– А что ты услышала, Замухрышка? – он захихикал, ну прям как одержимый. – Совсем не признаешь старого знакомого? А ведь мы вместе столько лет в четвертом измерении обучались…
Катя растерялась и не сразу нашлась, что ответить. Наконец, смогла сформулировать вопрос:
– Так это все-таки правда? Про четвертое измерение… и Мастера?
– Да. М-м-м… – Вонючка, все еще продолжая хихикать, попытался зажать рукой рот. Однако голова, словно чужая, моталась из стороны в сторону в бесплодных попытках вырваться. В итоге владелец умудрился наглухо запечатать ладонью рот, и голова как-то сразу сдалась, но теперь он лишился контроля ниже – тело, правда, уже беззвучно, начал сотрясать смех.
Девушка смотрела и не могла поверить в реальность происходящего. Теперь ее поразило другое: как возможно, чтобы психически больной, причем в период обострения, начитывал лекции? Да еще где – в медицинском институте! Но… откуда он узнал про другое измерение? Она напряженно размышляла, что делать дальше. Препод тем временем уже боролся с собственными руками: левая оттягивала правую, щипала и царапала ногтями кожу, пытаясь дать свободу органу речи. Нужно как-то отвлечь его… и спросить. И она осторожно уточнила:
– Так вы прошли инициацию и теперь в группе Влада?
Но он лишь громче замычал, не прерывая своего нелепого занятия. Наконец, руке-освободительнице удалось сместить оппонентку чуть ниже, рот приоткрылся и зубы впились в большой палец бывшей оккупантки. Владелец тела дернулся от боли и разжал челюсть. Затем бережно погладил укушенное место и, укачивая пострадавшую ладонь, словно дитя, с нежной улыбкой заявил:
– Это ты верно заметила. Мы ее прошли… – спохватился, будто страшась разбудить спящую, и заговорил тише: – Однако магическая часть не смогла захватить контроль полностью – внутри меня остался островок человечности, – собеседник осторожно положил на трибуну уснувшую руку и взял оттуда папку с лекциями, – он постепенно разрастался и в итоге спровоцировал раскол. Я не чувствую ее, как должен, частью себя. Эта тварь снова и снова пытается захватить мое тело…
Девушка, приободренная возвращением диалога, продолжила:
– А то, что вы мне сейчас снились, это…
– Это мои способности. Я могу проникать и моделировать чужие сны, и не только.
– А мы с Владом тоже…
– Влад, опять этот Влад! – взревел он и в бешенстве отшвырнул папку. Пустые листы разлетелись по полу, а лицо исказилось гневом. Катя в ужасе отшатнулась. И в то же мгновение, став прежним, Вонючка неожиданно мягко произнес: – Влад может разное, но понемногу… – его голос окреп и зазвучал, как во время лекций: – Ведь сверхпособности достигаются волевым вхождением в определенные состояния сознания. При долгом общении Влад может интуитивно копировать эти состояния, не вникая в суть. Хотя такие копии гораздо слабее их оригиналов… – и сейчас напротив Кати стоял уже обычный преподаватель. Он сложил уже послушные руки крест-накрест и вполне осмысленно произнес: – Лекция кончилась пятнадцать минут назад, даю тебе еще пять, чтобы задать вопросы.
Девушка покосилась на дверь: хотелось банально удрать. Но все-таки спросила:
– А у меня были способности?
Вонючка презрительно оттопырил нижнюю губу:
– Нет. Только склонность к смещению вправо: ты иногда одноклассников в школе жестко метелила, – сощурился: – но, полагаю, в памяти сохранились не все победы. В плане же способностей ты абсолютный бездарь, – Катя разочарованно вздохнула, – но песик у тебя был верный. Где он, кстати?
– Чапа? Дома, наверное.
