В следующий час Ида исследовала весь замок, от узких и опасных винтовых лестниц, где каждый шорох отдавался многократным эхом, до просторных, утопающих в роскоши залов и спален. Всюду красовались манекены кавалеров и дам в старинных литовских и польских нарядах, а также похожие на пустые черепашьи панцири рыцарские доспехи. На стенах распластались волчьи шкуры, висело оружие, полотна. Выцветшие гобелены рассказывали о чем-то великом и давно минувшем.
Когда Ида вышла из замка, облака уже рассеялись и в небе сквозь тончайшую дымку улыбалось бледное солнце.
Минуя группу иностранных туристов, Ида заметила выходившую из ворот впереди нее черноволосую девушку в темных очках с зачехленной гитарой на плече. Ида близоруко прищурилась. Она ускорила шаг, хотя прекрасно знала, что таких совпадений не бывает. По крайней мере, почти не бывает. В теории.
Она поравнялась с брюнеткой так, чтобы ее профиль под очками можно было разглядеть.
– Галка!
Девушка остановилась, в недоумении глядя на Иду. Потом сняла очки и сверкнула белыми зубами из-под вишневых губ.
– Мир тесен…
– Ха-ха! Слушай, вот так совпадение!
Ида подумала, что Андрей, будь он сейчас здесь, кусал бы ногти от отчаяния, не в силах объяснить это наглое, вопиющее чудо.
– Это знак свыше! – улыбнулась Ида.
– Да уж, дьявольщина в чистом виде! Куда направляешься?
– Я на остановку. Домой. В смысле, на дачу.
– А где твой… Сергей или как его?
Ида сделала неопределенный жест.
– В Москве.
– Та-ак… – Галка подняла брови. – Поссорились?
– Нет, по делам уехал.
Галка разочаровано фыркнула.
– Жаль! Я уж думала: нас ждет целая череда совпадений, вплоть до того, что съели на завтрак.
– А ты куда?
– В Брест. Домой, как и ты.
Ида отметила, что кроме гитары и небольшой сумки на плече у Галки с собой ничего нет.
– Можно сказать, путешествую автостопом по стране.
Они разговорились. Ида была убеждена, что такое совпадение, по сути, настоящее чудо (и уже второе за это лето) не могло произойти просто так. В этом должно быть скрытое послание. Когда оказалось, что возвращаться Галке особо некуда и не к кому, Ида вдруг предложила несколько дней пожить вместе на даче. Впервые саркастичные Галкины глаза наполнились искренним, почти детским изумлением.
– А если я воровка? Или маньячка?
– Ты не воровка и не маньячка.
– А может, у меня вместо гитары там снайперская винтовка?
– Класс! Научишь меня стрелять!
Ида засмеялась, Галка стесненно улыбнулась краешками рта. Вечером того же дня новая подруга, частично убрав с лица привычную высокомерную мину, разглядывала участок Иды.
– Хм… а интернет тут…
– Не ловит. Да фиг с ним! Любишь настолки?
– Лучше «Покер».
Галка вздохнула и обратила на Иду взгляд, в котором переплелись неловкость, благодарность, недоверие и грусть.
– Я завтра уеду.
Ида пожала плечами.
– Как хочешь. Хотя нет, ты уедешь послезавтра!
– Почему?
– Потому что приехать к вечеру и уехать на следующий день – это глупо.
– Мне просто реально как-то… Я тебя не понимаю.
– Смотри. Мы с тобой встретились второй раз благодаря совершенно невероятному совпадению. В жизни так не бывает, согласна? В кино – да. В книгах – с натяжкой (если автор такое допускает, его тут же заклевывают критики). Но в жизни – нет! Если жизнь нас опять свела, значит ей, а точнее нам это по какой-то причине очень и очень нужно. Я никогда не поверю, что подобные фокусы судьбы ничего в себе не несут.
– Ну и?
– Надо выяснить: зачем!
Галка сдержано усмехнулась и посмотрела на Иду, как на ребенка.
– Ты не куришь?
– Нет. Предпочитаю жасминовые палки. Но тебе не запрещаю.
Галка осталась. На день, на два. А потом и вовсе дождалась возвращения Андрея. Все это время Ида учила ее бездельничать и получать удовольствие от жизни. Галка отвечала в свойственной ей циничной манере, но время от времени смущенно предлагала какую-нибудь помощь или вновь порывалась уехать, чтобы не объедать малознакомых людей.
По вечерам они играли в «Эволюцию» или на гитаре. Галка исполняла песни на немецком и французском, темного таинственного содержания. Ида пела то, что писала сама. Ее песни были добрые, светлые, всегда с каплей самоиронии, хрупкими бабочками взмывающие к далеким звездам. Даже чужая, черная как перо ворона гитара в ее руках менялась до неузнаваемости, становясь чуткой и покладистой.
Со временем Галка расслабилась на столько, что все чаще забывала натягивать на себя привычное амплуа. Ее лицо, посвежевшее и загоревшее, больше не сочеталось с искусственной чернотой волос и злыми печатями татуировок на плечах и спине.
Как-то вечером накануне возвращения Андрея Ида и Галка вышли из бани, которую так и не сумели растопить, и сели ужинать. Комнату освещал слабый розоватый ночник. Крупный мотылек, бросался, как безумный на абажур и тут же взмывал к потолку, отбрасывая на него страшную тень. Ида отворила дверь и, погасив свет, с огромным трудом выгнала мотылька в родную ночь.
– Теперь комары спать не дадут! – вздохнула Галка.
