Тайная одержимость

Глава 7

Ночь была тихой, вокруг ни единой души. Город спал, очистив улицы от дневной шумихи. Перед глазами тянулась дорога, освещенная рядом пронзительных фонарей. Слева – уютный ресторанчик, супермаркет и книжный магазин. Справа – здание банка и местное отделение почты. А уже за ними, где-то в пространстве расползлись невидимые жилые дома.

Местное социальное великолепие, которое Зойла интересовало мало. То, что его интересовало, так это дальняя вывеска, сияющая красным, зовущая к себе…

Он шел на нее как на маяк. Все это время нескончаемым потоком в голове перекликались мысли. Достаточно странные мысли, следует заметить, способные удивить безумным направлением. И главным образом они касались Нелли.

Ситуация была запутанной. Зойл не понимал, почему о ней беспокоится, учитывая, что знакомы они всего ничего – чуть больше пары недель. Однако за это время он успел к ней привязаться, и даже больше, чем того хотел. Что же в ней было особенного? Трудолюбива, ответственна, исполнительна. В ней чувствовался взращенный профессионализм. Однако таких было миллион. Может, дело в том, что была неглупой собеседницей? Интересной, не лишенной смекалки? В тот единственный раз, когда они разговорились, он не мог не отметить ее острый ум, начитанность, внимательность, образованность. И это не могло не породить в нем сомнений. Почему неглупая девушка, по всей видимости, из хорошей, благополучной семьи, протирала у него столы?

В том, что Нелли попала в неприятности, Зойл не сомневался. У нее определенно имелись секреты, и Дмитрий был прав – ему хотелось их разгадать. Но как это сделать, он пока не знал.

Однако правдой было и то, что Нелли ему нравилась: нравилась, как человек. Несмотря на подозрительно-непрезентабельный вид, в коем она предстала перед ним в первую встречу, Зойл увидел в ней и другое: усталый взгляд, выражавший мольбу, надежду и некую растерянность. На преступницу она похожа не была, и ей, несомненно, требовалась помощь. И Зойл эту помощь оказал, хотя благоразумнее было отказать.

А нынешним утром, увидев Нелли рядом с этим «темным», подозрительным типом, картина начала вырисовываться. Если раньше в качестве теорий Зойл выдвигал «бытовые» версии проблем, что привели Нелли в Радлес – убегала от мужа-тирана, насолила бывшему парню, – то теперь отверг их все. Поскольку сейчас он свято полагал, что дело было в проблемах не обыденно-реалистичных, а, скажем так, сверхъестественных…

Зойл был уверен, что уже видел этого мужчину. Ни в соседнем магазине, ни в антикварной лавке, ни в гостях у друзей и знакомых, где зачастую мелькало множество лиц. Да и видел далеко не вчера – это было очень и очень давно, во времена его бурной молодости. Молодости, которая проходила в северной части Радлеса.

Отец его был дальнобойщиком и месяцами не появлялся дома, а позже и вовсе исчез в небытие. Жили они вместе с матерью, и вели очень скромное существование. Поэтому днем он захаживал в школу, а вечерами подрабатывал в магазине, где выполнял практически всю работу: разносил товары, следил за витриной, даже за кассой стоял – без проблем.

Время близилось к полуночи, когда после очередного рабочего дня он возвращался домой. До его двора оставалось не больше сотни метров, когда он увидел три огромные фигуры, движущиеся ему навстречу. Байкеры? Наркоторговцы? Местная мафия? Подростком он был впечатлительным, потому немудрено, что разыгралось воображение.

Лишних неприятностей ему не требовалось – тех, что имелись в школе, хватало с лихвой, поэтому он свернул за ближайший угол и стал наблюдать.

Неизвестные шли прямо на него – он приготовился прятаться за баки, что стояли за его спиной, или вовсе бежать по узкой улице, тем самым удлиняя путь домой. Однако внезапно все переменилось.

Неизвестно откуда появились другие люди – Зойл того не понял, всего было не разглядеть. Пускай и мог наблюдать за происходящим, но находился все же далековато, потому детали столкновения остались неясны. Но что он заметил, так это то, что новоприбывшие были какие-то… яркие, незаурядные, они отличались от «местной мафии».

