Берегитесь Ченов
– Не переживай, ма, ты можешь заказать такой же комплект чемоданов, когда мы вернемся.
– Но мы никогда не путешествуем! – вскрикивает мама. – Это был мой единственный шанс купить вместе с семьей комплект одинаковых чемоданов, но теперь он упущен!
– Вы, ребята, возвращаетесь в Джакарту раз в год, – замечаю я.
– Это не путешествие.
– Если двадцатитрехчасовой перелет на самолете не считается путешествием, тогда я не знаю, что считается.
Ее ноздри раздуваются, и даже старшая тетя отступает от нее на шаг, но в этот момент раздается сигнал автомобиля, и рядом с нами останавливаются две машины. Одно из окон опускается, и оттуда, ухмыляясь нам, высовывается Стафани. Вот и спасение! Я подбегаю к ней.
В течение последних нескольких месяцев, когда мы с Нейтаном проходили через мучительный процесс планирования свадьбы, Стафани была нам незаменимым помощником. Она позаботилась о регистрации в окружной ратуше Оксфорда, чтобы мы документально оформили наш брак, помогла нам найти идеального кондитера для свадебного торта и даже забронировала для моей семьи номера в отеле.
– Я так рада, что ты здесь! – Я крепко обнимаю ее.
Стафани как-то напрягается, и тут я начинаю сомневаться. Может, мне не стоило ее обнимать, может, это выглядело странно? Может, она видит во мне только клиента, а не друга? Но потом она обнимает меня в ответ, и все мои переживания уходят прочь. Когда мы заканчиваем с обнимашками, я приветствую всех членов ее семьи, начиная с бабушки и заканчивая третьим дядей, в то время как Стаф таким же образом приветствует мою семью. Я не могу не заметить, что вторая тетя тут же подбирается ко второму дяде, чтобы сказать, как ей нравится его поясная сумка. Я также не могу не заметить, что она накрасилась ярче, чем обычно.
– Ты не забыл захватить наши шляпы, а? – интересуется вторая тетя.
– Конечно, – отвечает с улыбкой второй дядя.
– Ты отдала ваши фасинаторы второму дяде? – спрашиваю я.
– Да, он сказал, что пришьет к ним побольше заколок, чтобы они крепче держались на голове, – говорит вторая тетя.
– Да, я уже пришил. Они полностью готовы. Во время свадьбы они будут держаться на вашей голове очень крепко, я гарантирую.
Вторая тетя чуть не падает в обморок от этих слов. Интере-е-есненько. Мы со Стаф встречаемся взглядами и улыбаемся друг другу, прежде чем пойти и привезти еще тележек.
– Жду не дождусь нашей поездки! – говорит она. – У вас тут все хорошо?
– Ты приехала как раз вовремя, – шепчу я. – Мама и тети чуть не начали Третью мировую войну, и все из-за каких-то чемоданов.
– Уф. – На лице Стаф появляется сочувствующее выражение. – Отлично тебя понимаю. Мои дяди спорили, у кого из них перевес багажа и кто должен выложить часть своих вещей.
Так или иначе, мне становится чуть легче от ее слов, и я дико благодарна Стафани за то, что она сейчас здесь со мной.
Когда мы возвращаемся с тележками, наши семьи мило болтают друг с другом. Никаких признаков того, что всего несколько минут назад ма чуть не начала ядерную войну; теперь она вежливо смеется над тем, что рассказывает ей третий дядя Стафани. И только лишь испепеляющий взгляд, которым она время от времени одаривает четвертую тетю, выдает ее истинные чувства. Она не собирается спускать ей это дело с рук.
– Похоже, твоя мама смирилась и успокоилась, – говорит Стаф.
Я фыркаю.
– Нет, она просто ждет подходящего момента, чтобы отомстить четвертой тете. У твоих дядей то же самое? Они так же вечно нападают друг на друга?
