Легенды Сэнгоку. Под знаком тигра

Не далеко от своих воинов, под невысоким кедром князь Нагао Тамэкагэ доживал последние минуты. Подле него находился его верный друг Усами Садамицу. Советник помог своему князю снять кирасу и аккуратно усадил его, облокотив на ствол кедра. Где-то, с левого боку, между рёбер, Тамэкагэ до сих пор чувствовал наконечник стрелы, а правый бок был разорван ударом копья. Князь практически не мог говорить, в горле комом встала горечь поражения, а от болящих ран хотелось кричать, но он был воин, он не смел показывать насколько ему больно. В глазах начали мелькать пережитые им события. Князь Нагао увидел, как он выходил победителем во многих боях, увидел он и своё поражение…

Армия Этиго прошла по провинции Эттю уничтожая многочисленные, но мелкие отряды икко-икки, которые, словно по волшебству, возникали из неожиданных мест. У Тамэкагэ создавалось впечатление, будто они заранее ждали его в намеченных местах и предвидели каждый его шаг. В итоге, спустя почти четыре месяца, измотанные воины Этиго подошли к местечку Сэнданно, недалеко от дороги в провинцию Хида. Здесь они и увидели поджидающую их армию фанатиков, которые расположились на невысоком холме за наскоро собранным заграждением. Видимо, все воины икко были пешими, так как высланная вперёд разведка, доложила об отсутствии всякого подкрепления и конницы в близлежащей местности. Позицию неприятеля можно было просмотреть со всех сторон, ведь холм возвышался посреди долины, с востока её протекала река, а с запада перекрывали две высокие горы, поросшие лесом. Тамэкагэ предположил, что на таком холме может расположиться несколько сотен воинов, поэтому эта армия не отличается от прочих, встречавшихся им до этого. Князь решил, для начала обстрелять врага из луков, а потом пойти на штурм холма.

Лучники Этиго вышли на передовую позицию и дали несколько залпов по врагу. К удивлению, Нагао, ответа не последовало. Икко-икки стояли не шелохнувшись, хотя, весь холм и их неказистое укрепление, собранное из неочищенных стволов бамбука, было утыкано стрелами. Тогда Тамэкагэ отдал приказ выступить двум пешим отрядам и атаковать противника. Воины ринулись на штурм холма. Икко так же не делали ни каких ответных шагов, но до тех пор, пока воины Этиго не подошли вплотную к укреплению. Внезапно, всё заграждение врага повалилось на атакующих, это не дало большого преимущества, но внесло сумятицу в первые ряды. Озверевшие от такой наглости воины Нагао усилили свой напор, им хотелось поскорей уже закончить этот затянувшийся поход и выгнать фанатиков восвояси. Но икки не собирались просто так отдавать высоту. Они, плотным, непробиваемым строем длинных копий надвинулись на атакующих и потеснили их вниз по склону.

Видя безуспешную атаку, Усами предложил обойти холм с двух сторон и зажать фанатиков в клещи. Тамэкагэ согласился. Отряды, штурмующие холм, были отозваны, и заменены очередными залпами лучников. Теперь Икко-икки пришлось не сладко, они лишились укрепления и закрывались лишь за невысокими земляными насыпями, на которых ранее высилось бамбуковое заграждение. В это время два отряда обходили холм с двух сторон, один, численностью в сто двадцать всадников под предводительством Нагао Кагэфусы, другой-около двухсот пеших самураев, вёл Хондзё Фусанага. Хондзё должен был ударить по фанатикам и согнать их с холма, а конница довершить дело, – добить отступающих. Но тут икко пошли на абсурдный шаг. Толпа разъярённых сектантов ринулась со своей позиции прямиком на стрелы армии Этиго, тем самым загоняя себя в окружение. Лучники, доселе чувствовавшие себя как рыбы в воде, опешили от такого безумства и стали понемногу отходить. Князь Тамэкагеэ быстро перестроил передовые линии, поменяв стрелков на ашигару с копьями.

