Небесные огни. Часть первая

– Как с радиоактивным загрязнением местности после взрыва вашего боеприпаса? – спросил Каммлер, разглядывая внешне обычную, крупную авиабомбу с тормозным парашютом, размещенную на специальной тележке с ложементом, стоящую в подземном зале.

– В том то и дело, что это «чистая» термоядерная бомба с минимальным загрязнением окружающей среды продуктами взрыва, в отличии от других типов конструкций, имеющих изотопы урана, как раз и вызывающих эти негативные последствия. Конечно, благодаря излучению подрыва возникнет наведенная радиация, но от этого никуда не деться.

– Какова предполагаемая мощность?

– От 3 до 10 килотонн в тротиловом эквиваленте.

– Возможно ли создание более мощных бомб для гарантированного уничтожения крупного индустриального центра или города?

– Как раз этим сейчас и занимаемся, – ответил доктор Рихтер.

– Каковы производственные мощности «Гиганта» в связи с этим проектом? – спросил Каммлер штандартенфюрера Ланге, руководившего подземным комплексом.

– Все упирается в установки доктора Эренберга, смонтированные совсем недавно на объекте «В4», которые должны будут нарабатывать дейтерий и тритий. Пока эти компоненты заряда нам поставляются с Санкт-Георг-ан-дер-Гузен с подземного объекта «B8 Бергкристалл»81, – пояснил Ланге. – К февралю следующего года сможем сделать несколько бомб, подобных этой.

– Подготовить к марту термоядерное взрывное устройство для полигонного испытания, – подумав, приказал группенфюрер Каммлер. – Фюрер ждет оружие возмездия.

Нижне-Силезское княжество

Большая Совиная гора

хижина отшельников

август 1326 года

Заехавший к отшельникам Станислав с воинами привез много полезных и нужных в хозяйстве вещей.

– Собирайся, – сказал Гаю сотник. – Тебя хочет видеть князь Генрих.

– Зачем я ему понадобился? – недовольно спросил лекарь. – Заболел кто?

– Слава Богу, все живы и здоровы, – ответил Станислав. – Есть у него к тебе одно дело.

– Какое?

– Не ведаю, сам расскажет.

– Чем все закончилось в тот раз? – поинтересовался Герметик.

– Дочка князя в полном здравии. Король Богемии Ян Люксембурский82 заступился за моего хозяина, пообещав отрубить голову братцу князя Болеславу за его козни. Тот и уехал в Польшу от греха подальше, а вместе с ним ушли и наемники во главе с Олафом. Можешь жить спокойно.

Сотник окинул взглядом новую хижину, затем полез в кожаную суму, притороченную к седлу его коня.

– Это тоже тебе, – произнес он, протягивая Гаю вощеный футляр из толстого кар-тона.

– Что это?

– Именная, по которой князь милостью своей за твои заслуги перед ним жалует тебя наделом земли в четыре морга83, на которой стоит твоя хижина и вокруг, для пропитания и выпаса скота. Ты теперь ее владелец.

Герметик взял футляр, не зная куда его деть. Потом обратил свой взор на окружающий их по склону горы луг и огород, которые стали его собственностью вместе с жильем.

– Что, не рад подарку князя? – рассмеялся Стани́слав.

– Конечно, рад. Только внимание господ всегда обходится мне боком, потому стараюсь держаться от них подальше. Так оно вернее.

– Не бои́сь, – улыбнулся сотник. – Я у князя служу давно и он меня ни разу не обидел попусту. Поехали!

Сборы были недолгими.

Гай надел панцирь, взял меч. Не забыл прихватить на всякий случай суму со снадобьями и большую бутыль в оплетке с чудодейственным бальзамом.

– Зачем тебе доспехи? – подначил его Станислав. – Ты же лекарь.

– Добро должно быть с кулаками, – вскочив на коня ответил Герметик, – Жизнь научила.

Попрощавшись со своим учеником, он присоединился к остальной группе всадников, спускавшихся по косогору в долину.

Во Вроцлав приехали к утру, особо не гоня лошадей и заночевав в пути у костра.

Князь принял Гая в своем загородном доме, расположенном в имении, недалеко от города.

Это было большое, каменное здание с подсобными постройками и амбарами, с крепким забором и охраной.

Сдав оружие стражнику, Герметик вошел в дом.

