Берегитесь Ченов
– Простите, ма, – виновато произносит Нейтан. Мама буквально заставила называть ее «ма» после того, как мы обручились, и, что удивительно, Нейтан добродушно согласился так ее называть, без каких-либо жалоб или претензий. – Я хорошо о ней позабочусь.
– Тебе нужно сделать массаж керроком, – вдруг выпаливает ама.
– О да, точно, керроком! – добавляет старшая тетя.
– Что такое керрок? Это кирка какая-то? – интересуется Нейтан.
– Нет, не кирка. Я думаю, что на английском это будет что-то вроде скребка, – подхватывает Стафани.
– В общем, наносишь на кожу тигровый бальзам, берешь какую-нибудь монетку или крышку и начинаешь скрести кожу. Или массировать, проще говоря. Кожа из-за этого начинает краснеть и разогреваться.
– А, типа гуаша, – выпаливает Нейтан. – Да, мой отец делал мне такой массаж, когда я простужался или плохо себя чувствовал. Это правда помогало!
– Я привез с собой тигровый бальзам, – говорит второй дядя.
– Вау, вот настоящий помощник, – хихикает вторая тетя, бесстыдно хлопая ресницами. – Может, я заеду к вам в отель попозже за тигровым бальзамом для Мэдди?
– Не будет никакого массажа, – выпаливаю я. – Следы после такого массажа неделями проходят. А я не хочу прийти на собственную свадьбу с красными пятнами на шее.
– Да, точно, они не совсем впишутся в твой невинный свадебный образ, мало ли что подумают, – произносит Стафани, смеясь.
Вторая тетя выглядит такой разочарованной, что мне приходится добавить:
– Но ты все равно захвати тигровый бальзам у второго дяди на всякий случай.
Услышав эти слова, она чуть не подпрыгивает от радости, но эта радость длится ровно до того момента, как старшая тетя бормочет:
– Фу, позоришь нас, бесстыдница. – Она произносит это достаточно громко, чтобы услышала вторая тетя, но не услышала семья Стафани. Вторая тетя тут же краснеет, но продолжает улыбаться второму дяде.
– Кстати, об отелях, – торопливо говорю я. – Я правда устала. Давайте все пойдем по номерам и хорошенько отдохнем.
– Вы, ребята, идите, – говорит Стафани. – Мы с семьей будем жить в здании колледжа, так что сразу туда и поедем, встретимся с тобой позже, хорошо?
– Договорились. – Я обнимаю Стаф, и мы вместе с семьей отправляемся в наш отель.
«Рэндольф» – самый модный отель в Оксфорде, который представляет собой величественное кирпичное здание, построенное в стиле викторианской готики. Очень впечатляет. На самом деле, любое здание в Оксфорде впечатляет. Архитектура в Англии так сильно отличается от архитектуры Лос-Анджелеса.
Лос-Анджелес – это сплошь низкие, растянутые здания, в то время как Оксфорд – высокие, величественные здания из кирпича и песчаника, украшенные резным камнем и мрамором, зубцами, колоннами и шпилями. Внутри отель выглядит так же поразительно, как и снаружи: полы из темного дерева, с потолка свисают невероятные канделябры, и все отделано золотом и дорогой кожей. Это такое место, где люди говорят тихими, приглушенными голосами.
– Вау, это местечко небось очень дорогое, да? – практически орет мама. Она в принципе разговаривает очень громко, но сейчас, в такой тихой обстановке ее голос звучит просто оглушительно. Мы тут же оказываемся в центре всеобщего внимания. Все пялятся только на нас.
– Ага, нехилое местечко, – произносит вторая тетя так же громко. – Тебе хоть скидку какую-то дали, Мэдди? Если нет, может, надо попросить, а?
Я поворачиваюсь к старшей тете и смотрю на нее глазами, молящими о помощи. Потому что не могу сказать маме и второй тете, чтобы они говорили тихо или не выбивали нам скидку, а она может. Старшая тетя – разумная женщина, сразу все поймет. Видя отчаянное выражение на моем лице, она успокаивающе хлопает меня по плечу, и я выдыхаю. Будем надеяться, она убедит их избавиться от этого нелепого акцента и намекнет, что ни о какой скидке не может быть и речи.
– Вы, детишки, постарались на славу, – горделиво говорит она. – Не нужна нам никакая скидка. – О, слава богу. – Этот отель… – Она вежливо кивает администраторам, которые пялятся на нас, и громко произносит, четко выговаривая каждое слово: – Этот отель – просто письданешься.
