В школе не объясняли происхождение слова «хамовники», и я думала, что оно связано со словом «хам» – человек, лишённый всякого человеческого достоинства, а на самом деле слово «хам» в нашем случае с XIV века обозначало льняное полотно, например: просили продать «хаму три локти».
В начале XVII века во времена смуты при Михаиле Фёдоровиче, первом Романове, ткачей переселили из города Тверь в село Константиново. Так появилась Тверская Константиновская слобода. А потом она стала называться Хамовнической. Сначала выпускали парусное полотно (как и на полотняных заводах Гончаровых, делали канаты и парусину для парусов. Хамовный двор процветал всю 2-ю половину XVII века. А затем Пётр I перенёс ткачество парусов в село Преображенское, и Хамовническая слобода заглохла. Выпускать шелка она начала с 1875 года. Потом это была Шёлкопрядильная фабрика. В 1924 году она была названа в честь гибели революционерки Розы Люксембург «Красная роза».
Во время Второй Мировой войны стали выпускать парашютный шёлк, позже – искусственные шелка, а в 2000-х годах долго реставрировали этот красно-кирпичный район. Это бывший Тёплый переулок, а сейчас он переименован в улицу Тимура Фрунзе. На ней сохранился особняк, в котором раньше был Райсовет, где оформляли прописку и площадь в собственность, а сейчас расположено КЦСО «Хамовники». В настоящее время эта улица превратилась в моднейший квартал с Банком «Открытие», фешенебельными кафе и ресторанами, выставочными залами. Квартал называется Red Rose.
В 1812 году во время пожара Москвы сгорела только восточная сторона улицы Плющиха. В XIX веке дома были каменные, а во дворах – деревянные. Жили мещане, купцы. В том доме, где жили родители Льва Николаевича Толстого, дом Николеньки Иртеньева, сейчас уже десятки лет отделение ГАИ. Сохранились доходные дома. Дом знаменитого гинеколога Снегирёва сейчас огородили и реставрируют. На Плющихе жили купцы, старообрядцы. Дом, где жил поэт Афанасий Фет, снесён.
У нас Храм Николая Чудотворца (Святителя Николая) в Хамовниках, рядом с Чудовым и Тёплым переулками. Колокольня этой церкви украшена небольшими карнизными изразцами с изображением херувимов. При Фёдоре Алексеевиче, в 1679 году, была пристроена трапезная. У нас на пересечении Труженикова и Вражского переулков стоит Храм Воздвижения Креста Господня на Чистом Вражке. В нём венчался Антон Павлович Чехов с Ольгой Книппер.Во время войны храм был почти полностью разрушен. В трапезной организовали цех игрушек. Восстанавливали этот храм долго.
У нас клуб «Каучук», дом конструктивиста архитектора В.Мельникова. Вся культурная жизнь нашего района проходила в этом доме культуры. И к стыду Мэрии, Префектуры, Управы района, кроме ресторанов в пристройке, ничего не реставрировано до сих пор. Даже к 100-летию архитектора ничего не было сделано.
У нас Новодевичий монастырь с прудом, где проходило детство на коньках. Потом там жили лебеди. Потом на мосту решили вешать «замки любви». Потом между прудом и Москва-рекой создали красивый парк с рябинами, берёзами, яблонями, и на набережной появилась подаренная в 1991 году супругой Джорджа Буша скульптурная композиция «Дорогу утятам!», состоящая из семерых бронзовых утят. Двоих своровали, а в 2022 пятерых отреставрировали. Да, были люди в наше время…
У нас клиника им.Пирогова занимает целый квартал. У нас Медицинский институт им.Сеченова на Пироговской улице. У нас Усачёвский рынок, с которого мы питались, где старушки торговали своей зеленью, а теперь дворец для богатеев.
У нас Музей Пушкина в Хрущёвском переулке на Пречистенке (бывшая усадьба Хрущёвых).
У нас Музей Тургенева, недавно организованный в усадьбе матери Тургенева (Дом Муму).
У нас жил Лев Николаевич Толстой. Усадьба вновь отреставрирована. Парк приведён в наилучшее состояние (когда-то я там со своими учениками каждую осень собирала листья).
У нас улица Погодина названа в честь писателя Погодина, проживавшего на ней в резном тереме.
