Мелодия убийства
Какой, к черту, инвестор?! Да как он вообще может сейчас думать о работе, когда вся его жизнь взорвалась, рассыпалась, что он сам дьявольски унижен, уничтожен?!
Он не мог не заметить единственную пару, сидевшую за столиком у окна. Мужчина, увидев Макса, приподнялся и поприветствовал его рукой, приглашая.
Пожаров. Ну конечно! Крепкий румяный толстяк в светлом костюме и в расстегнутой голубой рубашке. Рядом с ним жена. В ослепительном алом платье. Словно специально нарядилась, чтобы гармонировать с красно-белой гаммой ресторана.
– Николай Петрович? – Шахлевич подошел к нему, мужчины пожали друг другу руки.
– Максим Иванович, рад! Присаживайтесь, пожалуйста. Познакомьтесь, Ольга, моя жена.
Женщина протянула ему руку, и если мгновение назад он вместо нее видел лишь расплывчатое красное пятно, то теперь внутренний туман рассеялся, и он увидел Ольгу – свою жену. Ему стало плохо. Голова закружилась, и он, цепляясь за стол, рухнул в кресло напротив Пожарова.
– Оля? – Челюсть его свело, и он буквально проскрежетал ее имя. – Оля?
– Ольга Владимировна. – Она, привстав, протянула ему руку через стол и поздоровалась с ним. – Но, если угодно, можете звать меня Ольгой.
Легкая усмешка тронула ее губы.
Она даже не постаралась как-то изменить свою внешность. Такая же аккуратная шапка медных волос, так же подведены ее большие карие глаза, такой же тон помады. Вот только взгляд как будто бы другой. И она не напряжена, как это бывало в последнее время. Напротив, спокойна, улыбчива.
– Оля, что ты здесь делаешь? Ты в розыске… Тебя все ищут, – наконец произнес он. Губы его пересохли, в голове шумело.
– Не поняла… – улыбнулась она и повернулась к Пожарову. – Что это? Шутка такая?
– Николай Петрович, что все это значит? – Макс вдруг подумал, что сошел с ума. Что у него начались галлюцинации. Или ему все это снится? Вот сейчас он проснется и окажется у себя дома, в постели. А рядом будет спать Ольга. И на подушке будут рассыпаны ее темно-красные волосы.
– Я тоже не понял… – растерянно пробормотал Пожаров.
– Вот эта женщина – моя жена.
Пожаров взял в руки графинчик и плеснул себе водки. Покачал головой.
– Максим Иванович, с вами все в порядке? – Он был вежлив, пока еще не злился. Возможно, даже жалел его, подозревая, что у Макса проблемы.
– Оля, я жду. – Макс уже почти плакал. Он почувствовал себя мальчиком, попавшим в компанию взрослых, которые морочат ему голову, издеваются над ним, а мама опаздывает. – Кем тебе приходится этот господин?
Теперь он смотрел ей прямо в глаза, не мигая.
– Максим Иванович, вы меня явно с кем-то спутали. Этот господин, как вы изволили выразиться, мой муж Николай. Коля, в чем дело? Что происходит? Вы пьяны?
– Пока нет, но собираюсь напиться. Оля, ты, вероятно, знаешь, что меня подозревали в том, что я тебя…
И тут он понял, что если произнесет сейчас слово «убийство», то его отправят в психушку. Судя по тому, что сейчас происходило, он, скорее всего, начал галлюцинировать и в жене Пожарова увидел свою Ольгу.
– Николай Петрович, думаю, нам следует отложить наш разговор. Мне что-то нехорошо… Воздуха не хватает…
Он был бы уже и рад, если бы потерял сознание, исчез, провалился, растворился в воздухе или чтобы время откатилось назад, и он еще не вошел в ресторан, но он все еще продолжал сидеть напротив Пожарова и хлопать глазами. И чувствовал себя глупо.
– Вы позволите, я отлучусь ненадолго…
И не дожидаясь ответа, Макс встал и вышел из-за стола. Бросился к выходу, спросил у официанта, где находится туалет. И уже там, проверив кабинки и убедившись, что в них никого нет, но оставаясь возле зеркал, чтобы контролировать, не войдет ли следом за ним Пожаров, позвонил Бронникову.
– Борис Михайлович, я сейчас в ресторане «Доктор Живаго» на Моховой. Пришел на встречу с инвестором Николаем Петровичем Пожаровым, – он старался говорить быстро, боясь, что потеряет сознание или вообще умрет, не успев договорить. – Пожаров пришел с женой. Так вот, эта жена – точная копия моей Ольги. Один в один. Даже прическа такая же, фигура, глаза, помада… Это она, слово даю!