– Хм, да между ними постоянная борьба, потому что каждый из них хочет доказать, что он настоящий мужик, самый сильный, самый мужественный и все в этом духе. Вон смотри. – Она кивает в их сторону, когда мы подходим с тележками ко всем остальным. Как по команде, три ее дяди набрасываются на чемоданы и начинают грузить их на тележки.
– Дай я понесу! Ты уже старый, у тебя потом спина разболится!
– Хах, это я старый? Да я еще ого-го-го, в сто раз сильнее тебя!
– Ты сейчас колесо сломаешь! Вези тележку, как нормальный человек!
Мы с семьей, разинув рты, наблюдаем, как трое мужчин возятся с багажом, создавая для себя гораздо больше работы, чем есть на самом деле.
Наконец, когда все чемоданы уложены, мужчины, тяжело дыша, отступают назад. Они все, как один, выжидающе смотрят на аму.
Ама кивает:
– Очень хорошо, вы все хорошие мальчики.
Дядюшки расплываются в улыбках.
Так вот каково это, когда в семье все еще жива бабушка? Я думаю, у нас эту роль выполняет старшая тетя. Между ней и остальными ее сестрами такая большая разница в возрасте, что все они относятся к ней как к матери, уважают ее и всегда прислушиваются к ней. Ну, все, кроме второй тети, конечно. Не успеваю я об этом подумать, как старшая тетя берет аму под руку, и две седовласые женщины начинают ковылять к зданию аэропорта. Мы со Стафани берем по тележке и выдвигаемся в том же направлении.
– Нейтан и твои друзья тоже в предвкушении этой поездки?
– Ага! Мои лучшие друзья, Селена и Себ, вылетают завтра. Нейтан будет здесь примерно через час. У него в последний момент появились какие-то срочные дела.
– Ну, а мы по какой-то непонятной причине приехали на четыре часа раньше.
– Очень даже по понятной причине. И эта причина – старшая тетя.
– А мне кажется, эта причина – моя ама. – Мы ухмыляемся друг другу.
Зайдя в терминал, мы усаживаем старших, собираем у всех паспорта и отправляемся к стойке регистрации. Когда мы проверяем номера своих мест, женщина за стойкой указывает на листок бумаги:
– На всякий случай ознакомьтесь со списком предметов, запрещенных к перевозке на борту самолета.
Я автоматически киваю и начинаю просматривать список. Оружие – нет. Колюще-режущие предметы – нет. Легковоспламеняющиеся жидкости – нет. Электроприборы со встроенными аккумуляторами – нет. Конечно, я не брала ничего из этого с собой в аэропорт, я…
Электрошокер.
Ныряю рукой в сумочку, где лежит мой старый добрый друг электрошокер. Мысль о том, что придется оставить его здесь и отправиться в другую страну без него, вызывает у меня тошноту. Я сразу вспоминаю о том первом и единственном разе, когда мне пришлось им воспользоваться. Вспоминаю тот момент, когда А Гуан задергался, как свинья на веревке. Автомобильную аварию. И все ужасные, омерзительные вещи, которые произошли потом.
– Все в порядке, Мэдди? – спрашивает Стаф.
Я молча киваю, а затем качаю головой.
– Эм. Мне надо… Сейчас вернусь. – Я хватаю пачку паспортов, но из-за сильно вспотевших ладоней они чуть не выскальзывают. Крепко сжимаю их в руках и отхожу от стойки, не зная, что делать дальше. Может, я смогу переложить электрошокер из ручной клади в багаж? Так можно, или это все равно будет нарушением?
– Что случилось? – обеспокоенно спрашивает Стаф, догоняя меня. – Пойдем в туалет. – Она забирает у меня паспорта и, не дожидаясь ответа, тянет меня за собой.
Зайдя в туалет, она отрывает салфетку, смачивает ее под краном и протягивает мне.
– Протри лицо. Это поможет.