Пройдя анфиладу комнат сотник с Гаем, в сопровождении дворецкого, вошли в богато обставленную залу, где за массивным, деревянным столом завтракал князь Генрих.

На большой, длинной тумбе сзади феодала лежала стопка манускриптов, пару фолиантов и тяжелые пергаментные свитки.

Рядом суетился слуга, обслуживая своего господина, подливая ему вина в кубок.

У противоположной стены весело потрескивали дрова в большом камине, наполняя помещение смоляным запахом.

– А, лекарь! – воскликнул князь, покончив с трапезой и поднявшись навстречу. – Давно хотел тебя видеть.

Герметик, поклонившись, поприветствовал феодала.

– Благодарю за дочь, – произнес князь. – Стани́слав передал тебе мой подарок?

– Да, господин, – молвил Гай.

– А ведь от чахотки люди умирают, – заметил феодал, подойдя поближе.

Это был статный мужчина в возрасте, с зачесанными назад, слегка кучерявыми волосами с проседью и короткой бородкой, одетый в котарди84 из сукна и кожаные штаны.

Герметик мрачно глянул на стоявшего рядом Стани́слова.

– Не смотри так волком на моего сотника, – улыбнулся князь. – Я и сам не дурак, догадался.

Гай промолчал, ничего не сказав.

– Тебе ведомы тайны алхимии? – мягко начал феодал. – Или ты и впрямь чернокнижник? И зачем тебе доспехи и меч? В моем княжестве это привилегия знати, рыцарей и воинов. Простолюдин не имеет права носить оружие.

– Я его использую только для защиты, мой господин, – ответил лекарь. – Часто езжу один, в лесах полно разбойников, помощи ждать не от кого.

– Владеешь мечом?

– Владею, – сказал Герметик. – Долго странствовал по белу свету. Учился лечить людей. Тут нет никакого колдовства.

– А как же чахотка?

– Каковы учителя, таков и ученик.

– Ты знаком с логикой, – заметил князь Генрих. – И совсем не похож на простолюдина.

Слуга вышел из залы.

– Я предлагаю тебе делать для меня золото, – сказал феодал. – Знаю, у некоторых европейских монархов есть такие умельцы. Думаю, это тебе по плечу.

– Зачем тебе колдовское золото, господин? – произнес естествоиспытатель. – Оно не приносит счастья, поверь мне.

– Золото всегда приносит силу и власть, – рассмеялся князь.

– Лучше прими от меня один дар, – продолжил Гай.

Он попросил сотника принести бутыль с бальзамом.

– Что же здесь особенного, – сказал феодал, понюхав налитый в чашу напиток. – Обыкновенный хмельной напиток, настоенный на травах.

– Бьюсь об заклад, что никто из твоих воинов не сможет выпить больше двух кубков, – предложил Герметик.

– Ты хочешь нас опоить и уйти? – догадался князь.

– Нет. Это бальзам, он полезен. Я могу выпить с вами.

– Мой сотник такого ведро выпивает на праздниках, – кивнув на усмехнувшегося Стани́слава сказал феодал.

Через короткое время сотник, опростав две чаши, стал заговариваться, и упал под ноги своему господину.

Германия

Бавария

Обераммергау

октябрь 1944 года

Осень в районе Гармиш-Партенкирхен в Верхней Баварии еще баловала местных жителей и приезжих теплыми солнечными днями, золотом листвы дубовых рощ в долинах и зеленью вековых елей предгорий Альп. Глядя на словно игрушечные домики деревень вдоль шоссе и раскинувшиеся вокруг луга с виноградниками трудно было представить, что в Европе полыхает война.

Рейхсмаршал и глава люфтваффе Герман Геринг85 смотрел на проплывающий за окном своего представительского «Майбаха» пейзаж и думал о предстоящем непростом разговоре с фюрером.

