Сиплое, прерывистое. Кто-то бежит. Очень легко, еле касаясь грунтовой шероховатой поверхности. Спортивный, подтянутый человек? Дуло револьвера в сторону угла сарая.
Собака!
Мелкая, безродная. Два асимметрично оттопыренных уха. Розовый язык. На короткошерстном коричневом боку белое пятно. Вместо хвоста – обрубок. Толстяк неплотно запер дверь, и животное просочилась в узкую щель, словно мышь. Почуяла, значит, опасность. Псина рядом с хозяином. Суетится, поскуливая подпрыгивает.
– У-умоляю! – жалобный скулёж толстяка в унисон. – Забирайте всё, что х-хотите.
Легкое чувство жалости к обоим. Нет! Это иррационально. Но однозначно данное убийство не доставит никакого удовольствия.
– К-к-клянусь! Я буду держать рот на замке, видит Бог!
Черт!
Как же банально и предсказуемо. Обещание держать «рот на замке» и упоминание бога. Природная нелюбовь к замкам. Они, как показывает практика, весьма ненадежны. Один точный удар, или умелая работа отмычкой, и заходи кто хочешь. Храпящее рыло Крейга Томпсона. Ария свиньи. Смешно! Должно быть, это нервное. Толстяк замечает легкую улыбку. Тоже поднимает уголки губ как-то вымученно, через силу. Странные же бывают люди. Думает, розыгрыш, что ли? Решил, что меня тронула его мольба? Ну, довольно!
Питон.
Дуло прямо в лоб толстяка. Вышибить ему мозги. Интересно: он испытает какие-то мучения? Похолодевший палец на спусковом крючке и потная горячая ладонь…
Стон!
Что за черт? Побледневшее лицо, закатанные глаза. Пухлые руки на груди в районе сердца. Толстяк падает на землю! Он на боку. Что происходит? Это попытка изобразить приступ? Нет, не похоже… Судороги, белая вспененная слюна изо рта. Еще один хриплый стон.
Хирургия.
Калифорнийский. Украденное будущее Грэйвза. Наши с ним знания. Всё тлен. Но всё же по симптомам несложно диагностировать ишемическую болезнь сердца. Если так, то толстяку осталось жить примерно минуты три-пять. Недолгие мучения и коронарная смерть.
Реанимация.
Непрямой массаж сердца. Дыхание рот-в-рот. Только теория. Практику я пропустил из-за Элис Ньюман. Что-то предпринять? Нет. Клятву Гиппократу не приносил. Револьвер в кармане. Толстяк с трудом переворачивается на спину… И обмякает. Всё! Застывший взгляд в точке на небе. Сейчас он видит бога, которого упоминал? Будет ли тот добр к толстяку? Надеюсь, да, но это навряд ли.
Преданность.
Ценная вещь. Далеко не все на нее способны. Собака суетится. Крутится у бездыханного тела хозяина. Тыкается в небритую пухлую щеку, лижет лицо. Наверное, толстяк многое позволял ей. Считал за лучшего друга, точнее, подругу.
Смерть.
Удостовериться, что она точно наступила. Собака отпрыгивает, типа как пытается рычать. Безобидная козявка. Пальцы к шее толстяка. Пульса нет. Рукав свитера и никаких отпечатков на коже.
Цель.
Сарай. Один сэкономленный патрон и ноль желания напороться на кого-то еще. Дверь. Темнотища внутри. Фу! Запах гнилой картошки и плесени. Фонарик. Так, что тут есть? Коробки по углам. Некогда в них копаться. О! Стеллаж. Нижняя полка. Походные топорики и лопатки в чехлах. Штук тридцать, не меньше. Туристы и отдыхающие часто теряют такие вещи. Можно брать без опасений. Полка выше. Дальний угол. Пыльные ножны и роговая рукоять. Есть! Охотничий нож. Разжиться бы еще спичками. Двух коробков маловато. Дурак! Кто станет хранить такое в сыром, неотапливаемом помещении?! Наведаться всё-таки в сторожку?
Газеты.
Целая стопка в углу. Отличная штука для розжига. Ну, и хоть что-то можно почитать на досуге. Пары изданий достаточно. Тут, пожалуй, всё. Прикрытая дверь. Свежий воздух.
