Егерь

– Обижаешь, милая. Крупным шрифтом напечатали мое имя. А твое – так, помельче.

Роден закрыла глаза.

– Но даже это еще не все, – добавил Зафир.

Она мгновенно напряглась и уставилась на Стефана.

– Заметка на четвертой странице о потасовке в переулке недалеко от нас.

Стефан бегло изучил текст и поморщился.

– Кто-то вырубил пьяного дебошира и выстрелил в кого-то из сигнальной ракеты, – пояснил Зафир. – Пистолет не нашли, а на месте преступления следы крови ксилуанина. Он объявлен в розыск.

Император скомкал газету и отшвырнул в сторону.

– Говори, что собирался сказать, – произнес он.

– Одну из аварийных укладок на этом корабле вскрыли ночью. Забрали только сигнальный пистолет.

На этот раз глаза закрыл Стефан.

– Ты вообще ничего больше не видишь, не так ли?

Роден поморщилась, не особо понимая, о чем речь.

– Сколько можно молчать об этом, Стефан! – гаркнул Зафир. – Все знают, только ты молчишь!

Император открыл глаза и скривил губы.

– Вот и молчите дальше. – Он встал из-за стола и повернулся к Роден. Смотрел на нее ярко-синими глазами и молчал.

– Значит, ты тоже чего-то лишился, – понимающе кивнула она.

– Дара предвидения, – ответил Стефан.

– Не только его…

– Остальное тебя не касается.

– Сахар в кофе сыпать? – спросил Зафир.

– Одну ложку, – загробным голосом ответила Роден.

Кружка с кофе оказалась перед носом. Она поблагодарила Зафира и затушила окурок. Все это время Стефан стоял напротив и не сводил с нее глаз.

– Хочешь размазать меня по стене? – улыбнулась ему Роден и пригубила кофе. – Попробуй… Правда, если сделаешь это, Сафелию точно больше никогда не увидишь.

– Вздумала мне угрожать?

– Она полетит на Олманию, император. В этом я не сомневаюсь. И, конечно же, она подключится к расследованию этого дела.

– Откуда такая уверенность? – поморщился Стефан.

– Целей в жизни других не осталось, – с прискорбием улыбнулась Роден. – Понимаешь, о чем я?

– Не понимаю.

– Все ты понимаешь. – Она пригубила кофе и поставила кружку. – Нам лететь пора, ваше императорское величество. Да и ваша невеста наверняка переживает. Мало ли какие воспоминания наследницы Доннарской империи ей еще удалось прочесть?

Стефан молча развернулся и ушел.

Роден выдохнула.

– Все же я думала, что он меня ударит…

– Он был к этому близок, – подтвердил Зафир.

– Как думаешь, кому на руку печатать наши с тобой фотографии в газетах?

– Тебе, – улыбнулся ей Зафир.

Роден скривила губы и едва не расхохоталась.

– Темный, ты слишком в себе уверен.

– Это сделал тот, кто хорошо знаком с традициями моего народа. Подобная публикация в газетах и в сети вызовет резонанс на Олмании. Мне придется дать объяснения.

– Скажи правду, – пожала плечами Роден. – Подруга я твоя давняя.

– Я так и скажу. – Зафир облокотился о столешницу и потрепал волосы на затылке. – Однако пересуды это не остановит. Член императорской семьи не может светиться в общественных местах подобным образом. Придется объявить о нашей помолвке, подруга давняя моя. Иначе репутацию нашей семьи не отмоем.

– А если я откажусь?

– Ты откажешься, – кивнул Темный. – Недели за две до свадьбы. Кольцо сможешь забрать себе.

– Сто тысяч и кольцо.

– Двадцать тысяч и кольцо.

– Сто пятьдесят тысяч и кольцо. – Роден закурила и выдохнула дым.

– Пятьдесят тысяч и кольцо. – Зафир взял кружку и пригубил кофе.

– Двести тысяч и кольцо, Темный.

Олманец повернулся к ней лицом и нагло ухмыльнулся.

– У тебя ни копейки за пазухой. Платье на похороны тебе купила Сафелия. Ты – нищебродка, которой я предлагаю поулыбаться на камеру несколько месяцев, а затем свалить с крупной суммой в кармане и дорогим кольцом на пальце. Шестьдесят тысяч и кольцо. И куча барахла, что я прикуплю тебе к свадьбе. Мое покровительство, оборудование и оружие. Это хорошая сделка, соглашайся.

Роден выдохнула дым.