У нас на Большой Пироговской улице находится дом, где жил Булгаков с третьей женой Еленой Шиловской. Сейчас там организован музей Булгакова и установлен памятник. На Пречистенке, рядом с домом, где располагалась пожарная служба, был особняк, где Правительство предоставило Айседоре Дункан хоромы. С ней в них жил и Сергей Есенин. А напротив – усадьба Дениса Давыдова. Конечно, при советской власти и в моё время там были государственные учреждения.
А рядом с Хамовническим судом стоит бревенчатый домик «Х», и только во время перестройки я узнала, что это была усадьба Сергея Ивановича Муравьёва-Апостола, подполковника Российской империи, одного из организаторов восстания декабристов. А во время перестройки – это была резиденция «короля» ВДНХ, владеющего павильонами «Золото».
У нас Провиантские склады на углу улицы Остоженка и Садового кольца были превращены в Музей истории Москвы.
У нас Зачатьевский монастырь между Остоженкой и Москва-рекой. Во время строительства Храма Христа-Спасителя был почти разрушен, но полностью восстановлен.
У нас Военная академия им.Фрунзе. На постаменте стоит макет фантастического танка, а под ним цитата Сталина: «Ни одной пяди чужой земли не хотим. Но и своей земли ни одного вершка, своей земли не отдадим никому». Мы там играли в классики. Кусочек синего лабрадора с колонны напоминает мне детство до сих пор. А напротив – Сквер Девичьего поля, где были карусели, фонтан, и зимой там сдавали нормы ГТО по лыжам. Там был единственный наземный общественный туалет, который недавно закрыли. На углу улицы Плющихи с Тружениковым переулком была знаменитая бензоколонка.
У нас Мультимедиа-арт-музей на Остоженке и Российское информационное агентство (бывшее «РИА Новости») на Зубовском бульваре.
Мы – ЦЕНТР МОСКВЫ, мы – ЦАО.
По улице Погодина ватага малышей с нашего двора шла купаться в Лужники и заодно нарвать капусты на огородах (Лужники – это были огороды). Вдруг из подвала залаяли собаки – это были подопытные слуги науки. А на черноугольном пляже в Лужниках купались без трусиков. И вдруг мои трусики волной унесло. Обратно домой я бежала голышом (на всю жизнь воспоминания).
А кинотеатр «Кадр», где надо было отстоять в очереди в кассу, чтобы посмотреть «Мост Ватерлоо» или «Похитители велосипедов» был снесён во время строительства гостиницы «Белград».
А каток на стадионе «Буревестник», где я впервые встала на коньки (сейчас каток во дворе и ходить никуда не надо), стал фешенебельным.
С 6-ти лет, когда пошла в школу, я ознакомилась с другой стороной улицы Плющиха. Один раз мама отвела меня в школу через трамвайную линию. И всё. Больше сопровождающих не было. Я ходила самостоятельно как и все ребята из нашего двора. Никаких нянечек, никаких гувернанток, никаких личных машин… Никто из нас никогда не попадал ни под машину, ни под трамвай. А сейчас!!!
Входишь в 1-й Неопалимовский переулок. Здесь была Церковь Иконы Божией Матери Неопалимая купина и деревянный дом, который позже снесли, а на его месте построили 6-ти этажный. Дальше Доходный дом серый многоэтажный. На 1-ом этаже была женская консультация, а рядом – квартира, где жила старая нянечка, у которой я бывала в гостях. Потом достроили ещё один этаж. Позже всех расселили, и этот дом заняли разные фирмы.
Дальше 1-й Неопалимовский переулок пересекает Земледельческий переулок. По правую руку – усадьба, переделанная в Дом пионеров, а далее – усадьба, где жил Репин 1879-1882 гг. (у него там была мастерская). Здесь была написана картина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». Здесь же жил Валентин Серов – ученик Репина. На стене и сейчас – памятная доска и скульптура крестьянки с серпом. Здание охраняется Академией живописи. По левую руку – сквер, разбитый на месте снесённого деревянного домика. Доходный дом с мозаикой, превращённый в консульский отдел Министерства иностранных дел, и вход в школьный двор (сейчас всё закрыто). Дальше 6-ти этажный Доходный дом и 2-х этажный особняк с мозаикой с садом, где долгое время был грузинский ресторан. В саду жарили шашлыки. Всё за высоким каменным забором. Далее очень красивый решётчатый забор, могучие тополя и особняк, где долгое время существовала редакция журнала «Наше наследие». В садике в 1999 году была установлена бронзовая скульптура Пушкину (скульптор Лазарь Гадаев). Оказывается, он здесь бывал. Меня всегда удивляло, какой памятник маленький. С садовником этого заповедника я долго дружила. Ныне скуптура перенесена в Музей им.Пушкина на Остоженке. И далее на Садовое кольцо выходит особняк, где раньше было Управление делами религий.
