Чёрная королева
Полагаю, Риану, как и мне, было скучно.
Капитан от нашего имени призывал северян мирно подчиниться условиям Договора, связавшего провинции Севера с династией Дик*Кар*Сталов. Вернуть захваченные земли короне и возвратиться в замки, к ожидающим их матерям, женам, дочерям и сёстрам.
Он прилагал все усилия, убеждая северян в том, что подобные действия не только позволят сохранить множество жизней, но и обернутся всеобщей выгодой. Ведь впереди пора сбора урожая и налогов.
Затем он указал на последствия, к которым приведёт их отказ. Начнётся стычка, прольётся кровь.
В целом речь его представляла смесь запутанных ухищрений, увещеваний и скрытых угроз.
Я не сомневалась в том, что мы зря теряем время и никто никого не послушает. Но моя совесть перед моим королём будет чиста. Всё честь по чести. Сначала пустые речи. И лишь потом – кара.
Лордов-северян, естественно, мы не напугали.
Они видели перед собой лишь хрупкую женщину, скорее даже девушку, с красными волосами и такого же хлипкого, хрупкого мальчишку.
А сами они были ладно сколоченные воины.
Слухи, что шли обо мне? Да какой нормальный мужик испугается слухов о бабе?
Я ненавидела из. Сытых, самоуверенных самцов, с пренебрежением глядящих на весь мир.
Глупцы! Уже почти мертвы, но распускают хвост, как петухи в курятнике.
Пора в бульон, господа.
Один из лордов выдвинулся вперёд. Плащ с капюшоном из лучшего сукна ниспадал с широких плеч красивыми фалдам, облекая худощавую, мускулистую фигуру атлетического вида. Выразительное, нервное, с крупными и резкими чертами лицо ясно выражало желание вызвать в каждом встречном чувство страха и почтения.
В темных пронзительных глазах сверкала неудержимая отвага. Глубокий шрам под правой бровью придавал ему зловещий вид.
Насколько понимаю, это и есть прославленный Райкар Цаола?
Воин, тоже не скрывая любопытства, оглядывал меня с ног до головы.
– Вот вы какая, Черная Королева, о которой идёт столько ужасных толков? Признаться, ваш вид меня разочаровывал. Я ожидал увидеть нечто внушительное. А вы? Совсем мелкая.
Оскорбление было намеренным.
Риан дёрнулся, намереваясь ответить.
Я положила руку на его ладонь, удерживая на месте, заставляя сидеть неподвижно.
– Но, когда мы разобьём вас на голову, ваша милость, мы все попробуем, какова ты вкус. А вы, ваше величество, наконец узнаете, что такое настоящий мужчина, а не то жалкое подобие, что досталось вам в мужья.
Я почувствовала, сын сжал руку в кулак.
Спокойствие, мой мальчик! Всему своё время.
Они медленно прожуют каждое оскорбительное слово, сказанное в наш адрес. Вместе со своими окровавленными внутренностями.
Чем больше гадостей наговорят, тем я стану злее. Чем я стану злее, тем буду беспощаднее. Так что пусть треплются.
– Мне не нравятся ваши планы.
Голос мой звучал спокойно и ровно.
– Ты не поняла, глупая тёлка? – нагло возвысил он голос. – Нам плевать, что там тебе нравится или что не нравится. Мы отвергаем дурацкие предложения, написанные глупыми курами из твоего курятника. Учитывая пол и красоту, королева, возможно, мы бы и отпустили тебя с миром, но ты невыносимо надменна и высокомерна для бабы. А у нас тут нравы дикие и простые. Каждая баба, будь она хоть трижды королева, должна знать своё место. К тому же мы дико оскорблены предложением капитуляции без боя. Мы воины, а не тряпки. Так что, боюсь, королевы, ты и твой выродок покинете Север лишь в Урне Праха.
Я окинула его взглядом:
– Ты видно глуп, человек?
– Я так не думаю, – спесиво вскинул он голову.
– Я уже слышала подобные речи. Правда, позже не оставалась в живых храбрецов, чтобы иметь возможность рассказать назидательные истории своим последователям, рискнувшим пойти их путём.
– И что произошло? Ты спалила их своим Огнём? Мы готовы встретить тебя, ведьма! У нас есть амулеты.
– Амулеты против ведьм на меня не действуют. И, к слову, твоих предшественников я не спалила.
– Что же ты с ними сделала?
– Принесла в жертву моему любимому демону. Планирую и вас с ним познакомить.