Я прикладываю холодную влажную салфетку ко лбу, закрываю глаза и начинаю глубоко дышать. Через некоторое время открываю глаза и смотрю на Стаф.
– Прости. Я в порядке.
– Ты ничего не хочешь мне сказать?
Я включаю воду и умываю лицо.
– Нет, это глупо. – Я открываю сумку и достаю электрошокер. Мое сердцебиение учащается вдвое. Ненавижу эту штуку, но также не могу без нее.
– Я… я только что поняла, что не смогу взять с собой это.
– Это электрошокер? – спрашивает Стаф, протягивая руку.
– Да. – Я протягиваю его ей и наблюдаю за тем, как она вертит его в руках.
– Ха. Я хотела купить такой, но передумала, потому что все же предпочитаю перцовые баллончики. – Она возвращает его мне. – И да, я практически уверена, что ни баллончики, ни шокеры нельзя проносить на борт самолета.
– Знаю. Я должна была раньше об этом подумать, но меня постоянно что-то отвлекало, поэтому…
– У тебя сейчас столько забот. Можно что-то и забыть, это нормально, не переживай.
– Ну, дело не только в этом. – Я прислоняюсь к раковине и провожу пальцами по угловатым краям электрошокера. – Эта штука, она спасла мне жизнь. Типа, в буквальном смысле спасла мне жизнь.
Стафани выпучивает на меня глаза.
– Ого.
– Да. Я была на свидании, и парень попытался… эм. – Я слишком много рассказываю. Мне стоит остановиться.
– О боже. Мне так жаль. – В ее глазах застывает ужас.
– Все в порядке. Ничего не произошло. Мне просто… мне удалось сбежать. – Мои мысли невольно возвращаются к худшей ночи в моей жизни. Я спаслась лишь потому, что ударила нападавшего электрошокером, а позже он умер… но уже по другой причине.
– Тем не менее. Пройти через такое – это просто ужасно. Я сама однажды была в подобной ситуации. Еще в колледже пошла на вечеринку и… да, все немного вышло из-под контроля. К счастью, у моего двоюродного брата был с собой дезодорант. Знаешь, он действует почти так же эффективно, как перцовый баллончик, особенно если попасть им прямо в глаза.
– Вау, повезло, что твой брат был там.
Улыбка исчезает с лица Стафани.
– Да. Мы были очень близки. Он был моего возраста.
– Был? Мне… мне так жаль.
– Все в порядке. Как бы то ни было, с тех пор я не выхожу из дома без своего перцового баллончика. Ну, вот только сегодня не взяла. Представляешь, в Англии нельзя использовать баллончики, это незаконно. Но я положила с собой в багаж флакон от духов, наполненный спиртом и кайенским перцем. Вот что я тебе скажу: когда приедем в Англию, первым делом купим пустой баллончик с распылителем, и я отолью тебе половину.
– О нет, я не смогу принять твой самодельный перцовый баллончик.
Стаф смеется.
– Еще как сможешь. Мне все равно будет много целого флакона. А ты что думала? Я собираюсь запшикать все мужское население Англии? Если говорить серьезно, то думаю, что не сделаю ни единого пшика из этого баллончика, и потом эта жидкость все равно потеряет свою силу, и мне придется его выбросить.
– Ладно, – неохотно соглашаюсь я. – Спасибо. Мне уже лучше.
Ха. Мне правда лучше. Кто бы мог подумать? Я крепко сжимаю ее руку.
– Я так рада, что мы друзья. – Это так странно, фактически мы знакомы всего пять месяцев, но такое ощущение, будто целую вечность.
– Я тоже рада, – отвечает Стафани. – А теперь давай сдадим твой электрошокер, пока сотрудники управления транспортной безопасности сами его не нашли и не арестовали тебя.
4
Нейтан успевает приехать всего за десять минут до окончания посадки. Он запыхавшийся, со взъерошенными волосами, но все равно выглядит великолепно.
