,Привел пять тысяч воинов отважных,Прекрасных блеском шлемов и брони,Но непригодных для сражений важных:Природе окружающей сродни,Они воспламенялись бранным жаром,Но, поостыв, теряли силы даром.63.  За ними, словно древний Капаней,Алкаcт повел гельветов к новым Фивам.Альпийский склон очистить от камнейПривычней пахарям трудолюбивым,Но нет на свете армии грозней! —Тиары римской подняты призывом,Шесть тысяч встало под крестчатый герб,На меч перековав зубчатый серп.64.  Шел, замыкая воинство Христово,Камилла семитысячный отряд.На вымпеле – ключи Петра святого,Огнем на солнце панцири горят!Как встарь, пехота умереть готова,Латинской доблести свершив обряд.Похвастаться горазды исполиныВсем, чем угодно, кроме дисциплины.65.  Окончен смотр – и вот уже вождейК себе сзывает Готфрид для советаИ говорит им так: «Своих людейПоднять должны вы завтра до рассвета.В дороге не щадите лошадейВо исполненье высшего обета:К святому городу, к его стенамПриблизиться внезапно надо нам!66.  К препятствиям готовясь и к победам,Крепите сердце, воины Креста!» —Огонь речей, которым страх неведом,Вложил Создатель в мудрые уста.И каждый верил, что за ночью следомЗаря взойдет, божественно чиста,Лишь Готфрид ждал рассвета с опасеньем,Встревоженный недавним донесеньем.67.  Еще вчера египетский халифСтянул войска, и по его приказуОни к границам вышли, где заливВдоль моря открывает путь на Газу.На Сирию, горяч, нетерпелив,Полки, конечно же, он двинет сразу.В раздумьях, как бы дать отпор врагу,За ординарцем Готфрид шлет слугу.68.  «На быстром корабле, мой Генрих верный,Плыви в столицу греков. Слышал я,Что полководец храбрости безмернойИдет с огромным войском в те краяНа помощь армии единоверной.Крепка надежда на него моя.В полярных областях, где холод адский,Набрал дружину королевич датский.69.  Боюсь я, что лукавый Алексей,Запутавшись во лжи неоднократной,Отговорит его, и воин сейЗабудет нас, идя на подвиг ратный.Ты юноши сомнения рассей,Но с ним не возвращайся в путь обратный.Пусть явится на зов моей любви,А ты у базилевса поживи.70.  От хитрых византийцев мы зависим —К державному лгуну войди в фавор:Он время затянул с коварством лисьим,О помощи нарушив договор.Уедешь через час – тебя без писемРекомендательных не примет двор!» —С посланьем важным всадник вдаль несется,И снова мир в душе у полководца.71.  Вот наконец, являя бирюзу,Врата небес раскрыла ночь глухая,И тотчас трубы грянули внизуИ барабан ударил, не стихая.Раскатам, предвещающим грозу,Не радуется так земля сухая,Как радовались грому медных трубМужи, чей нрав свиреп и облик груб.72.  Испытанные в пламени баталий,Привычно надевают смельчакиНагрудники из богатырской стали,Со звоном в ножны вложены клинки.Знамена на ветру затрепетали,Стоят за командирами полкиИ, перестроившись в одну колонну,Победный крест подъемлют к небосклону.73.  Светило, разгораясь горячей,Давно уже не то, что утром ранним,Летят на войско дротики лучей:«Мы ваши очи искрами израним!» —И раны нестерпимы для очей.Ползет огонь по лезвиям и граням!Гремят доспехи, сердце веселя,От ржанья лошадей дрожит земля.74.  Вскрывать засады на пути неторномДо выступленья сил передовыхРазъездам Готфрид поручил дозорным,В разведку отряжая верховых.Ровнять приказано полкам сапернымУхабы под прикрытьем часовых,С дороги щебень убирать и глыбы,Которые им помешать могли бы.75.  Ни персов неожиданный набег,Ни аванпосты в чаще заповедной,Оберегающие тирский брег,Не сдержат этой поступи победной.С бурливой По, царицей наших рек,С ее напором, с яростью наследнойСравню я вздувшийся в кипенье зломПоток людей, идущих напролом.76.  Собрался было выйти им навстречуЭмир с высокой Трипольской скалы,Но остерегся бросить войско в сечу,Хотя имел надежные тылы.