К концу 1944 года из-за потери рудных месторождений и нефтепромыслов на территории Третьего рейха и его сателлитов в результате стремительного наступления советской армии и высадившихся войск союзников на Сицилии и в Нормандии, а также усиливающихся бомбардировок англо-американской дальней авиации важных промышленных объектов положение Германии стало катастрофическим. Военное производство пришлось убирать под землю или рассредоточивать по множеству небольших цехов в труднодоступных, лесных районах империи. Производство синтетического бен-зина из каменного угля для вооруженных сил не могло покрыть все потребности, в том числе в высокооктановом авиационном топливе. После запрета Гитлера на разработку перспективных образцов военной техники и категорического требования сконцентрироваться на уже выпускавшихся серийно противоречивая истовая вера фюрера в «чудо-оружие», способное спасти нацию, наводила рейхсмаршалла на грустные размышления. В научных центрах и авиационных конструкторских бюро люфтваффе велись работы над революционными летательными аппаратами. Это были реактивные самолеты фирм «Мессершмидта», «Арадо», «Хейнкеля», «Юнкерса», «Хорта», управляемые бомбы «Хеншеля», самолет-снаряд «Физилера». «Чудо-оружием» занимался вермахт с «Фау-2», и кригсмарине с новыми воздухонезависимыми двигателями Вальтера и карликовыми подводными лодками. Но на всех ассигнований пошатнувшегося Третьего рейха уже не хватало. Кому отдаст предпочтение труднопрогнозируемая логика фюрера, тот и окажется хозяином положения в ужесточившейся борьбе за власть в высшем руководстве Германии.

Несколько лимузинов в сопровождении эскорта притормозили перед шлагбаумом контрольно-пропускного пункта экспериментального испытательного центра военно-воздушных сил, расположенного недалеко от Обераммергау, небольшого городка в Баварии. Вооруженная охрана при виде машины шефа люфтваффе отдала честь и вытянулась смирно. Автомобили проехали через пост и проследовали далее на одну из испытательных площадок, расположенной в стороне от основной взлетно-посадочной полосы и рулежных стоянок.

В центре бетонированного квадрата около одинокого ангара на пусковой установке был установлен дискообразный аппарат около пяти метров в диаметре серого цвета. Рядом стоял автомобиль-заправщик и суетилась группа техников во главе с изобретателем дисколета.

– Подойдите к рейхсмаршаллу! – поторопил конструктора подскочивший адьютант, когда Геринг вместе с генеральным инспектором люфтваффе Мильхом86 вылезали из лимузинов, остановившихся с краю площадки.

– Это беспилотный боевой диск, созданный в рамках проекта «Feuerball»87, – начал давать пояснения итальянский инженер и ученый в области аэродинамики и термостойких сплавов Джузеппе Белуццо, привлеченный научно-исследовательским центром ВВС Германии в силу новизны идеи и нестандартности решения конструктивных особенностей. – Предназначен для нанесения ударов по важным промышленным объектам противника на дальность до двухсот километров. В корпусе дисколета расположен боезаряд весом до полутонны мощного взрывчатого вещества, радиоаппаратура управления и топливный бак. Приводится в движение тремя прямоточными воздушно-реактив-ными двигателями, расположенными по краю фюзеляжа летательного аппарата. Топливо в двигатели подается за счет действия центробежных сил, возникающих при вращении дисколета. Старт осуществляется с помощью пусковой установки, где диск предварительно раскручивается до величин, при которых запускаются маршевые ПВРД. Подъемная сила создается в результате истекающих из сопл двигателей газов, направленных по касательной к внешней поверхности аппарата, и отсосом воздухозаборниками ПВРД, расположенных сверху, пограничного слоя с верхней поверхности боевого диска. Кроме того, сам фюзеляж дисколета обладает подъемной силой за счет набегающего потока воздуха в полете.

– Можно ли применять аппарат для иных целей? – поитересовался Мильх. – И нельзя ли упростить старт?

– Другая модификация боевого диска разработана для борьбы с вражескими бомбардировщиками, – продолжил Белуццо. – На ней установлено оборудование для создания помех системам зажигания авиамоторов внутреннего сгорания, созданное фирмой «Флюгфунк Форшунгсанстальт Оберпфаффенхоффен», расположенной под Мюнхеном. Для старта аппарата используем также сбрасываемые пороховые ускорители, что значительно упростит применение дисколета в полевых условиях.

К пусковой установке с летательным аппаратом подъехала автомашина со сжатым воздухом. Находившиеся рядом техники стали подсоединять к катапульте армированные шланги.

Шеф люфтваффе вместе со свитой и Белуццо отошли на сто метров к наблюдательному брустверу, рядом с которым стояла выполненная на базе прицепа крытая кабина радиоуправления дисколетом, вся утыканная различными антеннами. Внутри кабины заняли свои места за пультами операторы, конструктор остался около открытой двери.