Ну, а потом развернулась бойня. Настоящая кровавая бойня, которая началась с эмоциональной перепалки, но переросла в непонятно что.

Нападавших было четверо, хотя кто нападал, а кто защищался он не разобрал. Там и нападали, и защищались одновременно.

В какое-то мгновение один из троицы с абсолютно белыми длинными волосами закричал: «Александр, сзади!». Другой из троицы развернулся и, молниеносно присев на корточки, атаковал нападавшего в живот. Что он сделал? Ударил? Пырнул ножом? Отверткой? Если отвертка и была, то появилась она из ниоткуда, словно выросла из самой руки. Затем неизвестный поднялся и, стоя к Зойлу спиной, распорол сопернику горло. Никакой отвертки у него не было.

Взгляд упал на Александра и застыл. Красные горящие точки, на том месте, где должны располагаться глаза, не заметить было невозможно. Да и вообще он словно светился: по мощному телу вместо вен проходили разряды молнии. Зойл охватил мужчину всего, с его неестественно огромными плечами, вдруг увеличившимся ростом… Да он же выглядел как монстр из книжек!

Зойл проморгался и взглянул на картину целиком – ему стало дурно.

На земле лежали трупы (два; остальные члены банды скрылись), ободранные, обглоданные, распаренные, и над ними возвышалась троица дьявольски нормальных, ужасающе человеческих мужчин.

Зойл вгляделся в Александра. Не может быть! Что за чертовщина? Он же видел монстра, настоящего монстра, он не мог ошибиться, как же так! А теперь никаких зверских лиц, красных глаз и абстрактных фигур. Только полуголые крепкие тела, с клочьями свисающей местами одежды…

Именно тогда он запечатлел лицо. Выразительные, мужественные черты, которые запомнил настолько хорошо, что помнил до сих пор.

Зойл прижался спиной к стене, к прохладному камню здания, и в таком положении стал отходить. Ну, а затем бросился бежать. Так быстро, как только мог.

О случившемся он никому не рассказывал, даже матери. Иначе получил бы втык за ночные «вороватые» похождения – так она говорила. Да и не был он уверен в том, что видел: разве могло такое произойти в действительности?

В течение следующих нескольких недель Зойл постоянно об этом думал. Все происходило очень быстро, Зойл не успевал уследить за конфликтующими. Это тогда ему казалось, что причина – не в лучшей видимости, однако позже начал сознавать, что дело было в скорости: нормальный человек, без странностей, просто не мог так быстро передвигаться.

Под сопровождение каждодневных долгих размышлений наступило время выпускных экзаменов, и под гнетом навалившихся будничных проблем яркость увиденного в памяти потускнела. А чуть позже они вместе с матерью переселились в южную половину Радлеса.

Зойл не сразу узнал Александра, когда увидел рядом с Нелли. Ведь сколько времени прошло – почти сорок лет. Но Александр совсем не изменился…

Чего он хотел от Нелли? А она сама – была ли с ним знакома? Судя по взгляду, на него направленному, будто пытавшемуся сжечь без спичек, знакома была и весьма хорошо. Вообще-то после слов Лики о том, что Нелли пряталась от кого-то за стойкой, сомнений в знакомстве не осталось. Значит, это он был источником ее проблем?

Зойл не переставал задаваться вопросами.

И как он мог ей помочь?

Зойл посмотрел на часы – четыре пятнадцать утра. Рано. Или поздно. Кому как. Но ждать Зойл не мог. Артур его поймет.

Он набрал номер старого друга. Придется разбудить. Ничего, проспится. Будучи служителем правоохранительных органов, да к тому же полковником, друг к такому привык.

Артур поднял трубку на четвертом гудке.

– Алаев слушает, – прохрипели в трубку. Знакомый, только сонный голос.

– Здорово, дружище. Прости что так рано, но дело крайней важности.

– Что случилось? – услышал Зойл. Артур моментально собрался, что хрипоты как не бывало.

– У меня к тебе просьба. Весьма необычная. Есть ли возможность пробить человека, зная только лишь имя? Хотя я понимаю, что это невозможно, но, если мы составим фоторобот, ты ведь отыщешь мне его по базе?

– Он ранее задерживался? – поинтересовался Артур.

– Не знаю. Думаю, нет.

– Ты ведь понимаешь, что это будет непросто?

