Миновав часовню Богоматери Хранительницы, возведённую отшельником Петром в 1218 году, они подошли к большой гостинице «Прованс».
Это было уютное и респектабельное заведение, стоявшее на пересечении трёх марсельских улиц. К услугам посетителей была предоставлена хорошая кухня, а на втором и третьем этажах, сдавались меблированные комнаты.
Сняв лучшие из них, все четверо спустились в зал, чтобы пообедать.
– Александр, рекомендую тебе отведать олью.
– Что, что? – переспросил де Бриан.
– Олья – рагу из разных сортов мяса и птицы с овощами.
Бриан пожал плечами, олья так олья, главное поесть. После червивых сухарей и прогорклой солонины на корабле, он сожрал бы сейчас всё, что было съедобного в этом заведении.
Заказав эту самую олью, густой суп, жаренную рыбу, сыр, пироги с потрохами, паштет, сладкий десерт, и чтобы сдобрить всё это, четыре бутылки местного терпкого вина, которое прекрасно дополняло собой провансальскую кухню с преобладанием в меню сладкого и солённого, друзья сели обедать.
Буше и Педро ели отдельно, тоже заставив свой стол всевозможной едой и вином.
В главном зале было многолюдно. Но из-за высоких цен, это было всё солидная, денежная публика – уважаемые буржуа, купцы, дворяне, богатые и знатные путешественники. Частенько слышалась итальянская, немецкая, испанская речь.
Шаньи сидел спиной к стене, так, чтобы видеть всех присутствующих в зале и входную дверь. И он заметил, как в конце обеда, когда они с де Брианом, вольготно сидели на стульях и наслаждались сытостью, в таверну зашёл молодой человек, годами едва на пару лет старше де Бриана. Одет он по последней парижской моде – в богатый, нарядный сине-красный камзол и штаны до колен такого же цвета, из-под штанов выглядывали красные чулки. Высокие сапоги на каблуке с отворотами и накладками в области подъёма, с широкими раструбами, были отделанными изнутри кружевом. Отложной воротник был украшен вышивкой. Шляпа, мягкая, широкополая, с не высокой тульей, пышно украшена страусовыми перьями. Довершали его наряд роскошная широкая перевязь – позолоченная и расшитая бриллиантами, позолоченные шпоры и небольшая шпага, в богатых инструктированных серебром ножнах, с позолоченным эфесом, скорее элемент костюма придворного, чем боевое оружие. Его длинные русые волосы, завитые на концах, свободно спадали на плечи.
Этот элегантно одетый молодой человек, привлёк внимание не только Шаньи. Граф видел, как на него обратили внимание и за соседними столами, повернув свои головы, они уставились на него, разглядывая его наряд. Особенно, с интересом, его рассматривали дамы.
Дождь прекратился, и на улице светило яркое южное солнце. Вошедший молодой человек стал на пороге, и ждал, когда его глаза привыкнут к полумраку помещения. Он небрежным жестом отстранил кинувшегося к нему слугу хозяина гостиницы, и стал в свою очередь рассматривать посетителей. Всего лишь на миг, его глаза встретились с взглядом Шаньи, скользнули по лицу де Бриана, и раскованной походкой, уверенного в себе и в своих возможностях человека, он пройдя через зал, никому не смотря прямо в глаза, но и не отводя взгляда, стал подниматься по лестнице на второй этаж.
Выждав некоторое время, Шаньи обратился к Бриану:
– Александр, я скоро приду.
Встав, он отрицательно повёл головой на вопросительный взгляд Буше, и пошёл к лестнице.
Войдя в свою комнату, он увидел, что элегантно одетый молодой человек, комфортно и непринуждённо, расположился на стуле, спиной к окну.
При входе графа он встал, его губы расплылись в добродушной улыбке, и он поклонился кивком головы.
– Я видел ваших людей в порту граф, и знал, что мне не надо никуда идти с визитом, вы сами найдёте меня, тем более, что ваши люди, следовали за нами до самой гостиницы.
Шаньи сел на свободный стул, присел на стул и его гость. Теперь их разделял лишь небольшой стол, стоявший посередине комнаты.
– Его Преосвященство получил ваше письмо, граф, и весьма доволен проделанной вами работой. Примите мои поздравления.
В ответ на похвалу, Шаньи сухо поклонился.
– Его Преосвященство ждёт вас в Париже, для более полного отчёта. Вот паспорт и сто экю на дорожные расходы от кардинала. Кто этот юноша, который сидел рядом с вами?
