Нисхождение
Возгласы негодующих заседателей волной пробежались по залу.
– Мы не должны изменять систему, это фундамент стабильности плато, ― высказался один из парламентариев.
– Я прошу лишь услышать меня, а потом вынести на голосование предложения, ― сжав давлением разум присутствующих, глава наладил тишину. ― Вершина Творцов развивается, это результат вашей эффективности как правителей. Но процветание ведет к увеличению численности населения. Рождаются дети, растет продолжительность жизни. Однако географические масштабы плато имеют ограниченный потенциал. Возникает риск перенаселения и дефицита. Уход творцов с земель Визарии вызвал засуху внизу. Где гарантия, что люди, истощенные голодом, не объединятся с Пустошью Геримора с целью напасть на нас? ― Лавий снизил давление в ожидании. Зал ответил молчанием. ― Магистр Шима, вы у нас мастер дипломатии, ваше мнение?
– Видите ли, в чем дело, ― издалека начал деликатно Шима, ― с земли Визарии наши предки ушли давно, люди не посмели напасть на Вершину за всю историю. Вы, как глава парламента, должны созидать позитивные волны для поддержания нашего благополучия, ― скользил он голосом вкрадчиво, ― сейчас вы противоречите своей должности негативным влиянием на умы членов парламента.
– Согласен, и вы можете открыть процедуру по снятию с меня полномочий путем голосования. Но есть анализ ситуации. Сколько бы вы ни ходили к флюоритовому порталу на общение с духами, решение в ответ на подобные запросы будет в необходимости сократить численность населения. Творцы потеряют родных. ― Лавий выдержал паузу. ― Нам придется снижать уровень печали жителей, чтобы воскресить их вдохновение. Без него они творить не могут. А вы отказываетесь открыть глаза и принять ответственность за свой народ.― Глава от напряжения подался вперед. ― Есть еще важная деталь, которую вы упускаете из вида. Среди подрастающего поколения амбиции стать парламентарием превышают уровень допустимой конкуренции. Они увлечены не науками, а желанием занять пост в парламенте.
– Это вам дочь рассказала, которую вы собственноручно хотите ввести на должность главы парламента? ― провокация неизбежно вела к снижению авторитета Лавия.
– Членство в парламенте и должность главы не наследуются. Если дочь достойно проявит себя, как претендент, я не стану запрещать ей участвовать в экзаменах. ― Глава старался сохранить эмоциональное равновесие. ― Мы можем бесконечно упрекать друг друга в ошибках, но это не улучшит перспективу и не запретит мне проявлять свои отцовские обязанности. ― Окинув суровым взглядом присутствующих, вернулся к теме заседания. ― В связи с вышеизложенными обстоятельствами предлагаю ввести дополнительные органы власти. Наладить продовольственное сообщение с долиной Визарии, путем формирования торговой палаты. Заинтересованность людей в обмене товарами снизит риски их объединения с Пустошью. Сформировать орден Лазуритового купола, выделив двенадцать служителей, задачей которых будет удержание купола. Открыть дипломатический отдел для связей и исследований земель с целью создания новых поселений творцов. Теперь вы можете высказать свое мнение, которое готов выслушать и принять.
Противоборство нарастало. Лавий чувствовал, еще немного и велик риск, что парламентарии начнут отстаивать свои принципы магией.
– Увеличивая число органов власти, мы снизим интерес к ремеслам и духовным санам. Это нарушит баланс, ― сквозь зубы процедил духовник.
– В перспективе рост конкуренции за место в парламенте разовьет вражду среди потомков. Их численность выше нашего поколения. Мы можем безболезненно для системы подобрать служителей новых отделов, ― парировал Лавий.
– Я настаиваю, что процветание нашего народа зиждется на канонах. Изменяя манускрипт, мы испортим отношение к нам высших сил, ― продолжил манипуляции служитель духов. ― Это вызов устоям.
– Мы не изменяем манускрипт, мы вносим дополнения. ― Лавий отошел от кафедры, сев за стол заседаний вместе с другими парламентариями. ― Невозможно запретить рожать, вводя ограничение по числу детей в династии. Разве запрет на детей не будет претензией на роль вершителей судеб?
– Возникла необходимость рассмотреть на голосовании несколько вопросов. Первый, о доверии главе со стороны парламента, ― вторгся магистр Шима. ― Если возражений нет, проведем голосование о доверии анонимно, в его отсутствие, с целью исключить давление влиянием. ― Хитрые щелочки глаз сверкнули.
– Не возражаю. Могу удалиться из зала. ― Лавий, сделав выводы по натянутому молчанию собравшихся, вышел.
Результаты голосования о доверии оказались в пользу Лавия, но с перевесом лишь в один голос. Он понимал, что при такой зыбкой поддержке, неизбежно сформируется раскол парламента. Причина не в реакции на проекты, они были лишь атрибутом настроя парламентариев. Он слишком долго занимает свой пост, чтобы продолжать удерживать его слабеющей энергией внутренней власти.
Создание новых отделов в открытом голосовании не поддержал никто. Страх порицания у парламентариев оказался сильней разума. Лавий поблагодарил присутствующих, сложил протокол заседания в объемный фолиант. Перешел к рассмотрению текущих вопросов о мнимом благополучии Вершины Творцов.
