Привет из 70-х

Монолог четвертый

Утром мне дали как следует выспаться. Я забыл перед сном принять очередную таблетку, и теперь тело выло от слабости, требуя подкрепиться. Милосердная Клара оставила на прикроватной тумбочке стакан воды и положила рядом пилюлю L@rn’а. Только проглотив ее и запив водой, я ощутил прилив сил и некоторое облегчение, но в целом состояние оценивалось как на редкость гадкое, даже отвратительное. Голова гудела от ночных побоев, и на теле выступили синяки и ссадины. Я осматривал собственные бедра, поднялся с постели и, шатаясь, обошёл квартиру: все куда-то запропастились. Кажется, жена говорила что-то о выступлении Лайлы утром, и может быть, поехала с ней на репетицию, а может, и по своим делам. Рафаэлло ходил до обеда в гимнастическую секцию и висел на кольцах, упражнялся – это полезно для него, он с детства рос довольно хиленьким, и я искренне надеялся, что силовые упражнения помогут ему стать настоящим мужчиной и позволят защитить себя в ситуациях, подобной той, что случилась со мной накануне. Впрочем, против троих молодчиков, каким бы сильным ты ни был, пожалуй, вряд ли сумеешь одержать безоговорочную победу. Лучше просто не вляпываться в дерьмо.

Я уже лет сто не наблюдал своё жилище утром в лучах солнца, пробивающегося сквозь смог, вечно висящий над промзоной. Я упоминал, что наш город был построен чуть более ста лет тому назад вокруг промышленных предприятий нефтехимической промышленности? Когда нефтеперерабатывающая промышленность захирела после неизбежного распространения альтернативных источников энергии, эти заводы частично перепрофилировались, какие-то закрылись, иные стали сдавать свои площади в аренду различным частным компаниям (L@rn тоже располагался на этой площади), где предпринимателям дали свободу работать по сниженным налоговым ставкам, чтобы подстегнуть экономику края, но все эти меры принесли не совсем ожидаемые результаты из-за повсеместного разгильдяйства и воровства, как всегда у нас, – сколько бы лет ни проходило, устройство нашей страны неизменно. Обычные работяги вроде меня и посредственности, не обладающие средствами приобрести доступ к престижным профессиям, не особо разбогатели. Пожалуй, мне не стоит далее распространяться на эту тему, дабы не вызвать на себя обвинений в оскорблении власти – sed lex dura lex.

Свет тёплыми лучами ложился на занавески, на темно-коричневый линолеум. Под кроватью пухлыми хлопьями накапливалась пыль – пора запустить программу очистки на машинке для мытья полов. Тишина окутывала меня нежнейшими облаками спокойствия – как, оказывается, здорово побыть порой в одиночестве. Я достал аптечку и обработал синяки заживляющим кремом. Выпил кружку растворимого кофе. Просмотрел утренние новости: в Дубае приступили к заливке фундамента башни, которая станет самым высоким небоскребом в мире, обогнав Харпер билдинг в Нью-Йорке – в плане 312 этажей, предполагаемая высота со шпилем – почти два километра; в Москве при таинственных обстоятельствах погиб известный адвокат Давид Зодиаков, предположительная причина смерти – суицид; суб-вайт дива Никанелла Забриски выложила видео танца, названного аудиторией её канала «бомбическим», – я остановился на последнем, просмотрел видео и, блаженно улыбаясь, согласился с оценкой подписчиков красотки. Потом я вспомнил вчерашний вечер – потеря работы, поиски вариантов. Чёрт… Незнакомец. Визитка. Я хлопнул себя ладонью по лбу: визитка осталась в кармане брюк, а брюки я бросил в стиралку. Наверняка от нее уже ничего не осталось и прочитать надпись уже не удастся. Вытащив брюки из сушилки, оставалось лишь убедится в своих опасениях: на сыром ещё клочке бумаги положительно ничего нельзя было разобрать. К счастью, элементарная перемотка решит эту проблему на счёт раз. Я просмотрел еще раз вчерашнее избиение и заодно задумался, не стоит ли позвонить в полицию и натравить их на тех подонков. Склонившееся надо мной лицо коротышки, поспешное бегство троицы подонков, появление спасителя: странное дело, его лицо казалось смазанным, я никак не мог его разглядеть, да и голос его казался измененным, совсем не таким, каким он мне запомнился. Впрочем, момент, когда я взял в руку его визитку, запечатлелся отчетливо: я сделал скриншот и сохранил его в папке с документами.