– Триста тысяч, Темный. Кольцо и все, что ты перечислил. Запомни, – она подошла к нему вплотную, приподнялась на носочки и прижалась к его щеке, чтобы ласково прошептать на ухо: – Члены знатных суирских родов никогда не торгуются. Мы можем только повышать ставку в наказание за то, что нас оскорбляют. Сам знаешь, что для суирян ты и твой император – никто. Желаешь ввести олманцев в высшее общество Суи – заплати мне триста тысяч, и я открою все запертые двери перед тобой и твоей империей.

– Кто же ты такая, Роден Кенигстен? – прошептал ей на ухо Зафир.

– Нищебродка, – она отстранилась и вновь затянулась, – которой когда-то кланялась сама Сомери.

Зафир Кеоне смотрел на нее с высоты своего роста. Она не блефовала, нет. Она демонстрировала ему манеры, на которые раньше он не обращал внимания. Голова в наклоне, угол рта приподнят, подбородок горделиво смотрит вверх. Плавный жест рукой – елотка поднесена к губам, вдох – рука с елоткой изящно повернута в сторону, выдох – дым тонкой струйкой стелется у ее губ. Она позволила себе проигнорировать приветствие Сомери на похоронах и все еще не поплатилась за это. Так в чем подвох: в давней вражде или в бессилии одной из сторон предпринять хоть что-нибудь против другой?

– По рукам. – Зафир улыбнулся и кивнул.

– Обслуживание в постели в эту сумму не входит. – Она протянула руку, предлагая ее пожать.

– А сколько стоит с тобой переспать? – олманец вскинул бровь.

Роден засмеялась, да так сильно, что даже закашлялась.

– Так сколько стоит с тобой переспать? – переспросил он.

– Ты ошибся адресом, Темный. Проституток снимают в другом месте. – Она покинула кухню, заходясь злобным смехом и закашливаясь при этом.

***

Сафелия заперла дверь каюты и присела на узкую койку. Аккуратно расстегнув костюм, она стянула его с плеча и застонала. Дилер продал ей аптечку для таких случаев. Девушка достала ее из сумки и открыла набор. Расстелила пленку на коленях, открыла бутыль с антисептиком и полила на зияющую рану. Слезы боли полились из глаз. Степлер. Она несколько раз вдохнула и поднесла его к коже. Щелчок. Рука затряслась. Щелчок. Щелчок. Щелчок…

– Госпожа, вы же знаете, повязки снимут, как только раны заживут.

– Я сыта по горло вашими обещаниями. – Сафелия смотрела на свое забинтованное тело в отражении в окне. – Вы показываете мне новые лоскуты кожи, но не разрешаете посмотреть на себя целиком. Вы сказали, что технологии позволят вам все исправить. Почему мне нельзя взглянуть на себя сейчас?

– Потому что лечение еще незакончено. Лоскуты приживаются, госпожа, но не так быстро, как нам бы того хотелось.

– Сделайте еще операцию. Сколько угодно операций! Я согласна! – воскликнула Сафелия.

– Госпожа, мы делаем все, что в наших силах.

– Уходите… Оставьте меня одну.

– Доктор велела быть с вами всю ночь.

– Вот и будьте! – Сафелия обернулась к медсестре и указала рукой на дверь. – Только там, снаружи!

– Госпожа, вам пора принимать лекарства.

Девушка попыталась засмеяться, но не смогла. Кожа на животе натягивалась под повязками, и становилось больно даже вздохнуть.

– От ваших лекарств моя жизнь представляется мне в розовом цвете. Но она не розовая… Она, твою мать, цвета дерьма…

– Госпожа, ваши лекарства. – Медсестра протянула стаканчик с таблетками. – Это стандартный протокол терапии в подобных ситуациях. Мы поможем забыть о том, что произошло.

– А кто поможет мне жить дальше? – Сафелия взяла стаканчик и опрокинула горсть таблеток в рот.

Медсестра протянула стакан с водой.

– Запейте, госпожа.

Доннарийка несколько раз сглотнула слюну и даже не скривилась.

– Не запиваю, – бросила она и запрыгнула на кровать.

Не успев коснуться матраца, она поднялась в воздух и стала парить над периной.

– Постарайтесь уснуть, госпожа. – Медсестра присела у кровати. – Я буду рядом.

– Меня достало спать в невесомости, – пробурчала Сафелия, переворачиваясь лицом вниз.

– Мне очень жаль, госпожа.

Сафелия вспомнила, как спустя несколько минут стало легче. Как безразличие опустилось на ее плечи, и жизнь вроде бы снова потекла своим чередом.

