Мэтт сказал ещё пару слов о том, как он с нарядом полиции прочёсывал город и пытался вычислить, где меня искать. Даже проболтался о том, что до смерти боялся найти мой хладный труп, но быстро взял себя в руки, горделиво задрал подбородок и попытался перевести всё это в нелепую шутку. Я в свою очередь сделал вид, что действительно поверил – это была всего лишь шутка.
Чуть позже Мэтту позвонил Колин Саммерс и настойчиво попросил приехать в участок. Не то полицейские всё-таки что-то нашли в заброшенных зданиях, не то Майк закончил возиться с уликами с места моего обнаружения. В любом случае, я не разобрал, что именно сказал Колин, а Мэтт не стал вдаваться в подробности. Мой друг просто попрощался и уехал.
Несмотря на то, что от встречи с Мэттом мой мозг активно начал выдвигать предположения, где я мог пропадать целых три дня и что я всё это время делал, усталость оказалась сильнее. Меня клонит в сон. Я опустился на подушку и, кажется, только подумать успел о том, что неплохо было бы вздремнуть, как провалился в объятия Морфея.
Впервые за долгое время я вижу сон. Впрочем, вряд ли настоящим сном можно назвать какие-то смазанные бессмысленные картинки. Кажется, мне привиделась та комната, где я очнулся и тёмная лестница. Где-то вдалеке сияет полупризрачный, полусказочный силуэт Рут Дэвис. Кажется, я отдалённо слышу её голос, но даже в сновидении понимаю, что это лишь часть смутного воспоминания. Мыслительный процесс просто играет со мной злую шутку.
Не знаю, сколько я пребывал с своих спутанных, разрозненных воспоминаниях, прежде чем замер от знакомого запаха. Ладан тонкой струйкой проник в мой сон и опутал собой всё, что я вижу. Как тонкая светящаяся паутинка на каждой тени.
Сквозь сон я почувствовал, как мои губы невольно растянулись в улыбке. Смазанные видения растаяли перед глазами, и я очнулся с глубоким выдохом. Эйден в этот момент вешал куртку на спинку стула.
– Привет! – улыбнулся я, глядя на священника. – Давно не виделись.
Фрост тут же покраснел и начал извиняться за то, что не смог прийти пораньше. Я положил руку на его ладони, сложенные вместе.
– Не смог прийти пораньше, прости, – снова сказал он, опустившись на стул.
– Да брось! – выдохнул я. – Это же я. Всё в порядке.
Фрост смущенно заулыбался, опустив глаза.
– Все медсёстры только о тебе и говорят. «Такой красавчик!» – передразнивал он. – Ты им нравишься.
– Мне-то какое дело? – ответил я и приподнялся на руках, чтобы сесть. – Я всё равно здесь не задержусь.
– Задержишься! – воскликнул Эйден. – Сколько нужно, столько и будешь здесь!
– Да что это с тобой?! – я обвёл его фигуру непонимающим взглядом. – Я взрослый человек и сам решу.
– Когда дело касается твоего здоровья, то ты превращаешься в такого же взрослого, как малышка Джой! – настаивал Фрост. Он даже встал, грозно глядя на меня, и сложил руки на груди для большей убедительности. – Будешь в больнице столько, сколько потребуется, – а затем строго добавил: – И даже не вздумай сбежать.
– Значит, ты не будешь рад видеть меня дома?
Эйден заметался и не сразу нашёл что ответить, но всё-таки спустя минуту сообразил:
– Митчелл, это касается твоей жизни!
– Насколько ты видишь, я живой, – отмахнулся я и сел поудобнее. – И вполне хорошо себя чувствую.
– Митчелл! – по-прежнему возражал священник. – Митчелл, это серьёзно!
– Да что с тобой? – я уже собрался спустить ноги на пол и встать, как вспомнил, что всю мою одежду забрала полиция, и передумал. Пусть я чувствую себя не очень хорошо, но это совсем не повод разгуливать с голым задом. – Эйден, что-то не так? Ты ведь ничего от меня не скрываешь?
Фрост нерешительно подошёл к двери и закрыл её, а затем вернулся к стулу. Он сел, нервно потирая запястья, и никак не может посмотреть на меня.
Я не придал этому значения раньше, но Эйден выглядит уставшим и замученным. Даже когда он просто не высыпается, у него не такое лицо. Оно просто не выспавшееся, а сейчас… Я предполагал, что моё исчезновение заставит друзей понервничать, но даже подумать не мог, что настолько.
Наконец, священник взял себя в руки и поднял на меня глаза.
– Я боялся, что тебя больше нет.
– Поэтому позвонил Рут?
Вместо ответа Эйден только кивнул.
– Пусть это звучит непростительно эгоистично, и это совсем не то, что ты должен сейчас слышать от меня и кого-либо ещё, – затараторил он, поднимаясь со стула, – но я бы этого не вынес, – священник снова вскочил. – Если бы тебя не стало, Митч…
– Я знаю. Поэтому я всё ещё здесь. Заметил?