Две армии сшиблись друг с другом словно обезумевшие. Икко летели на вражеские копья, словно одичавшие от голода собаки, учуявшие запах сырого мяса, их глаза горели огнём преисподней, и казалось, ничто не сможет их остановить. Воинам Этиго начало уж казаться, что им не сломить натиск беснующихся фанатиков. Но следующее событие повергло всех в ужас. Отряд Хондзё, обходивший холм со стороны гор, увидев неожиданный поворот в ходе битвы, повернул назад, дабы ударить в тыл врагу, был осыпан градом стрел со стороны леса, что заполнял склоны гор. И это было ещё не всё. Самураи Хондзё решили не отступать, а немного по геройствовать, и атаковали лучников в лесу, но вместо этого встретились с несколькими сотнями вооружённых до зубов сохэй и самураев-сектантов.

Кагэфуса, взобравшийся на холм, обнаружил, что отряд Хондзё атакован и отступает, направил своих всадников на подмогу. Тамэкагэ не понимал, что происходит, в армии Этиго началось смятение. Усами пытался наладить порядок и это у него почти получилось, возможно, жестокий натиск врага можно было отбить, если бы не неожиданное нападение в тыл, на ставку князя.

Предводитель икко-икки Энами Кадзуёри, с большими силами обошёл гору, которая послужила им засадой, и пока Тамэкагэ был отвлечён бездумной лобовой атакой, и засадой в лесу, ударил в самое сердце армии. В стане началась паника. Князь Тамэкагэ сам взялся за оружие и начал отбиваться от врагов. Но тут произошла ещё одна неожиданная атака. Со стороны реки появилась конница врага и смяла, остававшимся пока целым, левый фланг самураев Этиго.

Началась резня. Остававшиеся невредимые отряды молодого воина Какидзаки Кагэиэ, вышли из своего укрытия и рванули к лагерю князя. Они сумели отбить Тамэкагэ, который уже истекал кровью, и прикрыли его отступление. Усами Садамицу с горсткой вассалов уводили побеждённого князя на север провинции…

– Усами! -Еле выговорил Тамэкагэ, захлёбываясь собственной кровью. -Это была ловушка!

– Да мой князь. -С горечью отозвался Садамицу. -Это была ловушка. И я чувствую, что здесь не обошлось без Дзинбо, с подачки Тэрута! -Сказав это он хищно оскалился.

– Ч-что? -Хрипло спросил Тамэкагэ.

– Нас предали мой князь. -Безнадёжно сказал Усами. -Нас обошли во всём, в политике, в стратегии и даже в сражении.

– Где Кагэфуса? -Голос Тамэкагэ угасал с каждым мгновением.

– Я не видел его после того как он пошёл на помощь Хондзё.-Покачал головой Усами.-Возможно он не пережил этого сражения.

– Помоги мне Усами. -Князь Тамэкагэ кое-как выпрямил спину и сел на оба колена. Садамицу высунул из-за пояса кинжал-танто, обнажил клинок и передал его Тамэкагэ. Князь раздвинул полы косодэ, обнажив окровавленное тело. –Усами.

– Да мой господин!

– Позаботься о Торачиё. Когда придёт время, сделай так, чтобы мальчик нашёл своё место под солнцем. А теперь, начнём…

Усами Садамицу поднялся на ноги, извлёк свой тачи из ножен и поднял над головой. Нагао Тамэкагэ взглянул в последний раз на ночное, заволоченное грозовыми тучами, небо и, что есть силы, вонзил кинжал в левую часть живота, провёл клинок вправо, разрезая холодной сталью окровавленную плоть, и опрокинул голову вперёд. Лицо князя скривилось от боли, но он не издал ни звука. В это мгновение Садамицу рубанул мечом по шее своего даймё и его голова упала прямо возле колен, обратив свой последний взгляд на своё же безжизненное тело.