Раздалось шипение сжатого воздуха и летательный аппарат начал раскручиваться на пусковой установке, медленно набирая обороты. Спустя полминуты, когда его выступающие детали слились в одну линию, послышались хлопки запускаемых двигателей. Затем послышался нарастающий свист, замелькали струи пламени и диск, сорвавшись с пусковой установки, по наклонной с набором высоты умчался к видневшемуся на крае летного поля лесу.

Через некоторое время дисколет, медленно тормозя, вернулся и завис в воздухе чуть в стороне от испытательной площадки, оглашая шумом работающих ПВРД округу. Истекающие струи газов из сопел двигателей вращающегося аппарата создавали иллюзию бегущих и переливающихся огней. Разогнавшись, боевой диск опять ушел из поля видимости.

– Как производится посадка аппарата? – спросил Белуццо Геринг.

– В варианте постановщика помех и опытных образцов, после выработки топлива в режиме зависания над землей, на натянутые на столбах крупноячеистые сети, – ответил итальянский конструктор. – Этот диск вместо боезаряда несет инертный груз и уменьшенный запас горючего.

– Подготовиться к серийному производству, – приказал Мильху после увиденного шеф люфтваффе.

– Нам придется перенести выпуск дисколетов «Feuerball» с опытного завода в Винер-Нойштадт под Веной. Там нет необходимых мощностей и оборудования, – ответил заместитель Геринга и напомнил шефу. – После обеда испытания беспилотного аппарата «Kugelblitz»88.

– Разместите их производство на одном из подземных заводов в Тюрингии или на юго-западе, например в горах Шварцвальда на заводе «Цеппелин верке», – подумав, недовольно произнес рейхсмаршал.

Он знал, что руководство СС также занимается разработкой и созданием боевых дисков на своих секретных заводах и хотел быть первым в этой гонке.

Германия

земля Северный Рейн-Вестфалия

Флото

апрель 1995 года

День спустя после трудов праведных Данниэль по указанию доктора отвез Шелеста в ближайшую среднюю школу, расположенную ниже по склону горы в паре километров от экологического центра, на встречу с доктором Ленеманном, консультантом данного образовательного учереждения.

– Я буду заниматься улучшением вашего немецкого языка, – поздоровавшись с Виктором, спокойно объяснил ему по-русски среднего роста, лысоватый добродушный пожилой мужчина в очках. – Можете звать меня Ойген.

Русским языком он владел превосходно, с легким акцентом, как иногда бывает у прибалтов.

– Мы построим наши занятия взаимообразно, – продолжил Ленеманн. – Я и мои коллеги-преподаватели хотели бы дальше продолжить изучение русского языка, но нам нужен носитель этого языка, произношение которого мы могли бы слышать и корректировать свои ошибки. И наоборот для вас. То есть сначала мы по-очереди читаем по-русски, а вы поправляете нас, а потом вы читаете по-немецки и мы вас поправляем. Какого автора вы нам посоветуете? Достоевский?

– Это грустное, чересчур реалистичное чтиво, – ответил Шелест. – Я бы посоветовал рассказы Чехова. Очень живой язык и уместный юмор.

Виктор не рискнул предложить Гоголя, Зощенко или Булгакова, не зная, как отреагируют на них его новые приятели и подойдут ли им по менталитету эти авторы.

В небольшой светлой аудитории, кроме Ойгена Ленеманна, присутствовал Андреас Ленц, сухощавый мужчина лет сорока, преподаватель истории.

Позанимавшись около полутора часов вся компания на «Ауди» Ленца отправилась вниз во Флото отужинать в одном македонском ресторане.

Маленькая корчма была очень уютна, словно сошла с Балкан. Побеленные стены, черные потолочные балки, массивные крестьянские столы с лавками, официантки в национальных костюмах.

И море отличного пива, сливовицы, граппы, ракии89, столь необходимого прибывшим адептам для закрепления пройденного материала и лучшего его усвоения. Еда и алкоголь создали непринужденную обстановку для общения и шутки.

– Где вы так хорошо выучили русский язык? – спросил Ойгена Шелест.