– Нет!!! – резко взвизгнул лектор. Лицо его обезобразил дикий оскал, глаза выпучились, сверкнули злобой, и на них мгновенно проступила красная сосудистая сеть, скрюченные пальцы побелели и затряслись. На этот раз даже испугаться не успела, лишь сердце замерло на миг. И Вонючка сразу же как-то по-доброму, с нежной улыбкой тихонько уточнил:
– Ну тот, который по пятам за тобой ходил. Нюхался еще везде… ищейка из имперского сыска.
Катя нервно пожала плечами, крепче обнимая сумку. Скорость метаморфозы была настолько поразительной! Она боялась уже хоть слово сказать: ясно, что болезнь стремительно прогрессирует – препод невменяемый и нуждается в срочной госпитализации; как вдруг поняла, о ком тот спрашивает. С трудом выдавила:
– Вы о В.Д? Он просто исчез…
Собеседник сосредоточено замер, будто прислушиваясь к чему-то внутри себя, а потом черты лица разгладились, он расслабился. Снял и протер очки грязным краем халата. Надменно проворчал:
– Слушай и запоминай, пока я добрый. У каждого человека таких помощников могут быть сотни, но они обычно спят. Этот проснулся, когда мастер проводил над тобой ритуал, потеряно озирался по сторонам, хлопал глазами; его никто, кроме меня, не заметил. Детектив напрямую связан с тобой: он – часть тебя, но ты – вовсе не он. А сейчас кое-кто вновь заставил его заснуть. И слишком крепко. Но ты можешь это исправить: сначала вспомни, воссоздай его как ощущение, потом нащупай, зацепи это ощущение вниманием. И сделай толчок. Столкни лежебоку с кровати, – Вонючка надел очки и вновь захихикал, все более громко и безумно. И тут резко смолк. Замер на месте, вновь прислушиваясь к чему-то внутри. Глаза забегали. Затрясся всем телом.
– Тварь уже близко… – прошептал обреченно. Голос сорвался на всхлип. Бросился к Кате, схватил ее за руки и исступленно забормотал: – Послушай… я знаю, знаю… сейчас ты в иной группе. Кто ваш Учитель? Он мне нужен… только он сможет остановить меня… больше никто… не сможет… убить мою Тень… – кинул затравленный взгляд вбок. – Нужно ее уничтожить… она меня мучает! – зарыдал, завизжал, обрызгав слюной: – Мучает!!! Понимаешь?! – начал трясти девушку, цепко ухватив за плечи: – Попроси его… помоги мне…
– Я не уверена… – начала было говорить Катя, делая попытку освободиться. Но вдруг Вонючка отпустил сам. Завалился назад с глухим стуком. По телу с головы до ног прошла судорога: оно выгнулось дугой, раздался хруст позвонков. Очки отлетели в сторону, глаза закатились и при открытых веках остались видны лишь белки.
Девушка в который раз потрясенно замерла на месте.
– Поздно… поздно… слишком поздно… – изо рта безумца пошла пена. Ногти остервенело заскребли по линолеуму. Ботинки заколотили по полу. – Беги… – прохрипел он, – в реальность… – издал долгий протяжный стон – … все равно догонит… – сквозь тело лектора проступала тень. Она заметалась, стараясь вырваться. И послышался звук: шипение, будто кто-то сделал в шарике дырочку и сейчас через нее стремительно выходил воздух.