Позвонила Клара и поинтересовалась, как у меня дела. Я рассказал про вчерашнее нападение и пожаловался на ноющую боль в нижних конечностях. Она выразила пожелание, чтобы я скорее поправился и занялся делами. Ходил ли я уже в центр занятости? Я сказал, что еще не успел, так как едва успел подняться на ноги после тяжелой ночки.

– Так если можешь ходить, возьми себя в руки и оправляйся в Центр занятости и встань на учет на бирже труда! Ты обещал! – заключила она и, не прощаясь, отключилась.

Я ничего не обещал. Но ладно, раз вам так сильно надо, окей, выполню требуемое. Я переоделся во все свежее и немятое и, пнув как следует подъездную дверь, выбрался наружу и поплёлся к трамвайной остановке в квартале от моего дома: линия тянулась с промзоны через центр города вдоль центрального проспекта. Единственный известный мне офис центра занятости находился возле здания администрации, и на трамвае было проще всего добраться, хотя я и справедливо полагал, что это совершенно пустая затея. Может быть, у них и найдется вакансия дворника, или уборщика, или охранника торгового центра. Но на зарплату, что им платят, практически невозможно выжить. Низкопольный самоуправляемый трамвай бесшумно подкатил к платформе длинной обтекаемой блестящей змеей из стекла и металла. Я шагнул внутрь, искренне жалея, что приходилось оставлять следы грязи на чистом полу от подошв, с которых растекалась серо-коричневая жижа от таявшего льда и снега. Я сидел возле окна, глядя на холодные тусклые тротуары, плавно тёкшие мимо, на бесцветный снег, хранившийся по обочинам до весенней оттепели, на хмурые ощетинившиеся деревья, на кислые фасады одинаковых панелек, на блики на ветровых окнах припаркованных возле них электрокаров; небесный овчар гонял по пасмурной выси стада кудрявых барашков; блеклые люди, сидевшие на соседних сиденьях, уставились себе под ноги, думая о чем-то своем или читая новости в Сети: глаза их были наполовину закрыты или затянуты целлофановой пленкой.

Снимите гнёт со взгляда моего,

Чтоб скорбь излилась хоть на миг слезою,

Пока мороз не затянул его1.

Жили ведь раньше люди, оставившие след в истории. Данте, например. Пятьсот лет назад он гулял по Флоренции, сочинял свои стихи. Нынешнее искусство и искусством-то назвать язык не поворачивается, что ни возьми: хоть кино, хоть так называемую литературу, хоть музыку или живопись: сплошная выхолощенность, глянец, гламур, политкоректность и бесталанность. Сборище неудачников и бездарей, мнящих себя артистами. Ничего даже близкого по духу, мощи и уровню, например, «Ста годам одиночества» или, допустим, «Процессу» за последние десять, или даже двадцать, или тридцать лет не выходило. Тьфу. Разве может в мире, в котором боишься слово сказать против властей, натыкаясь то на один закон о благопристойности, то на другой о противодействии тому или сему, возникнуть что-нибудь великое, освобожденное от дурацких оков публичной цензуры, к слову, автоматизированной до абсурда и проникающей повсюду, где есть слово и дело. А я? Неужели мне тоже предстоит погрязнуть в рыхлых сугробах посредственности и ничего не добиться? Я вовсе не мечтал о творческих вершинах, но хотя бы о достойной жизни – разве это не прописано в конституции? Чёрт, опять меня повело куда-то в сторону, простите.

