S-T-I-K-S. Изолированный стаб
Мы испытываем очень большие проблемы с хорошей походной одеждой и особенно обувью. Пара берц, которые мы снимаем в Погребке с одних чудил, и пара наборов камуфла с них же – это, пожалуй, единственная удобная одежда на все кластеры. К нам все в модном и непрактичном попадают. Если с одеждой вопросов нет, то старинная обувь совсем плохая.
Бабы у нас сарафаны да кокошники носят больше из расчёта выпендриться. Как правило, сарафаны подвергаются современной доработке. Получается нечто типа «я в лесу от озабоченных волков убегала». Вроде бы сарафан процентов восемьдесят пять площади поверхности сохранил, а оптическая непрозрачность ну процентов пять, в край семь, не больше. А то, что мужики шаровары носят да рубахи – это по теме, поносил и в печь, стирать не надо. С мертвяка в одном экземпляре снял, поносил, потом опять постирал, а тут в Тереме всё прилетает сразу выстиранное, выглаженное, стопочкой сложенное.
Кусты хрустнули, и на нас выскочила ещё одна стайка низших заражённых. Передушили. И всё? Три минуты тишины, злой такой. И ничего?
– Выдвигаемся потихоньку, – шепчет одними губами наш командир.
Странно всё это. Настя Лёня заметно нервничают. Здесь всегда было много тварей, а сейчас нет. Значит, они где-то в другом месте. А где? Между тем, потихоньку двигаем булками и стараемся не шуметь. Пока дошли, на удивление без приключений, сошло семь холодных потов, два инфаркта, три инсульта. А мне ещё выступать надо!
Надеваю костюм, пиджак, брюки, футболку, золотую цепь, толстую и короткую, специально укорачивали по шее, золотые запонки и пару орущих, с огромными камнями перстней. Брюки заправляю в красные сапоги на деревенский манер. Это я в Тереме такие беру. Они мягкие и удобные, но не ноские, мужики попрочнее обувь носят, так что в красных сапогах я один хожу. Настя Лёня накидывают на плечи самые большие чёрные кожаные куртки, которые нашли. Застёгивать бесполезно, людей такого размера не бывает. Вроде ничего маскарад получается. Наградой за удачное шоу будут две неполных обоймы патронов к ПМ и наган с тремя патронами.
Провожу последний инструктаж, а за спиной уже начинает развеиваться туман.
– Настя Лёня, аккуратно ломайте шеи, чтобы не текло, а то и так с трупов одежду носим, а из хорошей камуфлы только тут встречается. Не пугать, как-нибудь улыбайтесь, что ли. Помним, всё, что замызгаем кровью, – в печь. Без моей команды просто стоим и ждём. Вещи не портить. Потянутся к оружию – валим всех нахрен.
Квазы кивали, мда-а-а-а… красавцы.
Погребок – это кабак из девяностых с бандитами. Народ там при ножах и даже стволах, чуть что – сразу стрелять. Первое время мы не успевали. Кто-то перерождался и патроны отстреливали, а потом мы разработали целый план по добыче патронов, когда позволяли кластеры, конечно.
Акт номер один. Включаю фонарь, пока нахожусь за углом лестницы, чтобы в тебя не пальнули в темноте от неожиданности. Кричу:
– Ау! Пацаны! Это только мне, как шахтёрам, за неуплату свет отключили? Ха, вас тут тоже не уважают.
Спускаюсь и являю себя браткам. Фонарь несильный, чтобы не добавить света сверх меры. Чиркают зажигалками, не понимают, где находятся, нервничают. Хорошо. Почти всё тут. Два комплекта камуфлы, берцы, наган и ПМ. ПМ в этот раз один. Внимательно меня осматривают, но у меня тоже прикид пацанский, всё натуральное, без понтов. Камни и цепь, правильная, не дутая, костюм дорогой, а вот брюки, заправленные в расшитые бисером красные сапоги… Обувь немного смущает.