Шок, сковавший секунду назад, отпустил, и Катя рванула к выходу. Хлопнула дверью и помчалась по пустым коридорам. И вдруг осознала, что это невозможно: ведь новогодние каникулы только начались, а после них стояли экзамены. Ну какие тут могут быть лекции?! К тому же, Вонючка только первому курсу преподавал: медицинскую биологию и генетику. Резко остановилась. Вероятно, она по-прежнему…
Открыла глаза и облегченно выдохнула: да, она в своей кровати. Ну конечно, и это тоже был сон! И правда, ведь сегодня 3 января – еще тянутся праздники. Села, откинув в ноги тяжелое одеяло, и огляделась. Она в комнате Милы, а за окном ночь. Искусственная елка мигает в углу разноцветными огоньками, украшенная шарами, гирляндами и увенчанная красной звездой на верхушке. Вокруг тишина и полумрак, лишь на кухне мерно работает газовый котел, да едва колышутся шторы над батареей. А во сне правдоподобность прям-таки невероятная была! Да и Вонючка вроде как не полную околесицу нес. Хотя, с другой стороны, его рассказ был похож на… и память услужливо подкинула нужный фрагмент: верно, про два крыла магии ей Влад рассказывал, давно, когда еще в клуб возил. Видимо, эта информация преобразовалась в сюжете сна столь странным образом. Она еще раз облегченно выдохнула, успокоенная собственными выводами, и вновь завалилась спать, до подбородка натянув одеяло. Но глаза закрыть не успела: внутри шевельнулось неприятное чувство опасности. Что… что такое? Вновь скинула одеяло и села. Внимательно осмотрелась, и до нее начало медленно доходить: все вокруг было каким-то неуловимо, но другим. Потянулась к столу и включила ночник: свет вспыхнул и тут же начал медленно таять, словно нечто внешнее поглощало его. Краем глаза отметила сбоку движение, перевела туда взгляд и замерла от ужаса: сквозь противоположную стену просачивалась тень. Затем на темной массе вспыхнули две горящие красные точки, и тварь стремительно бросилась на нее.
В последний момент удалось шевельнуть рукой и скинуть тяжелую вязкую дрему. Проснулась. Села. Господи, страх-то какой! Это что… что сейчас было? Кошмар в кошмаре?! Протянула дрожащую руку и включила ночник. Свет мигнул… и погас. На противоположной стене вновь проступало пятно тьмы. И Катя невероятным усилием Воли опять заставила себя проснуться.
Пошевелилась, села и сразу щелкнула переключателем. На этот раз свет не загорелся совсем, а тень уже ждала ее напротив кровати…
За мгновение до того, как тварь соприкоснулась с телом, девушку озарила Ярость. Собственная Тень дернулась, отводя удар. Слабая, обреченная на провал попытка, но она все же сместила удар влево.
В сознание наравне с болью вторглась резкая трель сотового. Девушка вскочила. И поняла, что, наконец, по-настоящему проснулась. Вечер. Комната освещена багровым закатом. Все верно, она после очередной смены вернулась и только в обед спать легла. Вот это ужас! Руки тряслись, пульс бешено стучал в висках. Ее колотило. Майка вся промокла от пота. Левое плече онемело. Как раз его во сне тварь и задела. Еще пару месяцев назад она бы с уверенностью заявила, что это было состояние сонного паралича: она просто неудобно уснула, передавила какие-то сосуды в шее, мозгу не хватало кислорода и поэтому приснился кошмар. А плечо банально отлежала. Еще бы и посмеялась над собой. Но ведь с Владом они были в совместном сне, значит и с другими это возможно. Она сглотнула внезапно разбухший ком в горле. А телефон все не унимался: звонил и звонил. Протянула руку и не глядя ответила на входящий:
– Да…
На другом конце раздались судорожные всхлипы Милы:
– Паша попал в реанимацию…
Времени на раздумья не было и, задвинув собственный страх подальше, Катя нацепила одежду, схватила сумочку и побежала в больницу.
Глава 3. Цена способностей
Павлу не повезло родиться с серьезной патологией позвоночника. За три первых года своей жизни ребенок перенес несколько операций, но те давали лишь временный эффект – по мере роста костей требовалось делать еще. Когда ему исполнилось пять, родителям удалось добиться квоты на лечение в Москве, но там прооперировали неудачно: защемили какой-то нерв, и ноги совсем перестали двигаться. В то время консилиум врачей пришел к заключению, что ребенок уже никогда не будет ходить, и, хотя отец был в принципе неплохим человеком, годы упорной борьбы за здоровье сына и столь неутешительный прогноз как-то необратимо надломили его волю – глава семьи собрал вещи и исчез из их жизни. Мать, когда-то нежная мечтательная маленькая фея, стала тверда как гранитная скала. И, хотя светила медицины в один голос твердили, что попытки поставить на ноги мальчика бесполезны, продолжала день за днем упорно выхаживать сына. А уж сколько врачей она обошла! Сколько обивала пороги кабинетов, выписывая бесплатные таблетки, уколы, сторожа очередь на массаж и физиопроцедуры, собирая печати для санаториев и бумажки на продление инвалидности; рассылая прошения в благотворительные фонды в надежде получить тренажеры для ног. Сколько было пролито слез, сколько седых волос и ранних морщин добавилось! Но у нее получилось – через несколько лет сын постепенно пошел, и к подростковому возрасту сохранилась лишь легкая хромота.