– Понимаю, но очень на тебя рассчитываю. Это очень важно. Поверь.

На другом конце тяжело вздохнули.

– Хорошо, я постараюсь помочь, но ничего не гарантирую, – сказал Артур, и следом послышался шорох – кажется, он поднял друга в прямом смысле. – Когда ты заедешь?

– Завтра. Уже сегодня, – поправился Зойл. – Чем раньше сделаем, тем лучше.

– Хорошо, буду ждать.

– Спасибо, Артур. В любом случае.

– Конечно. До встречи.

С этими словами Артур отключился. А Зойл подумал: что он будет делать, даже если узнает, кто такой Александр? Или чем он таким является?

***

Возможно, ей только показалось. Возможно, это очередная игра воображения, больного и злого, бурного и предательского, но его глаза кипели серебряной лавой.

Но вот перед ней мужчина с хищно-прищуренным светящимся взглядом, который в следующее мимолетное мгновение буквально гаснет.

Нелли моргнула. Точно – глаза зеленые. Она определенно сходила с ума.

Мужчина по-прежнему находился рядом и следил за ней внимательным взором, который невозможно было разгадать. Что он намерен делать?

Она постаралась полностью расслабиться и отдаться воле случая. Резервов никаких не осталось. Пускай будет то, что и должно, поскольку изменить она что-либо бессильна.

Горячие слезы потекли интенсивнее. Глаза мужчины сузились, в них появилось что-то непонятное.

Удивление?

Ей не верилось, должно быть, показалось. У убийц не бывает человеческих эмоций, с толку их тоже ничего не сбивает. Да и что его должно удивлять? То, что Нелли плачет? Но вроде как умирать в неполных двадцать восемь как-то грустно.

Тем временем незнакомец поднял руку и протянул к ее лицу. Первоначальной реакцией было отшатнуться, но вместо этого она закрыла глаза. Сейчас. Это произойдет сейчас. С ней покончат прямо здесь, на этом тихом, безлюдном месте. Свернет ей шею или задушит? Нелли приготовилась к худшему, а худшим было все.

Однако ничего подобного не произошло. Вместо этого Нелли почувствовала грубую ладонь на своем лице. А большой шершавый палец медленно прошелся по мокрой щеке, касаясь подсыхающих слез.

Нелли перестала дышать. Она не понимала, что происходит, и это заставило ее распахнуть глаза.

То, что она увидела, ее оглушило. Во взгляде, обращенном на Нелли, читалась… Нет, это безумие. Но в его глазах читалась нежность. Самая настоящая. Настоящее не бывает.

Это было неожиданно. Это было до дрожи в коленях. Это сбивало с посмертной волны, заставляя распускаться слепую надежду. А это уже жестоко. Должно быть, так и поступают особо опасные, бесчувственные, бездушные убийцы.

Но Нелли все равно закрыла глаза и позволила себе отдаться необъяснимым ощущениям, к которым продолжал взывать незнакомец. Перед смертью можно дерзнуть и позволить себе даже такое.

Он действительно ее ласкал: гладил лицо, прошелся по шее. Затем очень мягко привлек к себе, едва заметно выдохнул – Нелли услышала. Она уже не стремилась ничего понимать, единственное, чего ей хотелось, чтобы приятные, волнующие прикосновения не прекращались.

Незнакомец взял ее лицо в ладони. Даже с закрытыми глазами она ощутила на себе его пристальный, убедительный взгляд. И глаза распахнулись сами: она не желала, но они открылись.

Он и вправду смотрел на нее, сосредоточенно и очень серьезно.

– Я постараюсь сделать все мягче, – в полголоса проговорил незнакомец.

Значит, умирать Нелли будет мягко. И странно ли – смерть не пугала. В таком расслабленном состоянии находилась Нелли.

Незнакомец продолжал впиваться взглядом, и, захоти вдруг от него оторваться, Нелли не смогла бы этого сделать. А она не хотела. Совсем не хотела, словно разум подчинило что-то. Что-то мощное. Что-то живое. Которое подобно запрещенному дурману обволакивало мысли Нелли, с единственной разницей – Нелли сознавала что происходит. Потому уловила тот самый момент, когда его глаза загорелись снова. Но не резко, а постепенно…

…алое нечто, подобно ртути, расползалось по радужке глаз, то покрывая радужку полностью, то «отступая», на местах «кучкуясь», тем самым открывая зеленые участки.