Центр занятости представлял из себя несколько квадратных блоков разного размера, присоединенных друг к другу короткими переходами, облицованными тёмно-коричневым кирпичом вокруг высоких панорамных панелей. Его построили в начале нынешнего века, и архитектор тяготел к футуризму, видимо, ныне совершенно устаревшему. В чём необходимость являться лично, спросите вы, когда можно подать заявку через Сеть? Разумеется, можно, но тогда придется стоять в электронной очереди и ждать ответа до двух месяцев. Другой способ – отправиться на биржу собственнолично, пройти собеседование у государственного служащего и надеяться на более быстрый результат.

Не стану вас утруждать описанием сидения в очереди с виртуальным талончиком среди обездоленных бедолаг, явившихся туда за тем же самым, что и я. Как отвечал на флегматичные вопросы госслужащего, похожего на меланхолическую модель Пикассо голубого периода. Как снисходительно приняли моё прошение о получении пособия по безработице, обещав отправить ответ на него по электронной почте в течение семи рабочих дней, и рекомендовали следить за суб-вайтом. На почту тут же пришло сообщение о том, что заявка принята, и к ней они прикрепили подробную презентацию, что долбила участок Вернике в головном мозге контекстными тегами вроде «заплати налоги сейчас и получи скидку» и «негосударственный пенсионный фонд „Паром“ – это Ваше достойное будущее».

Выйдя из офиса, я уселся на скамейке и крепко задумался, как провести остаток дня. Куда еще обратиться за поиском работы? Явно на Димона надеяться не стоит. Вариант с «Рустиксом», по-видимому, также отваливается. Надо прошерстить суб-вайт с объявлениями о рабочих вакансиях. И тут я вспомнил о ночном происшествии. Рано или поздно придётся разобраться с услугой, что, возможно, потребуется вчерашнему хлыщу. Я припомнил, как он выглядел, какое изысканное пальто покрывало его плечи. Его дорогую тачку. У такого пижона, должно быть, деньги куры не клюют. Это значило, что, оказав ему нужную услугу и если мне достанет ума, возможно, мне удастся примазаться к нему и снискать благосклонность богатого чела, а оказавшись в фаворе у влиятельного чувака, можно добиться чего-нибудь и для себя. Вдруг это шанс, который нельзя упускать?

Выудив из головы скриншот с номером телефона, я набрал его, и через несколько длинных гудков услышал в ушах сердитый незнакомый голос:

– Кто это?

– Э-ээ… Господин Крухов? Это Милен, помните? Вы выручили меня вчерашней ночью, и-и-и…

– Вы ошиблись номером.

Трубку, хотя это выражение уже неактуально, положили. Я недоуменно поглядел на скриншот, сверил цифры. Всё то же самое. Может быть, он подшутил? Или сунул не ту визитку, старую? Или он просто не в духе? Чтоб тебя! Кажется, все надежды рушились прахом. Оставалось только плестись на трамвайную остановку. Пока я шагал, в ушах зазвонил телефон. Номер отсутствовал в записной книжке. Он вообще не определялся. Интерфейс телефонного приложения кома затруднялся предоставить какие-либо сведения о звонившем. Отвечать или нет? Я лихорадочно раздумывал над этим, будто от звонка зависела моя судьба. В конечном счёте, так оно и вышло.

– Алло? – недоверчиво отозвался я.

– Милен?

– Э-э-м, да.

– Это Скрипчел Крухов. – Голос его звучал не так, как я его запомнил, он вообще мало напоминал человеческую речь.

– О, добрый день! Да, вы сказали, что я ошибся номером, хотя…

– Это неважно. Что вам угодно?

– Да, собственно, это я хотел спросить, чем могу услужить вам, Скрипчел? – «Что за идиотское странное имя?» – подумал я, впервые произнося его вслух. – Я должен как-то отблагодарить вас за спасение.

