Погребенный великан

– Этот вопрос делает вам честь. Отвечу, что мой дядя был правителем, никогда не полагавшим себя превыше Господа, и всегда молился, чтобы тот указал ему путь. Поэтому побежденные, как и те, кто сражался на его стороне, видели его справедливость и желали перейти под его корону.

– Все равно, сэр, разве не странно, что человек называет братом того, кто еще вчера убивал его детей? Но, похоже, Артуру удалось достичь именно этого.

– Вы уловили самую суть, мастер Вистан. Убивал детей, говорите. Но Артур всегда наставлял нас щадить невинных, попавших под железную поступь войны. Более того, он приказывал нам спасать и давать убежище, когда то было возможно, всем женщинам, детям и старикам, равно бриттам и саксам. На этом и зиждилось доверие, пусть вокруг и гремели битвы.

– В том, что вы сказали, есть правда, но это все равно кажется мне невероятным чудом. Мастер Аксель, не кажется ли вам замечательным то, как Артур объединил эту страну?

– Мастер Вистан, сколько можно, – воскликнула Беатриса. – За кого вы принимаете моего мужа? Он ничего не знает о войнах!

Но все вдруг перестали ее слушать, потому что Эдвин, отошедший обратно к дороге, что-то крикнул, а потом послышался быстро приближающийся стук копыт. Когда Аксель потом об этом думал, ему пришло в голову, что Вистана тогда действительно захватили мысли о прошлом, потому что воин, обычно всегда бывший начеку, едва успел вскочить на ноги, когда всадник уже въехал на прогалину и, с достойным восхищения мастерством осадив лошадь, перешел на рысь и подъехал к огромному дубу.

Аксель тут же узнал высокого седоволосого солдата, который вежливо разговаривал с Беатрисой у моста. Седоволосый продолжал едва заметно улыбаться, но приближался к ним с обнаженным мечом, хотя и направив его вниз и положив рукоять на край седла. Он остановился там, откуда до дерева оставалось всего несколько конских шагов.

– Добрый день, сэр Гавейн, – сказал он с легким кивком.

Старый рыцарь, не вставая с места, бросил на вновь прибывшего презрительный взгляд:

– Что вы хотите сказать, сэр, тем, что подъезжаете к нам, обнажив меч?

– Простите меня, сэр Гавейн. Я хочу только расспросить ваших товарищей. – Он взглянул сверху вниз на Вистана, который снова шамкал челюстью и хихикал себе под нос. Не сводя глаз с воина, солдат прокричал: – Мальчик, не смей подводить лошадь! – Потому что Эдвин действительно приближался вместе с Вистановой кобылой. – Слушай меня, парень! Отпусти поводья и подойди сюда, встань передо мной вместе со своим полоумным братом. Парень, я жду.

Эдвин, без сомнения, понял если не сами слова, то требование солдата, потому что отпустил кобылу и подошел к Вистану. Пока он шел, солдат слегка изменил положение своей лошади. Заметив это, Аксель тут же понял, что солдат поддерживает определенный угол и расстояние между собой и объектами своего наблюдения, что в случае внезапной схватки дало бы ему огромное преимущество. Прежде голова и шея собственной лошади тут же бы помешали солдату как следует занести меч, если иметь в виду место, где сидел Вистан, давая последнему драгоценное время либо спугнуть лошадь, либо отскочить туда, куда едва доставал его меч, и где сила его удара была бы ограничена, потому что его пришлось бы заносить через тело. Но небольшое изменение в положении лошадиного корпуса сделало нападение на всадника верным самоубийством для безоружного, каким и был Вистан. Новая позиция солдата явно принимала в расчет Вистанову кобылу, стоявшую без привязи недалеко у него за спиной. Теперь Вистан не мог подбежать к лошади, не сделав большой крюк, чтобы не попасть под меч всадника, и наверняка его пронзил бы удар в спину, прежде чем он успел бы достичь цели.