Ответом был дружный смех.
– Тебе следовало назвать не Чёрной Королевой, а Красной дурой. Когда ты шла сюда, ты вправду думала уйти от нас живой со своим ублюдком? Что мы покоримся тебе?
Я мечтательно улыбнулась ему в ответ.
Улыбнулась почти нежно:
– Вы не покоритесь, господа. Вы – умрёте.
– Вы так думаете, госпожа?
– Я это знаю.
Нас с Рианом спасла охрана, заслонившая от вероломных предательских стрел собственными телами.
Несколько воинов со стоном повалились на землю, другие успели прикрыться щитами.
Я быстро пришла в себя и подняла вокруг щиты магические.
По земле ручейком закружило зеленой лентой пламя. Тех, кто вставал на его пути оно пожирало, обращая в обугленную черную головешку.
Следующую волну стрел созданное мной силовое поле отбросило назад.
Но следовало переходить к обороне. Столь широкий защитный круг долго, да без подготовки, даже мне не удержать.
– Велите вашим людям отойти назад, – велела я капитану.
Он глянул на меня дикими глазами.
– Но как же так, госпожа?
– Выполняйте! – рявкнул на него Риан.
– Охраняйте принца, – распорядилась я.
Стража отступила, держа оружие и щиты наизготовку, выстроившись за моей спиной ровной линией.
Зелёное марево силового потока, разделившая нас с противником, не позволяло в деталях видеть происходящее. Да в этом и не было необходимости.
– Приготовиться к рукопашной, – отдала я приказ.
То, что служит защитой можно использовать для нападения. Огромная зелёная стена огня качнулась и упала вперёд, растекаясь выжигающей всё на поверхности земли плазмой, сметающей всё на своём пути.
Сил я не жалела, намереваясь пополнить истощившийся резерв за счёт врага.
Теперь я умела сознательно делать то, что когда-то, глупой маленькой девчонкой удавалось осуществить лишь время от времени – встать на тонкую грань между двумя мирами, замедляя время сразу в двух потоках, словно бы замораживая его.
Медленное и вязко растекалось зелёное пламя, застыли лошади под всадниками, замерли искажённые страхом и ненавистью лица людей. Исчезли все звуки, будто меня поразила полная глухота.
Лишь биение собственного сердца отдавалось в ушах.
Металлические сюрикэны, посланные моей меткой, не знающей промаха, рукой, разлетелись в стороны, находя себе цель.
Кинжал срезал подпругу с ближайших лошадей, увлекающих своих седоков в сторону от всепожирающего пламени, а уже потом вошёл в грудь незнакомого здоровенного воина, пробивая себе дорогу к его внутренностям между двумя прочными пластинами.
Всё, что у меня осталось теперь – голые руки.
Но руки – это и есть самое страшное моё орудие.
Развернувшись, я схватила первого попавшегося человека, осушая его до дна, высасывая из него кровь и жизненную силу разом, в один глоток.
Потом пришлось вынырнуть на поверхность бытия.
Пространство ожило тысячами ревущих глоток, готовых разорвать барабанные перепонки.
Неистовое ржание лошадей, лязг металла, мужские вопли, летящие дождём стрелы.
Всюду – смерть, смерть, смерть.
Словно пловец, глотнувший воздуха, я снова ушла на грань, в глухую безопасную тишину. Стремясь там, в парализованном мире, взглядом отыскать сына.
Риан, припав на одно колено, выполнял заклинание Призыва. Оно должно было сделать мертвых нашими союзниками.
Его окружали лучшие воины королевства. И настолько, насколько это можно на линии фронта в разгар рукопашной, он был в безопасности.
Всё вокруг уже было объято огнём – не изначально зелёным магическим пламенем, а самым обыкновенным.
Казалось, сама земля превращает людей в пылающие факелы.
Низкие облака окрасились в тот же ядовито-зелёный цвет. Зрелище было по своему красивым – как любая буря или разыгравшаяся стихия.
Стоило выскользнуть из спасительного купола запределья, как раскалённый ветер принялся бешено дуть в лицо и трепать края взмывающего, словно крылья, плаща.
Я не сомневалась, что Лорды, сами устроившие себе эту жуткую ловушку, обречены. Но, самое печальное, что и многие наши люди – тоже. Отпустив от себя огонь, я уже не могу управлять им.