А на другой стороне 1-го Неопалимовского переулка, стояли маленькие деревянные домики. Один из них был в саду, где у забора росла огромная груша, памятен мне, что эти груши мы, дети, воровали. Позже деревянные домики снесли. На месте домика с садом отстроили большой каменный дом, на первом этаже которого – магазин «Красное&Белое», а на месте остальных – СОВМИНовский дом, где жила Валентина Гагарина, жена первого космонавта СССР. В доме был собственный дворник, собственные уборщицы, собственные лифтёры.
Дальше 1-й Неопалимовский переулок пересекает Ново-Конюшенный переулок, который идёт до Девичьего поля, мимо общежития Военной академии им.Фрунзе (Старо-Конюшенный переулок находится на Арбате). А теперь обратите внимание: Земледельческий, Конюшенный, Серпов – эти слова наводят на мысль о старине этого района. В этом районе в зданиях бывших особняков расположены несколько посольств.
По правую руку далее серый конструктивистский дом, где жила Ленка Розова из нашего класса (теперь облагорожен). А по Ново-Конюшенному дальше стоял 6-ти этажный кирпичный дом, в котором на 3-ем этаже жила моя школьная закадычная подружка Лена Катюшкина (Алёна). Квартиры были многонаселённые с огромной кухней, где мы и проводили время, и чёрным ходом. Мама Алёны болела туберкулёзом. Однажды мы прыгали в сугроб из окна 2-го этажа. В сугробе осталась моя галоша. Со слезами пришлось возвращаться домой. Галошу так и не нашли. После седьмого класса Алёна пошла в техникум. А в девятом классе, в конце года, к нам поступила новая ученица Лена Бернаскони. Она была дочерью военослужащего, приехала с Дальнего Востока, из Благовещенска, с мамой и новорождённой Милкой, сестричкой, к бабушке, Софье Абрамовне, на 4-й этаж в 10-ти метровую комнатку. Все дни мы проводили или у неё, или у меня.
Лена из-за службы отца «поменяла 40 школ». Когда я спросила: «Были ли у тебя подруги?», – она ответила: «Не было времени заводить». Я же никогда не меняла ни школу, ни институт, три раза за 25 лет – только работу, но не подруг. С Леной мы дружим почти 70 лет. С Ирой дружила до её смерти 45 лет…
За этим домом в направлении к Девичьему полю и улице Бурденко, на углу, был Доходный дом, где на втором этаже жила Наташа Мясоедова, а на третьем, оказывается (это выяснилось намного позже), жил учёный, богослов Павел Флоренский. Уже много лет там находится музей закрытого типа. А по улице Бурденко, между молочным магазином и Военной академией им.Фрунзе, стоит одноэтажный дом с мезонином – это часть усадьбы Гавриила Палибина. Там всегда были реставрационные мастерские, кажется, там работал знаменитый реставратор Ямщиков. Усадьбу по брёвнышку восстановили, сейчас восстанавливают подсобные помещения: конюшню, овчарню, гостевой домик.
