Гитлеровцы уселись на разбитый подоконник и закурили, с интересом наблюдая за горящим у основания башни русским подростком. Тот истошно кричал, размахивал руками и катался по земле в тщетных попытках сбить пламя.
На улице резко скрипнул тормозами песочного цвета «кюбельваген», изрядно побитый пулями и осколками в утренних боях на ближних подступах к городу. Из него, не дожидаясь полной остановки, выскочил командир полка оберст-лейтенант Альфред Шэффер.
– Эй, вы двое, – небрежно крикнул он на ходу сидящим на подоконнике, – быстро вниз!
И, не поворачиваясь к подскочившему к нему командиру батальона майору Хайнцу Краузе, стальным голосом спросил:
– Сколько погибших?
– Семнадцать, господин оберст-лейтенант, – виновато промямлил тот. – Ещё восемь тяжело ранены. Мы решили, что путь свободен и…
– И, как всегда, облажались Я знаю, – в спокойном бешенстве проговорил командир полка. – Вы что, два часа не могли справиться с малолетним сопляком? Да ещё столько людей положили! Я не потерплю подобного бардака, господин Краузе.
– Это он? – спросил Шэффер, подходя к обугленному трупу.
Чёрные волдыри ожогов покрывали почти всё тело подростка. Только нога с торчащими из-под кожи костями, сломанная от падения со второго этажа, и прядь русых волос на самой макушке остались нетронутыми огнём. Мальчишка лежал на животе, уткнувшись обгоревшим и окровавленным лицом в сухую горячую землю, усыпанную гильзами из его пулемёта.
– Да, он самый, – сухо сказал Краузе.
– Вытащите это маленькое дерьмо на середину улицы! Пусть все видят, чем заканчивается сопротивление войскам вермахта. Рядом прибейте плакат, что каждого, кто будет замечен при попытке его похоронить, расстреляют на месте. Пусть русские свиньи знают, что их ждёт…
Глава 2
Массивные силуэты пассажирских транспортов «Суджук» и «Маркотх» были едва видны из-за многотысячной толпы на Каботажной пристани. Обезумевшие от страха люди, навьюченные сумками и чемоданами, яростно напирали друг на друга, толкаясь и истошно крича. Местами среди всеобщего гама и ругани вспыхивали драки. Кто-то задыхался, терял сознание и падал в чудовищной давке. Таких затаптывали насмерть.
Возле узких трапов на судна и без того плотная толпа смыкалась ещё сильнее. Под её натиском стоявшие на самом краю пристани срывались в море и беспомощно проваливались в высокие серо-зелёные волны. Кому удалось не захлебнуться и не покалечиться между бетонной стенкой причала и крутым, густо заросшим бурыми водорослями бортом, выползали на набережную с разбитыми головами и порезанными о ржавую арматуру руками, чтобы попытаться вновь протиснуться к судну.
Полина Щербакова крепко сжимала ладонь двенадцатилетнего брата Вани, чтобы он не потерялся в беснующейся толпе.
– Быстрей, Полина! – начала подгонять её мать, бредущая сзади с огромным холщовым мешком за спиной. – Уже совсем близко стреляют.
– Раздавят нас здесь, мам, – сказала ей девушка.
– Иди живее! – приказала мать. – Не свои, так немцы раздавят.
Полина пропустила брата вперёд и, положив руки ему на плечи, начала активнее проталкиваться с ним к месту посадки.
На «Маркотхе» надсадно взвыла сирена, загудели машины. Из-под кормы сначала мягко и медленно, а затем всё жёстче и стремительнее поползли бурлящие потоки воды, разбиваемые бежевыми струями морской пены. Капитан с мостика грозно проорал в громкоговоритель:
– Назад, товарищи! Судно переполнено. Всем места не хватит. Не задерживайте нас! Чем скорее мы уйдём, тем раньше вернёмся за остальными.
Услышав эти слова, толпа с удвоенной силой ринулась вперёд. Самые отчаянные пытались запрыгнуть на перегруженный борт прямо с берега, но ухватиться за леера и канаты удавалось не всем. Многие, стукнувшись о покатый фальшборт, соскальзывали и падали в море. Видя, что его призывы бесполезны, капитан в ярости прокричал матросам, стоящим на полубаке: «Руби носовые!»
После нескольких крепких ударов топорами концы корабельных канатов беспомощно провисли в широкие волны. Сотни людей оглушительно взвыли от отчаяния. Втащить трап даже не пытались – на палубе не было места, а на нём самом, тесно прижавшись друг к другу, всё ещё стояли люди. Никто не сошёл с шаткого мостка, даже когда стало ясно, что корабль отходит.
Пропасть между причалом и бортом «Маркотха» резко расширилась. Конец трапа соскользнул с берега и со скрипом провалился вниз, подняв высокий фонтан брызг и стряхнув в бугристые волны кричащих от испуга людей. Те, которые стояли ближе к борту, успели зацепиться за леера. Другие беспомощно барахтались в воде, выкрикивая проклятия и умоляя, чтобы их забрали. Спустя секунду ещё около сотни человек полетели в воду с пристани под напором обезумевшей толпы, увидевшей, что судно отходит, и резко подавшейся вперёд. Кто-то пытался плыть следом в надежде, что его заметят и подберут, но, отстав, поворачивал назад.