Бронников, к счастью, поверил ему и посоветовал задержаться в ресторане, продолжить встречу, чтобы он успел подъехать и увидеть парочку.
– Спасибо вам, – растроганно поблагодарил адвоката Макс и вернулся в зал.
Он боялся, что призрачной пары Пожаровых не застанет. Но все были на месте. Возле столика стояла официантка в сером форменном платье с белым воротничком и в белом передничке. С белой наколкой на голове.
Макс подумал, что если он сейчас ущипнет ее и если девушка адекватно отреагирует, вскрикнет хотя бы, значит, это не сон и не галлюцинации; если же вместо серого платья его пальцы увязнут в сером густом желейном пространстве, значит, он спит и видит болезненный сон.
Но он все же не рискнул ее ущипнуть. Он слушал, как Пожаров уверенно заказывает блюда.
– Зеленый салат с авокадо…
– А мне из закусок хурму с копченой уткой, спаржей и копченым сыром… – сказала знакомым до боли голосом жена Пожарова.
Макс подумал, что не знает, оказывается, вкуса своей жены. Он всегда думал, что Ольга ненавидит хурму за ее вязкость и терпкость. Значит, это не она? Неужели сестра-близнец? Какой-то пошловатый розыгрыш получается. Но если она сестра-близнец, то неужели красит волосы тем же тоном, что и Ольга? И так же ярко красит губы?
И Макс вдруг дерзнул обойти стол и подойти очень близко к женщине, чтобы попробовать уловить исходящий от нее запах.
Это были ее духи. Он не знал их названия, вообще не разбирался в духах, знал только, что они американские, со сладковатым цветочным ароматом.
– Оля, меня же посадят… – шепнул он ей прямо в ухо. – Они думают, что это я убил тебя. Помоги.
Женщина слегка улыбнулась, похлопала его по руке и снова углубилась в изучение меню. Для чужого человека этот жест показался Максу странным.
Пожаров, проследив за действиями Макса, пожал плечами и вздохнул, как если бы его нисколько не удивило поведение душевнобольного человека, и вернулся к заказу:
– Мне печеную баранью лопатку, пожалуйста.
– А мне, – улыбнувшись явно через силу, сказала Ольга, – филе утки с кремом из цветной капусты.
– Максим Иванович, а вы что будете?
– Мне вареники с черемухой, – сказал Шахлевич, и его голос прозвучал как поминальный колокольный звон, после чего весь ресторан захлопнулся, как большая черная пыльная коробка.
Он потерял сознание.
Глава 15
16–17 сентября 2022 г. Тамбов
Когда Петр после разговора с братом сказал Жене, что «отпросил» ее у него, она почувствовала себя школьницей. Не замужней женщиной с беременностью в двадцать две недели, а подростком, собравшимся с подружкой в дальнее путешествие под присмотром родственника.
Безусловно, Борис перезвонил Жене, попытался отговорить ее от поездки, напомнил о ее сроке, но (как она поняла), помня историю с ее поездкой в Калину, когда она продемонстрировала ему свою независимость и свободолюбие, довольно быстро уступил, моля только об одном: беречь себя.
– Боря, повторю, я не больная, я беременная. Все будет хорошо.
– Ладно, милая, поезжай. Петр хороший, опытный водитель, да и дороги сейчас отличные, все-таки только сентябрь… Жаль, меня нет дома, я бы проводил тебя.
– Ну все! – просияла Женя, поговорив с мужем. – Теперь имею полное право отправляться в путь.
Петр, во всем спортивном, но светлом, как всегда нарядный и элегантный и тоже находясь в каком-то приподнятом настроении, укладывал в машину сумки и пакеты с едой и самым необходимым в поездке. Багажник оказался забит до самого верха.
– А я взял только пижаму и белье, и все это поместилось в маленькую дорожную сумку, – сказал он. – Но вам, дамы, конечно, виднее, что нужно в дороге.
– Просто мы не знаем, сколько дней проведем там, – сказала Женя.
Наконец они заперли дом, сели в машину и поехали.