Среди обугленных проплешин земли копались почерневшие человеческие фигурки, в клубах чёрного дыма не разобрать, живые или, благодаря Дару моего сына, уже мёртвые.
Вынырнув из своего подпространства, я подскочила к начальнику личной охраны моего сына:
– Охраняйте его во что бы то ни стало. И не пускайте на передовую.
– Да, госпожа! Как прикажите.
Я вскочила на коня с высоким седлом, на котором прибыла в эту ловушку.
Часть воинов последовала за мной.
Мы сошлись с противником лицом к лицу. Мужчины и с той, и с другой стороны вопили во всю мощь лёгких. Топоры, мечи, секиры – всё шло в ход. Ломало, крушило и резало.
А я добавляла огоньку.
Пришпоривая коней, мы неслись вперёд в боевой горячке.
Не только для меня, но и для окружающих людей время замедлило свой ход. Исчезли прошлое и будущее.
Остался лишь миг, но в нём не осталось места ни для страха, ни для милосердия.
Миарон, мой старый давний знакомый, то ли друг, то ли враг, называл этот бой танцем со Смертью.
«В этом танце не нужно думать. Не стоит даже пытаться. Потому что в бою ты уже не ты. Ты что-то большее. Или нечто меньшее. Но ты определённо нечто другое.
Танец со смертью – танец, в котором не чувствуешь ран или усталости. Танец со смертью – танец с врагом. И никогда ты не ощущаешь себя таким живым, как в тот самый момент, когда тебя окружает со всех сторон смерть.
Они медленно вращаются вокруг тебя, твои враги. Кто с мечом, кто с магией – а ты танцуешь на острие, на грани, – смеясь!
И пусть убьют меня, если смогут».
Танцуй так, будто ты бессмертен, но помни – рано или поздно умирают все.
Любое бессмертие лишь условность. Любую вещь можно сломать.
Даже камни стареют. Даже железо пылает.
Но пока гремит гроза и секут молнии, тот, кто держит их в своей руке – бог. По крайней мере, в собственных глазах.
Противник отступал.
Мы не давали ему возможности уйти.
Враг был повержен – обожжённые, истекающие кровью, шатающиеся, еле живые люди не способны были оказывать сопротивление.
Райкар Цаола налетел на меня неожиданно, когда я меньше всего этого ожидала. Бросился на меня со стрелой, зажатой в кулаке, словно нож.
Он был слишком близко, я не успела среагировать и на мгновение поняла, насколько же и моя жизнь хрупка. Ничуть не отличаясь в этом от жизни других существ.
Смерть блеснула белым оскалом с нескольких метров, глянула сквозь узкие бойницы прищуренный оком.
Но, хвала Двуликим, невесть откуда взявшийся рыцарь выскочил наперерез, взмахнув двуручным мечом, отсекая Цаоле руку по самый локоть.
– Взять его! – приказала я. – Взять живым!
Пламя ещё полыхало. Зомби ещё вяло копошились, стремясь расправиться с доставшимися в их лапы живыми
– Матушка? – сверкали свирепой необузданной радостью серые глаза Риана. – Этот отряд мы разбили на голову.
– Не спеши торжествовать победу. Выиграна лишь первая битва. Да мы еще толком даже не подсчитали, какой ценой.
Наши потери оказались невелики. Один к десяти.
Трое из зачинщиков восстания оказались у нас в плену. Это из плюсов.
Из минусов – мы сразились лишь с небольшим отрядом. Основные силы сопротивления ещё предстояло одолеть.
Повстанцы засели за стеной, называемой здесь, на Севере, Твердыней.
Сиобрян очень точно дал описание этому месту. С одной стороны, глубокая река, с течением быстрым – в брод не перейти. С другой – громада отвесных скал. А сам пролёт стен был достаточно широк, чтобы по нему могли разъехаться два фургона.
Высокие стены, глубоки рвы и решётки давали спрятавшимся в твердыне иллюзию безопасности. Да одного взгляда на стены было понятно – никаким штурмом Твердыню не взять. Стены щетинились копьями и мечами, лучники стояли у всех амбразур.
– Замок неприступен, – развёл руками наш генерал.
– Если брать его приступом – нет, – согласилась я.
– Только приступом брать его никто не будет, – с кривой улыбкой протянул Риан. – Вы разрешите повеселиться в полную силу, матушка?
– Не в первую ночь. Сначала покажем жителям, что ждёт их в случае неповиновения нашей воле. Если они подчинятся и отдадут нам своих командиров, разойдёмся полюбовно. Коли нет – разделят горькую участь вместе с ними.