Аксель заметил все это, испытывая восхищение стратегическим мастерством солдата, к которому примешивалось смятение, вызванное пониманием, зачем это мастерство было проявлено. Когда-то давно Аксель тоже заставил лошадь шагнуть вперед, выполняя неявный, но жизненно важный маневр, подстраиваясь под конного товарища. Что он делал в тот день? Они вдвоем, он и второй всадник, ждали, сидя в седлах, вглядываясь в даль бескрайней серой пустоши. Мгновением раньше лошадь его сотоварища была впереди, потому что Аксель помнил, как она размахивала перед ним хвостом, а он раздумывал, насколько это было вызвано животным рефлексом и насколько – жестоким ветром, дующим над пустынным ландшафтом.

Аксель отбросил эти странные мысли и с трудом поднялся, а потом помог подняться жене. Сэр Гавейн остался сидеть, словно прирос к подножию дуба, сердито глядя на вновь прибывшего. Потом рыцарь тихо попросил Акселя: «Сэр, помогите мне встать».

Чтобы поднять старого рыцаря на ноги, потребовались совместные усилия Акселя и Беатрисы, которые ухватили его за руки, но, когда он наконец выпрямился в полный рост, скрипнув доспехами, и расправил плечи, зрелище получилось впечатляющее. Однако сэр Гавейн явно решил ограничиться тем, что вперил в солдата угрюмый взгляд, поэтому в конце концов заговорил Аксель:

– Почему вы так обращаетесь с нами, простыми путниками? Разве вы не помните, как меньше часа назад допрашивали нас у моста?

– Я хорошо вас помню, отец. Хотя, когда мы виделись в прошлый раз, на нас, тех, кто охранял мост, пали странные чары, и мы позабыли, с какой целью были туда поставлены. Только сейчас, когда я снялся с караула и поскакал в лагерь, мне все внезапно припомнилось. И я подумал о вас, отец, и о том, как вы все мимо нас проскользнули, и повернул лошадь, чтобы вас догнать. Мальчик! Я сказал, не двигаться! Стой рядом со своим придурковатым братом!

Эдвин, насупившись, вернулся к Вистану и вопросительно взглянул на воина. Последний продолжал тихо хихикать, из уголка рта у него текла струйка слюны. Его глаза дико вращались во все стороны, но Аксель догадался, что на самом деле воин старается как можно точнее оценить расстояние до своей собственной лошади и близость противника, с большой долей вероятности приходя к тем же выводам, что и Аксель.

– Сэр Гавейн, – прошептал Аксель, – если нас ждут неприятности, умоляю вас помочь мне защитить мою дорогую жену.

– Даю вам слово чести, сэр. Можете на меня положиться.

Аксель кивнул в знак благодарности, но седоволосый солдат уже слезал с лошади. И снова Аксель поймал себя на том, что восхищается мастерством, с каким тот это проделал. Когда солдат наконец оказался лицом к лицу с Вистаном и мальчиком, он снова был по отношению к ним на нужном расстоянии и под верным углом, более того, он держал меч так, чтобы лошадь служила ему щитом в случае внезапного нападения со спины.

– Я скажу вам, отец, что ускользнуло от меня в нашу прошлую встречу. Мы тогда только что получили сведения, что некий воин-сакс покинул некую деревню, расположенную поблизости, и ведет с собой раненого парня. – Солдат кивнул на Эдвина. – Ни вы, ни эта добрая женщина не имеете к ним отношения. Мне нужны только этот сакс и его мальчишка. Говорите начистоту, и никто из вас не пострадает.

– Здесь нет никакого воина, сэр. И мы не хотим ссоры ни с вами, ни с лордом Бреннусом, который, полагаю, является вашим хозяином.

– Вы понимаете, о чем говорите, отец? Будете укрывать наших врагов, ответите, и ваш возраст не будет помехой. Ваши попутчики, немтырь и мальчишка, кто они такие?

– Как я уже говорил, сэр, их отдали нам в уплату долга вместо зерна и олова. Они будут год отрабатывать долг семьи.