Поначалу все было как-то весело, Петр рассказывал интересные и смешные случаи из своей жизни, о путешествиях, о том, как его чуть не съел ручной ягуар, когда он гостил у друга в Мексике, о том, как познакомился с женщиной, которая в детстве работала в кондитерской, и ее обязанностью было облизывать булочки… Зачем и почему, Петр так и не сумел ответить. Скорее всего, многое он придумал и эти свои фантазии проверял на Жене с Тоней. Тоня то и дело доставала термос, чтобы налить чаю Жене и кофе – водителю. И поскольку ехали долго, больше четырех часов, то и останавливались довольно часто, чтобы перекусить.
В Тамбов приехали вечером, заселились в гостиницу «Плес», расположенную в сосновом лесу. Это был выбор Жени. Ей казалось правильным проживать не в самом центре города, чтобы не привлекать к себе внимания. Хотя, по мнению Тони и Петра, ей просто понравилось расположение гостиницы. Заняли два номера, один для Жени с Тоней, второй, рядом, – для Петра.
Распаковав багаж, они спустились в ресторан «Марфа», где в уютной обстановке, любуясь на невероятно красивую печь из «игумновских» (как рассказали им в ресторане) изразцов цвета «сочной бирюзы», заказали борщ с пирожками, бефстроганов с пюре и разные сыры, изготовленные в собственной сыроварне.
Женя на какое-то время совершенно отвлеклась от основной цели этого путешествия (словно они втроем на самом деле приехали в Тамбов для сбора материала для несуществующего романа деверя) и просто наслаждалась вкусной едой, а потом и вечерней прогулкой вдоль соснового бора.
И только уже оказавшись в постели, она вдруг словно очнулась и принялась соображать, с чего же им завтра начать поиски всех тех, кто знал Анну Савкину, в прошлом Надежду Владимировну Финягину. Хотя вряд ли ее тогда, пятнадцать лет тому назад, звали по имени-отчеству. Просто Надя Финягина. К счастью, им был известен адрес, а это значило, что, во-первых, в той квартире могли проживать родственники Анны-Нади, во-вторых, можно было поговорить с соседями. Потом разыскать подруг.
Словом, работа предстояла интересная, и Женя долго не могла заснуть, мысленно уже побывала на улице Октябрьской (которой никогда не видела, но могла себе представить), встретилась с какими-то женщинами…
Звонок Бориса прервал ее фантазии, взбодрил ее.
Конечно, ей хотелось узнать, как продвигается расследование убийства Савкиной, как поживает Макс, вообще как дела, но она побоялась проговориться, сказать что-то лишнее, а потому промолчала.
Рассказала о том, как они хорошо устроились, какая замечательная гостиница. Сказала, что скучает и что скоро они вернутся. Что Петр собирается отправиться утром в архив, а они с Тоней просто прогуляются по городу, осмотрят достопримечательности.
– Варвара Утешина на самом деле была избита двумя парнями неподалеку от своего дома, – сам напомнил ей о деле Борис. – Так что она не солгала. Луговой показал мне видео… Это ужас. Это ничего, что я тебе рассказываю на сон грядущий?
– Что ты, Боря?! Конечно, рассказывай! Ты же знаешь, как мне хотелось бы принять участие в расследовании. Я даже собиралась попросить тебя впустить нас с Тоней в квартиру этой убитой женщины… Как ее?..
– Анны Савкиной? Да там ведь уже работала группа экспертов. Ничего особенного не нашли. О ней вообще мало что известно, кроме того, что она встречалась с женатым человеком, Матвеем Морозовым. Ну ладно… Не буду тебе забивать голову всем этим. Ложись уже спать. Отдыхай. Ты хорошо себя чувствуешь?
Женя собиралась уже ответить, как вдруг почувствовала, как в животе ее произошло движение… Она от этого чувства испытала такой восторг, такое умиление, что на миг забыла, что разговаривает с мужем.
– Борис, ты здесь? Представляешь, он… или она… живет во мне своей жизнью, переворачивается… Это так необыкновенно… Прямо плакать хочется!
Борис молчал. Должно быть, тоже растрогался.
– Береги себя, милая, – услышала она. – И черт дернул тебя отправиться в Тамбов!
Женя отключила телефон. Теперь она не скоро уснет.
Тоня, которая дремала рядом на своей кровати, тоже проснулась.
– Что, лютует Борис?
– Ну и пусть. Я не домашнее животное. Не кошка и не собака. И не могу сидеть без дела, когда вокруг такое происходит. Тонечка, а ты как? Звонила своим?