– Я тут фильм про старину с ужасами снимаю, где-то на потолке пробки у них. Щас мои ребята-актёры всё сделают, только от страха не обоссытесь. Они у меня рослые и в гриме. А фильм у нас ужасный. Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы…
И я изобразил что-то страшное и тупое. А в то время всё было как-то по-серьёзному и одновременно наивно. Все готовы, будут спокойствие изображать, даже если сюда колесница всадников Армагеддона зарулит.
– Настя Лёня, где вы там копаетесь? Шухернее!
Акт номер два. Заходят квазы и тащат какую-то тяжеленную, большую фигню. Когда у них руки заняты и они согнулись, то первый шок меньше. Проверено. Настю Лёню я затащил без траты драгоценных боеприпасов. Теперь знакомство с актёрами. И я рассыпаюсь в рассказе:
– У нас даже на веки броню приклеивают и на всё тело. Ноги удлинить, руки вытянуть и лишнего веса надо ещё килограмм пятьдесят наесть… Всё тело обклеиваем… Да, так два месяца и будут в гриме ходить, даже в туалет… Сложно? А капусты как поднять?
Народ тупит, перезагрузка зря не проходит, но не стреляют, а подтягиваются на шоу. Нам надо их к близнецам подтащить. Бандосы на них смотрят, щупают, ну ещё бы, такие актёры, такой грим, разве что пока автографы не просят.
Акт номер три. Зрители обступили актёров. Когда квазы понимают, что нужные нам люди в зоне досягаемости, то начинают бить по головам. Через пару секунд все валяются уже без сознания. Главное, суету создать и Настю Лёню в середину комнаты незаметно под шумок затащить. Без стрельбы, кстати, не всегда удаётся. Но с каждым разом всё лучше и лучше.
Все в нокауте. Теперь будем ждать. Кто переродился, того раздевают и вышвыривают на улицу на доращивание, а кто не переродился – тащим на карантин.
Новичков к себе в банду, свежак на откорм, хабар делим. Всё по чесноку. Стрелка завершена.
Всё удалось просто идеально. Патроны целы, обувь и одежда чистые. Мы очень осторожно расшнуровывали обувь, расстёгивали пуговицы, собирали ценнейшую одежду в сумки и рюкзаки. Обязательно обыскивали карманы заражённых и вынимали кошельки. Барсетки были осмотрены, и – как я предсказывал – наган одна штука, ПМ одна штука, пара так себе ножичков, в обойме шесть патронов и в нагане традиционные три патрона.
К нам в проём двери закричала Эль-Маринель:
– Давайте быстрее! Кошки пошли!
Это плохо. Это первый признак. Кошки к нам прилетали почему-то только с церковью батюшки, дичали, размножались в ужасающих количествах. В общем, мы понаблюдали, у всяких птичек-синичек двенадцатого века не было никаких шансов против котэ двадцать первого, даже собаки отхватывали.
Несмотря на это, это были любимые твари, ну из тех, конечно, кто сразу не одичал. У меня самого был котяра. Масть зелёная. Эдакая бурая скотина с розовым носом. Огромный, уж не знаю, помесь там камышового с каким-то мастодонтом, но ласковый и наглый на пределе возможного, как и все у нас, он имел двойное имя – Морда-Морда. Так и звал – Морда-Морда.
Мы, быстро похватав оставшееся барахло, навьючились и выдвинулись. С собой мы всегда приносим рюкзаки, удобные сумки, и если грузим, то совсем понемногу, на каждого из нас может быть килограмм по пятнадцать-двадцать веса, не больше, потому что, если встретится большая группа заражённых и придётся нам, гражданским, как любит говорить Король Артур, бегать и прыгать, то чтобы у нас был хотя бы шанс. Чтобы не тянули нас к земле тяжеленные тюки. Рукопашники у нас традиционно ничего не носят, может быть, немножко помогут в момент разгрузки, и то без особого фанатизма. Они должны всегда бдить.