Я не могу взглянуть в глаза портье, когда тот приносит наш багаж. Зная, что все в этом здании, должно быть, думают о них. О нас. Твою ж.
– Все еще думаешь о том, что произошло внизу? – спрашивает Нейтан, выходя из ванной и протирая свои волосы полотенцем. Обычно в такой момент я бы не упустила возможность полюбоваться его прессом, особенно когда он только в одном полотенце, но сейчас слишком переживаю из-за поведения моей семьи.
– Как будто я вообще когда-нибудь смогу это забыть. «Письданешься»? Что это, мать вашу? Что старшая тетя вообще пыталась этим сказать?
Нейтан смеется.
– Ну, честно говоря, «письданешься» означает «потрясающе», так что в целом она не ошиблась. Этот отель реально потрясающий.
– Ты прекрасно знаешь, о чем я, – ворчу я, падая на кровать и утыкаясь лицом в мягкие подушки.
– Знаю, – мягко произносит он, присаживаясь рядом со мной, и начинает гладить меня по спине, а я просто таю от его прикосновений. – Они просто такие, какие есть. Никого из себя не строят. Да и обычно ты на них так не реагируешь. Что тебя на самом деле беспокоит? Мои родители?
Его родители, Энни и Крис, очень сильно отличаются от мамы и тетушек, ну просто небо и земля. Иногда я даже забываю, что Крис родом из Гонконга. Его семья переехала в Англию, когда ему было всего три года. Он посещал лучшие английские школы-интернаты и теперь, по сути, как современный мистер Дарси, все при нем: и манеры, и красноречие. Крошечной частичке меня, возможно, тоже хотелось, чтобы в свое время моя семья так же влилась в культуру страны, как это сделал Крис.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Нейтана.
– Ну, да. Естественно, я нервничаю из-за твоих родителей. Они такие вежливые и воспитанные, и…
– Как занозы в заднице? Вечно все хотят знать и контролировать всех.
– Нет! – смеюсь я. – Они классные. Уверена, они никогда не ставили тебя в неловкое положение на школьных мероприятиях и не употребляли в своей речи что-то вроде «письданешься». Почему вообще «письданешься» – это «потрясающе»? Что с вами, британцами, не так?
– Хм. Хороший вопрос. Что ж, я уверен, твои тети скажут это снова за ужином, чтобы, например, сделать комплимент маминой еде или типа того. Вот тогда мы сможем все вместе подискутировать об этимологии и философском значении фразы «письданешься».
Я снова со стоном утыкаюсь в подушки.
– Все будет хорошо, – смеется Нейтан. – Они прекрасно поладят.
– Моя семья обычно никогда и ни с кем не ладит.
– Но они отлично поладят с моей семьей.
Я могу только позавидовать его безнадежному оптимизму. Мы имеем дело с двумя абсолютно разными азиатскими диаспорами, и это первое, что меня беспокоит. Второе – финансовое положение: его родители гораздо богаче моей семьи. Эстетика старых денег, одним словом. Бабушка и дедушка Нейтана еще до переезда в Англию сделали кучу денег на бизнесе в Гонконге. И их изысканное воспитание видно просто за версту. У них даже разные бокалы для белого и красного вина, прости господи. Что вы, что вы, изыски, да и только. В моей семье в принципе редко пьют, за исключением разве что четвертой тети, та пьет от души. Но только зачем ей сдались все эти фужеры и бокалы, она пользуется красными стаканчиками для вечеринок, потому что якобы своя в доску.
Затем я спускаюсь взглядом от чертовски прекрасного лица Нейтана вниз к его чертовски прекрасной груди, а затем к его чертовски прекрасному прессу.
– На что ты смотришь с таким похотливым выражением лица?
Я притягиваю его к себе.
– Да просто любуюсь подарком, который после свадьбы станет моим навсегда.
Он нежно убирает мне за ухо выбившуюся прядь волос, а затем начинает медленно и страстно целовать меня, и примерно на час я абсолютно забываю про свою семью, их несуразные выходки и нелепый британский акцент.
6
Нейтан ошибался. А я оказалась права.
Раньше я бы обрадовалась своей правоте, но сейчас отдала бы все, чтобы прав был Нейтан.
Он ошибся насчет того, что его родители примут моих маму и тетушек. Я сразу все понимаю по их лицам, как только мы подъезжаем к дому. Они встречают нас с Нейтаном с улыбками на лицах и крепко обнимают, как и при нашей первой встрече. Но когда приходит время здороваться с моей семьей, они как-то смущаются. И я их не виню за это.