– Вы уверены, что не ошибаетесь, отец?

– Сэр, не знаю, кого вы ищете, но эти бедные саксы здесь ни при чем. Вы впустую тратите на нас время, а враги ваши разгуливают на свободе.

Солдат выслушал внимательно – голос Акселя прозвучал неожиданно властно, и его уверенность явно поколебалась.

– Сэр Гавейн, что вам известно об этих людях?

– Они набрели на нас с Горацием, пока мы здесь отдыхали. Я уверен, что они – верные рабы божьи.

Солдат еще раз посмотрел в лицо Вистану.

– Полоумный немтырь, говорите? – Он сделал два шага вперед и поднял меч, направив острие Вистану в горло. – Но смерти он точно боится не меньше, чем мы.

Аксель понял, что солдат впервые допустил ошибку. Он подошел слишком близко к противнику, и, хотя такой маневр был бы крайне опасен, теперь Вистан мог внезапно рвануть вперед и схватить державшую меч руку, прежде чем та успеет нанести удар. Но Вистан продолжал хихикать, а потом глупо заулыбался стоявшему рядом Эдвину. Однако последний поступок солдата явно пробудил в сэре Гавейне гнев.

– Может, час назад они и были для меня незнакомцами, – прогремел он, – но я не позволю, чтобы их подвергали грубому обращению.

– Сэр Гавейн, вас это не касается. Попрошу вас помолчать.

– Как вы смеете разговаривать с рыцарем Артура подобным образом?

– Может ли быть так, – спросил солдат, не обращая внимания на сэра Гавейна, – что под маской этого придурка прячется воин? Раз у него нет оружия, разница невелика. Кем бы он ни был, мой клинок достаточно остер.

– Да как он смеет! – бормотал сэр Гавейн себе под нос.

Седоволосый солдат, возможно, вдруг осознав свою ошибку, отступил на пару шагов назад, оказавшись на прежнем месте, и опустил меч на уровень пояса.

– Мальчик. Подойди ко мне.

– Он говорит только на саксонском языке, сэр, и очень застенчив.

– Ему нет нужды говорить, отец. Пусть только задерет рубаху, и мы узнаем, тот ли он, кто ушел с тем воином из деревни. Мальчик, подойди ближе.

Стоило Эдвину приблизиться, как солдат вытянул свободную руку. Последовала короткая борьба – Эдвин попытался вырваться, – но скоро рубашка была задрана, обнажив торс мальчика, и Аксель увидел чуть ниже ребер небольшую припухлость, окаймленную крошечными точками запекшейся крови. Беатриса с Гавейном, каждый со своей стороны, подались вперед, чтобы лучше ее рассмотреть, но сам солдат, не желая спускать глаза с Вистана, не сразу взглянул на рану. Когда он все же это сделал, ему пришлось резко повернуть голову, и в тот же миг Эдвин издал пронзительный визг – даже не визг, а нечто, напомнившее Акселю попавшую в капкан лису. Визг на мгновение отвлек солдата, и Эдвин воспользовался возможностью вырваться. Только тогда Аксель понял, что визжал не мальчик, а Вистан и что в ответ на его визг кобыла, до тех пор вяло щипавшая траву, вдруг повернулась и бросилась прямо к ним.

Собственная лошадь солдата вздрогнула под ним в панике, усугубив его замешательство, и к тому времени, как он собрался с духом, Вистан был уже недосягаем для меча. Кобыла продолжала приближаться со страшной скоростью, и Вистан, делая обманное движение в одну сторону и двигаясь в другую, издал еще один резкий клич. Кобыла сбросила шаг, перейдя на кентер[6], и оказалась между Вистаном и его противником, давая воину возможность, нисколько не напрягаясь, занять позицию в нескольких шагах от дуба. Кобыла сделала еще один поворот, искусно следуя за хозяином. Аксель подумал, что Вистан намеревается вскочить на лошадь, когда та пробегала мимо, потому что он ждал ее, подняв обе руки в воздух. Аксель даже успел увидеть, как воин потянулся к седлу, и тут кобыла на миг заслонила его, скрыв от глаз. Однако лошадь осталась без всадника, продолжив кантер к месту, где еще недавно наслаждалась травой. Вистан стоял неподвижно, но уже с мечом в руке.