Степлер выскользнул из пальцев и упал на пол. Взгляд Сафелии потух, и она без сил рухнула на кровать. Нужно нанести биоклей на рану поверх скобок. Она нанесет… Позже… Немного позже…

***

– Господин, вы можете пройти.

Стефан с голограммой на лице вошел в комнату для допросов.

– А это что за хрен? – возмутился задержанный.

– Свободны. – Император кивнул охранникам и те покинули помещение.

– Эй! Куда! Куда пошли! – Ксилуанин стал бить кольцами браслетов по столу.

– Ответишь на мои вопросы, и они вернутся. – Стефан присел на стул напротив и вытянул ноги. – Итак, ты знал, кто твоя цель?

– Я уже сказал, что ни хера не знаю! В переулке какая-то баба вырубила мужика у задней двери в ночной клуб. Я хотел помочь несчастному, думал, она пришить его хочет. Окликнул ее, а она достала ствол и выстрелила в упор! Хорошо, я увернуться успел, но задело, твою мать!

– Почему ты убежал? Почему никого не позвал на помощь?

– Я испугался! – заголосил мужик и снова ударил браслетами по столу.

Стефан вздохнул и сложил руки на груди.

– Лазерный нож со следами твоей ДНК найден рядом с тем местом, где, с твоих слов, на тебя напали. Сейчас ты проходишь по делам о семи убийствах и как минимум тринадцати случаях разбоя. Хочешь еще и покушение на убийство заработать?

– Я не знаю, о чем вы говорите!

– Слушай меня, мудак. – Стефан резко наклонился вперед. – На рукоятке лазерного ножа обнаружены следы крови твоей жертвы. С минуту на минуту она окажется здесь и даст показания. Так что начинай говорить, пока не стало поздно.

– Как же, даст она! – захохотал мужчина и тут же умолк.

Он застонал и прижался лбом к столу, изнывая от боли.

– Я могу остановить твое сердце и заставить его биться вновь, – произнес Стефан. – И никто из стоящих за этими стенами тебе не поможет. Говори, от кого получил заказ.

– Пошел ты…

Император сжал кулаки, и мужчина выгнулся на стуле, сползая вниз.

– Кто сделал заказ на ее убийство! – закричал Стефан и встал с места. – Кто сделал заказ?

– Я не знаю! – простонал ксилуанин, хватая ртом воздух в минутной передышке.

– Как он связался с тобой?

– По сети. Скинул файл с фотографией и написал, где ее караулить.

– Где он сказал ее караулить?

– Возле корабля, – стонал мужчина. – Возле корабля, твою мать!

– Когда ты получил заказ? – напирал Стефан.

– Вечером, часов около десяти.

– Ты знал, кто она такая?

– Да ни хрена я не знал! Девка какая-то. Я решил бабла по-быстрому срубить.

– Почему взял с собой только нож? – Стефан вновь присел на стул напротив допрашиваемого.

Тот в ответ злобно засмеялся.

– А ты как думаешь? – спросил он.

Император медленно выдохнул:

– Хотел немного поразвлечься перед тем, как ее пришить?

– Ну так это… – урод напротив заерзал на стуле, – я смазливых люблю. Слушай, бешеная она, эта девка. Напала на меня первой. Я только и успел, что порезать ей плечо. Если бы знал, что из боевых она, взял бы с собой ствол.

– Ты не взял ствол, потому что у тебя его не было и достать его ты не успел. Думал, легкую добычу получишь, а она тебе руку едва не отхватила. Сообщение в сети сохранил?

– Нет. Оно самоуничтожилось.

– Что ж. Прощай тогда. – Стефан встал и подошел к двери.

– Эй ты! Ты куда? А сделка? Тебя разве не сделку послали предложить?

– Живи, тварь. – Император открыл дверь и вышел из допросной.

***

– Тебя долго не было! – Эберроуз протянула руки, чтобы его обнять, но Стефан вежливо отстранился. – Я волновалась.

– Не стоило. Были дела.

– Что-то случилось? – Она присела на диван и вопрошающе уставилась на жениха.

– Ничего, о чем бы стоило беспокоиться. – Он подошел к бару и плеснул себе крепкого в стакан. – Мы вылетаем на Олманию.

– Конечно. – Эберроуз улыбнулась и сложила руки на коленях. – Зафир тоже возвращается домой?

– Да. – Стефан выпил порцию и налил еще.

– А его странная подруга? Она полетит с ним?