Воспоминания из детства Паши – это не веселые игры во дворе с друзьями, а белые стены больниц со скрипучими кроватями, духота, запах мочи и лекарств, сливающиеся в одно лица дядь и теть в белых халатах, которые бесконечно смотрят и щупают спину, показывают на свет непонятные черные картинки и, поджимая губы, печально качают головами. Лицо матери при этом обмирает, бледнеет, она опускает глаза, нервно теребит в руках потертую сумочку; о чем-то говорит, спрашивает, а перед уходом как-то виновато, но ловко и быстро делает шаг к врачу и просовывает конверт в оттопыренный белый карман халата.
– Ну что вы, женщина, – одобрительно кивает тот, – не нужно было…
Однажды в санатории Паша познакомился с мальчиком постарше. У того были проблемы с ногами – он передвигался необычно, скорее, ползал по паучьи, используя еще и руки. Дети много играли вместе и нашли под кроватью логово чудищ. Старший мальчик заверил, что под каждой кроватью живут разного рода страшилища, а в больницах они особенно злые: могут навсегда утащить в свои темные подкроватные норы. Дети очень впечатлительны – и в Паше поселился страх засыпать ночью. Когда мать выключала свет, он забивался под одеяло и долго лежал неподвижно, стараясь не шевелиться и почти не дышать. Ему мерещились снизу странные шорохи и недовольное бормотание. А потом, незаметно для себя, он засыпал. Но однажды уснуть не получилось, и мальчик, полагая, что чудища ушли, осторожно откинул одеяло и… оказался в больнице! Он долго бродил босиком по пустым палатам и плохо освещенным холодным коридорам, а потом… проснулся. С тех пор он начал часто попадать в этот сон; пару раз натыкался там на других людей – но они шикали на него и убегали, спасаясь от кого-то невидимого. С последними он напрямую не сталкивался: но мигнет порой свет – будто тень огромная над головой пронеслась, или раздастся позади мучительный шепот; послышится из-за двери шебуршание и скрежет; припадешь к замочной скважине – а там и нет никого. Но при этом четко ощущаешь, что оттуда, наоборот, на тебя смотрят – нечто тяжелое и очень злое. И как-то раз, в момент, когда Паша уже проснулся, но еще не мог шевелиться и лежал, обездвиженный, чудовище появилось в комнате, проследовав за ним из того сна. Теперь он боялся даже днем оставаться дома один. Его пугали громкие стуки, скрип дверей, шаркающие шаги на кухне. Или вдруг начнет капать вода из крана, или книга упадет с полки, то телевизор включится сам, то дверной звонок заест, и все звонит, звонит…
Мать поначалу все на разыгравшееся воображение сына списывала – водила к психологам, даже у психиатра консультировалась, но, когда сама стала свидетелем такого явления, перепугалась не на шутку и пригласила домой батюшку. Тот внимательно осмотрел квартиру, хозяйку и мальчика, окропил все и вся святой водицей, но предупредил, что это надолго не поможет, ведь причина нечисти – сам Паша, и что им нужна защита церкви, причем следует не просто ритуал пройти и крест на шею надеть одеть Надежду, надеть одежду, но и усердно молиться, соблюдать заповеди и безустанно, всей душой, к Богу стремиться. Ибо, если не одолеть это зло сейчас, то в будущем мальчика ждут большие беды.