– Строил коммунизм в Советском Союзе, – слегка иронично ответил Ленеманн и, видя непонимающий взгляд Виктора, добавил. – Я к концу Второй мировой войны был младше вас. В рядах вермахта воевал на Восточном фронте. Попал в плен и уже в СССР строил дома до 1956 года, пока не отпустили домой.

– У нас в Санкт-Петербурге много таких домов. На Черной речке целый район, – добавил Виктор. – Я в таком родился. Очень теплый.

– В плену было несладко, да и ваше население нас не жаловало, – продолжил Ойген. – Но мы рассчитывали на много худшее. Удивительно, но к нам на стройку иногда приходили одинокие русские женщины и тайком, чтобы не видели охранники, приносили завернутые в тряпье горшки с еще теплой кашей, подкармливая немецких военнопленных. Особенно заботились о молодых, вроде меня. Я думаю, их дети погибли на той войне.

Ленеманн отвернулся и долго молчал, справляясь со своими чувствами.

– После возвращения из СССР работал, изучал в университете историю, филологию, занимался наукой. Сейчас на пенсии, консультирую преподавателей старших классов гимназий и средних школ.

– Как вы попали в «Коллегиум Хуманум»? – спросил Виктора Андреас Ленц.

– Доктор Руиг пригласил меня поработать, – ответил Шелест. – Что-то не так?

– «Коллегиум Хуманум» – это не только Ханс Руиг, занимающийся наукой, но и владельцы этого здания, убежденные нацисты, устраивающие там семинары по реставрации истории Третьего Рейха, – добавил Андреас, пытливо смотря на Виктора. – Вы, простите, каких политических убеждений?

– Никаких. В моей стране было чересчур много политики, – ответил Шелест. – Но точно не коммунист. Скорее, за социальную справедливость.

Его собеседники понимающе кивнули, переглянувшись.

– Не боитесь попасть в очередной скандал вместе с ними? – поинтересовался Андреас Ленц. – Тут было уже пару, с телерепортерами и манифестантами, прямо под стенами «Коллегиум Хуманум». Вы обратили внимание на пятно коричневой краски на углу дома, обращенного к улице Фоссгрунд?

– Да. Спросил сотрудников центра, но они как-то ушли от ответа на вопрос, – вспомнил Виктор. – Но я просто приехал к доктору в гости. Может, и останусь работать. Если не понравится, вернусь обратно.

– Сам Ханс Руиг не лезет в политику. Он не наци, – пояснил Ойген. – Вероятно, его привлекла низкая стоимость аренды усадьбы. Никто не хочет иметь дело с нацистами, боясь себя скомпрометировать. А Руиг финансово независим, богат. Его исследования успешны, современные технологии востребованы. Можно и почудить. Вы только держитесь подальше от хозяев «Коллегиум Хуманум», от профессора Хавербека.

– Кто они? – поинтересовался Шелест.

– Бывшие старшие офицеры СС, сотрудники государственных служб Третьего рейха. Есть даже из «Аненэрбе», как профессор Хавербек, – заметил Андреас.

– «Аненэрбе»? – насторожился Виктор.

– Это научно-исследовательякий институт СС, работавший со всякой чертовщиной, пытавшийся поставить мистику на службу Третьему рейху, – усмехнулся Ленеманн. – Даже летающими тарелками занимались.

– Летающими тарелками? – переспросил Шелест, вспомнив о стопке книг, переданных ему для чтения доктором Руигом и что было в этих книгах, а также о посещении Экстернштайна.

Он задумался и потом поделился своими мыслями с собеседниками.

– Увлечения Руига мистическими секретами Третьего рейха мне известны, – улыбнулся Ойген. – Может в этом и есть какой-то смысл. Ведь факт, что многие военные технологии нацистской Германии перед ее крахом далеко обогнали остальные страны. И коммерческая реализация разработок Руига весьма успешна, насколько я слышал.

Все замолчали, попивая пиво и думая о своем.

– Мне бы не хотелось, чтобы доктор Руиг узнал о нашем разговоре, – попросил Ленеманн. – Против него мы ничего не имеем. Он ведь сам попросил меня помочь вам с языком. Мы старые приятели.

– Конечно, – согласился Виктор. – Я встретился с вами по его просьбе только для занятий.