– Что вы хотите делать? – нахмурился наш славный вояка.
– Увидите, маэстро.
На каменистом выступе над равниной поставили два павильона из парусины – один для меня, другой для Риана. Каждый окружали по тридцать латников.
– Скажите лучше, много ли народу удалось собрать нашим врагам?
– По имеющимся у нас сведениям – около шести тысяч пеших и тысяча конников.
– Это почти втрое больше, чем у нас, – подперев подбородок кулаком, протянул Риан.
– Именно, – кивнул генерал.
– Поскольку мы не планируем рукопашную, это не так уж важно, – безмятежно протянул Риан, нарочно игра роль самовлюбленного беззаботного мальчишки.
Он играл. Нарочно волновал бедного седоволосого генерала.
– Отведите меня к Райкару Цаоле.
– Да, госпожа.
Когда я вошла в яму, сооруженную специально для пленников, наш противник встретил меня на коленях.
При моём появлении стражники заставили его поднять голову:
– Ваше величество?.. – процедил он сквозь зубы с ненавистью.
На месте его правой руки была окровавленная культя, кое-как наспех перевязанная грязной корпией.
– Госпожа? – с надеждой протянул стражник. – Велите убить его? Снести ему голову?
Я подошла вплотную, глядя прямо в пылающие ненавистью глаза моего врага.
– Нет. Не сейчас. Всему своё время. Маэстро Цаола поживёт ещё немного. Пока его жизнь будет нам полезнее смерти, – я выдержала паузу и с улыбкой добавила. – Но только пока.
Глава 4. Мятеж
– Оставьте нас, – распорядилась я.
– Как прикажите.
Райкар Цаола поднял голову и с ненавистью уставился мне в лицо:
– Королевская адская гончая из бездны, – процедил он сквозь зубы и со смаком, демонстративно сплюнул в угол, выказывая презрение единственно возможным в его положении способом.
– Райкар Цаола, – склонила я голову, словно приветствуя своего противника.
– Полагаю, явилась, чтобы расправиться со мной? Я не вижу ни плахи, ни палача. Неужели меня постигнет честь быть убитым королевской рукой? Лично?
– Не стану скрывать, обдумываю подобную возможность в обозримом будущем. Я уничтожу тебя без малейшего угрызения совести и сомнений. Эти земли принадлежат короне. Замки, что вы вынуждаете меня осаждать, принадлежат короне. Люди, которых по вашей милости мне придётся уничтожать, принадлежат короне.
Ты заслужил смерть, но я обещаю милостиво обойтись с остальными бунтовщиками. Даже зачинщиков пощажу. С условием, что вы подчинитесь требованиям немедленно сложить оружие и сдаться.
Вы, Райкар, имеете вес в глазах местной знати. По этой причине я готова предложить вам сотрудничество. Помогите погасить костёр, который развели, и я отвезу вас к мужу, вместо того, чтобы освежевать живьём на месте, как вы того заслуживаете.
– То есть, я в любом случае, обречён?
– У тебя есть шанс покинуть эту жизнь достойно. Не забывай, какой силой обладают в нашей семье? Разозлишь меня всерьёз и одной только смертью дело не кончится. Тебя и в посмертии будет ждать наказание.
Райкар посмотрел на меня исподлобья:
– Я не верю в Двуликих. В силу духа, мускулов, в добрый эль, в твердь земную под ногами – во всё, что можно пощупать и ощутить. Но не в бабьи сказки, – презрительно протянул он.
– Ты узнаешь, что ошибался, и очень скоро. Ещё до восхода солнца, если вынудишь меня идти на штурм, увидишь тех самых демонов, существование которых отрицаешь. Погибнут сотни наших и тысячи ваших.
– Только если вы пробьёте стену.
– Мы её пробьём. И тогда я прикончу твоих подельников всех до единого.
Он поднял на меня глаза:
– А если сдадимся?
– Пощажу. Даю слово.
– Даёшь слово, говоришь? Чего стоит слово бабы? Ненадёжный фундамент даже замку из песка. Положим, я бы и поверил, да всё равно скажу «нет». Выступая против Проклятого Короля и тебя, его рыжей шлюхи, мы совершаем благое дело, за которое умереть не жалко. Так что можешь приступать к казни. Я готов.