Садамицу хотелось заплакать, но он сдержал слёзы, завернул голову Тамэкагэ в шёлковый мешок и подозвал одного из самураев:

– Ятаро! На зов Усами откликнулся здоровенный парень, с молодым лицом. Он подбежал к советнику, но тут же осёкся, увидев обезглавленное тело своего князя. Ятаро упал на колени, уткнувшись лбом в грязь.

– Господин Тамэкагэ! -Заорал он.

– Заткнись Ятаро! -Громко выругался Усами. -Мне тоже нелегко! Но сейчас не время оплакивать князя, не ровен час и нас нагонят икко-икки! Нам нужно закопать тело господина прямо под этим кедром, и притащите большой камень, мы высечем на нём имя нашего погибшего князя!

– Слушаюсь! -Ятаро поднялся с колен, отёр слёзы и стремглав бросился выполнять поручение.

Через пол часа всё было сделано. Небольшая кучка вассалов окружила габаритный валун в половину человеческого роста и стали молиться за упокой души князя. В лагере стояла полная тишина, и только непрекращающийся проливной дождь нарушал её.

Послышался крик дозорных:

– Стой, кто идёт!?

– Пропустить! -раздалось в ответ. -Я Какидзаки Кагэиэ!

Молодой воин двадцати четырёх лет, который прикрывал отступление князя, спрыгнул с коня и подбежал к столпившимся у камня, людям. Завидев Усами, Кагэиэ встал на правое колено, коротко поклонился и с солдатской точностью отчитался:

– Садамицу-сан! Войско икко-икки отступили обратно в Кагу! Мы сумели вывести некоторую часть нашей армии из битвы, они ожидают дальнейшие распоряжения князя!

– Потери? -Коротко спросил Усами.

– Большая часть армии полегла в Сэнданно. -Какидзаки огорчённо опустил голову. Выслушав донесение, все снова повернулись в сторону камня. Кагэиэ поднялся и решил полюбопытствовать, чем так все увлечённо заняты. Он протиснулся вперёд и увидел валун.

–Что это? -Приглядевшись он разобрал высеченные на камне письмена.

"Здесь покоиться Великий даймё Этиго Нагао Синано-но-ками Тамэкагэ, Живший с третьего года Энтоку по пятый год Тэнмон. С честью и достоинством погибший в битве с войсками икко-икки при Сэнданно."

Горы Идо, Эттю.

Киёнага шёл впереди, прорубая мечом дорогу через бурелом и многочисленные кустарники для того, чтобы люди, следовавшие за ним, смогли беспрепятственно пронести носилки. На носилках, сооружённых из бамбуковых стволов, с натянутым на них хоро24 с гербом клана Нагао, корчился от боли наследник князя Тамэкагэ, Кагэфуса. Попав в окружение врага, он был неоднократно ранен и сбит с лошади, которая в неразберихе ещё потопталась по хозяину, а потом рухнула на него подбитая вражеской стрелой. Кагэфуса лежал в беспамятстве и многие подумали, что он мёртв, но верный друг Киёнага не оставил его лежать под ногами дерущихся воинов. Он пробился к нему, стащил с него труп лошади и с боем вывел его из кровавой битвы. За Киёнагой последовало ещё около двадцати самураев. Аюкава Киёнага возблагодарил всех ками и будд, когда увидел, что его друг жив. Он тут же начал уводить наследника через горные тропы и леса, лишь бы подальше от беды. В глубине души Аюкава надеялся, что ещё кто-нибудь кроме них вышел из битвы живым и старался как можно быстрее добраться до какого-нибудь селения, чтобы оказать Кагэфусе помощь.