– Один корабль уходит! – крикнула Полина. – Остался последний.
Она и мать стали ещё напористее работать локтями в оживившейся толпе.
– Смотри, Новицкие… – приостановившись и кивнув головой в сторону, сказала Полина матери. – Тётя Таня с Нинкой.
– Давай к ним… – подтолкнула её мать. – Вместе нам будет легче.
Те уже сами заметили Щербаковых и начали продвигаться в их сторону. Поскольку две семьи были знакомы уже довольно давно, дети знали друг друга с младенчества. Андрей, старший брат Нины и Вити, был хорошим другом Полины. Девушки часто встречались и проводили вместе время. Мать Полины и Вани Анна Васильевна работала хирургом в Городской больнице номер один Новороссийска, а отца арестовали в тридцать шестом году, и дети его почти не помнили. Татьяна Петровна – мать Андрея, Нины и Вити – преподавала математику в школе номер семь, а их отец – Дмитрий Николаевич – недавно перешёл на руководящую должность в Управление морского порта.
Квартиру в старинной трёхэтажной башне на Октябрьской площади Новицкие получили незадолго до войны, а Щербаковы всю жизнь прожили в одноэтажном доме в посёлке Станичка на западной окраине Новороссийска.
Совсем непохожие друг на друга семьи дружили давно и увлечённо. Вместе справляли праздники, ходили в кино и горные походы. Вкус ароматных шашлыков на вершине Сахарной головы, ночные купания в Абрау-Дюрсо, надрывные плачи шакалов в чёрных скалах под Геленджиком, багровые разливы закатов над Навагирским хребтом и бриллиантовые россыпи звёзд, которые можно было рассматривать ночью, высунув голову из палатки, прочно связывали их.
Потом началась война. Андрея забрали на фронт сразу после выпускного, а остальные остались дожидаться победы в Новороссийске. Только её всё не было, а сегодня, 8 сентября 1942 года, рано утром по городу разнеслась весть, что фашисты уже прошли Глебовку и скоро появятся на центральных улицах Новороссийска…
– Таня, Нина, вот вы где! – издалека закричала Анна Васильевна. – Идите к нам! Последний корабль остался! Пойдёмте вместе!
– Забери Нину, Ань, – попросила Татьяна Петровна, протискиваясь к подруге. – Уходите без меня! Мне надо вернуться.
В её заплаканных глазах стояли слёзы.
– Куда ты?! А Витька ваш где? – начала торопливо расспрашивать Анна Васильевна.
– Дома он остался. Сказал: «Не жди меня, мамочка, уходите с Нинкой, я только матросам помогу и догоню вас». Я слышу, немцы уже совсем близко стреляют. А его всё нет и нет. Постою ещё, подожду.
Повернувшись к дочери, она добавила:
– Иди с тётей Аней. Если мы с Витей не успеем на корабль, постарайся найти Андрея в Геленджике, он вроде там сейчас. Скажи, что мама с Витькой остались в городе, у них всё хорошо. Пусть не волнуется.
В этот момент внезапно оживившаяся толпа резко оттеснила говоривших женщин в сторону и быстро потащила девушек и Ваню в сторону пристани.
– Дети, не ждите меня! – прокричала им вслед Анна Васильевна. – Если сможете попасть на корабль, спасайтесь сами! Держитесь вместе! Смотрите, чтобы Ваню не раздавили…
Последние слова исчезли в нарастающем гаме, и Полина, как ни высматривала мать поверх голов, не смогла увидеть её.
– Ладно, пошли вперёд! – наконец крикнула она вцепившимся в неё с обеих сторон Нине и Ване. – Надеюсь, она сможет подойти к кораблю в другом месте.
Втроём они устремились к трапу «Суджука», с трудом пробираясь среди напирающих со всех сторон людей.
– Тётя Таня сказала, что Андрей в Геленджике? – в какой-то момент спросила Полина у Нины.
– Да, в триста пятом батальоне, – перекрикивая гул сотен голосов, ответила подруга, шедшая сзади. – Вчера письмо получили.
Искры радости загорелись в Полининых глазах. Она украдкой прикоснулась к висящему у неё на шее на толстой белой нитке тонкому медному колечку, которое подарил ей перед расставанием Андрей, и бросила взгляд в сторону «Суджука». Его облупленный борт казался теперь не таким далёким и недостижимым, как до встречи с Новицкими.
– Надо спешить! – выпалила она. – Иначе точно места не хватит. Корабль уже и так почти полный.
Но с каждым шагом толпа смыкалась плотнее. Полина всё яснее понимала, что им не удастся попасть на транспорт. Слёзы выступили на её глазах.
– Ничего не получится! – с досадой прокричала она Нине. – Нам здесь не сесть!