За домом, где жила Таня Бурденко, всё снесли и построили общежитие Военной академии им.Фрунзе. А дальше к Садовому кольцу был Дом культуры им.Зуева в одноэтажном длинном домике. Позже домик снесли, а дом культуры перевели. Теперь он находится на Лесной улице, 18. А на пустыре построили Счётную палату и разбили парк перед ней, и снесли нашу детскую районную поликлинику на углу Девичьего поля и Большой Пироговской улицы. Десятки лет стоит огромный доходный дом, который был общежитием Военной академии. Долго он был покрыт зелёной сеткой (предполагался ремонт), производил удручающий вид, в 2021 году за него взялись, наконец. На углу улицы Бурденко и Смоленского бульвара – семиэтажный кирпичный дом № 1|5, построенный вместо снесённых усадеб, где всегда был продовольственный магазин, потом магазин холодильников, потом центр «Билайн». Дом № 3 по Смоленскому бульвару находился в глубине двора и в нём располагалось какое-то секретное учреждение, а рядом – Банк «Уралсиб». Дом № 5 со знаменитыми булочной и парикмахерской, соединялся аркой с домом № 7, в котором всегда была аптека и ремонт обуви. Все три дома были построены для культурно-просветительского общества «Прометей» в эпоху конструктивизма. В этом доме интересна колоннада, соединяющая два корпуса и синяя роспись, окаймляющая дом между пятым и шестым этажами. Когда все маленькие точки ремонта обуви у нас убрали, эта мастерская существовала до последнего дня. А потом аптека «Ригла» её поглотила. Менялась череда банков: все или разорялись , или их лишали лицензии. Потом был магазин «Афганец», потом был магазин – «Золото», сейчас – продуктовый магазин. Всё по моде времени.
Далее два посольства, огороженных забором, и 2-й Неопалимовский переулок, плавно переходящий в 3-й Неопалимовский, где на 1-ом этаже была Ветеринарная клиника и Общество ЗОЖ. Оттуда я принесла после операции кошечку Малявку (оказывается несла уже трупик). Ревела целую неделю.
Юность! 14 лет. Кофточку шила сама
ОБО МНЕ И О ХАМОВНИКАХ
Недавно разбирала детские фотографии маленькие, чёрно-белые, сделанные фотоаппаратом «Лейка» мальчиком из нашего дома. На одной из них гурьба детишек позади дома идёт по дорожке к двухэтажному кирпичному дому Нины Кабиковой и Люды Курочкиной. Сбоку 2-х этажный деревянный дом, где жила Вика, которая была старше нас на пять лет (наш вожак).
Дом архитекторов (Ростовская набережная, дом №5) ещё не имел пристройки. Между домами было два переулка: Первый и Третий Ростовские из семи. И стояла Церковь Смоленской Божьей Матери. А разрушенная церковь – её звонница – очень похожа на звонницу в селе Коломенское. Оказывается, это Храм Смоленской Божией атери. Площадь называлась в честь неё: Смоленская сенная. Там был сенной рынок. Во Втором Ростовском переулке был домик, где жил настоятель церкви. С ним жила медсестра, которая работала в нашей поликлинике. Поликлиника находилась на Плющихе в старинном кирпичном доме, недалеко от дровяного склада. Её снесли и построили многоэтажное общежитие для семей слушателей Академии Фрунзе. Теперь – это угол Плющихи и Ружейного переулка. А на нашей стороне Плющихи была керосиновая лавка, пивнушка и 2-х этажный многонаселённый особняк с деревянной лестницей. На втором этаже жила Галя Воробьёва из нашей компании. На первом этаже окна были очень большими и поговаривали, что там жила бывшая хозяйка особняка с детьми. Во дворе росли огромные липы и лиственницы. Эти лиственницы до сих пор живы. Вместо этого дома, двух особнячков, старинной аптеки, дома, где жил поэт Фет, построили длиннющий дом для обслуживающего персонала Совета министров СССР во всю Плющиху. Остался только угловой дом, его через арку соединили с СОВМИНовским и достроили во весь Вражский переулок (там находится ЗАГС).
По Плющихе ходили трамваи 31-й и 42-й до остановки «Фили» (Филёвский парк), куда мы ездили купаться. На другой стороне Плющихи, напротив поворота во 2-й Ростовский переулок, стояла будка, откуда выходила женщина с крючком и переводила со стыковки стрелки на рельсах. Позже будку снесли, а потом и убрали трамвайные рельсы. Только «Булочная» на углу осталась, где в наше время обосновался магазин элитного вина. А вместо маленьких домов построили огромный 9-ти этажный дом для учёных (в простонародье «Дом учёных» в отличие от «Дома архитекторов»). Оставили арку для прохода людей на Бородинский мост. Со стороны Москва-реки расположился огромный магазин «Галантерея», где можно было купить и резинку в штаны, и краску для волос, и мыло, и пластмассовую миску. А теперь там частный магазин элитной мебели.
