Проект ЮНЕСКО
В момент второй или третьей близости она стыдливо призналась ему, что как только купила билет, то сразу села на капустную диету, чтоб уж как-то ну не совсем… Сказала, что похудела килограммов на пять, хотя мучилась сильно. Его так и тянуло за язык спросить у неё, добавляла ли она в свою капусту лук; воздержался, однако.
Он подумал о своей жене, уже отдыхающей от процесса житейских мук, сопровождавшихся неизменным похудением.
После каждых беременности и родов она очень сильно поправлялась. И каждый раз, благодаря его усилиям, ей удавалось быстро восстановить свой изначальный размер. Он контролировал её диету, наблюдал каждый её спортзал три раза в неделю и заставлял гулять каждый вечер по полтора часа. И вся продукция многочисленных кондитерских комбинатов бывшего Советского Союза, все эти конфеточки выискивались им по разным кухонным сусекам и отправлялись в мусор, несмотря на бурные протесты и постоянный визг.
…«Сколько бы заняло у меня вернуть её в нормальный размер, – думал он, Шесть месяцев, девять? Через год всё, что ниже спины, просилось бы на рекламную страницу купальников, и её торс, потеряв жировую составляющую, в бюстгальтере этой бы страницы не портил. С каким удовольствием она бы тратилась на открытые купальники вместо закрытых, которые так аккуратно разложила в шкафу?»
Он вдруг поймал себя на мысли, что ни разу не видел её в купальнике тогда, в Литве.
«Может быть, это бы спасло меня от тридцати лет ностальгических стенаний? Наверное, нет, я ведь люблю её сейчас и такой. Почему её власть надо мной всесильна? Почему моя обычная упругая деспотичность патриция с ней так быстро превращается в податливую плебейскую раболепность? Почему мои эстетические стандарты умирают при одной мысли о ней?
…Почему эта женщина существует для меня вне её земной оболочки, вне концепта времени? Смогу ли я когда-нибудь разобраться в этой капусте с луком?»
– Гарик, куда ты?
– Ну как куда, вниз на кухню, за конфеточками.
– Оронов, я сейчас смотрю на своё тело после изнасилования с ощущением полнейшей безнадёжности. Тело не имеет видимых повреждений, а про безнадёжность я расскажу тебе позже. Лежи… не уходи никуда, я уже сплю… спи и ты.
Он подчинился её воле едва ли не мгновенно…
August 14, 2018
Нью-Йорк. Манхеттен. Мемориал 9/11
– Гарик, где ты был в тот день? – она присела поправить шнурки на кроссовках.
– Мой офис был на девяносто шестом этаже этой, северной башни. – Не мигая, он смотрел на стекающие по стенкам вниз мерные потоки воды. – Я опаздывал на работу в тот день. Дети капризничали в то утро. Маленький был совсем кроха. Это задержало меня дома на пятнадцать минут. В метро какая-то женщина с наушниками в ушах спросила меня: «– Вы слышали, что в одну из башен врезался самолёт? – Какой самолёт? Когда? Маленький самолёт? – Пока непонятно, не говорят».
Мы вышли вместе из сабвэя и подняли глаза вверх… – прищурив глаза, он опять стал смотреть вниз на «Отражение отсутствия».
– Оййй, Гарри… Тцс… – она поправила очки на переносице.
– Да. Их короткая жизнь, их мечты, и их сны были смыты в одно мгновенье в бездушный унитаз минувшего. Дава-й пойдём. Не по себе мне немного…
* * *
Плезантвиль. Штат Нью-Йорк
Он лежал, вытянувшись всем своим обнаженным телом на спине, положив голову на скрещенные на затылке руки. Её пальцы медленно гуляли по его груди:
– Оронов, откуда всё вот это?
Не понимая её вопроса, он повернулся к ней на подушке:
– Элина, о чём ты?
– Ну… вот это всё… – она постучала лапкой по его скульптуре.
Как и тогда в Литве, он боялся попасть невпопад в разговоре с ней:
– Элина, я не такой умный, как кажусь на первый взгляд, о чём ты?
– Ну вот это… все эти мышцы, этот пресс…
До него наконец-таки дошло.