А затем в окружающем воздухе появились буквы: невесомые, словно бы призрачные, большие, средние, маленькие, одни мерцающие, другие темные, они кружились перед Нелли, будто стремясь на нее напасть.

Но не нападая.

Перед глазами плясала латиница: древние буквы складывались в слова, слова в словосочетания, словосочетания в фразы, но Нелли не удавалось их понять. У нее не получалось постичь их смысла, хотя несколько реплик на мертвой латыни Нелли сказать могла. А значит, понимать что-то должна была. Однако фразы, убегая поездом, не позволяли ей себя поймать, да и не хотелось ей этого делать, когда в голове нарастал некий шепот. Громче, громче, громче. Вроде бы шепот, но он усиливался, возрастал, становился отчетливей, пока Нелли, наконец, не поняла, что это те же латинские слова, только теперь произносимые вслух. Произносимые голосом незнакомца.

Нелли смотрела на мужчину, но он молчал. Тогда откуда доносилась речь? Интонации, с которыми Нелли успела ознакомиться при общении с ним в баре?

В этот момент появились знаки: неясные символы, круглые, квадратные, с прямыми линиями, с засечками, с дугами, знаки смешивались с плясавшими буквами, переливаясь призрачно-блестящими красками…

Однако дикость заключалась в том, что, несмотря на странности, с ней творящиеся, Нелли не боялась. При всем при том, что с ней происходило, она оставалась пугающе спокойной. То, чему Нелли стала свидетелем, происходило не случайно; то, чему Нелли стала свидетелем, имело цель, свою причину, но вот какую?

«Ты забудешь меня и не вспомнишь, – отразилось внезапно в сознании. – Забудешь встречу в баре, забудешь встречу в Мертвой зоне. Ты забудешь меня настоящего, истинного belua ferus…».

В мыслях все перемешалось, Нелли устала, захотелось спать. Она по-прежнему смотрела на мужчину, но он продолжал красноречиво молчать.

Его руки надавили на лицо. Стало больно, но было все равно. Голова разболелась и словно зачесалась: где-то там, глубоко внутри. Будто пауки разбрелись по коже. И этот гул, этот страшный гул…

«Ты забудешь драку с догмаром и никогда о ней не заговоришь. Ты забудешь ее. Как и меня».

И внезапно все прекратилось. Буквы исчезли, гул пропал, Нелли вернулась в яркую реальность из глухой, мертвой и бесцветной.

Незнакомец отстранился. В следующий миг он оказался еще дальше, на расстоянии нескольких метров. А затем и вовсе потерялся из виду.

Нелли выдохнула – она напряжена. Сильно болела голова. Вероятно, издержки рабочего дня. Бегать с подносом совсем нелегко, кто бы что не говорил. К вечеру ноги ломились.

Нелли огляделась: стоит у дома, а, между прочим, начинало светать. Да и прохладно. Чего ей не спится?

Нелли зашагала к подъезду. Она ощущала себя опустошенной и какой-то разбитой, абсолютно не собранной.

– Забудешь и никогда не вспомнишь…

Вот только Нелли ничего не забыла. Не забыла драку, не забыла встречу в баре, как не забыла и его самого…

…истинного belua ferus.

Глава 8

Ровно в восемь утра Зойл заходил в местное отделение полиции – приземистое бледно-желтое здание, которому не помешало бы обновить штукатурку.

Оказавшись в небольшом холле, он подошел к стекленной перегородке, за которой сидел дежурный – молодой, несмышленый офицер, скучавший за разгадыванием кроссворда. Зойл отвлек его от важного дела и попросил сообщить полковнику о своем прибытии. Дежурный поднял взгляд, суетливо вскочил, но, осознав свою излишнюю эмоциональность, сел на место.

– Вы можете пройти, полковник ждет вас.

Значит, получил приказ незамедлительно пропустить к начальнику. Отлично.

В представлении Зойл не нуждался. В отделении его знали все, поскольку он нередко сюда заглядывал. Временами, имея собственное дело, было неплохо пообщаться с полицией: узнать о положении дел в Радлесе, пробить информацию на того или иного конкурента.

Зойл направился в кабинет друга.