В 1812 году сгорела только восточная сторона улицы Плющихи. В XIX веке дома вдоль улиц были каменные, а во дворах – деревянные. В том доме, где жили родители Льва Николаевича Толстого, дом Николеньки Иртеньева, очень долгое время находилось отделение ГАИ. Сохранились доходные дома, дом знаменитого гинеколога Снегирёва. Дом, где жил поэт Афанасий Фет, снесён.
А если пройти немного дальше, то выходишь на Саввинский переулок, где была гардинная фабрика. Оказывается – это подворье звенигородского Саввино-Сторожевского монастыря.
По дороге от Клуба «Каучук» (дом архитектора-авангардиста Мельникова) и между Саввинским переулком был магазин «Ливерс», от одноимённой ткацкой фабрики. Сейчас она называется «Шёлковый комбинат» и их общежитие сносят. Сначала продукты по карточкам, потом по талонам, мясник в подвале… Магазин Артамонова был на Плющихе, где сейчас огромное пустое поле (землю выкупило посольство. Уже 20 лет зимой туда свозят снег. Магазин «Молоко» в Долгом переулке, потом улица Бурденко. Сначала ходила с бидончиком, покупали только разливное молоко. Потом – только в бутылках. С Таней Бурденко, внучкой знаменитого профессора, я училась в одном классе. Она так и жила в старинном доме на улице Бурденко. И только в 2010 году этот дом снесли и построили красный кирпичный модерновый дом. Булочная на углу 2-го Ростовского переулка, где у тёти Маши всегда можно было попросить свежую горячую булочку. Магазин «Молоко» № 2 на Плющихе, в доме доходном, где жила любовница Колчака Анна Васильевна Тимирёва. Книжный магазин в доходном доме напротив пивнушки. В нём мы покупали, получали учебники школьные.
Дом Совмина во всю Плющиху поглотил 2-х этажки с аптекой, маленькими магазинами и бензоколонкой. Огромный Доходный дом, где долгое время был Банк ВТБ, а сейчас организация Х, был когда-то жилым, многоквартирным, многосемейным. В доме на углу 6-го Ростовского переулка и Плющихи был самый близкий к нам магазин (сейчас там «Магнолия»). Напротив магазина, через Плющиху, к Садовому кольцу тянется Ружейный переулок. Оказывается, там была ружейно-станочная слобода. Дома Галки Романовой, Люси Полтевой, Саши Чаадаевой и Иры Даевой – моих одноклассниц по 47-й школе – были снесены и построены два дома для специалистов высокого класса Совета Министров и функционеров КПСС. Но между ними остался один изумительный Доходный дом купца Николая Титова, как игрушка, как теремок. Я видела в нём расписные потолки, но дом расселили, реставрировали, он охраняется государством, признан объектом культурного наследия регионального значения. Но до сих пор он пустует и не доступен для осмотра жителями города. А в доме № 4 – наша районная библиотека им.Вересаева.
На углу всегда была будка «Мороженое». Я даже помню маленькое мороженое как тарталетки. В ящике у продавщицы был искусственный лёд, мальчишки его воровали, кидали в лужу, которая покрывалась пузырями. Пузыри лопались и жутко воняли. На палочке было фруктовое мороженое. Палочку облизывали до занозы в языке. Всё это было по 3 копейки. Эскимо в шоколаде было 11 копеек. Потом появились пирожное-мороженое и торты-мороженое (кремы отдавала другим). А теперь из магазина мне приносят самое дешёвое мороженое за 70 руб. Потом появилось на Кутузовском стеклянное кафе, на котором было написано «Баскин Робинс». Попробовать не успела, только в старости мне принесли большие коробки с мороженым, и я попробовала это заморское чудо.
На каждом углу улиц были табачные киоски, потом возникли киоски «Союзпечать». На фасадах домов висели почтовые ящики, потом их поставили на железные ножки у сквера, а теперь только в почтовом отделении можно опустить письмо. Да и письма уже почти никто не пишет, цифра заменила душу.