– Ее зовут Роден, – напомнил Стефан. – Да, она полетит с ним.

– Она меня пугает, – призналась Эберроуз, склонив голову и глядя куда-то в пол.

– Тебе нечего бояться. Роден поможет Зафиру выследить нашего маньяка.

– А Сафелия? Ты знал, что они знакомы?

Стефан со стаканом в руке обернулся к Эберроуз.

– Перестань лезть в дела, которые тебя не касаются. – Он выпил и поставил стакан на поднос. – Я буду в своей каюте.

– Долго еще я не смогу к тебе прикасаться? – выпалила Эберроуз, продолжая сидеть все так же склонив голову.

– Чего ты от меня хочешь? – Стефан замер в дверном проеме.

– Это ненормально. Мы скоро поженимся, а ты ни разу не позволил мне даже прикоснуться к тебе.

Он подошел к ней и протянул руку.

– Прикасайся.

Она вскинула голову, с испугом глядя на него.

– Прикасайся! Ты же этого хочешь?

– Не так…

Стефан улыбнулся и опустил протянутую ладонь.

– Извини, Эберроуз, но по-другому у нас с тобой пока не получится.

– Это потому, что я – иная? Я противна тебе?

– Это потому, что на Олмании до свадьбы не принято спать с женщиной, на которой собираешься жениться.

– А спать с теми, на ком жениться не собираешься, принято?

Ее вопрос повис в воздухе. Император покинул комнату, оставив его без ответа.

***

Роден провалялась в ванне все оставшееся утро. Натирала кожу какой-то пахучей дребеденью, пускала пузыри, курила, даже уснула ненадолго. Зафир объявил по внутренней связи, что корабль берет курс на Олманию. Взлета Роден не почувствовала, лишь в иллюминаторе поверхность Ксилуса стала стремительно удаляться, пока не скрылась за поясом облаков. Красивая планета. Неизгаженная технологиями производства.

К обеду Роден привела себя в порядок и отправилась в путешествие по кораблю своего «жениха». Побродив по коридорам, она познакомилась с планом корабля на электронной станции управления и все-таки решила поесть.

На кухне крутились служащие и тут же смылись, как только ее увидели. Суирянка едва не расхохоталась, читая ужас в глазах несчастных. Выпив кофе и насладившись овощами с мясом неизвестного животного, она по привычке вымыла посуду и поспешила наведаться в тренировочный зал. Вошла внутрь и прислонилась к ближайшей стене, наблюдая за тренировкой Зафира. Он «гонял ветер». Старое упражнение, но эффективное.

– Проходи, не стесняйся, – позвал олманец, когда закончил.

Роден сбросила сапоги и легкой походкой прошлась по деревянному полу.

Она грациозно махнула рукой, и Зафир отскочил, уклоняясь от энергоудара. Он прыгнул вперед и замахнулся. Пространство перед Роден исказилось, и волна наползла на тело. Стало больно. Ноги заскользили по полу, все быстрее и быстрее, пока ее не оторвало и не отбросило в мягкую стену.

– Неплохо… – Она засмеялась, поднимаясь и потирая ушибленный затылок.

Стойка. Выписав фигуру, Роден сплела сеть и выбросила ладони вперед. От такого удара ему не увернуться.

Зафир побежал в сторону. Сеть вот-вот должна была его накрыть, но он внезапно прыгнул вперед ногами и завалился на спину. Заскользив по полу спиной, он пролетел под ней и ударил Роден в ответ. Она только вскрикнула. Ее тело полетело вверх и мягко приземлилось прямо ему в руки.

– Защитные техники хромают, – озвучил Зафир. – Энергоударами ты тоже плохо владеешь.

– Поспешные выводы – ошибка многих следователей, агент 8106. – Роден спрыгнула на пол и кокетливо подмигнула.

– Теперь у меня другой позывной.

– Правда? – Она изобразила удивление. – Только не говори, что зовешь себя Темным.

– Так и зову.

Она многозначительно улыбнулась и поднесла палец к губам.

– Тш-ш-ш… Никому не говори. – Палец заискрил, и Зафир тут же отступил на шаг.

Суирянка засмеялась.

– Не волнуйся. На корабле я не стану это применять.

– Ты же помнишь, что я олманец? – решил уточнить Зафир.

– Великое племя с великими возможностями, погубить которое способна обычная гроза. Поэтому вы проиграли в войне суирянам. На грозу им было наплевать.

– В той войне не было победителей.