С Артуром Зойл познакомился еще во времена службы в армии – они попали в один мотострелковый полк Сухопутных войск. С первого дня нашли общий язык, позже поняли, что придерживаются одинаковых жизненных взглядов, что и послужило хорошим фундаментом для нерушимой многолетней дружбы. Потому, прося Артура о помощи, Зойл не сомневался, что друг не откажет.

Зойл прошел по длинным коридорам с не включенными флуоресцентными лампами и остановился напротив двери – центральная в тупиковом конце. Для приличия хотел постучать, когда услышал:

– Войдите.

Зойл усмехнулся и распахнул дверь.

– По-прежнему видишь сквозь стены?

Артур сидел за столом. Услышав голос Зойла, он поднял взгляд и, улыбнувшись, отъехал назад на кресле.

– Таланту старость не помеха. – Артур указал на стул напротив себя, мол, садись.

Прикрыв за собой дверь, Зойл подошел и неспешно сел. Огляделся. Комната как комната: добротная, скромная, светлая – он бывал в ней сотню раз. У стен все так же стояли стеллажи, заставленные многочисленными цветными папками, на окнах висели голубые гардины. На высоких полках зеленели растения, на столе пылились семейные фотографии. И будут продолжать пылиться, пока однажды не явится Мария и не пройдет по ним волшебной тряпкой. «Сама поставила – сама убирай», – пошутил бы над женой Артур. Поскольку, действительно, все те мелочи, что создавали в кабинете комфорт, были делом рук госпожи Алаевой.

– Как поживаешь? – спросил Артур, привлекая к себе внимание. – В последнее время совсем не можем свидеться. Все дела, все какие-то заботы.

Зойл, соглашаясь, кивнул. Он был рад увидеть друга – дородного, но статного вояку с посеребренными, некогда темно-русыми висками.

– Хорошо поживаю. Не жалуюсь. Вижу, ты тоже не хвораешь. Отрадно.

Артур одобрительно улыбнулся, тогда как в глазах читался интерес к причине появления здесь Зойла. Несмотря на искреннюю заботу о друге, он опустил бы все формальности и скорее приступил к обсуждению.

Он и приступил.

– Так что тебя ко мне привело? Кого ты ищешь? – спросил Артур. Все же профессионализм взял свое. Артур не любил отвлекаться на второстепенное, предпочитая все личные, малозначимые разговоры оставлять на послерабочее время.

– Если б я знал… – ответил Зойл. – Вообще-то мне добавить нечего. Нужно найти человека. Узнать, кто он, чем занимается.

– Это мужчина? – спросил Артур.

– Мужчина.

– Не хочешь поделиться, зачем он тебе сдался? – В словах Артура звучало предупреждение: «Если ты задумал глупость…».

– Нет, – ответил Зойл. – Прости, но не могу.

И не знает, сможет ли.

Артур кивнул. Возможно, и хотел на него надавить, к чему приучила его профессия, однако решения друг друга они уважали, повелось так с давних пор.

– Тогда пойдем, обрисуешь своего субъекта.

Артур схватил темно-серый пиджак, который висел на спинке кресла, и повел Зойла в комнату, расположенную недалеко от кабинета.

Когда вошли, Зойл заметил светловолосого мужчину, сидевшего за одним из многочисленных столов, что стояли один подле другого. Мужчину он видел впервые.

– Познакомься, Зойл, это Стас, наш новый сотрудник. Опиши ему своего человека, он составит фоторобот. А я пока пойду. Ты же понимаешь – дела не ждут.

На этом Артур откланялся, а Зойл, поздоровавшись со Стасом, подошел к нему, сел за стол, на котором стояла пара компьютеров – их здесь было много – и начал в подробностях описывать Александра.

Удивительно, как же хорошо он его запомнил: форму лица, черты, фигуру. Невзирая на годы, прошедшие с тех пор, как он наблюдал кровавое месиво, облик Александра не потускнел в его памяти. Ни человеческий, ни животный.

Когда работа была закончена, Зойл направился в кабинет Артура – перед уходом следовало попрощаться.

Как и ранее Артур сидел за столом, только сейчас разговаривал по телефону.

Зойл прошел и присел на стул.

Спустя минуту друг повесил трубку и сразу же обратился к Зойлу:

– Закончили?