На маме и тетях шляпы с такими широкими полями, что они еле залезли в такси. Так еще и в качестве декора на этих шляпах служат гигантские шелковые цветы и фрукты. Я пыталась им мягко намекнуть, чтобы они оставили эти шляпы дома, но они настояли на своем, потому что где-то там узнали, что шляпы в Англии носят в знак уважения.
– Категорически приветствую, – здоровается старшая тетя первой. Я знаю, что она может поздороваться как нормальный человек, но здесь и сейчас почему-то решает всех категорически приветствовать. – Очень любезно с вашей стороны было пригласить нас к себе домой. Я непременно рада быть здесь.
Немного погодя мама Нейтана потихоньку приходит в себя и снова пытается улыбнуться.
– О, для нас истинное удовольствие принимать вас! Так приятно наконец-то познакомиться со всеми вами. Пожалуйста, проходите в дом!
И тут происходит небольшой конфуз, потому что их громадные шляпы не вписываются в дверной проем. К счастью, они решают все же их снять. Ну, слава богу. Может, хотя бы теперь оставшаяся часть вечера пройдет хорошо.
– Я Фрия, – представляется старшая тетя.
– Энджелин, – представляется вторая тетя.
– Натася, – представляется мама.
– А я Мими, – представляется четвертая тетя.
Мне всегда так странно слышать, когда они представляются по именам, ведь я знаю их всю свою жизнь как маму и тетушек.
– Замечательно! – восклицает мать Нейтана. – Я Энни, а это мой муж Крис. Не могу поверить, что мы никогда с вами не встречались. Мы так много слышали о вас.
– Напитки? – спрашивает отец Нейтана, взяв поднос с коктейлями и предлагая их нам.
– Спасибо, дорогой, но мы почти не пьем, только, пожалуйста, сопельки не пускайте, ладно? – отвечает старшая тетя.
О боже.
– Я возьму один. – Я беру коктейль.
– Да, я правда не переношу алкоголь, сразу вся покрываюсь красными пятнами, – добавляет ма.
– Натася больше любит травку, – бормочет четвертая тетя, взяв коктейль.
– Что, простите? – интересуется Крис.
– Она имеет в виду травы, которые используются в традиционной китайской медицине! – практически выкрикиваю я и бросаю на четвертую тетю убийственный взгляд, который она, будем говорить честно, просто игнорирует.
– О, это замечательно. Крис хоть и вырос здесь, но очень уважает ТКМ, не так ли, Крис? – говорит Энни.
– Да, очень уважаю. На самом деле, я приготовил для сегодняшнего ужина много блюд, и одно из них – это тушеный цыпленок с женьшенем.
– Вай, вы готовите? – удивляется ма. – Ой, простите, я хотела сказать, вот это да, вы увлекаетесь готовкой?
Мои виски начинают пульсировать. Крис отводит ма на кухню, и они оба начинают болтать о корнях женьшеня и различных китайских травах. Остальные же отправляются в столовую, где накрыт прекрасный стол; для каждого гостя подготовлены два разных бокала для вина и аккуратно сложенные салфетки.
– Все выглядит просто роскошно, правда? – восклицает вторая тетя.
– Да, Энни, ты прямо щеголиха, – отвечает старшая тетя.
О боже, кто-нибудь, пожалуйста, остановите их. Мать Нейтана, будучи в полном недоумении, улыбается им, а затем приглашает нас присесть за стол, в то время как сама идет с Нейтаном на кухню за основными блюдами.
– Старшая тетя, вторая тетя, говорите нормально, пожалуйста, – я начинаю умолять их, как только Энни выходит.
– Цыц, Мэдди, мы просто пытаемся быть вежливыми. Как там говорится? Если ты в Риме, будь добр носить тогу, – буркает в ответ старшая тетя. – Мы сейчас в Англии, у них дома, значит, говорим на британском английском. Мы тем самым показываем, что идем им навстречу, пытаемся учиться их языку, они это оценят.
– Да, ты же понимаешь, что нам нужна явно не одна неделя, чтобы научиться хорошо говорить, – подхватывает вторая тетя. – Мы специально втайне начали брать уроки, хотели удивить вас. Не будь такой неблагодарной, Мэдди, ладно? Будь хорошей девочкой.
Чувство вины поедает меня изнутри. Они правы. Я правда веду себя как неблагодарный ребенок. И знаю, что они сделали все это из-за любви ко мне, хотели произвести впечатление на семью Нейтана ради меня. Но все же! Проклятье!