– Так уж и не было? – Роден зашагала, вытягивая носки вперед, словно балерина перед тем, как стать на пуанты.

Зафир присел на пол у противоположной стены. Роден встала в стойку и понеслась. Вперед и назад, вверх и вниз. Она прыгала, кувыркалась, выполняла удары ногами и руками, кружилась и непрерывно плела вокруг себя энергосети. Плетения витиеватые, искусные. Обучение такому мастерству занимает годы и обычно его начинают еще в детстве.

Зафира никто не учил плести сети. Не было нужды. Он аккумулировал энергию из окружающего пространства так же просто, как дышал, и выбрасывал ее сплошной волной – только увернись. Сети для тех, кто не способен сразу аккумулировать большие потоки. Они вытягивают энергию тонкой нитью и формируют из нее ловушки. Затраты времени для такого энергоудара большие, но и точности его стоит позавидовать. Можно набросить сеть на человека в толпе, можно накрыть ею всю толпу. Можно оставить сеть на жертве и уйти в сторону, скрыться в неизвестном направлении, удерживая нить в руке, чтобы потом, в нужный момент, дернуть за нее и лишить жизни.

Да, Зафир не умел плести энергосети. Зато он был быстрее. И явно способнее Роден.

– Стоп! – неожиданно крикнул он.

Она, как ни странно, остановилась.

– Левая нога дальше! – поправил Зафир. – Угол наклона ладони бо́льший! Нет! Перебор! Да! Продолжай!

Роден заметалась по залу, выписывая фигуры руками и пуская волны вокруг.

– Не сбавляй темп! – кричал Зафир. – Быстрее! Еще быстрее!!!

Он все подгонял, а ей все было тяжелее и тяжелее контролировать себя. Ошибка. Неправильный жест рукой. Все… Роден подбросило в воздух, и она плашмя рухнула вниз.

– А-а-а… – застонала она, чувствуя, как из носа полилась кровь.

Зафир подбежал к ней и присел рядом на корточки.

– В чем ошиблась? – спросил он.

– Ладонь развернула в другую сторону, – промычала она.

Он коснулся пальцами ее лба, и боль моментально оставила тело. Она лежала на зеленой траве на лугу, окруженном деревьями разных цветов. Они цвели, эти деревья, и в лучах заходящего красного солнца неизвестной планеты их лепестки гонял по лугу ветер.

– Никогда не погружай в транс того, о ком ничего не знаешь, – прошептала Роден и схватила Зафира за руку.

Они оказались сидящими на этом лугу. Зафир стал оборачиваться по сторонам. Он явно кого-то искал.

– Ты не создаешь галлюцинацию, – суирянка встала и зашуршала босыми ногами по траве, – ты погружаешь в свои воспоминания. Опасно, Темный. Очень опасно пускать в свои воспоминания посторонних, о которых ты ничего не знаешь.

Роден обернулась в ту сторону, куда смотрел Зафир. Им навстречу шла женщина с ребенком на руках. Она улыбалась и подзывала олманца к себе. Роден вскинула руку, и женщина замерла на полушаге. Лепестки повисли в воздухе. Время остановилось.

Она хотела подойти к женщине с ребенком, чтобы рассмотреть ее, но Зафир схватил ее за щиколотку.

– Стой!

– Я ничего ей не сделаю, – воспротивилась Роден, вырывая ногу из его хвата и направляясь к женщине.

– Стой!!!

Удар настиг ее в полушаге. Спина изогнулась, руки взметнулись по сторонам. Место и время изменились. Теперь они в парке. Впереди озеро с розовой водой. Роден, изогнувшись от боли, падает на колени у самой кромки воды.

– Я же сказал тебе не лезть в воду! – закричал кто-то позади.

Зафир обернулся и увидел мужчину. Это был суирянин в белых одеждах, похожих на платье. Он прошел мимо него, будто не замечая. Зафир перевел взгляд на Роден. Она обернулась к мужчине и на лице, искаженном гримасой боли, заиграла улыбка.

– Прости, папа…

– Взгляни на свое платье! Юбка в грязи! – орал мужчина. – Он подошел к Роден и замахнулся.

Зафир только и успел, что протянуть руку. Мужчина замер, а Роден продолжала глядеть на отца и улыбаться.