Мы шли обратно довольно бодро. Это всегда плохое время, потому что когда кластеры перезагружаются все вместе, единственные животные, которые это чувствуют, это коты и, разумеется, заражённые. Часть из тварей уходит в другой конец наших кластеров и попадает под перезагрузку. Довольно приличное количество заражённых сейчас будет идти с нами вместе, а это очень опасно. Скорее всего, это объясняет то, что когда мы проходили этнический праздник, почитай, никого и не встретили, буквально несколько группок неразвитых заражённых, потому что они ещё очень тупые, а те, которые более развиты, уже в пути.
Глава 11. Явление Демократа народу
Обычно скорости нашей экспедиции и тех, кто тащит что-то из Теремка, совершенно разные, и мы нагоняли. Мужики неспешно, стараясь соблюдать все правила техники безопасности, тащили орудия, порох, ядра, стрелы и одежду к нам на стаб. Видимо, сейчас поднажали. Видны следы того, как они тащили телеги совсем недавно. Мы ненамного отстали, но там тоже бодро припустили. Наши бойцы придушили очередную группу неразвитых заражённых. Настя Лёня напряжённо всматривались и сжимали рукояти секир. Адольф Штирлиц постоянно бегал между хвостом и началом нашей колонны. Всюду бежали коты. Они прыгали по деревьям, перелазили через заборы и пробегали по крышам изб, чувствовали перезагрузку и знали, куда бежать. Они все шли к нам на стаб. Кошки почему-то никогда не ошибались. Если заражённые переходили с одного кластера на другой, некоторые выходили к нам на стаб, а некоторые уходили в другую сторону, то кошки точно знали, куда бежать. Самое страшное, что коты могли прибежать к нам на стаб как за несколько дней до перезагрузки, так и за несколько часов. Никто не знал, когда это произойдёт.
– Давай быстрее! Чего чешемся? – подгоняли нас рукопашники.
Мы и так шли на пределе сил. Вопреки нашему негласному уставу, несколько рюкзаков, перекинутых через плечи, уже появилась на Насте Лёне. Меня традиционно грузили не сильно, а вот кто взял груз побольше, те уже явно выбивались.
Запыхавшиеся, грязные, забившие на все правила безопасности, мы забежали на стаб. Телеги с добром из Терема уже были тут, и народ весь, кроме нас, был уже за стеной. На границе кластера нас встречал Король Артур и несколько мужиков-силачей.
– Давай быстрее, что вы там копаетесь! – кричал он, подхватывая пару обессилевших человек. Рюкзаки и сумки просто бросали на землю на стабе и ковыляли к стене. А там уже нас ждал опущенный подъёмник. Ворот в стене у нас не было, мы их заложили, усилив конструкцию. Моя поклажа немного легче, чем у остальных, а запыхался не меньше. Ждать пришлось всего несколько минут. Можно сказать, одной ногой в могиле были.
Мурашки по коже. Воздух, как перед грозой, наэлектризовался, запах кислятины, и как в фантастическом фильме про потусторонние миры, прямо из воздуха материализовались клубы тумана. Здесь, здесь, там, вот ещё немного, а потом ещё и ещё появлялись сгустки серого грязного марева. Кластеры доживали свои последние секунды, потом одно мгновение – и туман поменял цвет с мутного белого на чистый белый, плотный, не замутнённый мирскими заботами. Лицо обдало волной кислого запаха.
За секунду до этого, на дальнем краю стаба, где у нас сараи, метнулось десятка четыре довольно приличного размера теней. Я не поверил своим глазам, и только по присвистнувшему Гостю из Будущего и торчащему указывающему пальцу вездесущей Зойки Свинюки я понял, что мне не показалось.
– Это ваш Демократ! Настя Лёня, ловите! Демократ! – Зойка Свинюка вопила своим высоким голосом, но все уже и так всё увидели.