– Да, все прошло быстро. Проблем с описанием нет: я прекрасно знаю, как он выглядит.

Теперь уже его спросили прямо:

– Ты ведь ни во что не впутался, правда? Зойл, если…

– Нет, Артур, все в порядке. Ты же меня знаешь: я не ищу себе неприятностей. Мне лишь нужно знать, кто он такой. Поэтому, пожалуйста, как только будут новости, сообщи мне. В любое время.

Артур был вынужден отступить.

– Хорошо. Сделаю все, что смогу.

Они попрощались, и Зойл ушел: покинул отделение, получив приглашение прийти на ужин в ближайшие выходные. Зойл согласился и поехал в бар. Предстояло еще одно сложное дело – нужно было поговорить с Нелли.

Когда он приехал, Нелли не встретил: ее смена начиналась в шесть, а значит, в запасе было немало времени, чтобы обдумать предстоящий разговор: как себя вести и что говорить. Ему нужна была от нее откровенность, поэтому она должна была ему довериться. Но как того добиться? Было очевидно, что Нелли не спешит раскрывать душу первому встречному. А он, как бы сильно не желал обратного, являлся для нее первым встречным. К тому же он не хотел ее спугнуть. Его настойчивость вкупе с осведомленностью не должны были сыграть против Зойла и заставить Нелли от него отгородиться. Уйти в себя, вызвать опасения. Тогда он точно ничего не добьется.

Перекинувшись парой фраз с Дмитрием, Зойл отправился в свой кабинет. Оказавшись в комнате кофейных оттенков, он уселся на любимый диван и откинулся на мягкую спинку.

Нелли, Нелли, Нелли. Почему же проблемы этой девушки так сильно его волновали? Почему он добровольно втягивался в эту непростую, подозрительную ситуацию?

И Зойл признал: все дело было в личном интересе. Вот так. Разумеется, Зойл желал помочь Нелли, однако узнать, что же видел тогда, когда был практически ребенком, хотелось не меньше, а, возможно, даже больше. Что за дьявольскую троицу он тогда наблюдал? Кем был Александр и как был связан с Нелли? А их противники, убитые ночью… Что им было нужно?

Зойл понял теперь всю степень своей заинтересованности в этом деле. Может, он и не думал о животных монстрах каждый день с той самой ночи, но где-то там, в отголосках подсознания никогда не переставало звучать: «Что же это было?». А значит, он признавал, что все случившееся тогда могло быть самым что ни на есть настоящим, не придуманным богатым воображением. И, вполне возможно, существовал человек, который разделял с ним эти убеждения.

Теперь он знал, что нужно делать. И знал, что нужно говорить. Он лишь надеялся, что его официантка не откажется с ним разговаривать.

Глава 9

Просто убийственные, дьявольские глаза. Нечеловеческие, скорее демонические. Они действительно пылали огнем?

Они действительно пылали огнем. Ярким, серебристым, даже многоцветным. Но разве такое возможно? Нелли окончательно и бесповоротно спятила. Конечно, спятила, определенно, когда ей мерещились летающие буквы. Так не бывает, это немыслимо. Буквы, складывающиеся в слова и проникающие в аморфный разум. Буквы с собственным голосом…

Стоило проснуться нынешним утром, как дикие образы затопили сознание. Она уже не верила в реальность случившегося, потому что такого быть не могло. Должно быть, приснилось. Кончено же, приснилось. В реальности не стали бы гипнотизировать огнем. В реальности не стали бы приказывать забыть! Он что, действительно, лишал воспоминаний? Вот так вот взял, сказал: «Забудь!», а Нелли взяла и вроде как забыла? И она должна была в это поверить?

Если ночью, придя в квартиру, Нелли обессиленная повалилась спать, что на раздумья сил не осталось, то солнечным утром, разомкнув глаза, бодрая Нелли не думать не могла. Взбудораженная Нелли анализировала все. Беспокойная Нелли сопоставляла детали и как итог поняла: заставлять себя верить в случившееся она не должна, так как уже верила, и верила давно. В чем бы не убеждала саму себя, какие бы доводы себе не приводила, она сознавала: февральская ночь, мерзлая и стылая, лишила ее всего – дома, работы, комфорта и превратила в маргинальное существо. Но помимо того, что ночь забрала, она и шоры с глаз припустила.