– Другого ответа я и не ожидала. У вояк вроде тебя извилины мозга прямые как шпага. А вот насчёт запасов прочности, – сощурила я глаза, – вопрос более, чем спорной. Жаль, что своих людей вы спасать не намерены, маэстро. Но хотите того или нет, а послужите доброму делу. Я об этом позабочусь.
Он снова ухмыльнулся:
– Можешь пытаться атаковать замки. Или взять их измором. Запасов там хватит не меньше, чем на полгода.
– Слишком долго ждать, – покачала я головой. – Мне не подходит.
Он ухмыльнулся ещё шире, нагло, издевательски:
– Хорошо, что ты зашла, королева. А то скучно было. Я слышал о тебе так много. Очень хотелось посмотреть вблизи, что ты за баба.
– Посмотрел?
– Я разочарован. Глянуть особо не на что. Ни рожи, ни кожи, ни стати.
Я насмешливо кивнула:
– Ты просто не всё видел. Рискну выказать уверенность, что в конце концов мне всё же удастся тебя впечатлить. Я, знаешь ли, женщина с огоньком. И когда этот самый огонёк прожжёт сначала твои чресла, потом твою печень, а потом заставит полыхать твои мозги, ты изменишь своё мнение.
– И это говорит женщина? – презрительно скривил губы мой противник.
– Уж прости за неудобство, но мятеж против короны имеет свои последствия.
Я была сама любезность.
– Мне показалось, мы ведём переговоры?
– Вам показалось.
Его взгляд был полон пренебрежения и высокомерия:
– Да ты хоть сама понимаешь, насколько ты дурной человек? А знаешь? Я ведь наврал. На самом деле ты меня впечатлила. И ещё как! С виду почти ребёнок, такая тонкая, холодная, надменно-отрешённая. Выглядишь невинной. А на деле?..
Скажи? Я хочу знать, как ты живешь с этим? Разделяя любовника с мужем? Наблюдая, как твои маленькие дети с малых лет поднимают гниющую падаль? Принося людей в жертву?
Все мы, так или иначе, оправдываем себя. Все мы в глубине души верим, что мы хорошие.
Людям нужно верить в собственную правоту, чтобы спать по ночам, правда? Когда двери твоей опочивальни закрываются, королева, когда ты остаёшься один на один с ночью – как ты можешь спать? После всего того, что лежит на твоей чёрной совести? Как ты можешь верить в свою правоту?
Его речь зацепила непонятную струну в душе, и она противно заныла.
Я разозлилась.
Да кто он такой, чтобы заглядывать в мою душу?!
– Отличная речь для человека, не верящего в Богов. Молитесь, маэстро. Или поспите. На ваше усмотрение. Словом, потратьте время с толком. Жить вам осталось считанные часы.
Костры, окружившие на лагерь по периметру, дымили. Дым ел глаза. Из темноты доносилось беспокойное ржание лошадей, бряцание стали.
Шатёр Риана, освещённый изнутри свечами, сиял, точно алый шар.
Двое гвардейцев охраняли вход. Длинные плюмажи украшали их шлемы с высоким гребнем. Плечи окутывали плащи.
Один из них почтительно отдёрнул передо мной полог.
Внутри от жаровен было не просто тепло – душно.
– Матушка?
Выпрямился Риан при моём появлении, отрываясь от карты, которую рассматривал до моего появления.
– Слышал, вы разговаривали с будущим чучелом для Анэйро? – усмехнулся он. – До чего-нибудь договорились?
– Нет.
Мне не хотелось развивать эту тему, и я поспешила заговорить о другом:
– Чем занят?
– Шпионы только что принесли стратегический план противника. Их войско уж выстроено и готово к бою. С той позиции, в которой мы сейчас стоим, мы будем вынуждены наступать против восходящего солнца. Оно будет слепить глаза нашим воинам. Пусть малое, но преимущество.
Памятую о собственном численном превосходстве они планируют прорвать нашу оборону здесь и здесь… Матушка? – вскинул он на меня сердитые глаза. – Вы меня не слушаете?
Глядя на Риана, я не могла понять, отчего так замирает сердце? От тоски и страха за него? Или от гордости и изумления, что тот беспомощный малыш, которого я когда-то держала на руках и этот решительный темноволосый юноша с пронзительным взглядом прозрачных серых глаз – одно и то же лицо?
Меня поражало его сходство с отцом.
И пугало его стремление к самостоятельности и независимости.