Когда-то была круглая тумба с театральными афишами. Около кинотеатра «Кадр», на заборе, наклеивали афиши. Потом на доме СОВМИНа был стенд, куда подходила женщина с мешком, в котором было ведро с клеем, кисть малярная и рулоны афиш. Потом с торца автобусной остановки на Плющихе наклеивались афиши. Потом в газетах печатали театральные анонсы. Теперь всё узнавай из интернета. Когда-то всю бумажную продукцию можно было купить только в книжном магазине. Постепенно магазин «Книги» «съели» на Плющихе. Слава Богу, остался киоск (был «Союзпечать», а стал «Роспечать»). Вот в нём-то, кроме газет можно приобрести книгопечатную продукцию и сопутствующие товары.
БЫЛОЕ И ДУМЫ
Разговаривать не с кем, круг друзей и приятелей сокращается. Но самое страшное, что все общаются в Интернете, а у тебя его нет. А по сотовому все стараются быстрее выговориться. Телефонной связи уже около 140 лет. Алло, алло. Легче же на клавиатуре набрать: «Привет, привет!». Никаких эмоций, ни разных интонаций (то раздражение, то радость, то грусть, то безразличие, то смех, то слёзы) – одни смайлики! Сначала у нас в квартире был общий телефон с соседями (коридорный), и всю юность я разговаривала по нему в ванной комнате, чтобы не подслушивали. Его номер был: 147-11-03. Потом сумела сделать комнатный телефон. А теперь я живу среди инопланетян, и те, кто звонит, не мной интересуются, а свои трудности вываливают на меня. А когда звонишь в поликлинику или в больницу, то сотрудник колл-центра сначала выслушивает причину твоего звонка, потом соединяет со специалистом, потом ты полчаса слушаешь музыку, потом всё рассказываешь специалисту… музыка… отбой… давление 220… Тогда, в том времени все соседи друг друга знали, в гости заходили, деньги, соль, масло, яйца одалживали. Тётя Лена из соседней квартиры учила меня готовить, тётя Лиза учила вязать, тётя Валя просила посидеть с маленьким, дядя Айзик давал читать книги. Теперь никого не знаю, никто не заходит – все новенькие, молодые эгоисты. Раньше на похороны собирали деньги, выходили во двор под звуки похоронного марша. Я развела на лестничной площадке цветник. Когда уходила в больницу, просила поливать.
У Галки Сокольниковой на Дальнем Востоке были родственники. Двоюродный брат, Алик, букву «р» не выговаривал. Смотрю сейчас фильм, героиня: «Муж объелся груш». И вот через 70 лет вспоминаю речь Алика: «Выбегает на манеж клон Г«ррр»уш и клоун Беж». Я умираю со смеху. И когда я у Иры (тётки Алика) интересовалась о его судьбе, то спрашивала: «Как там клоун Г«ррр»уш поживает?». Уже и Галки нет, и Иры нет, и Алика нет, а клоун Г«ррр»уш оказывается существует.
А рядом во дворе, в доме № 30, в подвале, жили цыгане – огромная семья, семеро черноглазых ребятишек. Мы им помогали. Дом № 30 сохранился, его сейчас реставрировали. А вместо 2-х этажного домика сейчас маленький сквер. В этом доме на первом этаже жила семья священника. Дочка его бегала с нами, а парень учился в духовной семинарии. И кто бы поверил маленькой девочке, что он заманил меня в парадную красивым карандашом и приставил к лобку девочки что-то острое. Конечно, я убежала, но кому я могла сказать? Кто бы поверил, что сын служителя церкви – извращенец!
На другой стороне Москва-реки был «Дорхимзавод» с ТЭЦ. В небо выпускались чёрные клубы пара. Однажды с Галкой Сокольниковой мы решили переночевать на её балконе. Утром проснулись – чёрные негритята. Затею больше не повторяли.
Хочу рассказать как на Смоленской улице, в доме архитектора Жолтовского, где находится станция «Смоленская» Арбатской линии Метрополитена (построена в 1935 году, им Кагановича), собирались смотреть салют Победы в мае 1945 года. Небо пересекали лучи прожекторов. Сам салют я не запомнила. А потом на школьных тетрадках, на обложках, был рисунок: пересечённые прожекторы над Москвой, а рядом – таблица умножения. Где-то лежит такая обложка.