«Вся эпопея моих свиданий с ней пришлась на сезон курток и пальто. Она ни разу тогда не видела меня даже в рубашке с коротким рукавом!»
– А… это… ну, я ходил в секцию тенниса в детстве и юности.
Там прыгали на скакалке, отжимались от пола, качали пресс…
—..??? Когда ты ходил!?
– С двенадцати до двадцати двух лет. Пока в Литву после института не переехал. Корты были в пяти минутах от дома, где я жил, можно сказать, под окнами.
– … Подожди, ты хочешь сказать, что всё это было тогда… гмм… ну… когда…
– Ну да… было больше, наверное, тогда. С возрастом мышцы убывают, жир прибавляется. Я набрал килограмм пятнадцать с тех далёких пор. Я давно уже не занимаюсь в спортзале набором мышечной массы. Так что, думаю, что тогда было не меньше. Жира, правда, не было. Совсем не было… На пляже мне тогда говорили, что на вас можно изучать мышечную анатомию.
– Оронов, у меня были гм… учебные пособия, я их перелистывала… иногда, – задумчивость долго переваривалась работой мышц её лица. – Оронов, ты что, не мог показать мне всё это тогда?
…«О, Бог ты мой! Как нелегко мне было тогда!»
– Гк-хм… ну да… моя вина…
– Ненавижу… псс… Я хочу это царапать, – она стала водить ногтями по его «стиральной доске» на животе.
– Царапай, это часть твоей путёвки, включено в Аколь калюль и полезнее пирожных из русского кафе.
– Хм. Хм. Хммм… А ты, блять, крети-и-ин, не-на-ви-жу… Псс, псс…
* * *– Гарик… ххх… – связав кисти её рук своими пальцами, его губы без труда находили в прорехе переплёта только ему знакомые места.
– Оронов… откуда… ты знаешь, что целуя глаза… – Избирательность его губ ломала все её стереотипы.
– Гарик, не надо… они… Ххх…
Переписывая черновик пособий, он быстро наполнял соком предметы её стеснения.
– Оронов… ты… ххх… Откуда… ты… знаешь… Где ты… ххх… постиг эту науку…
Прижимаясь головой к мутону её чернобурки, он привычно нашёл губами сафьян на внутренней стороне её ног.
– Оронов… я… ххх…
Вдыхая аромат её влажной духоты, он открывал языком коробочку слипшегося монпансье.
– Гарик… ххх… не надо… я ххх… не люблю… это… Ххх…
Взяв её палец в свою руку, он отыскал им улитку её естества.
– Оронов… Я… ххх… Я так не привыкла..??? Ххх… ххх… Где ты..?
Он перестал придерживать момент совместной истины.
– Ойййй… мммм… нуууу… ххх… Ещё…
Он стал чередовать отжимания от пола с прыжками на скакалке.
– Оронов… Ойййй… Ххх… её фальцет перерастал в глубокой грудной голос, – Это моя… Оооо… – она прикрывала второй ладошкой тахикардию в собственной груди – Ххх… долго-играххх-ю-щая… Всёёёёооо…
Убирая губами пот с её лба, он медленно расстался с треугольником её женской сути.
– Оронов, оййй… – больше всего ей хотелось сейчас порвать хрестоматийный текст своих тридцатилетних проб, – Оронов, у меня ххх… были… посо-би-ххх… Не-наххх-вижу…
Откинувшись на спину, он прижал к своим губам мокрый палец пришедшей к финишу ни с кем не сравнимой черепашки…
* * *– Фуу… Лежи-лежи. Перетрудился… Хочешь, я тебе кофе сварю?
– Нет… Не хочу…
– А что ты хочешь?
– Я боюсь, что ты… испугаешься настоящей правды.
– Постараюсь нет, псс.
– Я хочу, чтобы ты сыграла со мной в игру «доверие»
– А как в неё играют?
– Я хочу, чтобы ты села мне на грудь, повернувшись ко мне спиной. Доверься мне.
– Зачч-еем? Почему на грудь? И почему спиной?
– Я буду кушать всё, что пониже спины. Мне будет вкусно. Потом съем всё, что выше поясницы. Там у тебя одна из самых сильных эрогенных зон. Тебе тогда не надо будет прятать от меня игрушки и глаза. Тебе так будет комфортнее. А потом я… Я ещё не решил, что потом…
– Оронов, откуда ты всё знаешь? Где, когда и с кем ты постиг эту науку?