– Айя, наконец-то ты приехал, – ворчит ма, похлопывая его по плечу с явной любовью. – Самолет почти улетел без тебя. Мы сказали им, что должны дождаться жениха, но они сказали, что не могут ждать.
Это правда. Моя мама и тети, стоя у выхода на посадку, в течение последних тридцати минут по очереди сообщали представителям авиакомпании, что они, возможно, не смогут начать посадку пассажиров, потому что Нейтан еще не приехал. Неудивительно, что они оказались не такими понимающими, как ожидала моя семья.
– Да, теперь мы пойдем скажем им, что они должны поторопиться и начать посадку, мы все здесь, так что невежливо заставлять пассажиров ждать, – говорит старшая тетя. Она направляется к сотрудникам авиакомпании, и те заметно отступают назад, когда видят, что она идет к ним. Бедняжки. Я их не виню.
Я улыбаюсь Нейтану.
– Я рада, что ты успел.
– Прости, что так долго. Встреча длилась целую вечность. Правление несколько обеспокоено моим отъездом на неделю. – Он слегка приобнимает меня. – Ну, вам хоть понравилась лаундж-зона?
Ах да, лаундж-зона. Это первый раз, когда кто-либо из членов моей семьи, включая меня, получил возможность полететь первым классом. Стаф и ее семья летят экономом, и я изначально думала, что до посадки мы останемся с ними в обычном зале ожидания, ну, может, парочку сэндвичей только захватим, но Стаф практически запихнула меня в лаундж-зону первого класса и сказала, чтобы я наслаждалась привилегиями. Я не знала, как выглядят лаундж-зоны в аэропортах, но всегда думала, что это унылые маленькие залы ожидания. Но когда мы вошли туда, моя мать и тети пришли в неописуемый восторг, и я их прекрасно понимала.
Нашему взору открылся каскадный водопад, который заглушал обычные шумы аэропорта, а за небольшой перегородкой нас ожидали огромный бар с напитками и просто громаднейший – наверное, больше, чем моя жизнь, – шведский стол, уставленный тигровыми креветками и икрой. Ма и тетушки завопили и бросились прямиком к креветкам, а я отправилась искать для нас столик. Потом были душевые. Опять же, никогда не думала, что когда-нибудь захочу принять душ в аэропорту, но эти душевые были просто прекрасны: блестящий мрамор, насадки для душа с эффектом тропического дождя и большие мягкие полотенца.
– Четвертая тетя выпила слишком много вина, – шепчу я Нейтану, указывая на четвертую тетю, которая спит в одном из кресел с открытым ртом. Как обычно, на нее пялятся люди, правда, не знаю, делают они это из-за ее храпа или из-за ее сегодняшнего наряда: на ней блестящее изумрудного цвета платье, неоново-оранжевый шарф и солнцезащитные очки в тон платью.
С явным облегчением представительница авиакомпании у выхода берет микрофон и объявляет:
– Начинается посадка на рейс 382, направляющийся в Лондон, аэропорт Хитроу. Первыми на посадку приглашаются пассажиры первого и бизнес-класса. – Не успевает она договорить, как старшая тетя и ма уже начинают пробиваться вперед чуть ли не напролом.
Вторая тетя тыкает четвертой в голову и, когда реакции не следует, начинает грубо трясти ее, крича:
– Эй, си мэй, просыпайся! Мы уже идем на посадку!
Я бросаю на Стафани взгляд сожаления. Она и ее семья, должно быть, думают, что мы пещерные люди, но они в тот момент заняты тем, что разбираются с многочисленной ручной кладью, паспортами и кучей закусок и напитков, которые они купили до зоны досмотра. Что ж, по крайней мере, они не видят всего этого шоу.
Четвертая тетя наконец просыпается и испуганно подскакивает с кресла.
– А? Да, уже иду! – Поправив шарф, она хватает свой (копию класса люкс) чемодан Louis Vuitton и направляется к выходу, в то время как оранжевый шарф эффектно развевается у нее за спиной.