– Ладно, я в самом деле ценю все ваши усилия, но так не… Уверяю вас, в Англии нормальные люди так не разговаривают.
– Кто сказал? – огрызается на меня старшая тетя. – Учитель, с которым мы занимаемся, говорит, что именно так общаются современные люди в Англии!
– Какой учитель? – спрашиваю я.
– А, да, мы нашли учителя на Fiverr, – с гордостью заявляет вторая тетя. – Соотношение цены и качества просто отменное. Час всего пять долларов. Мы занимались сразу по несколько часов!
Четвертая тетя фыркает, явно получая удовольствие от этого разговора.
Прежде чем я успеваю им ответить, из кухни возвращаются Нейтан и его мать, неся тарелки с едой. Ма и Крис следуют за ними, тоже с тарелками. Когда все блюда, наконец, вынесены, мы садимся за стол, удобно устроившись на своих местах. Стол просто ломится от количества блюд, как английских, так и китайских. Здесь и вышеупомянутый цыпленок с женьшенем, и огромная миска острой кунжутной лапши, и громадный кусок жареной свинины, и теплый йоркширский пудинг, и еще целая куча разных закусок и гарниров.
– Вау, все выглядит так аппетитно, правда? – восклицает ма.
– Да, все выглядит очень вкусно, верно, – отвечает вторая тетя.
– Согласна, – вежливо добавляет старшая тетя, – все выглядит просто письданешься.
– Э-э-э, спасибо? – отвечает Крис.
Энни быстро переводит взгляд с моей семьи на Нейтана, который изо всех сил пытается не рассмеяться.
– Они специально брали уроки британского сленга перед встречей с вами, – быстро добавляю я извиняющимся тоном.
– О! Как… мило, – говорит Энни, выдавливая из себя улыбку. – Что ж, пожалуйста, угощайтесь. Надеюсь, еда вам понравится.
Когда все приступают к трапезе, я замечаю, что старшая тетя роется в своей сумочке. О нет. Я сразу понимаю, что она собирается достать оттуда. А дальше все происходит словно в замедленной съемке. Я тянусь через вторую тетю, чтобы схватить старшую тетю за руку, но уже слишком поздно. На стол с оглушительным стуком приземляется бутылка соуса чили.
Родители Нейтана тут же замолкают и смотрят сначала на бутылку, а потом на старшую тетю.
– Это… – начинает Энни.
– Это самбал, – перебивает ее старшая тетя. – Индонезийский соус чили, лучший соус чили. Попробуйте немного.
Энни хмурится.
– Да нет, спасибо. Значит, вы носите с собой в сумочке соус чили?
– О да, конечно. Без него я не получаю такого удовольствия от еды.
Вот почему я никогда не вожу свою семью в хорошие рестораны. Я миллион раз пыталась им объяснить, что очень невежливо брать с собой в ресторан или в гости к другим людям собственный соус чили, но они меня так и не поняли.
– В Индонезии все приносят с собой собственный соус чили, – добавляет ма. – Почему ты всегда говоришь, что это невежливо? Это просто практично. Всем нравятся разные сорта чили, и если хозяева хорошие, то они предоставят разные виды соуса. Но мы стараемся сильно их не обременять, поэтому всегда носим соус с собой.
– Хотя, конечно, вашей едой можно наслаждаться и без соуса, – говорю я. – М-м-м, все такое вкусное.
– Это часть индонезийской культуры, – добавляет Нейтан, пытаясь помочь мне. – Там, куда бы люди ни шли, они всегда берут с собой свои собственные соусы чили. Мне кажется, что это отличная идея.
– Да, замечательная, – отвечает Энни, наблюдая за тем, как старшая тетя заливает свою еду соусом чили. Когда вся тарелка скрывается под слоем ярко-красного соуса, старшая тетя передает его второй тете, которая тоже начинает им все заливать. Уже наполовину пустую бутылку вторая тетя передает маме, но, к моему удивлению и облегчению, она отказывается. Слава богу, наконец кто-то проявляет хоть каплю уважения…
– Мне кажется, я немного отравилась в самолете. Ой, у меня так разболелся живот, что я даже прокакалась в отеле. Лучше сегодня не буду есть острое, – говорит ма.
Просто убейте меня. Прямо здесь и сейчас.
Все моментально перестают есть. Родители Нейтана в откровенном ужасе пялятся на ма. Я хочу объяснить, что в индонезийской культуре обсуждать в открытую свое пищеварение вполне приемлемо, но даже не знаю, с чего начать.