Беатриса сдавленно вскрикнула, и Аксель, обняв жену одной рукой, притянул ее к себе. Стоявший по другую сторону сэр Гавейн коротко фыркнул, таким образом выражая одобрение маневру Вистана. Старый рыцарь, подняв ногу на выступающий высоко вверх дубовый корень и положив руку на колено, с живым интересом наблюдал за происходящим.

Седоволосый солдат повернулся к ним спиной, в чем у него, однако, не было выбора, потому что теперь ему пришлось стать лицом к Вистану. Аксель был удивлен, что солдат, всего минуту назад показавший выдержку и опытность, настолько потерял самообладание. Он взглянул на своего коня, в панике скакнувшего в сторону, словно ища у того одобрения, потом поднял меч острием чуть выше плеча, обеими руками крепко ухватившись за рукоять. Аксель знал, что этот маневр был преждевременным и только утомит мышцы рук. Вистан, напротив, держался спокойно, как ни в чем не бывало, прямо как прошлой ночью, когда супруги впервые увидели его идущим на бой. Он медленно пошел к солдату, остановившись в нескольких шагах от него, низко держа меч одной рукой.

– Сэр Гавейн, – позвал солдат изменившимся голосом, – слышу, вы встали у меня за спиной. Вы выступите со мной против врага?

– Я встал здесь, чтобы защитить эту любезную чету, сэр. Во всем остальном ваш спор меня не касается, как вы сами только что заявили. Возможно, вам этот воин и враг, но мне покуда нет.

– Этот человек – воин-сакс, сэр Гавейн, и он замыслил против нас недоброе. Помогите мне сразиться против него, потому что, как бы я ни рвался исполнить свой долг, если он – тот, кого мы ищем, из него во всех отношениях страшный соперник.

– Какой мне резон поднимать оружие на кого-то, просто потому что он мне не знаком? Это вы, сэр, нарушили наш покой своим грубым вторжением.

Повисло недолгое молчание. Потом солдат обратился к Вистану:

– Вы так и останетесь немтырем, сэр? Откройтесь же, прежде чем мы сойдемся в бою!

– Меня зовут Вистан, сэр, и я – воин с востока, странствующий по этим землям. Похоже, лорд Бреннус хочет причинить мне вред, но вот по какой причине, мне не ведомо, потому что я еду мирно и по поручению своего короля. И, полагаю, вы намерены причинить вред этому невинному мальчику, но раз я разгадал ваш замысел, то теперь вынужден вас огорчить.

– Сэр Гавейн, – вскричал солдат, – еще раз спрашиваю вас, придете ли вы на помощь соплеменнику-бритту? Если этот человек – Вистан, то про него говорят, он в одиночку положил больше пятидесяти норманнов.

– Если от его руки пало пятьдесят свирепых воинов, какой вам прок в поединке от старого и усталого рыцаря, сэр?

– Умоляю, сэр Гавейн, мне не до шуток. Это дикарь, он может напасть в любую минуту. Я вижу это по его глазам. Говорю вам, он здесь, чтобы причинить зло всем нам.

– Скажите же, какое зло в том, что я мирно еду по вашей стране с одним-единственным мечом в поклаже, чтобы защищаться от диких зверей и разбойников. Если можете сказать, в чем мое преступление, говорите, потому что мне хотелось бы знать, в чем меня обвиняют, прежде чем наносить удар.

– Какое зло вы несете, мне неведомо, сэр, но мне достаточно знать о желании лорда Бреннуса от вас избавиться.

– Значит, вины моей вы назвать не можете, но все равно стремитесь меня убить.

– Сэр Гавейн, умоляю, помогите! Как бы свиреп он ни был, если нас будет двое и мы поведем бой со всем тщанием, есть надежда его победить.