Они шли уже второй день, то забираясь в горы, то спускаясь вниз по узким поросшим кустарниками тропам. Раненый Кагэфуса очень существенно замедлял их переход, а для него это было очень опасно. Киёнага постоянно подходил к нему и успокаивал, мол, скоро они найдут людей и лекарства, хотя наследнику Нагао было всё равно, что говорил его друг. Кагэфусу то и дело посещали галлюцинации, и он в бредовом состоянии бормотал невесть что. Благо для остальных спутников в горах было много источников с чистой родниковой водой, поэтому от жажды никто не умирал. Сам Аюкава был не в настроении пить или есть. Главной его целью было доставить Кагэфусу в безопасное место. Он лишь изредка утолял жажду, когда они останавливались на привал возле очередного источника, отдыхали недолго и снова шли. Киёнага даже не удосуживался смыть кровь, перемешанную с грязью, на лице и руках. Волосы его, когда-то густые и завитые по бокам как у воинов времён императрицы Химико25, были распушены и слиплись от пота и крови. Доспехи были изрублены в клочья, по ноге струилась кровь из глубокой раны, полученной в бою, но тем не менее Киёнага неустанно шёл вперёд. Жизнь друга и господина для него была дороже собственной.

К вечеру, третьего дня пути, они вышли в криптомериевый лес. Углубившись чуть дальше, перед путниками открылось горное ущелье, на дне которого, бурно струилась широкая река. Аюкава приказал всем остановиться и передохнуть, а сам подошёл к краю ущелья и глянул вниз.

– Слишком высоко. -сказал он сам себе, окинув взглядом склон обрыва. -Мы не сможем переправиться на другую сторону вместе с Кагэфусой. Придётся идти вниз по течению, вдоль ущелья. -он крепко сжал кулаки и закричал, что есть силы. -Проклятая провинция! Мы когда-нибудь выберемся отсюда! Мой друг умирает!

Все с сожалением посмотрели на Киёнагу, все как один понимая, что ничем не смогут ему помочь, они, так же, как и он были здесь чужаками. Но один из них всё же не разделял их чувства.

Самурай, невысокий, около сорока лет, подошёл к обрыву, где стоял Киёнага, так же, как и он оглядел склоны и реку, повернулся к командиру и сказал:

– Господин Аюкава, мы спасены!

– Что ты несёшь Гэндзабуро! -не понимая смысла слов воина, оскалился Киёнага.

– Это Чёрная река. Она течёт с гор Идо. -Гэндзабуро ткнул пальцем в сторону юга, где сквозь величественные кроны криптомерий проглядывались острые пики гор.

– И что? Как нам это поможет? -всё ещё недоумевал Киёнага.

– А то, что течёт она на север к морю. Если мы пойдём чуть левее по направлению течения, то попадём прямёхонько в деревню Татэяма.

– Откуда ты знаешь? -с недоверием спросил Киёнага.

– Я бывал здесь. Только очень давно, в детстве. Мой отец родом был из Татэямы. Посёлок стоит у подножья гор Идо, склоны которых украшает густой криптомериевый лес, а к востоку протекает вот эта река, которую ещё древние айны назвали Чёрной.

– Хорошо! -обрадовался Киёнага. -Если это окажется правдой, то я лично попрошу князя о награде для тебя.

– А если нет? -насторожился Гэндзабро.

– Не пугайся, нам всё равно нужно выбираться от сюда любых способов. -развеял опасения Киёнага. Они тут же двинулись в путь, в ту сторону, куда посоветовал Гэндзабуро. Кагэфуса лежал без сознания, но всё ещё дышал. Киёнага надеялся, что они успеют добраться до Татэямы до того, как наследнику станет хуже. Не прошло и четверти часа, как группа беглецов из Сэнданно, выбралась из леса. Перед их взорами замелькали огоньки, горевшие внизу в долине. Это были костры, разведённые воинами, которые встали лагерем у Татэямы. Киёнага возликовал, когда увидел среди костров, развивающиеся знамёна Нагао.

Татэяма, Эттю.

Утром следующего дня Киёнага проснулся в доме деревенского самурая, который любезно предоставил беглецам кров. Едва открыв глаза, он тут-же поднялся на ноги, надел чистую одежду и не позавтракав отправился в баню. Баня располагалась отдельно от дома, на заднем дворе, где дочь хозяина предварительно позаботилась, наполнив офуро26 горячей водой. Девушка вежливо встретила воина и пригласила внутрь. Киёнага без колебаний забрался в широкую кадку, величиной в три обхвата не меньше, и мгновенно провалился в небытие, тело его полностью расслабилось, что он даже позабыл о проблемах, свалившихся на него совсем недавно.