– Ну что, пошли? – спрашивает Нейтан.
Я киваю, собираю свои вещи, и мы вместе отправляемся на посадку.
Первый класс! Даже стандартные выходки моей семьи не смогли лишить меня волшебства этого момента.
– Добрый день, мисс Чен, добро пожаловать на борт, – произносит стюард с приятным английским акцентом. – Могу я показать вам ваше место?
Может ли он? Конечно, может! Я улыбаюсь и следую за ним в салон, где расположены ряды красивых коричневых кожаных сидений просто громадного размера. Великолепно.
– Вот ваше место, и я могу вам предложить теплый…
– Доброго дня. Эй, здравствуй, дорогуша! – раздается на весь самолет безошибочно узнаваемый голос старшей тети. Клянусь, буквально каждый в салоне останавливается, чтобы посмотреть на обладателя этого голоса.
Мы с Нейтаном замираем, а затем слегка приподнимаемся, чтобы увидеть старшую тетю, уютно устроившуюся в одном из огромных кресел и машущую стюардессе. Та подходит к ней с озадаченной улыбкой.
– Да, мисс Чен? Чем я могу вам помочь?
– Ах да, дорогуша, – произносит старшая тетя со своим странным, просто ужасным новым акцентом, от которого мне хочется вонзить себе нож прямо в мозг. – Можно мне чашку горячего чая? Спасибо, дорогуша.
К ее счастью, стюардесса не проявляет никаких лишних эмоций. Она просто улыбается и отвечает:
– Конечно. Ваш чай уже на подходе.
– Тудл пип, чаошеньки!
Я в панике поворачиваюсь к Нейтану.
– Мне кажется, у нее инсульт.
Он смеется и кладет наши сумки на полку.
– С ней все хорошо.
Я спешу к месту старшей тети и сажусь рядом с ней.
– Привет, старшая тетя. – Будь осторожна, Мэдди. Это все еще старшая тетя, хотя, по-видимому, какой-то сумасшедший британский пришелец пробрался к ней в голову и завладел ее языком.
– Ах, Мэдди, Нейтан! У вас все хорошо? – спрашивает старшая тетя.
– Не так, – ворчит ма с соседнего сиденья. – Ты должна сказать: «Все в порядке, Нейтан, дорогой?»
Старшая тетя неохотно кивает, а затем поворачивается к нам и спрашивает:
– Все в порядке, Нейтан, дорогой?
Моя улыбка практически превращается в гримасу.
– Что происходит? Почему ты так разговариваешь?
– Сюрприз! – вскрикивает ма. – Мы все брали уроки британского английского!
Старшая тетя кивает с явной гордостью.
– Да, мы сделали это, чтобы вы не краснели потом из-за нас и нашего английского, – добавляет вторая тетя с заднего ряда.
В тот момент до меня доходит, почему в течение последних нескольких месяцев мама и тетушки больше говорили на английском, чем на китайском или индонезийском. Я заметила это несколько недель назад, но не придала этому значения. Теперь понимаю, что они готовились к этой поездке, чтобы им было удобнее говорить на британском сленге. Мне одновременно и приятно, и стыдно: собственно, как и всю жизнь. Ну, то есть тот факт, что они пошли на все это, невероятно мил, но в то же время просто… черт!
– Говорите за себя. Я согласилась на это только для того, чтобы произвести впечатление на принца Гарри, – выдает четвертая тетя. – Без обид, Мэдди. Но я здесь только ради Гарри.
– Он женат, потаскушка ты этакая! – огрызается ма. – Женат на милой девушке, очень хорошей девушке, не такой, как ты.
– Кто знает, может, они будут не против открытого брака.