Фрост не смог сдержать нервной улыбки. Он покачал головой и пробубнил что-то не то на иврите, не то на русском. Языки я плохо различаю, а когда Эйден говорит тихо или в сторону, так это вообще издевательство – я могу какой-нибудь китайский запросто перепутать с итальянским!
Священник немного расслабился.
– Зря вспылил, – негромко сказал он, потирая пальцами переносицу. – Я просто за тебя переживаю.
Должен ли я говорить, как приятно мне это слышать? Не думаю. На моём лице и так всё большими буквами написано. Может быть, не так явно, как хотелось бы, но точно написано.
Эйден побыл у меня ещё около двух часов. Всё рассказывал, как дела дома и немного о своих прихожанах. Разговоров о церкви, о Боге мне действительно очень не хватало. Пусть я был в невменяемом состоянии, но я заметил их отсутствие.
Когда же Эйден собирался уходить, я попросил его принести мне одежду. Священник отнёсся к такой просьбе с недоверием, но пообещал выполнить. Всё ещё боится, что я сбегу из больницы раньше, чем меня отпустят врачи.
Конечно же, сбегу! Что мне здесь делать? Я чувствую себя вполне здоровым. Немного уставшим, но тем не менее здоровым. В больнице лежат те, кто чувствует себя неважно, а я не из них. Так что самое время вернуться к работе. Тем более, когда ещё выпадет шанс расследовать дело, которое завели из-за тебя самого?
Ближе к ночи сил прибавилось. Теперь не могу уснуть. Ни с выключенным светом, ни с принятой таблеткой успокоительного. Голову занимают смазанные картинки, которые я видел во сне. У меня есть ощущение, что они имеют значение. Возможно, они и есть ответ на вопрос: где я провёл те три дня, пока меня искали друзья. Только вот разобрать бы эти цветные пятна на понятные изображения…
В час ночи в коридорах больницы погас свет. Меня пришла проведать одна из медсестёр. От её предложения принять ещё одну таблетку успокоительного я, конечно же, наотрез отказался.
Под рукой ни одной бумажки. Ни телефона, ни блокнота, ни ручки. Как выяснилось позже, детектив Дормер любезно распорядился, чтобы медперсонал ни при каких не выдавал мне пишущие принадлежности, чтобы я не напрягал свою «больную голову и ослабленный организм» работой.
Ничего! Я ему это припомню! Ещё как припомню!
Но всё-таки я уснул. Когда за окном забрезжил оранжевый рассвет, я повернулся на бок, понаблюдать за поднимающимся солнцем. Думаю о чашке горячего кофе, которую выпью сразу же, как покину стены больницы. О крепкой, тлеющей сигарете с сизым дымом в моей руке. Буду пить кофе и курить, дожидаясь автобуса.
Первым делом поеду увидеть Эйдена. Я уверен, что он даже подозревать не будет, что я сбегу из больницы. Вряд ли на его лице будет большая радость, когда он случайно узнает меня среди прихожан, но ругаться на меня он всё-таки не станет. Не при людях, не в церкви, по крайней мере. А я буду улыбаться и делать вид, будто вижу его впервые и вообще случайно попал на службу.
Под такие приятные мысли я и задремал. Чётко помню момент, когда сладкая дремота, сквозь которую я слышал тихие голоса медсестёр и их усталые шаркающие шаги по коридору, сменилась крепким сном. Через него я не слышал уже ничего. Даже пикающих приборов над ухом.
Я проснулся в десятом часу утра. По привычке потянулся и понял, что боль в груди уменьшилась в разы. Почти не чувствуется, а значит мне точно пора возвращаться к работе. На стуле у кровати оставлен большой пакет с запиской. На бумажке всего одна фраза: «Не заставляй меня пожалеть об этом».
Улыбка сама собой появилась на моём лице. Я оделся и почувствовал себя ещё лучше. В кармане куртки Эйден оставил мне немного денег. Ровно столько, сколько понадобится, чтобы купить маленький стакан кофе и добраться до дома. Не больше.
Спустя пару минут я стоял на улице и с наслаждением вдыхал затуманенный выхлопными газами городской воздух полной грудью. Что может быть лучше? Сколько раз за свою жизнь слышал, что свежий воздух, далёких от больших городов поселений, намного полезнее и вдыхается приятнее, столько же я с этим мнением не соглашаюсь. От свежего воздуха мне тяжело дышать.
Ещё бы сигарету и немного кофе, так я вообще буду чувствовать себя как никогда отлично.
До полицейского участка от больницы идти около получаса. Я прикинул расстояние со всеми остановками на передышку – сердце всё ещё даёт о себе знать, когда я иду своим привычным шагом. Мне понадобиться час, не меньше. Я поднял голову к небу, чтобы убедиться, что в отведённое время не попаду под дождь или снег.
Небо затянуто тяжёлыми тучами, но погода в последнее время как непредсказуема, что ни в чём нельзя быть уверенным. Казалось бы, декабрь! На прошлой неделе, кажется, во вторник, всё утро лил дождь. Я вышел из дома и, пока добрался до места, а это минут пятнадцать, вместо дождя на голову стали сыпаться хлопья снега. Вода под ногами превратилась в лёд, а тротуары соответственно стали настоящим катком.