– Если вам что-нибудь понадобится, крикнете Кику! Я буду недалеко! -донёсся голос девушки с улицы. На что Киёнага только кивнул, даже не подумав о том, что девушка просто не могла этого увидеть, он полностью расслабился в горячей воде.

Отмывшись, Киёнага обнаружил, что возле входа лежит его новая, чистая одежда и большой меч, маленький меч он захватил с собой по привычке, когда поднялся с постели. Облачившись, он вышел на улицу, где его ожидала, всё та же девушка по имени Кику. Киёнага пристально начал разглядывать её, та засмущалась, от чего щёки её стали похожи на спелые вишни.

– Господин самурай. -робко произнесла Кику. -Зачем вы так на меня смотрите? Мне становится неловко.

– Пытаюсь разобрать, чем девушки Этиго отличаются от вас, девушек Эттю.

– И чем же?

– У нас они более раскрепощённые.

– И всего то? -скромность Кику начала перерастать в кокетство.

– Не знаю. Если бы у меня было больше времени я может и изучил бы черты характера представительниц вашей провинции на твоей особе, но к сожалению, я занят. -Киёнага огляделся вокруг, оторвавшись от созерцания девицы и не глядя спросил. -Кто-нибудь из наших приходил?

– Все вы мужчины одинаковые, только и думаете о войне, -обиделась на безразличие самурая Кику. -вас что, женщины совсем не интересуют? Киёнага резко глянул на неё, от удивления его брови выгнулись дугой в обратную сторону

– Я вдруг увидел ещё одну примечательную особенность, отличающую вас от женщин Этиго! – тон его голоса начал понемногу повышаться, что было очень чревато, но Кику видимо этого не заметила. Она захлопала глазами, в ожидании приятных слов. -Скудоумие! -рявкнул Киёнага.

Девушка тут же притихла, быстро опустив голову и сжалась, словно испуганный котёнок.

– Кто-нибудь приходил из лагеря Этиго? -повторил вопрос Киёнага.

– Да! -не поднимая голову ответила Кику. Голос её был сдавленным, и самурай понял, что девушка вот-вот заплачет. -Был гонец от господина Усати…нет, Умаси… –

– Усами? -поправил её Аюкава, начиная терять терпение.

– Да! Усами! Он сказал, что когда вы проснётесь и приведёте себя в порядок, то должны прибыть в лагерь.

– Ясно. -буркнул себе под нос Киёнага и тут-же зашагал к выходу. Ему было наплевать, что он расстроил девушку, которая так заботливо обошлась с ним сутра. Все его мысли занимало лишь нынешнее положение армии Этиго и состояние Кагэфусы. Он вышел из ограды через запасную калитку на заднем дворе дома и чуть ли не бегом помчался к лагерю, который расположился возле деревни.

Прошлой ночью, когда он со своими спутниками прибыл в Татэяму, их встретил, стоявший здесь лагерем Нагао Тошикагэ. Брат князя Тамэкагэ выдвинулся на подмогу армии Этиго, но опоздал. Объяснив это тем, что вести о положении армии до него дошли слишком поздно. Услышав от Киёнаги, что армия Нагао потерпела поражение, он тут же хотел выступить в Сэнданно. Но Аюкава отговорил его, сказав, что армия рассеяна по провинции и он вряд ли сможет им чем-то помочь, тем более что в распоряжении Тошикагэ было всего полторы тысячи пехотинцев, тогда как икко-икки разбили армию Этиго в шесть с лишним тысяч воинов. Тогда Тошикагэ решил остаться в Татэяме и отправить за помощью гонца к клану Дзинбо и вместе с ними отправиться на помощь к Тамэкагэ. Аюкава согласился с ним. Кагэфусу они поручили местному лекарю, а сам Киёнага, за то, что вытащил наследника из боя, был отправлен в дом старосты деревни, дабы уютно отдохнуть, поесть и отмыться.