Не очень крупный молодой элитник, только-только перешедший из рубера, в лошадиной сбруе, накинутой на манер даже не знаю кого, наверное, людей, которые любят носить лошадиные сбруи, спрятался за сараем. Вокруг него суетилась пара топтунов, несколько лотерейщиков и десятка два всякого по мелочи. Такая мини-орда, ведомая своим предводителем. Мы все эти действия всегда встречаем в крепости, стоя на стене и высматривая заражённых, потому что знаем: как бы мы ни охраняли, как бы ни оберегали, всё равно кто-то обязательно выскочит из тумана.
– Все со стены! – заорал, обращаясь к рукопашникам, Король Артур. – Что стоите? Ловите! – это он уже к Насте Лёне, но им команды давать не надо, они уже столько наслушались от Короля Артура по поводу своей роковой ошибки, и уже спрыгнули со стены.
Распинав походя несколько заражённых, они неслись к сараю, а над моей головой уже гудели певчие стрелы Эль-Маринель. С лёгкостью пробивая доски, они неслись к цели.
Тварь метнулась в туман на уже обновившийся свежий кластер. Не успевая угнаться за нашим шустрым Демократом, близнецы метнули свои стокилограммовые секиры. Гудящими, рассерженными ударными вертолётами они улетели в сторону заражённого, кровь брызнула целым облаком. Эль-Маринель виновато разводила руками:
– Он глаза и пасть лапой закрывал, я попала, но он лапой закрывал. Я правда попала.
– Ага, я видел. Когда он побежал, то у него из лапы с полдесятка стрел торчало, да и башка и плечи были истыканные, как у ежа колючки.
Как два огромных богатыря, из тумана вышли Настя Лёня, виновато таща окровавленную лапу. Король Артур не сдержался:
– Ушёл!
Квазы синхронно пожали плечами.
– А вы ему в этот раз опять лапу отрубили! – говорил наш главком, меняя цвет лица.
Сзади к нам пристроился Батюшка Айболит:
– Опять животине ноги калечат, сейчас оклемается, теперь-то они его точно не поймают. Он от них и в прошлый раз зайцем бегал, а в этот раз они ему опять лапу покалечили, – и расхохотался.
Все откровенно ржали. Настя Лёня виновато пожимали плечами и тупили головы. Эль-Маринель походя отправляла стрелы в кое-где копошащихся и высовывающихся из-за построек заражённых. Везде были кошки. Десятки, может быть, сотни котов пришли к нам на стаб. Они лихо вскарабкались по стенкам, сидели на крышах, на деревьях, кое-кто уже пытался залезть в открытые окна и что-то жрал. Все наши люди успели, никто не остался под перезагрузкой.
Не успели прийти из одной экспедиции, сваливаем всё под навес и отправляемся в следующую. Кластеры обновились. Снова телефон Батюшки Айболита, Теремок, Погребок и леспромхоз. Надо всё успеть. Отделить рогатую животину от заражённых, успеть до того, как бандюки патроны отстреляют и чтобы Батюшка телефон не затащил. Может, кто ещё и переродиться не успел. Но сначала кошки! Надо срочно поймать сколько сможем, это самая лучшая приманка. Всё надо делать быстро, пока они у нас на стабе, а не разбежались по кластерам. Надо пользоваться моментом.
Глава 12. Домик Бабы Яги
– Ах вы стрелы, мои стрелы, стрелы луковые.
Я, конечно, шучу, на самом деле Эль-Маринель пела другое. Но своим стрелам она пела. Вообще, вот этот симбиоз лука и человека очень интересный получился. Знаете ли, Стикс как-то пошутил над разумом человека, но всё, что он забрал, он компенсировал луком и всем, что с ним связано. Стрелы она брала из Терема, но каждая стрела перед выстрелом должна быть как-то там заговорена, обласкана. Большая часть дорогущих сумочек были основой для плетения.
