Наверное, вид у меня стал совсем понурым, потому что он предложил: «Хотите, проверим подлинность его документов? Фамилия у него редкая». Действительно, фамилия у Генки была какая-то несуразная – Островекин.
– Нет, не надо, – испугалась я.
В Генкином поведении было много подозрительного, но подставлять его милиции я не собиралась.
Вечером мы с Танькой отмечали мою премьеру. Я еще раз поведала историю своего превращения в автора детективных рассказов. Она запихнула газету с автографом к себе в сумку и пообещала сегодня же его прочитать, а завтра высказать свое мнение. В отличие от меня, она давно стала поклонницей детективного жанра. Потом я прочитала ей свои вчерашние стихи. У нее на глазах выступили слезы.
– Женька, ты – талант! – воскликнула она.
Танька говорила искренне, но верить ей было нельзя. Любой, кто написал пару
рифмованных строчек, казался ей гением.
У меня было шампанское, Танька принесла испанское вино, но в меня не лезло ни вино, ни еда. Мы говорили обо всем сразу. Танька опять завела разговор о Максе.
– Ты не смотри, что он – не красавец, бабы по нему пачками сохнут, – начала она
хвалебную речь.
– Вот и пусть себе сохнут, а я пока мумифицироваться не собираюсь.
– А он увлекся тобой, – продолжала гнуть свое Танька.
Меня раздражала ее уверенность в чувствах других. Я попыталась вернуть ее в
реальность:
– Он мной не увлекся, а заинтересовался. Конечно, такая экзотика! Торговка
пирожками пишет стихи и читает Бальмонта! Как тут не заинтересоваться?
– Он и раньше о тебе спрашивал, – буркнула Танька, – когда о твоих стихах и
Бальмонте речи не было.
– То было совсем другое.
Нас прервал телефонный звонок.
– Евгения Александровна? – Я уже догадалась, кто звонит, и насторожилась. – Это
Наталья Васильевна, редактор «Криминального чтива». Нам за два дня позвонили более тридцати человек с просьбой напечатать продолжение «Пристального взгляда». Такой читательский интерес для нас редкость. Вы успеете ко вторнику написать продолжение?
Я опешила.
– Слишком мало времени. Я же работаю, своего компьютера у меня нет, я сначала
пишу, потом печатаю в компьютерном клубе…, – мямлила я.
Наталья Васильевна отреагировала моментально:
– Хорошо, приносите в рукописном виде, но тогда не во вторник, а в понедельник. В
общем, до понедельника!
Я возбужденно забегала по комнате, выкладывая новости подруге.
– Здорово! – радовалась Танька. – Побегу домой – читать твой шедевр.
Она вызвала такси и скрылась во мраке ночи. Я же бестолково занялась уборкой, по
ошибке засунув в холодильник грязную посуду. Какое продолжение? Я же не предусматривала никакого продолжения. Все и так ясно. Охранник убивает старика и погибает сам. Что еще? И тут меня осенило!
Немигающие Глаза никого не шантажировал. Он был слишком стар, немощен и всего боялся. Он видел, как убили девушку, и узнал в убийце охранника из ресторана. Но из страха он даже милиции ничего не сказал, хотя оперативники опрашивали всех жильцов. А о шантаже он и не помышлял. Шантажировал кто-то другой. Но кто?
Тут перед моими глазами встала подобострастная фигура швейцара. Конечно, это он! У него темное прошлое, но последние годы он живет вполне законопослушно. Он знает обо всем, что творится в ресторане. Провожая почетных гостей в отдельные кабинеты, он подслушивает обрывки разговоров, и в его голове складывается вполне ясная картина. Он понимает, что эти люди ворочают большими деньгами, но ему ничего не достается от их пирога. К нему все привыкли и особенно его не стесняются, а он продолжает собирать информацию, но пока не знает, как ей распорядиться.
И тут убивают девушку. Он видит фотографию в газете и сразу узнает ее. Она не раз появлялась здесь с Нотариусом. Он догадывается, что убил ее Охранник, но решает шантажировать не его, а Хозяина.
Я решила начать с того, что после убийства старика и Охранника Хозяин с Нотариусом радостно переводят дух. Шантажист и убийца погибли. Теперь все концы спрятаны в воду. Но радовались они недолго. Раздается звонок с требованием более крупнойсуммы, так как речь идет уже о двух убийствах. Голос тот же. Они понимают, что ошиблись в своих расчетах.
Я перевела дух, а потом моя фантазия галопом понеслась дальше. Мои герои вернулись из небытия и снова заговорили, стали совершать поступки, о которых минуту назад я и не подозревала. Моя рука не успевала за их действиями. Опомнилась я только под утро.
Так продолжалось несколько дней. Я быстро распродавала привезенные утром пирожки, но больше ничего не заказывала. Отвозила тележку Нинке и неслась домой. Мне даже некогда было съездить за гонораром. Я заплатила за курсы и за квартиру. Долгов не было, зато в кошельке осталось всего пятьдесят рублей. Готовить было некогда, а на пирожки я уже не могла смотреть, пила чай с сухарями, а когда желудок сводило от голода, варила овсяную кашу.
Как-то позвонил Роман Иванович:
– Женя, в чем дело? У тебя упали продажи.
– У меня проблемы, – выдавила я.
– Надеюсь, хорошие?
– Всякие.
Продажа пирожков и раньше не слишком вдохновляла меня, а сейчас я с трудом
переносила даже несколько часов. Пару раз появлялся Алик и приглашал в кафе.
– Некогда. Мне в понедельник рукопись сдавать.
– Тогда до понедельника. Я подвезу тебя на Галерную.
Позвонил Макс и поздравил с первой публикацией. Танька, конечно, проболталась.
– Ничего не изменилось. Мне некогда, – был мой ответ на все его предложения.
В рассказе появился новый персонаж: немолодая, одинокая женщина Катя, соседка