Усами Садамицу тогда ещё не было. Возможно, он прибыл в Татэяму уже под утро. Киёнага просил Тошикагэ, чтобы его тут-же оповестили, если станет что-нибудь известно об уцелевших в Сэнданно. Но из-за неосмотрительной девушки, сообщение до него дошло только через час.

Аюкава быстро преодолел расстояние от дома самурая-старосты до лагеря. Стражники, узнав молодого воина, тут-же пропустили его в маку, где собрались полководцы клана Нагао. Ширмы были раздвинуты, поэтому Киёнага ещё из далека разглядел собравшихся там воинов и ему очень не понравилось, что во главе восседал Нагао Тошикагэ.

– Господин Аюкава! -воскликнул Тошикагэ, завидев его. -Как вам отдыхалось? -в его словах, Киёнага услышал некоторую язвительную иронию. Он понял, что его опоздание вызвало недовольство.

"Значит дела идут плохо."-подумал он про себя.

Киёнага пристыженно опустил голову и занял место среди сидящих самураев.

Совет продолжился.

Через недолгое время Аюкава узнал ужасающую новость. Князь Тамэкагэ погиб! Слова о его смерти играла у всех на устах. Многие полководцы покойного даймё сидели, понурив головы. Все, кто уцелел при Сэнданно, находились в глубоком отчаянии, лишь один самурай сохранял невозмутимость. Усами Садамицу, по словам, его и других, он лично выступил помощником в ритуальном самоубийстве князя. И сейчас, главным вопросом оставалось то, будут ли вассалы Нагао мстить за своего господина или же отступят в Этиго.

– Давайте заручимся поддержкой Дзинбо Ёшиаки и выдвинемся на Кагу!?-громогласно предлагал Тошикагэ. Несмотря на то, что он занял место во главе совета, большой значимости его слово не имело. Армия Этиго вообще осталась без главнокомандующего, так как наследник Кагэфуса лежал без памяти. А назначать Нагао Тошикагэ во главе войска, старшие вассалы князя не собирались, потому, что он не обладал качеством полководца, а авторитет его основывался лишь на родстве с покойным даймё и богатстве.

– Дзинбо говорите? -будто сам себе, повторил Усами Садамицу. -А не кажется ли вам, что наше поражение как-то связано с ними? Ведь икко-икки, можно сказать, наводняли Эттю, а Дзинбо будто не знали об этом. Мы посылали им гонцов, но те словно по волшебству канули в пустоту, или же князь Ёшиаки не хотел нам отвечать. Кстати! -Усами перевёл взгляд на Тошикагэ. -Вам господин, также было отправлено несколько посланцев, и вы также не отвечали нам. – Усами хитро прищурился и стал ожидать, что он ответит.

Тот округлил глаза от растерянности и, заикаясь, ответил:

– Я-я же говорил, что эти фанатики обладают магией! Э-это они подстроили, несомненно!

Усами отвернулся. Безнадёжность Тошикагэ его раздражала, но он был не из тех, кто даёт волю эмоциям. Тем более в присутствии посторонних людей. Садамицу, погладив свою бородку, произнёс:

– Вы слишком превозносите своих врагов Тошикагэ-сан, -не глядя на Нагао, сказал он. -если конечно таковыми их считаете. Мне кажется, что Дзинбо заключили тайный союз с икки и теперь, когда мы потерпели поражение, они расторгнут наш договор с ними и снимут с себя плату, возложенную на них покойным господином.

– И что вы предлагаете? -озадачено вопросил Тошикагэ, переведя дух. Он сильно занервничал, когда Усами обратился к нему с подозрениями.