И отвязав висевший у него на поясе кошель, он бросил его на стол. Золото звякнуло, но Шаньи, ни сделал ни малейшей попытки, взять деньги. Он пристально, не отрываясь и не моргая, игнорируя вопрос, смотрел в лицо молодого человека.
Под взглядом Шаньи, его гость смутился, покраснел, заёрзал на стуле и отвёл свой взгляд. Через силу, не поднимая глаз, он выдавил из себя:
– Вы нуждаетесь в какой-либо помощи?
Граф кивнул головой:
– Нам нужны хорошие лошади, четыре верховых и две вьючных.
В ответ виконт произнёс:
– Да, конечно, граф. Вечером лошади будут здесь.
– Скажите, Шарль-Сезар граф де Рошфор, обязательно вам надо было появляться здесь столь помпезно, привлекая к себе и ко мне, всеобщее внимание?
От этих слов графа де Шаньи, Рошфор, ещё более смутился. Не ища слов оправдания, он встал, поклонился и направился к двери, пробормотав:
– Вечером лошади будут у вас. Всего хорошего, граф.
Когда за ним закрылась дверь, Шаньи взял кошелёк, взвесил его на руке, и ухмыльнувшись, запер в ларец со сложным итальянским замком.
Утром, оседлав лошадей и погрузив багаж, они собрались в путь. Хозяин гостиницы, который вышел их проводить, очень удивился, что уважаемые господа не станут задерживаться в Марселе ещё на один день. Ведь сегодня, 25 августа, день Святого Людовика и именины достопочтенного короля Людовика XIII, да продлит Господь Его дни, да хранит Его Пресвятая Дева Мария. По этому случаю, в городе будет весёлый праздник и фейерверк.
Шаньи, вежливо отклонил предложение хозяина задержаться в Марселе, вскочил в седло, и все четверо, направились к воротам города, выходящим на Лионскую дорогу, а оттуда в Париж.
В Париж, который так сладко манил и звал молодого барона де Бриана.
Подъезжая к воротам они вздрогнули, когда одновременно, колокола всех церквей и соборов Марселя, начали звонить по случаю тезоименитства короля Франции.
ГЛАВА ВТОРАЯ
В ПУТИ
Дороги Франции были в ужасном состоянии, изрядно пострадав от религиозных и междоусобных войн последних десятилетий. Конюшни при почтовых станциях, отстоявших друг от друга всего на два лье[10 - Лье – старинная французская мера длины, 1 лье – 4 километра], были разграблены рейтарами и наёмниками, многие здания станций были разрушены. Даже после воцарения мира, правительство не спешило наводить порядок на дорогах, занятое более насущными делами и проблемами – постройкой дворцов и поместий, балами, охотами и другими различными увеселениями. Очень часто на путешественников совершали нападения шайки разбойников и грабителей, состоявших из бывших солдат, разорившихся крестьян и горожан. Нередко, во главе такого отряда стоял какой-нибудь дворянин, который использовал грабёж и разбой, для собственного обогащения.
В виду этого, постоянно держась настороже, к полудню наши путники преодолели около 17 лье, и устроили привал в небольшой роще, где из земли бил ключ с холодной родниковой водой.
Подкрепившись, они улеглись в тени деревьев, давая возможность лошадям отдохнуть, и сами пережидая полуденную жару.
Взгляд Шаньи упал на фамильную шпагу де Бриана, которую Александр, вняв его советам, возил зачехлённую и притороченную к седлу. На бедре у Александра висела рапира попроще, но не менее грозная и смертоносная.
– Александр, ты помнишь те слова, выгравированные на фамильной шпаге де Брианов?
– Да, конечно- Omne Datym Optimym- Все дела благие.
– Правильно. Но есть ещё один перевод – Всякий дар совершенен. Вы знаете, что означают эти слова?
Бриан, заинтересованный, отрицательно повёл головой.
– Тогда я расскажу. В 1139 году, папа Римский Инокентий II, издал буллу, с таким названием, которая сыграла большую роль в жизни рыцарского Ордена тамплиеров. О тамплиерах, я надеюсь, ты слышал?
Ещё более заинтригованный де Бриан, кивнул головой и сел, опёршись спиной на ствол дерева. Конечно, он слышал о тамплиерах, он читал о них в одной книге, где было написано, что все они были еретиками, и за ересь, их жестоко покарала Святая церковь, уничтожив орден.