…«О Бог ты мой! Заклятая жрица любви моей! Желанная дьяволица моей ненависти! Знала бы ты, какого монстра ты породила, прикрыв тогда за мной дверь в своей шяуляйской квартире!»
Восьмёрка его внутренней таблицы умножения, состоящая из четырёх лет жизни в Литве, с неистовой местью каждой встреченной им женщине, в сочетании с четырьмя годами «доженатой» жизни в Америке, с её производительностью труда и быстротой принятия решений, выдавала убойный результат. Каждый раз мысль о величине этой цифры бросала его в пучину брезгливого отвращения.
…«Почему же сейчас к ней я чувствую что-то совсем другое?», – думал он в истомном бреду, стараясь не пропустить губами ни сантиметра кожи на её половинках.
– Гарик… оой… Ну я же спросила тебя что-то… Оооох…
– Элина, я… Хххх боюсь… что ты… Хххх… испугаешься настоящей правды.
– Постарааааюсь нееет. Я же иногда… ххх… смотрю фильмы для взрослых. Где… Оооох… когда… Ххх, и с кем ты постиг ээээтуxx наyyуку?
– Элла, какую науку? Говорить правду и …хххх делать, что хочется? Нееее знаююю… Как тооооx само прорвало…
* * *– Оронов, укуси меня ещё раз больно за жопу… Или ущипни, хотя бы.
– … Зачем?
– … Я хочу удостове… Мммм… Низачем… И ваааще, расскажи тебе всё… Спи, я уже сплю…
* * *– Фуу, фууу… Фуууу.
– Элина, проснись… эй… ты во сне отгоняешь кого-то.
– Ой… фууу… Оронов, а где твои носки?
– Чего??
– Носки… твои..?
– Какие носки?
– Фууу… Мне снился сон… со шмелём и носками. В комнате мужиков каких-то на полу после какой-то свадьбы вповалку, носки свои вонючие поразбросали кругом. Вокруг них летает шмель и своими крылышками распространяет эту вонь.
– Чего..???? X м хм хм….. Какие мужики? Какой шмель??? X м хм хм… Ты явно перетрудилась вчера… Здесь нет никаких шмелей; сетки на окнах. И только один мужичок, намёк на него.
– Тебе смешно… Ха-ха-ха. А носки где?
– Элина… какииие носки?
– Ну твои, которые вчера носил? Ты что не помнишь? У меня пунктик.
– Элина, они в сушилке возле кухни. И твои тоже там. Я постирал вчера. Нам в поездке понадобится много.
– Аааа…
– О, Бог ты мой! Спи… хм хм хм… Шмель, мужики… носки…
* * *– Элина, не спишь, почему?
– Так, думала… долго. Думаю…
– О чём?
– О книге жалоб и предложений в гостиной…
August 15, 2018
Плезантвиль. Штат Нью-Йорк
Тёплый августовский вечер пропускал в приоткрытое окно стрёкот цикад, предвещающий конец их недолгой жизни.
Каждую ночь, перед тем как лечь в постель, под предлогом конфет из холодильника, она спускалась на первый этаж и подолгу смотрела на замороженный во времени-пространстве портрет на чайном столике. Мистика сходства с фотографиями своей молодости лишала душевного покоя. Непонятное чувство било в голову. Волшебство в чёрной мореной рамке добавляло в кровь адреналин. Стараясь не шуметь, она вернулась наверх.
Мальчишки спали как убитые по своим комнатам после приезда из Флориды. Они гнали гордость его мини-автопарка Форд F150 без остановок двадцать один час. Усталость свалила их ещё до прихода из позднего кафе родителя и его заморской гостьи. Закрыв дверь спальни на щеколду, она подсела к нему на край кровати:
– Оронов, отложи пульт в сторону или лучше – совсем выключи телевизор. У меня к тебе серьёзный разговор.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Кондиционер (иврит).
2
Проснись! (английский).
3
Арс – человек с очень низким уровнем развития; быдло, шпана, гопник (иврит, сленг).
4
Проснись (иврит).
5
Смешанная раса (немецкий). Термин, применяемый в Нацисткой Германии.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги