– В юности мне пришлось постранствовать. Я и в Пшиле был, и за Орскими горами, и много где ещё. Если на месте сидишь, по-настоящему мастерству чистильщика ушей не выучишься.
– Я есть хочу, – сказал мальчик.
– Тебя ещё тут не хватало! – разозлился Вегрик. – Ну-ка, иди домой!
– Куда ж он пойдёт? – с укоризной покачал головой Утопий. – Мы от Вилира миль сто, наверное, отмахали. Да и нет у него теперь дома. Мать-то мальчика продала.
Вегрик умолк. Вспомнилось, как и его таким вот сопляком отдали в подмастерья к сапожнику, и с тех пор родных он не видел. А в подмастерьях житьё не сахар. И розгами там попадало, и палкой, да и просто ногой или кулаком. От таких воспоминаний подступила слеза. Вегрик отвернулся, чтобы никто её не заметил.
– Так что же, будем теперь его за собой таскать?
– Не обязательно, – ответил Уховёрт. – Мир не без добрых людей. Может быть, и пристроим куда сироту.
– Есть хочу, – повторил мальчик.
– Тебя звать-то как? – спросил Вегрик.
– Пуп, – сказал паренёк.
– Что ж это за имя такое?
– Вот такое. Пуп – и всё тут. Только я есть хочу.
– Да я и сам бы пожрал с удовольствием, – заметил сапожник. – Но еды нет. Вот солнце поднимется, найдём деревню, может, и разживёмся чем-нибудь. А пока вздремнуть бы часок-другой.
Вегрик, не снимая доспехов, улёгся на землю. Уховёрт и Пуп последовали его примеру. Мальчик при этом шептал что-то.
– Чего ты там бормочешь? – спросил сапожник.
– Молитву. Если еды нет, надо у Боженьки попросить, и он пришлёт. Так мамка говорила.
– Ну, помолись, помолись, – ласково сказал Утопий.
***
Поспав немного, они тронулись в путь.
– Есть хочу, есть хочу, – гнусил Пуп, чем очень раздражал Вегрика.
– Да заткнись ты уже! – прикрикнул сапожник, но потом смягчился. Больно уж жалким и тощим выглядел мальчишка. – Немного потерпеть ты можешь?
– Могу, – кивнул Пуп и умолк.
Они добрались до реки. Утопий решил вымыть мальчика. Очень уж скверно от того пахло. Пуп нипочём не хотел идти в воду, выворачивался и яростно брыкался. Чтобы его помыть, пришлось применить силу Корпуса.
На берегу показалось небольшое селение, обнесённое каменной стеной. Было решено, что туда Уховёрт отправится один, а Вегрик пока подождёт у ближайшего леска. Вид человека в доспехах обычно пугал крестьян.
– И Пупа с собой прихвати! – сказал сапожник, располагаясь в теньке. – Может там его заодно и пристроишь.
Вскоре старик и мальчик вернулись. Пуп крепко держал половину ржаной ковриги и жадно откусывал от неё. При этом всё лицо у него было испачкано слюнявыми крошками. Этот мальчишка ухитрялся перемазаться даже хлебом.
Уховёрт протянул Вегрику краюху и пару луковиц. Сапожник тут же принялся за еду.
– Это не деревня, – доложил старик, – а монастырь.
– Здорово! – кивнул Вегрик. – Там и оставим парня! Он как раз любит молиться.
– Не выйдет. Монастырь женский. Монашки сказали, что в двадцати милях отсюда есть и мужской, да только туда Пупа тоже не примут, потому что он не зарегистрированный. Полгода назад у герцога сын пропал примерно такого же возраста. После этого издали указ, чтобы всех мальчиков доставлять в Пшиль для осмотра и регистрации – вдруг найдётся наследник. А тем, кто ослушается, – большой штраф.
– Что же, из-за этого проглота до самого Пшиля тащиться?!
– Почему бы и нет? Пшиль как раз на севере. Туда тебе знахарка велела идти. Да и не далеко до него. Миль сорок – не больше.
– На север! – фыркнул Вегрик. – Может, мы и прошли уже того врачевателя. Никто ж не знает, как далеко он живёт. Надо было людей спрашивать по дороге.
– Сначала-то некогда было спрашивать, – резонно заметил Утопий, – а тут, в монастыре, я спросил. У них хорошая травница. Все лекарства знает наперечёт. Но средство от укуса оборотня ей не известно.
– Надеюсь, ты не сказал, что лекарство для меня нужно! – заволновался Вегрик. – А то сейчас весь монастырь с кольями сбежится оборотня бить.
– Нет, конечно, – успокоил его старик. – Я будто бы просто из любопытства спросил. В общем, надо дальше идти. Вот только на десяти пфеннигах мы весь путь не протянем. Хорошо бы на работу какую-нибудь подрядиться. В женском монастыре для мужчин, конечно, не найдётся дела. Но тут неподалеку есть деревня. Может, там чего раздобудем.
– Ладно. Пошли уже! – скомандовал Вегрик и с хрустом укусил луковицу. – На север – так на север.
***
Деревню они отыскали быстро. Утопий отправился на разведку, вскоре вернулся и сообщил, что нашёл отличный подряд на чистку свинарника за пять пфеннигов.
– Тебе в волшебных латах это раз плюнуть! – уверил старик.
– Не рыцарское дело – чистить свинарники! – заявил Вегрик.
– Ох ты, Боже мой! Давно ль ты рыцарем стал?!
– Кто в доспехах – тот и рыцарь!
После непродолжительного спора сапожнику удалось-таки убедить Утопия, что латник, убирающий за свиньями, вызвал бы подозрение.
– Раз ты насчёт работы договорился, так поди и сделай её! – сказал Вегрик.
Пуп в это время бегал по травке, ловил кузнечиков.
– Хорошо, – поморщившись, согласился Утопий. – Тогда ты займёшься мальчиком. Поблизости живёт сердобольная женщина – она принимает сироток. Вот и отведи к ней Пупа!
Вегрик взглянул на мальчишку. Тот доставал из кулака кузнечиков, клал их в рот и жевал вместе с брюшком и крыльями. Пуп улыбнулся, заметив его взгляд:
– Мне в той каменной дырке вкусные пироги давали! И кузнечики тоже вкусные!
Сапожник помотал головой. Сам-то он в детстве с голодухи тоже кузнечиков ел, но только ножки, и обжаривал их сперва. А этот малец определённо вызывал у него отвращение пополам с жалостью.