Тело.
На прежнем месте. Черт! Не по плану… Но спички. И эта дурацкая собака. Как долго она тут проведет одна, без воды и корма? Чер-р-рт! Ладно. Обувь толстяка. Никаких следов в доме. Но сперва замок. Положить покойнику в карман при помощи рукава. Пусть копы и хозяин базы думают, что сторож не смог открыть сарай и пришлось взламывать.
Заимствование.
Резиновые тапки с закрытыми мысами. Размер не мой. Маловаты. Боже, носки! Протертые, в дырах. Мда, он, наверное, и с девушками-то не спал. Если только с дешевыми проститутками.
Сторожка.
Порог. Ступени. Дверь. Микроскопическая прихожая и одна-единственная комнатка за ней. Ну и дубак! Толстяк явно был очень ленивым. И неряшливым. Ну и свинарник, боже! Крошки от чипсов или хлеба, пустые пивные банки, ошметки грязи на полу. Замызганный старый диван. Из постельного белья – засаленная наволочка на подушке. Пара скомканных пледов. Гора одежды в углу. Жесть! Полная деградация. Уважающий себя человек не смог бы прожить тут и дня.
Спички.
Есть! Черная печка и куча упаковок рядом. Пропажи одной с дюжиной коробков точно никто не заметит. Теперь собака. Собачий корм. Шкафчик у плиты. Ого! Консервы, чай в пакетиках, сахар-рафинад, чипсы, банки с арахисовой пастой. Да уж! С таким питанием толстяк точно не протянул бы до пенсии. Ему теперь еда уже не нужна. Мне – еще как. Набрать бы побольше, но рискованно. Вещмешок. Три супа «Кэмбелл», несколько пакетиков чая и чуток сахара. Рукав свитера. Никаких отпечатков. Где же чертов корм?
Миска.
Рядом – довольно дорогая плюшевая лежанка с бортиками. На боковой части надпись: «Люси». Вот как, значит, зовут козявку. Мешок корма на подоконнике. Насыпать с запасом. Вода есть. Тут всё!
Коридор.
Что это? Коробка с… Черт! Бутылки. Бурбон? Водка? Сглатываю. Сколько не пил? Два или три дня? Взять – не взять? Черт с ним! Толстяк, походу, тоже был пьяницей или продавал алкоголь туристам. Есть! Вот теперь порядок. Мешок прилично потяжелел. Выход. Щелка в двери для Люси-козявки.
Покойник.
Стал белее и меньше? Надо вернуть ему обувь…
Лай!
Что за черт! Рычание движка тачки? Парковка. Голоса! Чер-р-р-рт! Сука! Да налезете вы на вонючие ноги или нет? Унты. Есть! Мелкая сука Люси-предательница. Она настойчиво требует от кого-то прийти сюда поскорее.
– Берни! – развязный тон какого-то мужика.
– Эй, Бернард, детка, ты где? – скрипучий бабий голос.
Шарканье и стук каблуков. Они близко. Убить обоих? Нет, бежать! Бешеный стук сердца!
– Берни, твоя подруга с цепи, что ли, сорвалась?
Еще немного.
Чуть-чуть. Пролесок. Кусты и деревья. Канава. Черт! Ледяная грязь в лицо. Дубленка, джинсы – испачканы сзади. Фигня! Есть ли преследование? Нет. Лишь лай собаки. Кто же те двое? Ага. Появляются. Боже, как же вовремя слинял! Пузатый рыжий мужик средних лет и стопроцентная шлюха. Дешевый белый парик, куцая шуба, мини-юбка, колготки в сетку, блестящие сапоги до колена. Увлеченность беседой. Ноль внимания на лежащего перед ними покойника.
– Мамочки!
Заметили. Шлюха заметила первой. Закрытое руками лицо от ужаса. Мужика парализовало. Предательница-Люси наматывает круги, прося помощи у этих двоих. Слишком поздно! Мужик приходит в чувства. Хватает бабу и с силой тащит за собой в сторону парковки.
– Заткнись! Поняла? Чтобы никому, или прибью тебя!
Всё ясно.