Нейтан прочищает горло:
– Да, еда в самолете – штука опасная, не знаешь, чего ожидать. Слушай, мам, как там дела с твоим садом? Я слышал, ты посадила новое лимонное дерево?
Господи, спасибо Нейтану. Энни начинает рассказывать нам о фруктах и овощах, которые они выращивают на заднем дворе.
– У нас растут прекрасные помидорчики, очень вкусные, – делится с нами Крис, – но если говорить честно, то садоводство – это просто ад для моей спины. – Говоря это, он потирает свои плечи и морщится.
– А, ты должен начать заниматься тай-чи, – восклицает вторая тетя. – Пойдем, я тебя научу.
– Вторая тетя, нет… – Но она уже вскакивает со стула и направляется к отцу Нейтана, который в этот момент смотрит на нее, как испуганный школьник.
– Все в порядке, – бормочет Нейтан, – это будет полезно для его спины.
– Но…
Самый ужас в том, что она и правда прямо там, в красивой столовой, начинает заниматься тай-чи.
– Это исходное положение. Повторяй за мной. – Она поднимает обе руки.
Крис со страхом и неуверенностью начинает повторять за ней.
– Первая поза – «поглаживание гривы дикой лошади». Лошадь очень дикая, ты должен быть с ней очень нежным, ладно? – Вторая тетя делает шаг вперед, приседает и начинают плавно двигать руками, будто поглаживая гриву воображаемой лошади. Крис все повторяет за ней.
– Еда остывает, – нервно произносит Энни.
– Ладно, мы быстро, – отвечает вторая тетя. – Быстрее, теперь «белый журавль хлопает крыльями». Быстрее делай, эй, быстрее. Колено вперед, да, теперь оттолкнись! Хорошо. А сейчас «отражающая обезьяна»!
Бедный Крис изо всех сил старается не отставать от второй тети и в точности выполнять все ее команды, но, когда он поднимает левую ногу, его резко перекашивает от боли, и он вскрикивает:
– Моя спина!
Нейтан вскакивает из-за стола и бросается к отцу. Энни тоже подскакивает и спешит на кухню со словами:
– Я принесу лед!
– Пойдем в гостиную, – говорит Нейтан своему отцу. – Ляжешь там на диван.
О, господи боже. Все даже хуже, чем я себе представляла, а я представляла много плохих исходов. Я реально продумала у себя в голове тысячи вариантов плохого развития событий, но ни один из них не подразумевал, что моя семья в прямом смысле покалечит отца Нейтана, что его придется выносить из комнаты на руках. Мы все встаем, чтобы последовать за ними в гостиную, но Нейтан отрицательно качает головой, поэтому мы остаемся в столовой.
– Вай, это все ты и твоя тай-чи, – ругается старшая тетя. – Посмотри, что ты наделала.
– Цыц, это потому, что я торопилась. Если не торопиться, то ничего такого не произойдет, – огрызается вторая тетя. – Тай-чи очень полезна для спины. Я пыталась помочь.
– Я знаю, эр-цзе, ты пыталась помочь, – утешительно произносит ма. – Эй, может, мне сделать для него отвар из китайских травок, чтобы облегчить…
– НЕТ! – хором кричим все мы.
Ма выглядит обиженной.
– Ну, я же хочу помочь. У меня с собой есть кое-какие травки, они очень хорошо обезболивают.
– Я не думаю, что будущий тесть Мэдди хотел бы, чтобы ты накачала его наркотическими травками, – говорит четвертая тетя.
Ма свирепо смотрит на нее, вторая тетя свирепо смотрит на старшую тетю, и вот круг замыкается.
– Мэдди, – говорит ма через некоторое время, – иди проверь, как там они, быстренько. Спроси его, не хочет ли он отвар. Если захочет, я сделаю.
Я киваю и начинаю тихо красться по коридору. Просто не хочу шуметь. Наверное, потому что чувствую вину за то, что мы, как обычно, вихрем ворвались в их жизнь. Так что теперь самое меньшее, что я могу сделать, – это вести себя тихо, как мышка. Когда я подхожу к гостиной, то замираю и начинаю прислушиваться к голосам в комнате.
– …не совсем такие, какими я их представляла, – говорит Энни. – Они, э-э, очень отличаются от твоей семьи, не так ли, Крис?