Они самым безжалостным образом разрезались на тоненькие кожаные полосочки, и стрела оплеталась немного за наконечником и немного за хвостовым оперением. Всё очень ажурно, очень аккуратно, узоры плелись от души, и всё это время стрелам пелось.
Эль-Маринель уверена, что поёт просто так, ну а как по нам, так чистой воды транс, и трогать в это время её категорически запрещалось. В принципе, её трогать себе дороже, но в это время особенно запрещалось. Ну а что? Если Настя Лёня своими секирами рубили всё подряд, там хоть как-то объясняется, что Стикс добавляет кинетической энергии, а вот что Стикс добавляет к певчим стрелам Эль-Маринель, вообще непонятно, потому что сам видел, как заговорённые стрелы пробивали деревья в пол-обхвата, ствол металлической пушки и хитин развитых заражённых, который из ПМ не пробить. Это только из её рук стрелы так делали, для всех остальных они были обычной палкой с ржавым наконечником.
Её коронный выстрел, когда стрелы летели как из пулемёта, и стрела влетала твари в прыжке в глаз или пасть и пробивала споровый мешок изнутри. А это, извините, скорость. Она так руберов подлавливала, тех, кто поменьше, валила наглухо. Думаю, и с элитой будет что-то похожее. Утыкать стрелами как подушку для булавок, рано или поздно какая-то стрела достанет.
Сейчас я её собирался прервать по важному делу. Главное, чтобы соизмерить, чтобы дело было настолько важное и интересное, что оно достойно прерывания этого замечательного пения.
– Эль-Маринель Ушастая, у меня к тебе дело.
Вопросительный взгляд. Наверное, решает, убивать человека, посмевшего прерывать пение над стрелами, или нет. Вы знаете, у нас люди в основном попадают одни и те же, и если что-то и было на телефонах, мы, как правило, всё это уже взломали, да народ всё своё ценное держать-то в облаках повадился. Поэтому как-то почитать нового не получалось, а всё чернота. Мы бы у смежников файлов почитать взяли, вот звуковой сигнал, обычный разговор она пропускала, а данные – нет. Даже визит нео, поднявший связь на недосягаемое качество, ничего не исправил. Данные как раньше не проходили и не обменивались, так и не стали. Только голос.
Сейчас у меня на руках был один великий козырь. Это было то, что привело в наш мир эльфов, гномов и хоббитов, как понимают их современные люди. Нам так и не удавалось добыть Толкина. Я много рассказывал ей о книгах, но оригинала не было, а вольный пересказ – это совсем не то.
И вот к нам попал мертвяк с бумажной книжкой. В руках у него был небольшого формата томик, почти кубик со всеми книгами сразу. Чтобы человек шёл по улице с книжкой Толкина – это событие практически невероятное, просто фантастика. Настя Лёня быстро его засекли и книжку забрали. Хотели сразу Эль-Маринель отдать, но книга была мною конфискована и отложена для такого вот случая. Я достал сокровище. Как в индийских фильмах, злодея и доброго видно по физиономии, и тут вся мимика, вся гамма чувств тоже вылилась на лицо.
Вот достань я сейчас бумажечку и предложи «подпиши вот тут и вот тут, пожалуйста, и в этом месте, пожалуйста, тоже кровью», подписала бы не задумываясь. Или предложи непотребство какое, согласилась бы сразу. Но мне нужно было от неё другое.
– Эль-Маринель Ушастая, мне нужно, чтобы ты меня проводила до домика Бабы-Яги. Бери свои певчие стрелы, и побольше, и давай веди. Потому что Настя Лёня на задании Короля Артура, а вернутся только через неделю, я столько ждать не могу.
Кивок. Да куда там, смотрит на книжку, по лицу видно – в одно ухо влетело, в другое вылетело.
– Эль-Маринель, ты поняла, что я от тебя хочу?