Лицо ма приобретает легкий оттенок фиолетового, но, прежде чем она успевает произнести хоть слово, я быстро выпаливаю:
– Это очень мило с вашей стороны, но не думаю, что британский акцент так необходим. Спасибо, что брали уроки, это очень круто! Но я предпочитаю, когда вы говорите со своим обычным акцентом.
Я толкаю локтем Нейтана, и он быстро кивает в ответ.
– Да, Мэдди права. Ваша обычная речь и так хороша. Даже великолепна.
– О, помилуй Бог, – произносит ма, нежно улыбаясь Нейтану.
– Ну, «помилуй Бог» – это уже слишком, – говорю я сухо.
– Мэдди, не будь такой паскудкой, а, – выпаливает вторая тетя.
Брови Нейтана буквально встают домиком.
– Ты только что назвала меня «паскудой»?
– Не паскудой, а паскудкой, это типа злой человек, который всегда паскудит или попросту портит хорошее времяпрепровождение.
– Это не… Вторая тетя, слово «паскудка» недалеко ушло от «паскуды», так что это такое себе словечко, неприятное, мягко говоря.
– Да нет, смотри, я все записала в свой блокнот, хм, где же это… – Она достает свою записную книжку и начинает листать страницу за страницей написанного от руки британского сленга, все время бормоча что-то себе под нос. – Хер… нахер… похер…
– Перестань говорить слова с корнем «хер», вторая тетя, – умоляю я.
– Ну, это же всего лишь овощ такой, типа хрен.
– Хрен, да, а вот хер – это далеко не овощ, – говорит Нейтан, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица.
– Тогда что это? – спрашивает вторая тетя.
В этот момент, кажется, весь самолет застыл в ожидании ответа. Нейтан начинает колебаться.
– Эм. Это… эм. – И вот, наконец, спустя бесконечно долгие мгновения, Нейтан бормочет: – Да, вы правы, хер – это растение такое, ну или овощ. – Чертов трус.
Вторая тетя, старшая тетя и ма кивают в знак согласия. Четвертая тетя лишь ухмыляется. Я направляюсь к своему месту и тащу Нейтана за собой. Как только мы добираемся до наших мест и нас точно никто не может услышать, я предлагаю ему:
– Давайте сойдем с самолета. Пока не поздно, двери все еще открыты.
Нейтан хлопает меня по плечу.
– Все будет хорошо.
– Нейтан! Они разговаривают, как коренные британцы низших слоев общества, как какие-нибудь гопники!
– Я уверяю тебя, они звучат совсем не так, как коренные британцы.
– Я знаю! Но они думают, что звучат, как коренные британцы. И при этом продолжают ругаться. Что, если они назовут твою маму паскудкой и скажут твоему отцу сходить на хер?
Нейтан еле сдерживает смех.
– Ну, слушай, это было бы забавно.
Я ударяю его по руке достаточно сильно, отчего он даже вздрагивает.
– Для тебя, может быть, и забавно. А я со стыда сгорю. Господи, это просто ужасно.
– Ну не так уж и ужасно. Ты из-за чего-то еще переживаешь?
Я делаю глубокий вдох.
– Я боюсь, что твои родители поймут, что члены моей семьи сумасшедшие, и убедят тебя отменить свадьбу.
Нейтан смеется.
– Мэдди, все будет хорошо. Мои родители знают, что могут быть некоторые недопонимания в разговоре из-за разницы языков. Но они любят тебя. Поэтому и твою семью полюбят так же сильно, как люблю ее я. Я обожаю твою маму и твоих тетушек, и ты это знаешь.
Я вздыхаю и опираюсь на его крепкое плечо.
– Знаю. Хотя никогда не могла понять, как ты можешь их любить. Ты же знаешь, что они безумные, да?
– Безумно классные. Поверь мне, они сразу понравятся моей семье.