– А, вы об этом. Ну хорошо, встретимся сегодня в семь вечера возле въезда на авторынок. Знаете, где это? – спросил безразличный голос.

– Да, конечно.

– В таком случае до встречи.

Короткие гудки прервали наш разговор, и я забрался в подъехавший трамвай, который повез меня обратно. Он был еще более блестящим и новее предыдущего, и на окнах изнутри проецировалась короткая рекламная анимация: «Запишись на тест-драйв нового VW FAUST и ощути энергию ветра!» или «Бой Л. И. Си против Г. Ирикова 2 декабря! Сделай свой выбор на портале ставок @bet». По пути я набросал резюме и накропал несколько адресов, куда его отправить: всякие объявления на тематических сайтах: от их чтения возникала такая тоска, что вместе с ней приходило желание удавиться. Я решил пока ничего не отправлять и дождаться вечерней встречи, чтобы проникнуться намечавшимся делом, выяснить, насколько оно стоящее, а уж потом и отправлю: полагаю, объявления о вакансиях никуда не денутся до вечера.

Вернувшись домой, я обнаружил, что вся семья уже в сборе. Жена занималась домашними хлопотами, вернее, следила за тем, чтобы белье стиралось, робот-уборщик не заклинивало, а еще протирала пыль и устроила генеральную уборку на балконе. Дети делали вид, что выполняют домашние задания, но на деле, кажется, валяли дурака. В кои-то веки я постарался разобраться в их заданиях и рассказать о каких-то вещах из собственного опыта, да и попросту мы довольно весело провели время, болтая, и даже Кларочка смягчилась немного, перестав бурчать, и когда я вдруг схватил её за талию, как бывало раньше, лет пять назад, не оттолкнула меня и не вырвалась, а даже обняла меня в ответ и вернула мой поцелуй своими нежными тонкими губками; и я даже стал надеяться, что вечером, когда дети улягутся в постель, мне перепадёт сладенький кусочек тортика или хотя бы долька нектарина.

Ровно в 19.00 я стоял возле запертых ворот авторынка: место это находилось за городом, возле железнодорожного переезда, и сам авторынок являл собой всего лишь большую квадратную площадку, закатанную в асфальт и окруженную по периметру бетонным забором. Возникшая около восьмидесяти лет тому назад, автотолкучка эта обросла снаружи рядами гаражей, магазинами электрозапчастей и автоаксессуаров, офисами перекупов и полулегальных сервисов, моек, шиномонтажек и проч.

Уже в то время, когда только заливали асфальт на этом полигоне, фантасты и люди науки представляли себе, что в наше время сложные механизмы обретут дополнительную функциональность в виде антигравов и, преодолев силу притяжения, станут гибридами автомобиля и самолёта, научившись летать по воздуху, и кажется, сняли несколько художественных фильмов, где в числе прочих футуристических артефактов демонстрировались наглядно подобные прототипы. Ничего такого не произошло. Антиграв не изобрели. После первой четверти нового века человечество переложило на дроны надежды на легкодоступность перемещений по воздуху, уподобив их поездкам на личном автотранспорте или велосипеде. Однако удобство использования подобных устройств и их по-прежнему высокая по сравнению с рядовыми электрокарами стоимость всё еще не позволяли им массово распространиться. И хотя инженерия далеко продвинулась, подняв простоту управляемости и стабильность летающих на пропеллерной тяге аппаратов на гораздо более продвинутый уровень, мы, обычные люди, продолжали передвигаться по дорогам на автомобилях. Кроме того, грузовые перевозки были сильно ограниченны массой груза, что был способен нести на себе дрон, и зачастую они не годились для тяжелой или объемной поклажи. Частично крупные дроны заменили вертолеты, но их использование все еще оставалось узкоспециальным и было доступно немногим, в основном людям с деньгами. Впрочем, их стали использовать в медицине, отчасти сменив устаревшие кареты скорой помощи; их взяла на вооружение полиция для быстрой доставки личного состава или патрулирования улиц; пилотируемые и беспилотные гонки дронов стали популярными видами спорта; ими пользовались и для доставки товаров, что стало совершенно обычным делом; разумеется, их продолжали использовать и в военных целях; в общем, дроны использовались везде, где только можно, однако ограничения во времени автономной работы, несмотря на значительный прогресс в области производства мощных и компактных аккумуляторов и в программных энергосберегающих технологиях, удобство старых добрых тачек для многих обывателей перевешивали скорость и шик полета. Эти мысли циркулировали в моей голове, пока минут десять я ждал своего вероятного покровителя возле запертой двери главного входа.