Ещё один кивок. Ага, поняла она там, щассс. Ладно, потом растолкую. Сокровище надо отдавать, а то сейчас отберут. Я тоже подготовился, сходил к себе, взял все патроны и все обоймы, которые были к моему ПМ, но без бойца у нас на кластерах делать нечего. Ещё у святого отца пару обойм взял. Откуда у святого отца пара обойм? А оттуда, что церковь, как и в нашем мире, имеет свои запасы. Он так и говорил: «На благое дело, пусть лежат». Вот благое дело и наступило, тем более дюже интересны Батюшке Айболиту все мои поиски. Пора отправляться. Кластер Бабы-Яги быстро перегружается, и на проход у нас один день. Схватить что надо и бегом. А потом, через две недели, проход снова на один день откроется.
Скорость стрельбы Эль-Маринель впечатляет. Не знаю как для эльфов, но для самки человека более чем зачётная. Два топтуна буквально вывалились сбоку. Бой был красочен и полон мастерства и невиданной храбрости. Настоящее искусство владения луком.
Напряжённый взгляд красивого эльфийского профиля, прекрасная линия спины и горделивая осанка боевой лучницы. Тугой лук скрипел от натуги, и звенела тетива. Стрелы, летящие в цель, во врага, покрытые хитрым плетением, и животная злоба, которую она должна остановить.
Всё это читалось на лице Эль-Маринель, и наверняка было именно так. Но для моего взгляда обычного человека я просто услышал «вжуух, вжухх», повернул голову и увидел, как сбоку два топтуна, стараясь нанести лучнице как можно больше ущерба, плюхнулись мордами об землю, назло ей поломав стрелы. Вот откуда они взялись? Надо как-то лицо попобеднее сделать, а то обидится. Бой-то я пропустил, у меня зрачки не успевают. Извините.
– Я трофеи, а ты следи, возможно, они не одни. Очень они здоровые.
Судя по всему, они одни, топтуны как топтуны, вообще не пойму, что они тут делают. Но боевое настроение нужно поддержать. Победа ведь. Разодрал споровый мешок. Забрал ценности, можно и дальше идти. До домика Бабы Яги совсем ничего осталось.
Кисляк развеялся, прилетел домик Яги, а в нём Ядвига Сороконожка. Ждём семь минут, переродится или не переродится. У нас люди минут за десять перерождаются. Прозвище она получила за то, что появляется в домике Бабы Яги, а в руках держит пару туфель. Одна пара туфель в руке, а другая пара туфель на ней. Почему она в этом домике появилась, вообще непонятно, вроде как девки говорили, что она была в большом офисном здании и снимала туфли, чтобы потихонечку к шефу пойти, у них там деловое свидание намечалось. Но вторая пара всё равно на ногах появлялась. Вот за эту двупарность и дали ей такое прозвище.
О! Переродилась. Домик Яги почему-то очень маленький кластер, с кривой избушкой. Проходим, забираем туфли, Эль-Маринель ей шею ломает и снимает ещё одни туфли. Это такая традиция. Обязательно забирать обе пары туфель. Но мне нужно не это, мне нужно вот это. Одна страница. Каждый раз прилетает всего одна страница от какой-то очень старой книги, написанной на берёсте.
Современная молодёжь – поколение двоечников, максимум троечников, им попадались эти страницы. В них описывалось как сделать сглаз, как порчу навести, как приворожить. Они их считали никчёмными. Нас в Советском Союзе по-другому учили, особенно на инженерных специальностях. Я-то сразу увидел, что к сглазу была приписана таблица.
Вы когда-нибудь видели, чтобы в цифрах давали силу сглаза? Вот этого насыпьте больше, этого меньше… А коэффициенты, отношения сглаза к силе приворота видели? Это самая что ни на есть техническая документация по колдовству. Только страницы приходят не по порядку, ни одного рецепта полного я так и не собрал. Теперь вот жду очередной перезагрузки, каждую неделю – новая страничка, прям как в «Союзпечати».