– Я предлагаю незамедлительно отступить в Этиго. Если мои предположения верны, то оставаться в чужой провинции опасно. Не ровен час, и Дзинбо поднимут оружие против нас, а наша армия итак в плачевном состоянии. -Усами оглядел присутствующих. -Я предлагаю проголосовать? Кто за то, чтобы вернуться в Этиго? А кто за то, чтобы преследовать икко-икки?

Генералы начали перешёптываться между собой и после недолгого обсуждения начали высказываться по одному.

– Нужно непременно отступать. -произнёс один из старших вассалов Накадзё. -Я полностью согласен с господином Усами. Икки усыпили нашу бдительность, нападая малыми отрядами и заманили в ловушку…на территории наших союзников. Это попахивает заговором.

– Нужно уберечь господина Кагэфусу в первую очередь! -выкрикнул Аюкава Киёнага. -Отступаем!

– Я не буду рисковать своими людьми понапрасну! -сказал Хондзё Фусанага

– Отходим!!!-кричали остальные.

Не высказался только один. Молодой воин Какидзаки Кагэиэ сидел молча не далеко от входа и с раздражением наблюдал за происходящим. Генералы упёрли в него свои взоры, как будто окончательное решение зависит от него. Хотя итак было всё уже ясно. Кагэиэ нервно выплюнул травинку, которую жевал всё это время, хлопнул себя по колену и сказал, своим грубым, подобным рычанию волка, голосом:

– Я не привык отступать с поля боя! И меня душит та мысль, что мы проиграли этим оборванцам…-он замолк на мгновение, будто вбирал в себя воздух, чтобы выдавить ненавистные ему слова. -В знак уважения к храбрости покойного князя и к мудрости Садамицу-сана…Я отведу свой отряд вместе с вами.

Тошикагэ облегчённо вздохнул. Его храбрость была на самом деле сплошной показухой, в глубине своего дрожащего сердца, он не меньше других хотел вернуться в Этиго.

Все начали было собираться в дорогу, но тут в маку вбежал молодой пятнадцатилетний парень, чей рост и телосложение ни как не походило на человеческое, а скорей на медвежье.

– Господин Усами! Т-там! -орал, своим громоподобным голосом, юнец.

– Что случилось Ятаро? Что там? -удивился Садамицу, разглядев, что на глазах молодого воина наворачиваются слёзы.

– Там! Господин Кагэфуса! Он мёртв!

– Что-о-о!?-подскочил Киёнага. -Ты что мелешь негодяй!?Как он мог умереть? -Аюкава подскочил к Ятаро, схватил за нагрудник и начал трясти изо всех сил. Это у него плохо получалось, так как молодой Ятаро намного превосходил, более старшего Киёнагу, в комплекции. – Кто тебе такое сказал? Отвечай!?

– Монах, что смотрел за ним! -рыдая воскликнул Ятаро. -Он послал к вам послушника, а я передал вам!

– Где этот монах? Я убью его! -Киёнага рванулся к деревенскому храму, куда ещё вчера отнесли раненого Кагэфусу, обнажив по пути меч.

– Остановите его! -крикнул страже Садамицу. -Не дайте ему совершить глупость!

Пятеро воинов сорвались со своего поста у маку и поспешили за Аюкавой. За ними последовали и все полководцы.

Тем не менее, Киёнага успел добежать до храма быстрее остальных, но на монаха кидаться не стал, а обрушился на колени возле бездыханного тела своего друга. Обхватив его руками, он начал трясти тело, крича чтобы тот очнулся. Кагэфуса не отвечал. Монах-лекарь с двумя служками сидели рядом и, сомкнув кисти рук в замысловатом знаке, читали молитвенные сутры, дабы душа умершего благополучно ушла в круг перерождений.

Аюкава, очнувшись от своей паники, повернулся к монахам. Глаза его были красные от слёз и ярости. Он стиснул рукоять меча обеими руками и поднял его над головой лекаря. Монах сидел неподвижно с закрытыми глазами и продолжал молиться. Истошно закричав, Киёнага опустил меч.