– Ну-ка, подставь-ка лицо, – скомандовал. – Усы тебе наклеим.
– Зачем это? – отшатнулась я.
– Личико у тебя слишком… милое, да.
Я вздохнула. Приятный был бы комплимент, если б из-за него не пришлось наклеивать хвост грызуна под нос.
– А вдруг отклеятся? – спросила я.
– Под воду не попадай, и не отклеятся, – сказал Мерлин, прикладывая полоску над моими губами и придавливая ее.
– А если дождь?
– Велишь подать зонт… – Он поглядел на усы критически: – Так и думал. Хлипковаты. Ничего, мы тебе другие соорудим, повнушительнее, попышнее!
Я представила обувную щетку у себя под носом. Какой ужас.
– Так что лучше надень-ка пока что… – Он наклонился, достал из брошенного на траву мешка железное ведро и подал мне.
– Что за…
У ведра были прорези для глаз.
– Шлем? – спросила я.
– Ну. Не может же король менять фасон усов каждый день. Так что пусть пока что твое лицо не видят.
Я вздохнула:
– Ладно.
Выгнутый тусклый металл отразил мое лицо – смешное, растянутое и усатое. Усы были и правда невнушительными, тоненькими, будто нарисованными маркером.
Я послушно надела ведро на голову. Да в эти щелки не видно толком ничего!
– Ну, давай меч, – сказал Мерлин, приставляя посох к дереву.
Я подала ему меч.
И тут что-то просвистело в воздухе, и Мерлин вдруг упал, будто подрубленная березка, а из лесу донесся крик:
– А-о!
Я отпрыгнула за дерево. Из лесу выскочили два маленьких, не выше полуметра, толстых человечка с рыжими бородами и в красных колпаках. Гномы, что ли?
Гномы подбежали к Мерлину.
– Ы-ы! – проворчал тот, что был потолще, поднял с земли оплетенный веревкой камень – которым, видимо, и сбили с ног Мерлина, и сунул в руки товарищу.
Добить, что ли, собираются? Ах вы мелкотня пакостная! Да я вам головы королевским мечом снесу. Ну ладно, сносить не буду, но распугаю вас вмиг! Я вам не Белоснежка!
Я подняла меч и вышла вперед:
– Эй, вы! А ну-ка, прочь от него!
Тот, что сбил Мерлина, увидев меня, поудобнее взял камень с веревкой и начал раскручивать его. В один прыжок я подскочила к нему и мечом отбросила камень прочь.
Гном заорал на меня, во всю открыв пасть и обдав меня перегаром:
– А! – И выхватил из-за пояса смешной маленький ножичек – но я тут же перехватила гнома за запястье. А он, когда я наклонилась, вдруг снял с того же пояска свободной от моей хватки ручонкой фляжечку, желтыми своими крупными зубами выдернул из нее пробку и плеснул из этой мини-фляжки мне в лицо. Все это он проделал в мгновенье ока – я даже отклониться не успела. Хорошо, что я в шлеме и прорези для глаз узкие. Так что на лицо ничего и не попало, только на шлем.
Но в нос ударила такая крепкая вонь самогона, что из глаз брызнули слезы. Будь у меня усы-щетка, они бы, может, и защитили мой нос. Может, Мерлин прав, усы королю погуще нужны?
Ноги вдруг стали будто ватными. Я попыталась опереться на меч, чтобы не упасть. Но гномы выхватили его у меня из рук. И тогда, лишившись опоры, я рухнула на землю. Перед тем, как потерять сознание, я услышала свист. Кто это свистел – Мерлин? А может, паровоз? Или, наверное, цапля! У нее же нос не зря такой длинный – вот она и свистит, как в дудочку. Тюр-лю-лю, лью-лю-лю…
5
– Повесить его надо бы!
– Ы-о!
– Почему это?
– По законам. Лазутчиков вражьих вешают!
– Лазутчики – это те, кто лазиют тайком. А этот в нашем лесу средь бела дня гулял!
– Он не гулял! Он нашего Мерлина убить хотел. А за убийство гольштанца полагается голову рубить.
– А-о-а!
– Но он же не убил…
– Тогда повесить…
– Ы-о! Ы-о!
– Так я и говорю – сжигать-то его ни к чему. Дрова самим пригодятся.
– Но раз он викинг – то его сжечь положено. Они и сами своих сжигают.
– Это они после смерти, дурила.
– Что же нам, дожидаться, пока он умрет, что ли?
Я приоткрыла глаза. Солнце светило вовсю. Я прищурилась – голова была тяжелой, будто после основательной попойки. Кожу над верхней губой щекотала приклеенная полоска. Шлема на голове не было. А панцирь сдавливал тело. Потому что тело было в неудобном положении. И пошевелиться не получалось. Я сидела на земле и была крепко привязана к столбу за моей спиной. Я задрала голову – боль ударила в затылок, а солнечный свет в глаза – столб был деревянный, фигурно вырезанный, цветно разукрашенный и уходил куда-то в небо, а на самом верху столба трепыхали на ветру цветные ленты.
Вокруг меня были кучей навалены дрова и хворост. И из-за них толком не было видно людей, что стояли кругом. Но было видно, что людей много, и в руках у них есть вилы и лопаты.