Глава 13. Двенадцатеричная фаланговая система
На стаб я почти бежал. У меня в руках был листик со второй частью рецепта. Зашёл к себе в комнату, верное, в келью. Уж больно всё тут сделано в стиле «Современный человек пытается из глины, слюней и мата слепить что-то для жилья».
Включаю свет. Да, именно так, а что вы думали? Мы тут лучины жжём? Ха, да у каждого заражённого в кармане по мобиле, тут у нас аккумуляторов и светодиодов наковыряно сколько хочешь.
Даже дизайн такой образовался – мобильный телефон и к нему приклеена или прикручена такая палочка и берестяной абажурчик, своего рода экодизайн. Включаешь его, и на несколько недель у тебя есть освещение. Трёхрожковых люстр нет, но настольные лампы есть у каждого.
Разрядился – отнёс в цитадель аккумулятор, там наши умельцы его зарядили, и снова пользуйся. Можно ещё музыку послушать и фильмы посмотреть.
Страницы из берёсты очень интересные. Почему из берёсты? Так понятно, они старинные, древняя книга может быть только из берёсты.
Так, читать. Некоторые страницы повторяются, их можно сложить стопкой. А если не сложить стопкой? А если не надо читать, а надо смотреть, а что смотреть? Блин! Этот старославянский, через три слова непонятно, ещё и рисунки. А если рисунки смотреть, а если смотреть страницы вместе? А как вместе? Вместе, рядом! При свече их смотрели, при свете фонаря смотрели. Во-о-о-от. При свете экрана мобильного телефона никто не смотрел до этого. Посмотрел на просвет. Либо лыжи не едут, либо эксперт-криминалист из меня хреновый. Натащил кучу страниц, и только один рецепт полный.
Мда-а, с этим ещё старославянским. До буквы «хер» всё нормально, я серьёзно. Правда, как всегда, серьёзно. Всё почти как у нас, а вот после буквы «хер» начинаются вообще ужасные знаки, а тут, понимаете, колдовство – не так прочитал, не туда посмотрел, не ту жабу растолок – хвост отрос, а если хвост отпал? Ладно, тут Стикс – хвост отрубят или откусят – отрастёт, а вот если отколдуешь, отрастает?
Нужен звонок другу. Надо топать к Батюшке Айболиту.
– Святой отец, не хотите на одну шнягу посмотреть? – издалека я спрашиваю.
– Ну что ты там такое нечистое, богомерзкое задумал? Ну ладно, давай, говори, чего у тебя.
– Вот, смотри. Я книжицу Бабы Яги собрал.
– Тьфу, давай сюда. Так. Ага.
– Ну, это на старославянском, «хер» там буква и прочие, – поясняю я свою проблему.
– Изыди, не отвлекай, дай почитать. Так, так, ох ты ж…
– Ну что, святой отец, как вам чтение перед сном?
– И что тебе там непонятного?
– А вот это таблица на старославянском. Ничего не получается, я пробовал рецепт.
– Глупые вы. Нет Гугла и знаний нет, так ещё и морда у тебя наглая.
– Так в чём вопрос, святой отец?
– Оттого, что это старославянский. Древний язык, много чего изменилось, то, что раньше на голову надевали, теперь вы под зад подкладываете, и ценности были другие, и цифры были другие. Вот что у тебя на руках?
– Пальцы.
– А сколько у тебя пальцев?
– Ну, пять.
– Эх-х-х, и сколько ты этими пальцами насчитать можешь? А фаланг у тебя двадцать четыре, на каждой руке по двенадцать, а так всего десять. И цифры поменялись, цифры по-разному писались. То, что ты за четвёрку принимаешь, была пятёрка, двойка и тройка вообще другие, они на буквы похожи. Давай сюда свою бабью-ягушную книгу, эту погань читать приходится.