– Звонила, конечно. Знаешь, если раньше я считала себя такой домоседкой и жила скучной домашней жизнью, то теперь, рядом с тобой, мне тоже хочется чего-то яркого, интересного, каких-то событий, приключений, поездок, тайн… Как вспомню нашу историю с комнатой для трех девушек[2], когда ты так легко вычислила убийцу, так помогла мне реально… А что мы с тобой пережили в Калине, где этого учителя столько раз пытались убить, отравить… Мы же разворошили это гнездо!..[3] А эта история с выстрелом в дверной глазок?[4] Убийства, головоломки, опасность, риск… Аж дух захватывает!
– А у меня чуть крыша не поехала, когда Петр увез меня в Живерни… Ты бы видела меня там… Точно думала, что у меня проблемы с психикой. И как интересно все дело повернулось?! А Петр?! Я его убить была готова![5]
– Теперь Москва. Тамбов. Макс Шахлевич. Исчезновение его жены. Убийство Анны-Нади. Избиение Варвары Утешиной. Получается, что ее зуб и волосы кто-то подбросил в квартиру Максу…
– И подбросил тот, кто убил эту Анну-Надю. Ох, чувствую, интересный нам завтра предстоит день!
В дверь постучали. Обе вздрогнули. Реально испугались.
– Кто там? – спросила Тоня, натягивая одеяло на подбородок.
– Это я, девочки, – услышали они тихий голос Петра. – Вы не спите? Время-то детское, всего-то восемь вечера.
Тоня открыла ему дверь. Оценила шелковую, жемчужного цвета пижаму Петра и, главное, красивую бутылку с виски.
– Не спится. Подумал, может, мы с Тонечкой выпьем по капле? Если нет, я просто извинюсь и исчезну.
Женя расхохоталась.
– Заходите, Петр! Какая у вас замечательная пижама!
– Да? Ты находишь? Мне тоже нравится. Конечно, я должен был бы набросить халат, но я его не взял с собой. А вот тапочки взял. Смотрите, какие классные! Называются «бежевая рептилия».
«Какой же он еще мальчишка! Такой наивный, смешной».
– Проходите, пожалуйста, садитесь… – Женя покинула свою постель, Тоня последовала ее примеру, и вскоре пижамная вечеринка перешла в серьезное обсуждение планов на завтрашний день.
Петр с Тоней пили виски, Женя – апельсиновый сок.
– Значит, решено, – подвела итог собранию Женя. – Завтра утром отправляемся на Октябрьскую. Я представляюсь московской подругой Анны-Нади, сообщу тем, кто ее помнит и знает, о том, что случилось, и скажу, что ищу наследников. Как вам мой план?
В квартире на улице Октябрьской проживали люди, поселившиеся там всего три года тому назад, квартира была за пятнадцать лет продана дважды, и никто из них Надю Финягину не знал.
Соседи помнили ее. Сказали, что девушка по имени Надя снимала здесь квартиру. Одна из соседок сказала, что Надя дружила с Ларисой Снегиревой, но она уже давно живет в Москве. Однако у Ларисы есть родная сестра Татьяна Комракова, которая работает секретарем в нотариальной конторе на улице Карла Маркса.
Поехали туда, и выяснилось, что Татьяна уже давно уволилась, родила двойню и теперь сидит дома, воспитывает детей. К счастью, им удалось узнать ее адрес (поскольку дело серьезное и связанное с наследством), приехали к ней домой.
Татьяна, дородная, высокая женщина, узнав о смерти Нади, заплакала. Впустила Женю с Тоней (Петр остался в машине) в квартиру, где пахло подгоревшим молоком, а по комнатам носились двое резвых мальчуганов лет трех-четырех, и внимательно выслушала посетителей.
– Мне, к сожалению, ничего не известно о жизни Нади здесь, в Тамбове, – сказала Женя. – И я, честно говоря, нахожусь в некотором замешательстве… Ведь в Москве Надю знают, как Анну Савкину.
– Понимаю… – покачала головой Татьяна. – Это ей моя Лара внушила, что, если девушка, у которой не складывается личная жизнь и ей всегда и во всем не везет, сменит не только фамилию, но и имя, то сможет начать жизнь как бы с чистого листа. Все изменится, и непременно в лучшую сторону.
– А что здесь не сложилось?
– Какая-то личная драма. Я точно не знаю. Кажется, ее бросил парень. Что еще может случиться с юной девушкой? Он разбил ей сердце, она очень тяжело пережила разрыв… Думаю, так все было.
– У нее есть родители? Родственники?