У меня внутри все сжимается. Во мне пробуждаются сразу тысячи эмоций. Стыд, гнев, просто все эмоции вперемешку. Конечно, моя семья отличается от семьи Криса! Да, обе наши семьи пошли от семей иммигрантов, но это совсем не значит, что мы все должны быть как под копирку и вести себя одинаково.
– Да, мама, тебя может это удивить, но не все азиаты ведут себя одинаково.
– Я не это имела в виду. Ты понял, о чем я.
У меня ощущение, что меня сейчас стошнит. Я оказалась права. Она ненавидит их. Она ненавидит нас.
– Пап, как ты себя чувствуешь?
Раздается какое-то ворчание, а затем Крис отвечает приглушенным голосом:
– Немного лучше. Вы двое возвращайтесь и допивайте свой чай. Со мной все будет в порядке.
– Мэдди, как дела? Все в порядке?
У меня чуть сердце в пятки не уходит. Как ма умудрилась так незаметно подкрасться ко мне?
– Да, я как раз собиралась…
– Айя, почему ты так долго? Я пойду и спрошу сама, хочет он отвар или нет.
– Ма, не надо… – Не знаю, как остановить мою мать, разве что наброситься на нее. Я беспомощна. Она врывается в гостиную, и я захожу за ней. У меня горят щеки. Не могу никому смотреть в глаза.
– Сэр Крис, мне жаль, что все так вышло, – выдает ма.
Сэр? Какого черта.
– Я знаю, от чего вам станет лучше – я сделаю вам свой фирменный отвар из китайских трав, ладно? – Ма поворачивается к Энни и добавляет: – Эти травы используются в традиционной китайской медицине. – И произносит это очень громко, как будто Энни слабослышащая. – Вы же знаете? В китайской медицине используют натуральные травы, корни и животные жиры, в отличие от западной медицины, где используют только всякую химию.
Энни слабо кивает.
– Да, я же уже говорила раньше, Крис иногда обращается к традиционной китайской медицине. Хм, ну если вы думаете, что это может помочь…
Ма сияет от радости, когда понимает, что добилась того, чего хотела.
– Я уверена, что это поможет, конечно, поможет! Травы лежат у меня в сумочке, подождите здесь…
– Нет, ма, – быстро восклицает Нейтан. Он прекрасно помнит, что случилось с шаферами Тома Круза Сутопо после маминых травок. – Не утруждайте себя, с папой все будет в порядке.
– Да нет, мне совсем не трудно.
– Ма, правда…
Энни вздыхает так громко, что мы все замолкаем и поворачиваемся, чтобы взглянуть на нее. Она смотрит на Нейтана так, будто он только что убил кого-то.
– Мам? Ты чего?
На лице Энни застывает выражение жестокого предательства и боли. Медленно и тихо она спрашивает:
– Ты называешь ее мамой?
Я думала, этот вечер не может стать хуже. Хотя почему это? Еще как может! Наши семьи слишком разные. Мы не понимаем друг друга. Они думали, что мы поладим, ведь Крис не просто азиат, он китайского происхождения, как и мы. Но на самом деле сегодняшний вечер лишь показал пропасть между нами.
Вскоре после этого мы просто тихо выходим. Нейтан говорит, что останется на ночь, чтобы убедиться, что с отцом все в порядке. Напоследок я шепчу ему на ухо:
– Мне так жаль.
Он кивает и ободряюще улыбается мне, но в его глазах печаль. У меня внутри все сжимается.
Прощаться очень тяжело. Не знаю, стоит ли мне обнять Энни. Когда я подхожу к ней, она заметно напрягается, поэтому просто киваю ей и виновато улыбаюсь.
– Большое вам спасибо за угощение.
Она слегка улыбается.
– Спасибо, что пришли, – говорит она всем нам. – Мы увидимся с вами на… э, ну, увидимся на… свадьбе. – Она произносит слово «свадьба» так, будто оно застряло комом у нее в горле. Создается такое ощущение, будто она не может поверить, что вообще произносит его.
Хотя часть меня уже сомневается, что эта свадьба вообще состоится, особенно после сегодняшнего вечера.
7
– Ребята, я так рада, что у вас получилось приехать! – повторяю я уже в четырнадцатый раз за эту ночь. Что могу сказать, это уже четвертый мой коктейль, поэтому из слегка пьяненькой я превратилась в пьянющую, но зато счастливую и любвеобильную Мэдди.
Селена ухмыляется, когда Себ взвизгивает и кидается меня обнимать.
– Конечно, – говорит Селена. – Ни за что на свете не пропустила бы такое событие. Моя лучшая подруга выходит замуж!