Я закрываю глаза, пытаясь поверить его словам. Но почему-то всякий раз, когда пытаюсь представить встречу его знатной чопорной семьи с моей семейкой фриков, я вижу полную катастрофу, а не встречу. Уверена, в какой-то момент Нейтан поймет, что моя семья и я – это какое-то фрик-шоу, и решит сбежать, пока не стало слишком поздно. И тогда этот прекрасный сон превратится в кошмар, а я останусь одинокой, раздавленной грузом семейной вины и, что хуже всего, без Нейтана в моей жизни.
5
Несмотря на невероятно мягкие сиденья, я не могу уснуть весь полет, потому что мысль о том, что моя семья встретится с семьей Нейтана, нагоняет на меня дикую панику. Два раза, когда я уже почти засыпаю, кто-то из них снова начинает говорить со своим убогим акцентом что-то вроде: «Эх, сан мэй, вай, я не отказалась бы от чашечки хорошего чая, а ты?» После этих фраз я моментально чувствую пульсацию в висках. Господи, когда же до них дойдет, что они звучат просто нелепо. Я и подумать не могла, что когда-нибудь буду скучать по их обычной речи.
Пока все остальные спят, я пялюсь на Нейтана, как какая-то маньячка, и просто молюсь, чтобы он не разлюбил меня, даже если его родители все-таки не одобрят мою семью. Чем не пример самых здоровых, достойных и ни капли не жалких отношений.
– Я знаю, что ты пялишься на меня, – бормочет он все еще с закрытыми глазами.
– Ага, размечтался. – Быстро отворачиваюсь, достаю из кармана переднего сиденья меню и притворяюсь увлеченной чтением.
Он берет меня за руку и слегка улыбается.
– Не волнуйся, все будет хорошо. Эй, помнишь, когда мы в прошлый раз так же летели вместе?
Как я могу такое забыть?
– Я заснула на твоем плече, а когда проснулась, у меня защемило шею.
На его лице появляется широкая улыбка.
– Ты была такой милой. Я не мог оторвать от тебя глаз.
– Вот дурак. Засыпай уже.
Я целую его в щеку и, пользуясь возможностью, вдыхаю его запах – такой приятный, родной и в некоторой мере успокаивающий, – а затем снова возвращаюсь к меню. Когда я поворачиваюсь к нему через пару минут, он уже крепко спит. Так же, как и все остальные в самолете. И только я продолжаю нервно грызть ногти и продумывать все варианты плохого развития событий.
Когда мы приземляемся в Хитроу, я чувствую себя совершенно разбитой. Все происходит как в тумане: выход из самолета, встреча со Стафани и ее семьей, прохождение таможни, длинная вереница поддельных чемоданов Vuitton, после чего мы, наконец, рассаживаемся в забронированные частные такси и отправляемся в Оксфорд. В машине меня совсем размаривает, и я засыпаю, положив голову на плечо Нейтана. Спустя полтора часа водитель объявляет:
– Мы на месте.
Я подскакиваю и, к своему ужасу, обнаруживаю, что у меня снова защемило шею.
– НЕ-Е-ЕТ! – Серьезно? Опять? Именно тогда, когда я снова встречаюсь с семьей Нейтана?
Выйдя из машины, моя семья собирается вокруг меня.
– Мэдди, дорогуша, что у тебя с шеей? Что случилось? – интересуется ма.
– Все в порядке, дорогуша? – спрашивает вторая тетя.
– Перестаньте говорить «дорогуша», – кряхчу я.
– Но эта фраза демонстрирует любовь и заботу, – говорит старшая тетя. – Тебя называют дорогушей, потому что ты дорога людям, они любят тебя. Британцы же очень любвеобильные.
– Я знаю, что значит эта фраза, просто меня… ауч.
– Айя, тебе нужен теплый компресс, – говорит ма, массируя мою шею. – Нейтан, тебе нужно будет массировать ей шею, у нее постоянно ее защемляет, совсем как у меня, представляешь? Каждый день нужно делать массаж, айя, да и не только массаж, тебе нужно во всем ухаживать за моей доченькой.