Но вот появилась блестящая черная машина, сверкавшая так, словно ее часами полировали до того, как допустить к поездке: ни единого пятнышка грязи или царапинки. Он подрулил ко мне, остановился и кивком головы велел занять соседнее место в машине. Та же бородка, широкий лоб, тёмные глаза. Мы так и стояли за железной дорогой. Крухов несколько мгновений разглядывал меня, чему-то слегка улыбнулся, показав несколько фарфоровых зубов. Я тоже с любопытством рассматривал мажора, потом не выдержал взгляда и отвел его на приборную панель: радио тихо бубнило пятилетний корейский хит в стиле басс-топ.

– Вы недавно потеряли работу, – утвердительно произнес он: голос его звучал бархатисто, тембр был мягкий и приятный, возможно, он модифицировал связки, чтобы голос звучал так приятно.

– Ага… буквально вчера. – Я удивился, насколько далеко он углубился в наведении справок обо мне.

– Что-нибудь уже присмотрели?

– Да вот… Изучаю предложения тут и там.

– Если вы еще не устроились на другую должность, что скажете, если я предложу вам одну работёнку?

– Зависит от того, что нужно делать… – промычал я: я ведь хотел, чтобы разговор подобрался к данной возможности, но никак не ожидал, что беседа примет подобный поворот едва не с первой секунды.

– Вы не только отблагодарите меня, но и сильно обяжете, да к тому же подзаработаете. Дело срочное, и к его исполнению следует приступить немедленно. К тому же от вас требуется определенная осторожность, расторопность, внимательность, хотя само дело и не является сколько-нибудь затруднительным, по сути, это просто прогулка.

– Нужно куда-то ехать? – уточнил я.

– Именно.

– И решение нужно принять именно сейчас?

– Именно.

Снова в голове судорожно задрыгалась тревожная мысль, точно зеленая мохнатая гусеница, зажатая пальцами непостижимого великана перед тем, как стать наживкой для ловли пескаря. Он поспешил успокоить меня дополнительными разъяснениями:

– Нужно прокатиться вокруг Москвы. Маршрут по нескольким городам. Поедешь один. Приходилось работать курьером? Мне нужно доставить кое-какие заказы своим клиентам. Товар деликатный, и я не хотел бы доверять его обычным службам доставки.

– Несколько городов? И как мне это сделать? Сколько времени это займет?

– Срок – максимум неделя, – продолжал перец. – Отправишься утром на машине. Более подробные инструкции позже. Сейчас я сказал более чем достаточно.

– Но у меня нет машины.

– Последнее транспортное средство, зарегистрированное на твое имя, – «Рено Касси» 2055 года выпуска. Четыре года назад ты продал её по сильно заниженной цене. Из-за аварии? Или эта рухлядь просто развалилась от старости? Впрочем, теперь уже неважно. Авто будет. Тачку для поездки я уже добыл. Для этого мы здесь.

– А что за товар? Надеюсь, это не что-нибудь противозаконное? Проблемы будут?

– Законное вполне. Вещи довольно безобидные. Электронные приборы по спецзаказу. Проблемы могут возникнуть лишь в том случае, если ты сам поведешь себя как кретин. Рецепт избежать проблемы прост – не быть кретином. Теперь довольно об этом. Итак, ты согласен?

Я и не заметил, как мы перешли на «ты». Как много он обо мне знает, оказывается.

