– Пиджак был, совсем еще новый. Видно, Никандр Петрович забыли его в деревне.
Я велел отложить в сторону жилет и панталоны коричневого цвета.
– Покажите мне сапоги вашего барина.
– Какие прикажете? У нас их много.
– Покажите все.
Лакей принес несколько пар сапог.
– Больше нет?
– Есть еще пара, да та совсем никуда не годится. Оно не то чтобы сапоги были старые, да промокли больно и потрескались.
– Где они?
Он их принес.
То были бальные лаковые сапоги, потрескавшиеся, по-видимому, действительно от сырости. Сапоги эти как раз приходились к гипсовым слепкам со следов.
Я собрал все ножи и бритвы, которые смог найти в доме. Затем велел сложить на стол панталоны, жилетку, сапоги и ножи. Все это опечаталось, и я составил протокол обыска, который подписали присутствовавшие.
Григорий, видя, что рассыльный мой укладывает собранные вещи в свою суму, спросил меня:
– Как же, сударь? Вещи эти изволите взять с собой?
– Да.
– Воля ваша-с, а я без барина не могу барское добро из рук выпустить.
– Вы и сами отправитесь вместе со мной. Мне нужно вас допросить. В канцелярии вы получите расписку, что эти вещи у вас отобраны.
– Да мне нельзя идти без спросу! Барин будет гневаться.
– Вы своего барина увидите у меня и там все объясните ему.
Вернувшись к себе, я не застал у себя дома ни Кокорина, ни Ичалова. Велел ввести Григория и сказал ему:
– Предупреждаю вас, что на суде перед крестом и Евангелием вы должны будете подтвердить все то, что мне сейчас покажете! Поэтому отвечайте на мои вопросы только сущую правду.
– Для чего же, сударь, я буду говорить неправду? Все, что знаю – о том извольте спрашивать. А чего не знаю, не погневайтесь – сказать о том не могу.
– Как вас зовут?
– Григорий Дементьевич Качалин. Из крепостных Петра Кирилловича Ичалова. Сороковый год служу им. И как в крепостное время, так и теперь, ничего худого за мною не было. Чист перед Богом и своим господином.
– Дело вовсе не в вас. Давно ли ваш барин здесь, в городе?
– Молодой-то?
– Да, Никандр Петрович.
– Четвертого дня приехали. А прежде, почитай, все в городе жили. Иногда в деревне…
– Откуда он приехал?
– Из деревни.
– Из какого уезда?
– Из здешнего, из села Яковлева. Ездили к батюшке и вместе с ним изволили приехать.
– Когда он уехал в деревню?
– Да как вам доложить? Месяца два с лишним.
– Зачем он ездил?
– Зачем – сказать не умею, на то была их барская воля. Встали утром, велели уложить в чемодан две смены белья, сюртук, да еще кое-какие вещи. Велели погрузить все на извозчика и уехали, даже чаю не кушавши.
– Да разве на извозчиках ездят в деревню?
– Должно быть, поехали на почтовую станцию, там взяли лошадей и поехали.
– Пока барин был в деревне, никаких вестей о нем не было?
– Никаких-с.
– Извозчик какой возил?
– Калачом зовут. Имени его не знаю.
– Какой его номер?
– Не могу знать! Прикажите спросить Калача, его все знают.
– Точно ли вам известно, что Никандр Петрович ездил в деревню?
– Опричь деревни куда же им было ездить?
– Не был ли он в Москве?
– Извольте их самих спросить об этом. Вернулись они вместе со своим батюшкой из деревни.
– Не болела ли у Никандра Петровича рука в тот день, как он уехал отсюда?
– Не приметил. В то утро я их не одевал.
