– Я не стану.
– Для меня. Ты же обещал. Ту мелодию, с переливами, – её сердце забилось.
Послышались шаги ночного дозора.
– Уходи, уходи скорей, – зашептала она.
Йозеф тут же убежал, слившись с темнотой. Инга глянула на звёзды. По её щеке сползла предательская молчаливая слеза.
На следующий день «ту, с переливами», Инга слушала с нескрываемыми слезами на глазах, поглядывая на гостей отца, среди которого был мужлан, лет тридцати, выбранный ей в мужья.
Когда-то Зигмунд Бравый был простым воином-наёмником, сумевший создать самого себя. Захватив одно из неприметных княжеств, он сделал его оплотом своей власти и могущества, а численность его армии удивляла и пугала, заставляя многих благоговеть пред ним. Когда король Ломбардский попросил его помощи, никто даже не рассчитывал, что князь станет заключать мир с варварами. Что заставило его это сделать, когда он сам ненавидел этих пришлых, мало кто мог понять.
– Твоя дочь мила, – поднялся из-за стола князь. – Я, со своей стороны, хочу предложить менее ценный подарок, надеюсь, он придётся по душе.
Слуга князя протянул своему господину меч, золотые ножны заблестели в солнечном свете. Когда же князь достал само оружие, конунг от удивления поднялся и подался вперёд.
– Приглянулся? – улыбнулся князь, протягивая оружие будущему тестю.
– Не то слово, – северный воитель разглядывал меч.
Баланс был идеальным, а рукоять меча обвивала гравировка в виде двух змей.
– Так ли он хорош в бою, как с виду? – спросил Ральф Гордый.
– Попробуй, – ухмыльнулся Зигмунд.
Конунг положил клинок на стол и кивнул своему воину. Сверр вытащил два больших топора и со всего размаха ударил по мечу. Стол переломился. На пол полилось и попадало угощение. Конунг вытащил из-под обломков целёхонькой меч, с едва заметной царапиной, и посмотрел на улыбающегося князя.
– Превосходное оружие, – довольный Ральф Гордый протянул руку. – Свадьба завтра.
Оба правителя пожали друг другу руки.
– Инга, подари нашему гостю танец, – конунг глянул на дочь, а потом отыскал взглядом застывшего на месте Йозефа: – Эй, давай весёлую!
– У меня свои музыканты, – князь махнул рукой. – Пусть моя будущая супруга оценит наш задор.
Слуги быстро разобрали обломки стола и придвинули новый, а возле Йозефа оказались несколько музыкантов с флейтами, лирами, лютнями и бубнами.
Йозеф не знал этой мелодии, отступил в сторону и опустил скрипку. Он смотрел на танцующих будущих молодожёнов. Инга даже не пыталась отказаться от танца, мельком ища взглядом скрипача, который грустно стоял поодаль.
* * *
К середине ночи две пары тихих ног не заметили даже охранники. Сад был в их расположении.
– Я уезжаю отсюда, – плача призналась девушка. – Отец всё решил. Даже мама ничего не могла сделать. Я стала хрупким предлогом для мира между нашими семьями.
– Ты его любишь? – грустно спросил Йозеф.
– Люблю? Ты его видел? Как такого вообще полюбить можно? У него одна война на уме… – встрепенулась она. – Как, впрочем, и у моего отца, – добавила она с жалостью.
Инга уселась на траву и прислонилась спиной к дереву. Йозеф присел рядом и взял её за руку. Девушка глянула в его глаза.
– Мой отец всегда говорил, что мы живём на проклятой земле, – проговорил Йозеф. – Её делят все, словно это кусок пирога, поливая кровью невинных. Я слышал, что армия твоего жениха намного больше.
– Не называй его так, – девушка прислонилась к груди парня и разрыдалась.
Музыкант обнял девушку, почувствовав невероятный прилив сил. И в его голове возник план:
– Давай убежим.
– Убежим? – Инга посмотрела на него заплаканными глазами. – Куда?
– В лес. Прямо сейчас. Я его весь обошёл, все тропы знаю. Там нас никто не найдёт, – ответил он, сжимая её пальцы в своих ладонях. – Я… люблю тебя… – он не спускал с неё глаз.
– И я люблю тебя, – призналась девушка.
Они смотрели друг на друга и не могли насмотреться. Ничего не существовало, кроме их двоих. Их губы медленно и страстно приближались друг к другу, пока не слились в блаженном поцелуе…
* * *
Наступил рассвет. Музыкант проснулся с первыми лучами солнца. День предполагал быть на редкость солнечным и ясным. Он потормошил едва тлеющие угли и бросил влажный валежник. Трава кое-как разгорелась. Он вылил в железную миску остатки воды из бурдюка и поставил её на огонь. Вынул из-за пазухи свёрнутый мешочек и бросил в миску щепотку душистых трав. Для поднятия духа и от простуды – самое то, ещё мама учила собирать.
К полудню Йозеф ехал по улице небольшого поселения, почти похожего на тот, в котором он был несколько дней назад. Он остановил свою повозку на торговой площади, вынул скрипку, и заиграл.
Музыка лилась душевная, немного с грустью, немного с ностальгией о прошлых временах.
Набежали слушатели, останавливались любопытные прохожие. Сначала один, потом ещё, и вот уже целая толпа собралась. Люди стояли молча, боясь хоть одну ноту спугнуть. Внимали. Кто-то даже слезу пустил, вспомнив о своём житие.
А музыка неслась, смеялась и рыдала, нагнетая воспоминания самого мастера…
* * *
Выбравшись за ворота через потайной лаз, Йозеф и Инга бросились бежать, как можно дальше и быстрей, но уйти им удалось недалеко. Позади раздался топот копыт. Четверо стражников соскочили с коней, окружив беглецов. Сверр нацелил на парня меч.
– Только попробуй тронуть его! – рьяно выговорила девушка.
Обоих привели к рассерженному правителю, который одним махом, опрокинул дубовый стол.
Мать прижала к себе дочь. Ральф Гордый схватил парня за горло и с силой прижал спиной к стене.
– Он не виноват! – выкрикнула девушка и подбежала. – Это моя идея побега. Он был моим стражем.
Воитель отшвырнул парня в сторону, как пушинку.
– Пошли вон! Обе! – Ральф гневно глянул на жену и дочь. – Стража! А этого в темницу! На рассвете казнить!
– Нет, папа, прошу, – девушка, плача рухнула перед отцом на колени. – Я выйду замуж за кого ты пожелаешь, только не убивай его. Прошу.