– Мы можем исправить наши воспоминания. Можем изменить их. – Она поднялась с колен, отвернулась и шагнула в озеро. Зачерпнула воды, ополоснула лицо. – Но это ничего не исправит. Оригинал всегда будет превосходить наши выдумки. И даже если от него избавиться, – мужчина в белых одеждах исчез, – модель поведения, сформированная нашим опытом, останется. Твоя мать была красивой женщиной, – Роден ступила еще на шаг глубже, – и она любила тебя, – еще на шаг глубже. – Скажи, ты сказал правду о своем появлении на свет?

– Ты про изнасилование?

– Про него.

– Не думал, что это впечатлит тебя, – хмыкнул Темный.

– Значит, ты соврал, чтобы произвести впечатление на Ситен?

– Но она ведь пыталась меня лечить. – Темный присел на траву, глядя, как Роден все глубже заходит в воду. – Я дал ей повод для раздумий.

– Сафелия никогда не вдавалась в подробности, когда речь заходила о ее ближней и дальней родне, – ответила Роден. – Жизни доннарской и олманской императорских семей она всегда описывала парой общих фраз.

– Но она все равно рассказала тебе больше, чем должна была. Ты же сохранила молчание, ничем не выдав свое происхождение и историю.

– Скажи, когда в твоей семье появилась сестра, все внимание тут же переключилось на нее?

Зафир молчал.

– Ты часто убегал из дома, предпочитая оставаться наедине с природой и с самим собой. Ты знал, что мать найдет тебя и вернет обратно. Это сформировало твою модель поведения. Ты убегаешь от красивых женщин, и если они достаточно напористы в своих желаниях, даешь им то, чего они хотят. Так же ты убегаешь от своих родственников, от всех, кто дорог тебе. Ты прячешься в надежде, что тебя найдут и вернут домой.

Роден нырнула в розовую воду и поплыла.

– Зато тебя тянет к властным и жестоким мужчинам! – прокричал в ответ Зафир. – Таким, как твой отец! Подсознательно ты ищешь в них любовь, которую не дал он.

Суирянка вынырнула и повернулась к Зафиру. Краска начала сползать с ее лица, обнажая белоснежную кожу лба, носа, щек. Она стекала с нее вместе с водой, расползаясь цветным пятном вокруг.

– Я не ищу любви. – Она улыбнулась, продолжая стоять посреди грязного пятна в воде. – Я только охочусь.

Он смотрел на ее обесцвеченное лицо, а она смотрела на него. Это лицо было именно таким, каким и было оно под слоями татуировок. Красивым.

Вспышка – и Зафир вернулся на корабль. Роден отползла от него, размазав кровь по полу.

– Что это за техника воздействия? – спросил олманец, все еще пытаясь прийти в себя.

– Не со всеми получается. – Роден встала с пола. – Но, если человек умеет погружать в транс, я в этом трансе чувствую себя как рыба в воде.

– Меня обучишь?

– Этому нельзя научить, Темный. Либо ты умеешь это делать, либо нет. И еще одно… – Она зажала кровоточащий нос рукой. – Еще раз погрузишь меня в транс без моего разрешения – я изгажу все твои приятные воспоминания, как только смогу.

Зафир хмыкнул.

– Не любишь погружаться в транс или не любишь тех, кто способен погрузить тебя в него?

– Я тебя предупредила.

Он улыбнулся. Встал с пола и, взяв ее за руку, потащил за собой.

– Куда ты меня ведешь? – Она семенила за ним по коридору.

– Уже пришли. – Он приложил руку к электронному замку на стене, и дверь перед ними распахнулась.

– Твоя каюта? – спросила Роден, осматриваясь.

– Да.

– Моя больше.

– Да. Ванная там. Умойся и возвращайся.

Роден склонилась над раковиной и включила воду. Ополоснула лицо и взглянула на себя в зеркало.

– Ты выглядишь как шлюха! – ревел отец.

– А ты как всегда жалок!

Роден отбросило к стене. Ребра треснули, дыхание свело. Раковина и унитаз раскололись на куски. Если бы не блокировка, вряд ли от Роден что-нибудь осталось.

– Боже! – вопила мать. – Боже, что ты наделал!

– Молчи! Это твое воспитание! Взгляни на нее! Разоделась, как настоящая потаскуха!

– Но это же выпускной вечер! Боже, остановись!

– Честь семьи – превыше всего!!!

– Теперь я тебе больше нравлюсь, папа? – прошептала Роден, глядя на отражение в зеркале.

Зафир стоял в дверном проеме и смотрел на нее. Она не сразу его заметила. А когда заметила, тут же отвернулась.

– Чистое полотенце на полке, – подсказал он.

– Благодарю. – Роден вытерла лицо и оставила полотенце на раковине.