– А какое вознаграждение полагается, если я справлюсь с твоим заданием? – задал я последний вопрос, от которого зависел исход разговора.

– Отличный вопрос. Если не подведёшь, четверть миллиона рублей сейчас, включая всевозможные дорожные расходы. И столько же по возвращении домой с пустыми руками после всех развезенных заказов, живым и здоровым. Итак? Мы договорились?

Я глубоко вздохнул, размышляя над его предложением. Сумма немаленькая. Но и подозрительно много за работу обыкновенного развозчика. Что-то тут нечисто. С другой стороны, было бы все чисто, не платил бы так много. Какая-то часть меня с негодованием морщилась и отвергала эту возможность, благоразумно твердя, что легкие деньги к добру не приводят, и если мне не хочется попасть в мутную историю, лучше не связываться с этим подозрительным типом.

– Уже и тачку раздобыл. И подготовил задание. И разузнал про меня всю подноготную? А что если откажусь? Сам сядешь за баранку2?

Крухов развёл руками и пожал плечами, смущенно улыбаясь:

– Сильно бы не хотелось такого допускать, при моей-то занятости. Однако если тебя мое предложение в итоге не устроит, видимо, придется поискать другого водителя.

Я чувствовал, как мутная история уже завертелась: всё было предопределено победившей другой, алчной частью меня, желавшей заполучить лёгкие деньги.

– Ладно. Будь по-твоему. Где там твоя тачка?

– Отлично, я рад, что ты согласился.

Он протянул мне ладонь, и в тот миг, когда мы пожимали друг другу руки, мой текущий банковский счет пополнился на кругленькую сумму.

Монолог пятый

Вернулся я домой на автомобиле, чего не случалось уже четыре года с тех пор, когда я продал прошлую машину, по верному замечанию Крухова, после глупой аварии: в меня въехал пьяный тракторист на железном монстре, промяв бочину в продольную рябь огромным колесом. Пришлось скинуть тачку за бесценок, а на новую я так и не накопил, да, честно говоря, с развитым общественным транспортом и вахтой оно, думается, особо и не требовалось. Я заехал на платную подземную парковку неподалеку от дома, оставил машину на минус третьем этаже современных катакомб. Расчерченное поле, уставленное темными силуэтами автомобилей; кое-где в полумраке виднелись пустоты. Тихо как. Только откуда-то капала вода. Капельки плюхались в лужу в мрачном темном углу, куда соваться не хотелось. Поднялся на лифте наверх. Еще несколько сотен шагов – и я вернулся домой.

Мать выдала детям бумагу и краски, и они рисовали что-то: Лайла пыталась запечатлеть свой сон, а Рафаэлло придумывал комиксы, сочиняя заковыристый сюжет про подростков с картинками. Я посидел с ними несколько минут, пытаясь выяснить у них, о чем они думают и что нового случилось сегодняшним днем. Они чирикали наперебой, и у меня сердце щемило от искренней любви и привязанности, звучавшей в их звонких голосах. Будет жаль покидать их. Грусть заполняла полости в сердце кислым вином. Я, как мог весело, поболтал с ними, затем сообщил им, что уезжаю в командировку на неделю и спросил, какие гостинцы они хотят: сын попросил купить ему коптер, а дочь пожелала кошелёк из замши.

Клара расположилась на диване в большой комнате, подмяв под себя обе ноги и что-то сосредоточенно разглядывая или читая в своей голове. Жаль, что нельзя заглянуть человеку в голову и узнать, о чём он думает, – до сих пор не сконструировали гаджетов для чтения мыслей. Я с довольным видом сказал ей, что нашел работу и уже завтра мне нужно будет уехать. Клара выслушала меня спокойно и лишь приподняла бровки, когда я перевел на семейный счет двести тысяч дублей, оставив лишь пятую часть от этой суммы на дорожные расходы.

– Этот странный человек уже заплатил столько денег, хотя ты еще ничего не сделал? – спросила настороженно она.