– Сэр, позвольте напомнить, что я – рыцарь Артура, а не приспешник вашего лорда Бреннуса. Я не поднимаю оружие на незнакомцев из-за слухов или из-за того, что у них в жилах течет иноземная кровь. И мне кажется, что и у вас нет достаточно веской причины выступать против него.

– Вы вынуждаете меня говорить, сэр, хотя сведения это секретные, которые человек моего скромного ранга не имеет права знать, хоть сам лорд Бреннус и заставил меня их выслушать. Этот человек пришел в наши земли с поручением убить дракониху Квериг. Вот зачем он сюда пришел!

– Убить Квериг? – Сэр Гавейн был по-настоящему потрясен. Он резко отошел от дерева и уставился на Вистана, словно видел его впервые. – Сэр, это правда?

– У меня нет желания лгать рыцарю Артура, поэтому отвечу как есть. Вдобавок к заданию, о котором я уже рассказывал, мой король поручил мне убить дракониху, которая рыщет по этим землям. Но кто стал бы возражать против этого? Свирепый дракон представляет опасность для всех без разбора. Скажите мне, солдат, почему мой долг делает меня вашим врагом?

– Убить Квериг? Вы правда замышляете убить Квериг?! – Сэр Гавейн перешел на крик. – Но, сэр, это дело довереномне! Разве вы не знаете? Это дело доверил мне сам Артур!

– Сэр Гавейн, давайте поспорим об этом как-нибудь в другой раз. Позвольте мне заняться этим солдатом, который мнит меня и моих друзей врагами, когда мы просто хотим уйти с миром.

– Сэр Гавейн, если вы не придете мне на помощь, боюсь, настал мой смертный час! Умоляю вас, сэр, вспомните, какое расположение питал лорд Бреннус к Артуру и его памяти, и поднимите оружие против этого сакса!

– Мастер Вистан, убить Квериг – этомой долг! У нас с Горацием есть хорошо продуманный план, как выманить ее из логова, и помощь нам не требуется!

– Бросьте меч, сэр, – сказал Вистан солдату, – и я еще смогу вас пощадить. Если нет, падете на землю сами.

Поколебавшись, солдат ответил:

– Вижу, что я сглупил, понадеявшись одолеть вас в одиночку, сэр. Может, я и поплачусь за свое тщеславие. Но бросать меч, как трус, я не стану.

– По какому праву, – вскричал сэр Гавейн, – ваш король отдает вам приказ явиться сюда из чужих земель и узурпировать долг, предназначенный рыцарю Артура?

– Простите, сэр Гавейн, но вы уже столько лет убиваете Квериг, что за это время малые дети успели вырасти во взрослых мужчин. К чему гневаться на меня, если я могу сослужить этой стране службу и избавить ее от злой кары?

– К чему гневаться, сэр? Вы и понятия не имеете, о чем говорите! Думаете, убить Квериг – такое простое дело? Она настолько же хитра, насколько свирепа! Своим безрассудством вы только разозлите ее, и целая страна пострадает от ее ярости, а ведь уже столько лет мы о ней почти ничего не слышим. С ней нужно обращаться с великой осторожностью, или горе невинным по всей стране! Почему, думаете, мы с Горацием выжидали так долго? Один неверный шаг, и последствия будут непоправимы!

– Тогда помогите же мне, сэр Гавейн! – вскричал солдат, уже не пытаясь скрыть страх. – Давайте вместе положим конец этой угрозе!

Сэр Гавейн озадаченно взглянул на солдата, словно на миг позабыл, кто это такой. Потом заговорил снова, и голос его звучал спокойнее:

– Я не стану помогать вам, сэр. Вашему хозяину я не друг, потому что опасаюсь его темных замыслов. И еще опасаюсь того вреда, который вы намереваетесь причинить присутствующим здесь, на которых не должно возлагать вину, в какую бы интригу мы с вами ни впутались.