Германия

Нижняя Силезия

Совиные горы

подземный объект «В3 Тор»

декабрь 1944 года

– …Таким образом, время непрерывной работы «Колокола» доведено до десяти минут, – закончил свое выступление доктор Вальтер Герлах90, когда на испытательном стенде прекратилось свечение и гул генератора.

За происходящим на стенде наблюдали через бронестекло из бункера, оборудованного мощной защитой от электромагнитного и гамма-излучения.

Загудела вентиляционная система, проветривая помещение.

На испытательный стенд зашли несколько заключенных, заменяя резиновые маты, которыми был выложен пол помещения и обрабатывая стены специальным раствором.

Свое название «Колокол» получил за внешнюю схожесть со старинным ударным и сигнальным инструментом.

– Размеры вихревого эфирного генератора, получившего кодовое название «Glоcke»91, равны полтора метра в диаметре, два с половиной метра в высоту, вес около двух тонн, что объясняется только техническим несовершенством этого устройства и в дальнейшем возможно создание более компактных версий, – продолжил Герлах, отвечавший за техническую сторону проекта «Колокол».

– Корпус генератора изготовлен из керамического материала. Внутри устройства находятся два массивных металлических цилиндра на одной оси, вращающихся во время работы в разные стороны со скоростью 15000–20000 оборотов в минуту. Внутри полой центральной оси перед запуском устройства помещается керамический контейнер, содержащий гель, состоящий из смеси тяжелых изотопов тория и бериллия, а также ртути. Мы называем ее «Ксерум-525». При работе «Колокола» гель через отверстия в оси попадает на поверхность вращающихся цилиндров, покрывая их в виде пленки. Нарушение целостности этой пленки на поверхности цилиндров вследствие больших скоростей, центробежного ускорения и излучения ведет к остановке работы генератора. Устройство имеет криогенное охлаждение, независимый пусковой агрегат и преобразователь энергии.

– Ничего, первые турбореактивные двигатели для наших самолетов тоже были несовершенны и имели очень небольшой моторесурс, – заметил группенфюрер Каммлер, прервав выступающего перед группой старших офицеров СС и гражданских специалистов, занятых на различных проектах подземного завода «Гигант».

Совещание проходило в подземельях бывшей угольной шахты «Венцеслаш» рядом с городом Людвигсдорф92, где силами узников концлагеря «Гросс-Розен», расположенного поблизости, был построен подземный объект «В3», входивший в комплекс «Гигант».

– Увеличение непрерывного времени работы вихревого эфирного генератора хотя бы до 1–2 часов позволит его использовать, в совокупи с пусковым агрегатом концерна «AEG» и конвертером93 энергии концерна «Siemens», в качестве мощного источника энергии для перспективных летательных аппаратов на движителе Шаубергера, как энергосиловую установку подводных лодок, в энергоцентралях подземных промышленных комплексов и укрепрайонов.

– Каковы перспективы использования «Колокола» на подлодках? – поинтересовался Каммлер у офицера СС, отвечавшего за адаптацию генератора на флоте.

– Его применение в течении часа на форсированном ходе отрыва от противолодочных сил неприятеля при атаках грузовых конвоев на Атлантике и в Заполярье для лодок проекта ХХI позволит уверенно уходить от преследования. Это скорости выше 22 узлов в подводном положении, много больше, чем может нам дать установка Вальтера94, не говоря об портативности и экономичности, – ответил тот.

– Самая главная проблема – защита экипажа от излучения, – продолжил доктор Герлах. – Это особенно сложно реализовать для летательных аппаратов, где вес играет решающую роль, а существующие экранирующие материалы имеют большую массу.

– Насколько опасны излучения «Колокола»?

– Он сильно излучает во время работы. Излучение расходных материалов, используемых в устройстве, много слабее, – ответил штурмбаннфюрер медицинской службы СС Дитер Ауэр. – За три месяца испытаний «Колокола» от этого погибли несколько инженеров и техников, обслуживающих стенд. Есть смертность и среди контингента заключенных концлагеря, привлекаемых для работ.

– Каковы результаты воздействия «Колокола» на растения?

– После длительного воздействия на растения и биоматериалы – кровь, срезы тканей животных, подопытных заключенных происходит постепенный распад растений и биоматериалов, которые превращаются в белесые, без запаха субстанции, напоми-нающие густые, однородные мази, – ответил Ауэр.