– Перестань нести эту чушь! – закричала начальница. – И неужели ты думаешь, что Умка, которая помогает детям и нищим, способна кого-то убить? – Я хотел было возразить, но Козлодоева продолжила: – Значит так, надо немеедленно арестовать…
– А телохранитель? – выкрикнул я.
– Что телохранитель?
– Он ведь тоже мог убить. Вы не находите странным, что убийство произошло именно в тот момент, когда Филлини якобы «был в туалете», а? – вновь сказал я, прибегнув к помощи пальцев.
– А мотив какой?
– Ммместь за поедание яиц! – неожиданно для самого себя вырвалось из моего рта.
– Ты что, забыл? – обратился ко мне Бородька. – Он же сам посоветовал судье яйца.
– А может, это обводящий манёвр, чтобы отвести от себя подозрения?
– А какой тогда первоначальный мотив? – спросил Бородька, у меня не нашлось ответа. – К тому же судья ему очень хорошо платил, и он мог уйти, когда захочет, так что я не понимаю, зачем Филлини было его убееевать. Да и Волчонков видел, как он заходил в туалет.
– Вот именно, что заходил! А когда он оттуда вышел, никто не видел. Если, как он говорит, разбудил Умку в час, то у него была уйма времени для убийства.
– Ладно, допустим, а мотив тогда какой? – спросила начальница.
– Никакой. Он просто так убил судью. Без мотива. Может, он маньяк!
– То есть он беез причины умышленно пошёл на убийство, я так поняла?
– Да.
– И много ты видел умышленных убийств без мотива?
Я задумался.
– А может, он был с Умкой заодно! Может, он её любовник! – Козлодоева засмеялась и хотела сказать что-то Козлову, но я не дал ей этого сделать: – А почему никто из вас не задаётся вопросом: откуда судья брал яйца, а? Может, существует яичная мафия, и она с ним расправилась, не поделив что-то.
– Вот и разбирайся сам с этой мафией, – сказала Козлодоева и повернулась к Бородьке, – а мы тем времеенем арестуем этого поварёнка. Вот кто действительно маньяк! Знаешь, Бородька, а я и не удивлена: любая здравомыслящая тварь, только увидев подозреваемых, сразу же верно определила бы, кто из них убийца, – договорив это, Козлодоева с отвращением посмотрела на меня, и, выдохнув, добавила: – Значит так, Бородька, сейчас я выпишу ордер на арест этого пова…
На столе зазвонил телефон. Начальница подняла трубку и, проговорив меньше минуты, с озадаченным видом повесила её обратно.
– Кто это? – спросил я у Козлодоевой, нарушив этим возникшую тишину.
– Новый свидетель, – заявила она, смотря на нас со слегка округлившимися зрачками.
– Кто? – спросил Козлов.
– Глухарь.
Снова возникла тишина.
– Не к добру это, – сказал Козлов.
– А что он сказал? – спросил я.
– Он сказал, что его квартира находится напротив кабинета судьи. И что в момеент убийства окно кабинета было открыто, и он всё видел.
– А что он видел? – спросил Козлов.
– Он сказал, что расскажет всё лично, не по телефону, и ещё он сказал, что его показания станут для нас полной неожиданностью. – Начальница взяла листок, написала на нём что-то и передала его Бородьке. – Это его адрес, а точнее, номеер квартиры. Сходите и узнайте, что этот глухарь там видел… – Козлодоева по-серьёзному задумалась. – Но я думаю, что что-то новое вы вряд ли от него услышите… А! – с досадой выкрикнула Козлодоева и швырнула ручку о стену. – С арестом, похоже, придётся подождать! Это убийство прогремело на все края! – говорила она, тыча двумя руками на меня и Бородьку. – И если мы раскроем его, то… – в этот момент она замолчала, мечтательно уставясь в потолок с дурацкой улыбкой на роже.
Мы с помощником не захотели мешать Козлодоевой летать в облаках и молча покинули кабинет.
– На чьём поедем? – спросил я Бородьку при нашем выходе из полицейского участка.
– В смысле?
– На Конько или на Коневском к глухарю поедем? Или каждый на своём?
– У них сегодня техосмотр, – сказал Козлов, кивая головой в сторону гаража, возле которого, построившись в ряд, стояли мустанги, державшие в руках перед машинистом подковы.
Конько и Коневский увидели нас и приятельски нам помахали.
V
Мы решили пройтись пешком, так как путь был долгим, а такси недешёвым.
– Да, не повезло ему, что глухарь всё видел, – произнёс Бородька по дороге.
– Кому?
– Волчонкову.
– В смысле?
– Да ладно тебеее, он же не родственник твой, чтобы ты его защищал. Ты что, не хочешь повышения?
– Ты слышал о презумпции невиновности? Может, глухарь видел Умку или Филлини? Или ещё кого.
– Ладно, ладно молчу, – сказал Козлов и через несколько секунд снова заговорил: – Слушай! Если ты Серлок Волкс, то я тогда кто?
– Доктор Козлятсон, кто же ещё.
– Да-а, – с улыбкой протянул Козлов, – это что получается, мнеее нужно наши приключения описывать?
– Почему и нет.
– Да-а… но давай договоримся, если я напишу книгу, то только от твоего лица, как будто это ты её написал, а то от себяяя я как-то стесняюсь.
– Ладно. Но если вдруг я тоже решу написать книгу, то это будет от твоего лица, договорились?
– Договорились.