«Я на угрозы хитростью отвечу!» —Решил сатрап, – и вот уже послыПриносят крестоносцам от эмираДары с покорным предложеньем мира.77.  А следом каменистою тропойК ним в лагерь, помня о святом завете,С горы Сеир спускаются толпойМужи и жены, старики и дети,Народ гостеприимный, не скупой,Расспрашивают обо всем на свете,Дивятся на заморские клинкиИ смело просятся в проводники.78.  Недолго воины в горах гостили:Они спешили к морю, где давноИх ждали флаги дружеских флотилий,Где было все для них припасено:Под стоны бури и при полном штилеПриплыло в трюмах критское вино,Зерно и все, что армии во благо, —В дар от Эгейского архипелага.79.  Кипит и стонет пенная водаПод тяжестью судов на рейде жарком.По Средиземноморью никогдаНе плавать больше сарацинским баркам:Эскадру снарядили города,Хранимые Георгием и Марком.Посильную им помощь предлагалГолландец, сицилиец, бритт и галл.80.  Сплоченные воинственным союзом,Они шагают, низкому чужды.А следом корабли идут под грузом,Чтоб не было ни в чем у них нужды.Судьба благоволит подобным узам:Они идут – и нет вокруг вражды.Святой земле протягивают руку,Где на кресте Спаситель принял муку.81.  Шло воинство, а впереди него,Мешая правду с вымыслом и ложью,Неслась молва, пророча торжествоКрестовой рати, наполняя дрожьюТого, кто преступил закон, того,Кто дерзостно попрал святыню Божью.И дрогнул деспот пред числом знаменИ знатностью прославленных имен.82.  С тех пор он ждал и вечно был не в духе:Нет хуже зла, чем ожиданье зла.Сквозь камень крепостной сочились слухи,И точно смерть из дома в дом ползла.И были слухи так темны и глухи,Что понял царь: не развязать узла!«Для вражьих стрел не стану я мишенью!» —И к страшному склоняется решенью.83.  С недавних пор здесь правил Аладин —Так звался царь, жестокосердый смладу,Теперь, дожив до старческих седин,В бездействии он находил усладу.Но что он слышит? – некий паладинГрозит войной спокойствию и ладу!Он среди подданных своих тогдаНашел врагов для скорого суда.84.  У жителей Святой земли в то времяРелигии и веры было две:Пророка многочисленное племяИ дети Иисуса – в меньшинстве.Подмяв Сион, тиран ослабил бремяДля мусульман и, стоя во главеДержавы новой, непосильной даньюХристолюбивый люд обрек страданью.85.  К нему вернулась из небытияПалаческая страсть – он вновь был молод!Своим деяньям больше не судья,К смертоубийству ощущал он голод.Так летом пробуждается змея,Казавшаяся мертвой в зимний холод,Так дремлет лев, но ради озорстваНе вздумай тронуть дремлющего льва!86.  «С народцем этим зря я время трачу, —Ворчал владыка, – для него не грехВселенскому порадоваться плачу,Что верным слезы, то неверным смех.Царя ограбить и убить в придачу —Вот что сегодня на уме у всех.Ворота города любой изменникОткроет крестоносцам ради денег.87.  Но мы посмотрим, кто из нас хитрей!Я нынче знатную устрою травлю.Младенцев на груди у матерейНедрогнувшей рукою обезглавлю!Не пощажу безбожных алтарей,Кострами Палестину позабавлю!Как не помочь помучиться врагу? —И первыми священников сожгу».88.  Такие деспот замышляет казни,Но медлит к избиенью бросить клич.Нет, он не отказал себе в соблазнеГнать безоружных, как лесную дичь.Не из приязни к ним, а из боязниУдерживал он занесенный бич,Надеясь в эту пору роковую,Что Готфрид с ним пойдет на мировую.89.  Не выдержал и весь таимый гневНа пажити обрушил и жилища.Угодья топчет царь, рассвирепев,Деревни превращает в пепелища.Не разбирает, где посев, где хлев:«Пока у франков есть вода и пища,Вольно им стены осаждать мои —Отраву лейте в реки и ручьи!»90.  Он понял, что молвой не приукрашенКрестовый подвиг, и, спасая трон,Сам занялся осмотром рвов и башен:Был город неприступен с трех сторон,И штурм внезапный был ему не страшен.Лишь северной стене грозил урон.Там стал он строить с жаром неуемнымИ поднял плату всадникам наемным.