– Сэр Гавейн, я повис между жизнью и смертью, словно муха в паутине. Взываю к вам в последний раз и, пусть я и не до конца понимаю суть дела, умоляю вас подумать: зачем он пришел в наши земли, если не для того, чтобы причинить нам вред?!

– Он внятно объясняет, с каким поручением явился сюда, и, хотя его неосмотрительные замыслы приводят меня в ярость, вряд ли этой причины достаточно, чтобы вместе с вами поднять на него оружие.

– Сражайся, солдат, – сказал Вистан почти примирительно. – Сражайся, и покончим с этим.

– Мастер Вистан, будет ли в том вред, – внезапно сказала Беатриса, – если позволить этому солдату убрать меч и отправиться восвояси? На мосту он говорил со мной по-доброму, вероятно, он не плохой человек.

– Сделай я, как вы просите, госпожа Беатриса, он принесет вести о нас туда, откуда приехал, и вскорости наверняка вернется с тридцатью солдатами или того больше. Тогда нам не придется ждать пощады. Заметьте, он хочет погубить мальчика.

– Возможно, он согласится дать клятву не предавать нас.

– Госпожа, ваша доброта меня трогает, – вмешался седоволосый солдат, не спуская глаз с Вистана. – И я не такой мерзавец, чтобы бесчестно ею воспользоваться. Сакс говорит правду. Отпустите меня, и я сделаю так, как он сказал, потому что долг не позволит мне поступить иначе. Но я благодарен вам за добрые слова, и, если пришел мой смертный час, с ними мне будет покойнее покидать этот мир.

– И еще, сэр, – добавила Беатриса, – я не забыла вашу давешнюю просьбу про отца с матерью. Знаю, вы сказали это в шутку, и вряд ли нам доведется их повстречать. Но если все-таки доведется, они узнают, как вам хотелось с ними свидеться.

– Госпожа, еще раз примите мою благодарность. Но сейчас мне не время размягчать себе сердце подобными мыслями. Какую бы славу ни снискал мой противник, в поединке фортуна еще может мне улыбнуться, и тогда вы можете пожалеть о том, что пожелали мне добра.

– Весьма возможно, – вздохнула Беатриса. – Тогда, мастер Вистан, вы должны постараться ради нас изо всех сил. Я отвернусь, потому что не нахожу ничего приятного в смертоубийстве. И прошу, велите юному мастеру Эдвину сделать так же, потому что, бьюсь об заклад, он только вашего приказа и послушается.

– Простите, госпожа, но я бы предпочел, чтобы мальчик увидел все своими глазами, как не раз приходилось и мне в его годы. Знаю, что он не дрогнет и не посрамит себя, увидев, что значит быть воином. – Вистан произнес несколько фраз на саксонском, и Эдвин, прежде одиноко державшийся поодаль, подошел к дереву и встал рядом с Акселем и Беатрисой. Казалось, что его зоркие глаза вообще не моргают.

Аксель слушал дыхание седоволосого солдата, которое становилось все отчетливее, потому что теперь тот с каждым вдохом испускал глухой рык. Бросившись вперед, он занес меч высоко над головой, отчего его атака выглядела наивной и даже самоубийственной, но стоило ему поравняться с Вистаном, как он резко изменил направление и сделал ложный выпад влево, опустив меч на уровень бедра. С резким приступом жалости Аксель понял, что седоволосый солдат, зная, что выстоять в долгой схватке шансов у него мало, все поставил на этот отчаянный маневр. Но Вистан его предвидел, а может, ему просто хватило чутья. Сакс ловко отступил в сторону и выхватил собственный меч, одним простым движением пронзив качнувшегося к нему противника. Солдат испустил звук, с каким ведро, упавшее в колодец, плюхается о воду, и лицом вперед повалился наземь. Сэр Гавейн забормотал молитву, и Беатриса спросила:

– Все кончено, Аксель?

– Кончено, принцесса.