– Кажется, нет. Вроде у нее мама была, но она давно умерла. Там какая-то нехорошая история с квартирой была. Вроде бы ее забрали за долги. Но точно сказать не могу. Но то, что на Октябрьской она снимала квартиру, это точно. У нее всегда были проблемы с деньгами. Она работала официанткой в ресторане, и, Лара рассказывала, когда к ней ни придешь, всегда есть вкусная еда, та, что оставалась после банкетов. Вот так и питалась. А деньги откладывала, чтобы погасить долги, оставшиеся после матери. Кажется, у матери был сожитель, который обманул ее, повесил на нее долги… темная история. Но сейчас концов уже не найти.
– Значит, она уехала отсюда пятнадцать лет тому назад, чтобы начать новую жизнь. Это понятно. А как она устроилась в Москве?
– Понимаете, у нас там родственница жила, она умерла и оставила нам наследство, сразу две квартиры. Вот Ларочка туда уехала, поселилась в одной квартире, а вторую сдавала как раз Наде! Она немного с нее брала, они же подруги.
– Были подруги или так и продолжали дружить? – спросила Антонина.
– Были и есть! Не скажу, что они часто виделись, ведь каждая жила своей жизнью. Ларочке моей повезло, она встретила хорошего человека, адвоката, вышла за него замуж, у них уже трое детей. А вот Наде долго не везло в личной жизни. Зато повезло в другом – она выкупила у Лары квартиру, которую снимала! Да! Надя устроилась риелтором в хорошую компанию, и у нее пошли сделка за сделкой. Оказалось, что она просто прирожденный риелтор! Поначалу ей помогал с клиентами как раз муж Лары, вернее, просто подогнал двоих клиентов, и с этих сделок Наде удалось получить ну просто очень хорошие проценты. И когда Лара поняла, что дела у подруги пошли, она и предложила ей выкупить квартиру. Так что ужасно обидно, что так все получилось… Только-только все у нее наладилось, и вдруг это убийство… жуть какая-то! Кто и за что мог ее убить? Не верится прямо…
– Вы сказали, что все у нее наладилось…
– Да, Лара рассказывала, что Надя встречается с мужчиной, который ее любит. Правда, мужчина женатый. Но относился к ней очень хорошо. Заботился о ней. Кажется, он тоже риелтор. Может, ее убили из-за ее работы? Может, она у кого-то сделку перебила или… Прямо и не знаю, что подумать. За что ее могли убить? Может, спутали с кем-то?
– Вам фамилия Шахлевич ни о чем не говорит?
– Нет.
– Татьяна… – Женя задумалась. – Но, если вы ничего не знали об убийстве, значит, ваша сестра тоже не знает? Она позвонила бы вам?
– Конечно! Получается, что это я ей сообщу эту ужасную новость!
– Да… Нам бы хотелось встретиться с вашей сестрой и поговорить. Это возможно?
Татьяна охотно сообщила им номер телефона и адрес сестры.
– Получается, что Наде здесь трудно жилось… Тяжелая работа официантки, одиночество, депрессия… Она же симпатичная девушка, почему так?
Женя задавала этот наиглупейший вопрос, чтобы разговорить Татьяну и выведать хотя бы еще что-нибудь о жизни Анны-Нади в Тамбове.
– Это я не рассказала вам о том, как ей много приходилось работать! Она же бралась за любую работу. К примеру, помимо того, что Надя работала в ресторане, так еще убиралась у одной женщины.
– Как ее звали? Где она жила?