Наверное, через это проходит каждая мать? Признать в своём ребёнке личность, отдельную от тебя, имеющую право на то, чтобы не считаться с твоим собственным мнением это как второй раз пуповину оборвать. Сложно.
– Мы не станем ждать рассвета, сын. Следуй за мной.
Когда-то для того, чтобы выстроить проход на Межу, мне требовались особые усилия или повышенный эмоциональный фон.
Теперь всё было просто. Дверь в Иномирье открывалась в любой миг, стоило только пожелать и мысленно нарисовать её в воображении.
Вместо палаточного городка, окружавшего осаждённую крепость, мы с Рианом шагнули в дремучий лес.
Всегда меня в него заносило.
Риан с любопытством оглядывался по сторонам.
Невесело хмыкнул:
– Здесь, как всегда, осень. Почему всегда лес? И всегда осень?
– Не знаю.
Я и в самом деле не знала. Но догадывалась.
Я любила осень с того времени, как, много лет назад, вернулась в Чеарэт живой, полной надежд и планов.
И боялась леса.
Лес ассоциировался у меня с уединением, одиночеством, чудовищами.
Где же ещё быть всякой пакости, как не в дремучем лесу?
Температура здесь была куда ниже, чем там, в настоящем мире, откуда мы пришли. Воздух насыщен сыростью.
– Почему так пахнет гарью? – сморщил чувствительный нос Риан.
– Потому что огонь моя стихия.
Умный мальчик уже соорудил подобие охранного круга.
Обычно твари на Меже слушались меня беспрекословно. По одной лишь им ведомой причине. Но всё когда-нибудь случается в первые. Захотят нас скушать (вдруг), тут-то оберег сыночка и пригодится.
– Нужно разбить костёр. Соберём нечисть, потом выведем её в наш мир. Пусть порезвится, – поделилась я планом.
Не задавая лишних вопросов, Риан выхватил небольшой тесак из-за пояса и принялся обрубать ветви с деревьев.
Те противились, словно живые, норовя хлестануть в ответ.
Для того, чтобы занялось пламя, мне не нужны были спички, огниво или кресало. Огонь горячей искрой слетел с пальцев.
Сучья разгорелись мгновенно, ярко и весело.
– Началось, – уронил Риан. – Чувствуешь? Даже заклинание призыва не потребовалось. Твари сами ползут на свет.
Воздух заколебался, но не так, как бывает от ветра. Так вода плещется в стакане, если его качнуть.
Что-то лопотало, поскрипывало, вздыхало и чавкало, будто болотная грязь ожила и теперь тихонько двигалась к нам, ворочаясь и рыча.
– Что это? – шёпотом пробормотала я, беря сына за руку.
Он едва уловимо пожал плечами.
Интересно, ему было страшно?
Мне, откровенно говоря, да. Неизвестность может испугать кого угодно.
Да ещё эти эманации, вечно одни и те же, тоска, голод, желание убивать.
Риан, вытянув тонкий стилет из своего остроносого сапожка, сделал тонкий надрез на запястье.
Я закусила губу.
Все эти порезы-надрезы обычное дело в работе некромантов. Но какая мать сможет без содрогания смотреть, как сын режет себе руки? Пусть даже для всеобщего блага?
Кровь черной струйкой потекла в костёр.
Пламя в ответ вскинулось, словно живое существо, тянущееся к пище. Взметнулось облако дыма.
Жар так обдал лицо, что волосы, которым удалось выбиться из-под капюшона, разлетелись и затрепетали, будто бы живые.
Очертания окружающей нас тьмы стали зыбкими. Откуда-то из темноты доносился не то стон, не то плач.
– Готово, – прошептал Риан. – Я их зацепил.
И застрочил скороговоркой:
– Силы подземные, силы воздушные, сила Тьмы и сила Огня – все ко мне!
– Сможешь держать столько заклятий? – забеспокоилась я.
Но тут в Силу, что была подчинена почти полностью, словно вплелись инородные нити.
– Что это такое? – завертел головой Риан, тоже почувствовавший инородный призыв.
Кто-то сильный, ведающий колдовскими, не магическими, заговорами, звал.
Я знала только одну ведьму, способную докричаться до нас в таком месте – Марайя Виттэр.
***
Риан бросил на меня вопросительный взгляд.
Я кивком дала разрешение, и он взмахом руки открыл портал связи.
В алом мареве костра вспыхнуло голубое свечение. В нём, как в зеркале, отразилось осунувшееся лицо Марайи с глазами, обведёнными тенью тревоги.