Эдвин пристально смотрел на павшего, и выражение его лица почти не изменилось. Проследив за взглядом мальчика, Аксель увидел в траве потревоженную падением солдата змею, выползавшую из-под тела. Ее черная кожа пестрела желтыми и белыми пятнами, и когда змея, быстро извиваясь по земле, выползла почти целиком, Аксель уловил мощный смрад человеческих внутренностей. Он безотчетно отступил в сторону, увлекая за собой Беатрису, на случай, если тварь вдруг нацелилась бы им на ноги. Но та продолжала ползти в их сторону, разделившись пополам, чтобы обогнуть куст чертополоха, как разделился бы ручей, обтекая камень, а потом вновь слилась в единое целое и подобралась еще ближе.

– Пойдем отсюда, принцесса, – сказал Аксель, уводя ее. – Дело сделано, и это к лучшему. Этот человек хотел нам зла, хотя я до сих пор и не понимаю, по какой причине.

– Позвольте мне просветить вас, насколько это в моих силах, мастер Аксель, – произнес Вистан. Он чистил меч, положив его на землю, но теперь встал и направился к спутникам. – Это правда, саксы в этих краях живут в добрососедстве с вашим народом. Но дома до нас доходят слухи, что лорд Бреннус строит планы захватить здешние земли и объявить войну всем саксам, которые тут живут.

– До меня доходили те же слухи, сэр, – подтвердил сэр Гавейн. – В этом еще одна причина, почему я не встал на сторону этого мерзавца, которому вы пустили кишки, точно выпотрошенной рыбе. Боюсь, лорд Бреннус – один из тех, кто намеревается нарушить великий мир, установленный Артуром.

– У нас дома слухов еще больше. Поговаривают, что Бреннус принимает у себя в замке опасного гостя. Норманна, якобы владеющего искусством укрощать драконов. Мой король боится, что лорд Бреннус хочет захватить Квериг и заставить ее сражаться на своей стороне. Воин из драконихи получился бы свирепый, и притязания Бреннуса не без оснований бы возросли. Вот почему меня послали уничтожить дракониху, прежде чем ее свирепость обернется против всех, кто противостоит лорду Бреннусу. Сэр Гавейн, вы, похоже, в ужасе, но я говорю как есть.

– Если я и в ужасе, то только потому, что ваши слова звучат правдиво. В молодости мне однажды пришлось сразиться с драконом, который был в рядах вражеской армии, и это было страшно. Мои товарищи, лишь мгновение назад алкавшие победы, окаменели от страха, стоило им его увидеть, а та тварь вдвое уступала Квериг в мощи и коварстве. Если заставить Квериг служить лорду Бреннусу, новые войны неминуемы. Однако надеюсь, она слишком дика для того, чтобы человек мог ее укротить. – Он помолчал, взглянул на павшего солдата и покачал головой.

Вистан широким шагом подошел туда, где стоял Эдвин, и, взяв мальчика за руку, осторожно повел к трупу. Потом они какое-то время постояли бок о бок над телом солдата, Вистан что-то тихо говорил, иногда останавливаясь и заглядывая Эдвину в лицо, чтобы проверить его реакцию. Вот Вистанов палец прочертил в воздухе плавную линию, словно воин объяснял мальчику путь, проделанный его клинком. Все это время Эдвин продолжал без выражения смотреть на павшего в бою.

Сэр Гавейн вдруг оказался рядом с Акселем.

– Очень печально, что это тихое место, дар господень усталым путникам, осквернено кровью. Давайте похороним солдата побыстрее, прежде чем явится еще кто-нибудь, и я отведу его лошадь в лагерь лорда Бреннуса, а заодно сообщу новость о том, что нашел его после стычки с разбойниками и где друзьям искать его могилу. Вы же, сэр, – обратился он к Вистану, – возвращайтесь прямиком на восток. Бросьте думать о Квериг, потому что, уверяю вас, после того, что здесь сегодня говорилось, мы с Горацием удвоим усилия и уничтожим ее. Теперь же пойдемте, друзья, похороним павшего в земле, чтобы он смог спокойно вернуться к Создателю.