Мать, еще по-советски воспитанная, не очень доверяла батюшке, да и насмотрелась за последние годы, натерпелась всякого и, скорее, убедилась в Его отсутствии. К тому же, кому понравится, если сына источником зла назовут? А на работе сотрудницы проверенный вариант подсказали: жила за библиотекой, как к Темерничке вниз идти, одна бабка. Лечила мелкие хвори, мужей от любовниц отворачивала и к законным женам приклеивала, привлекала удачу в бизнес, при необходимости конкурентам неприятности создавая; заглядывала в будущее и прошлое, снимала порчу, сглаз и любые проклятия. Всяко-разное у нее получалось, что в простонародье обычно под черной и белой магией понимают. А самое подкупающее – деньги только за результат брала. Хоть и много, но ведь главное, чтобы сработало, верно?
Бабка, лишь переступив порог, уперлась в мальчика колючим пристальным взглядом. И сразу будто жуть мохнатая на сердце навалилась. Паша попытался вырваться – ему хотелось бежать без оглядки, но тело оцепенело; он словно к полу прирос. Ритуал мальчик запомнил плохо: колеблющееся пламя свечей, сладковатый запах трав, искаженно-непропорциональное лицо старухи; ее безумный шепот то отдалялся, то затекал в разные уши; быстрые прикосновения к голове, груди, спине, а дальше была тьма. Видимо, он просто потерял сознание. И на этом все прекратилось: не было больше ни странного взгляда «оттуда», ни коридоров больницы, и полтергейст не беспокоил их дом. Мать облегченно выдохнула, а когда старуха вновь дала о себе знать, собрала все сбережения и безропотно отнесла ей.
Она устроилась на новую работу недавно и не была лично знакома с Наташей. Но ходили слухи, что та работала три года назад в соседнем отделе и тоже к бабке этой ходила. Не мудрено – в свои 43 года одна одинешенька куковала. Та поколдовала, и очень скоро в жизнь сотрудницы постучался добрый и обеспеченный мужчина. У него уже имелись дети от первого брака, но Наташа забеременела, а он только обрадовался. «Счастливая поздняя любовь» – говорили вокруг и люто завидовали. Но не долго: отказалась женщина за работу старухе платить, впереди ведь свадьба, ребенок. И, хотя супруг состоятельный и не жадный был, как-то не хотелось деньги на ветер швырять. Так вот, сразу после свадьбы муж ее ножом и прирезал. Долго никто поверить не мог – нормальный мужик, с головой всегда дружен был, свой бизнес поднял. А тут – словно помрачение какое-то нашло.
Так что мать Паши откровенно опасалась чем-то не угодить бабке, да и в принципе человек она была честный – и без слухов заплатила бы. Ну, может, только чуток поменьше.
А у Паши вскоре открылась способность к необычайно ярким осознанным снам. В них он мог бегать быстро и без боли, летать, превращаться в животных и птиц, создавать дома, города, людей, да кого или что угодно – целые миры силой своего воображения. И, что самое поразительное, эти миры снов существовали затем независимо от него самого! Реальность сразу сделалась скучной и потускнела. Ведь здесь он влачил жалкое существование, был неудачником; больным, без денег и связей, с копеечным пособием по инвалидности, которое грозились каждый год снять. В своих же мирах он был… Богом!
Паша днями и ночами валялся бы в кровати, но в последних классах мать решила перевести его с домашнего обучения в обычную школу. Она мечтала, что сын станет как все: социализируется, заведет друзей, встретит хорошую девушку. Вот только кто захочет дружить с хилым переростком – из-за болезни он потерял несколько лет учебы – хромоногим и заметно горбатым, у которого ни компа, ни приставки нет? С ним ведь ни об играх поговорить, ни в подворотне курнуть, ни на дискотеке зажечь или покрасоваться перед девчонками. Да и в гости ни сходить – там мать-наседка следит за каждым чихом сына.