– Имя, может, и вспомню, надо подумать, но вот где она жила, точно не скажу, не знаю. Эта женщина… Вспомнила, ее звали Валентина, Валентина Ивановна, вот! Так вот, эта Валентина Ивановна как раз помогала Наде реально. Мало того что платила ей за уборку хорошо, так еще и продуктами помогала, деньги одалживала. Потом, правда, с ней случилось несчастье. Представляете, ее убили. Я предполагаю, что она потихоньку занималась ростовщичеством. Вот один человек, молодой парень, кажется, зэк, который ей, видать, крепко задолжал и не хотел отдавать деньги, и убил ее. Ох, как же горько Надя плакала тогда. Мы все ее жалели. Вот после этого случая она и решила поменять свою жизнь и уехать. Ларочка моя ее поддержала. Сказала, что поможет ей в Москве, что позволит ей пожить какое-то время у себя, пока Надя не найдет работу. Лара добрая, думаю, поэтому Бог ей и помогает. Господи, да как же я скажу ей про Надю-то? Какая трагедия! Вот и получается, что все эти россказни о том, что новое имя поможет начать жизнь с чистого листа, пустые. Что уж написано на роду, тому и не миновать. Видать, судьба такая у Нади…
– Еще такой вопрос… – не унималась Женя. – Как вы думаете, у этой женщины, у ростовщицы, не осталось ли родственников, которые бы могли подробнее рассказать про эту историю? Ведь если Валентина Ивановна была так добра к Анн… к Наде, то в случае, если она была одинока, скажем, не могла ли она настолько приблизить ее к себе, чтобы впоследствии сделать своей… как бы это сказать… дочерью не дочерью, но наследницей, понимаете? Быть может, Надя была тоже добра к ней, ухаживала за ней или просто успела продемонстрировать свои деловые качества и характер, так что стала для нее незаменима? Может, эта женщина была больна и боялась остаться одна, без помощи? И вот еще что! У нее вполне могли быть родственники или один родственник, который кружился вокруг этой Валентины Ивановны, но они с ней находились в ссоре, предположим, и он не мог претендовать на наследство, а тут появляется Надя, с которой заключается договор или пишется завещание в ее пользу…
Женя накидывала все эти версии, во-первых, чтобы самой понять, какие отношения могли связывать Надю с ее благодетельницей, за какие-такие заслуги эта женщина так помогала ей, во-вторых, чтобы разговорить Татьяну и с помощью таких вот неожиданно вброшенных мотивов заставить ее вспомнить какие-нибудь мелочи, детали, имена, события…
Но больше ничего дельного они от Татьяны не услышали.
– И кому же теперь достанется ее московская квартира? – поторопилась спросить Антонина, чтобы их визит не вызвал подозрения. Ведь они как бы ищут наследников.
– Понятия не имею. Получается – отойдет государству. Ну и дела. Как же все несправедливо в этом мире!
Женя с Тоней поблагодарили Татьяну за разговор и вернулись в машину, где их поджидал Петр.
– Надо бы нам найти родственников этой Валентины Ивановны, – предложил Петр, выслушав их рассказ. – Узнать побольше об этой истории с убийством. А как эта женщина была убита, вам известно?
– Нет! Мы и не спросили…
– Значит, это произошло пятнадцать лет тому назад, и сразу после этого убийства Надя сбежала в Москву, – задумчиво проговорил Петр.
– Сбежала? – переспросила его Тоня.
– Ну, не сбежала, а уехала… Но эта история прямо-таки потрясла ее, заставила резко поменять свою жизнь. Почему тебя, Тонечка, так задело слово «сбежала»?
– Да так… Правильно. Все правильно, она сбежала из этого города, потому что последний человек, на которого она могла положиться, на которого рассчитывала, умер. И если вы допускали возможность того, что эта Валентина Ивановна все завещала Наде, то будьте уж спокойны, Надя не стала бы менять свои имя и фамилию, удирая в Москву. Нет. Зачем? Чтобы ее потом было трудно найти в качестве наследницы? Полагаю, что она либо ничего не знала про завещание (которое мы с вами сейчас и придумали), либо его просто не было.
– Вот бы узнать фамилию этой Валентины, найти ее родственников или подруг, если они, конечно, живы… Кстати, мы же не знаем ее возраст. Может, она тогда уже была в преклонном возрасте, и сейчас ей было бы под сто лет… Тогда вряд ли мы найдем ее подруг.
– Если мы хотим узнать про убийство этой женщины, я должен связаться со своим человеком в Москве, чтобы он помог нам. Словом, мне нужно время, чтобы попробовать пролить свет на эту историю. Предлагаю вам, пока я буду заниматься этим вопросом, прогуляться по городу, выпить кофейку…
– Хорошо. Тогда отвезите нас, пожалуйста, в центр. Хоть город посмотрим, – сказала Женя.
– В Тамбове есть один очень интересный музей, наподобие Кунсткамеры, – сказала Тоня. – В интернете прочитала. Так вот, его называют еще Музеем греха…
– Так куда вас везти? – спросил Петр.
– Просто поехали, по дороге определимся, – весело скомандовала Женя.
Между тем, желая заинтересовать Женю информацией о Музее греха, Тоня, погрузившись в интернет, начала зачитывать ей фрагменты информационной статьи о нем.
– «На 2022 год коллекция составляет более 700 предметов, но традиционно осмотр начинается с самого первого экспоната в ней, который романтично называют «пальцем любовника». Интересна его история – по легенде, оторванная фаланга принадлежала мужчине, ухлестывавшему за замужней женщиной. В момент очередного свидания домой внезапно вернулся супруг, и незадачливый Ромео вынужден был спасаться бегством, не заметив, как травмировался о металлический забор».