Лавию хотелось верить, что он не прав и риски учтены высшими силами, но расчеты подтверждали его идеи потенциальных угроз. И если сегодня отклонили инициативы, в недалеком будущем придется или воевать с коалицией людей и Пустошью Геримора, или подавлять агрессию конкурентных битв внутри Вершины.
Для творцов энергия сражений ‒ причина падения потенциала. Народ уже успел за два дня разнести молву о прогулке главы с дочерью. Получается, что недоверие к нему у населения растет. Неизвестно, что произойдет раньше: снятие Лавия с должности или открытие портала предков, для перехода в мир прародителей. Он не должен опозорить династию и обречь Лаверию на порицание горожанами, иначе непосильная ноша ляжет на плечи его единственной малышки.
Надежда, что девочка обретет друзей, любовь, и успеет раскрыть силу до его смерти, утешала. Но сны тревожные изводили его. Он пытался противостоять неизбежности, побороть зловещие пророчества. Его выступление в парламенте обернулось бесплодной потугой изменить фатум Вершины Творцов. Но вдруг когда-нибудь, кто-то из тех, кто придет после него, найдет протокол заседания и отважится одобрить проекты. Это обеспечит безопасность новых поколений и поможет расцвести народу творцов, расширив географию их проживания.
Носители зерна Творца не должны превратиться в народ, воюющий друг с другом. Он не рассчитал силу своего влияния, а она увядала с каждым днем.
Объявить народу о близости исхода равносильно признанию в собственной немощи. Нет, он уйдет достойно. Возможно, решение таится в древних фолиантах библиотеки. Выход из ситуации через исторические прецеденты.
В библиотеке в полуденный час посетителей не было. Миновав просторный вестибюль, Лавий вошел в основной зал. Он не приходил сюда много лет. Его домашняя коллекция книг отвечала на все правовые вопросы, которые редко вызывали разногласия. Но теперь обстоятельства требуют волевых решений.
Кафедра регистрации пустовала. Лавий с чувством ностальгии сел за читательский стол. Много лет назад, во времена его последних визитов, служитель книжного мира, Азур знал предпочтения Лавия. Но многое изменилось с тех пор. Да и мудрый Азур уже ушел в портал прародителей.
Гулкие шаги прервали тишину. Лавий обернулся, к нему вышла женщина, которую он не встречал прежде на улицах города. Население Вершины Творцов неизбежно росло, и то, что среди горожан все чаще встречались незнакомые ему ранее лица, подтверждало необходимость расширения органов власти.
– Здравствуйте, Лавий, чем могу вам помочь? ― узнав в посетителе главу парламента, Меллори почтительно склонила голову.
– Добрый день. Я бы хотел получить для рассмотрения фолианты времен написания манускрипта. ― Лавий поднялся, протянул руку для приветствия, поймав себя на мысли, что перед ним женщина и это нарушает этикет, резко одернулся, неловко потерев ладонь о мантию.
– У вас очень интересный запрос, ― недоразумение вызвало улыбку у нее на лице.
«Забавные веснушки», ― отметил мысленно Лавий, с усилием сдержав маску сурового властителя. Когда Меллори повернулась к нему спиной, его взгляд невольно сосредоточился на ее округлостях, обтянутых брюками. От нахлынувших эмоций, лицо его оживилось оттенками смущения.
Библиотекарь грациозно встала за стойку, открыв каталог книг.
– Из тех, что сохранились у нас, есть только запрещенные научным советом книги о драконах. Официально они изъяты из каталога, но так уж сложилось, что я такая забывчивая, ― Меллори подмигнула, ― и просто не успела их уничтожить. Не люблю вандализм.
– Вандалмизм, ― произнес Лавий, вспоминая разговор накануне с дочерью. ― Я так понимаю вы Меллори?
– Да, забыла представиться, я, Меллори, дочь Азура.
– Соболезную вашей утрате, ваш отец был невероятно мудр и талантлив.
– Благодарю вас! Это приятно слышать от человека, сделавшего так много для Вершины Творцов. ― Она пронзительно посмотрела в глаза Лавия, в ее взгляде он встретил восторг и почтение, воскресившие его веру в себя. Ему так не хватало этого в последнее время, быть признанным.
– Даю слово, я не расскажу никому, что вы ослушались учебный совет. Взамен на ваше согласие позволить мне изучить фолианты. Это будет наш с вами секрет.
– По рукам, ― протянув руку, Меллори просияла милой, без оттенка разницы статусов улыбкой.
В этом крылся давно им забытый юношеский задор.
– По рукам, ― он коснулся хрупкой женской ладони. Сердце Лавия трепетно забилось чаще.
В историческом зале проход, сокрытый за объемным шкафом, вел в потайную комнату. Вдохновленный Лавий поднял пылающие ладони, освещая тесный коридор. Такого прилива энергии он не испытывал давно, виной этому определенно была пробужденная в нем непосредственность.
Ему не стоило замыкаться в собственных покоях, отвергая книжный мир. Глава парламента насыщался силой от древних фолиантов и близости к манускрипту. Он на верном пути. Прародители благоволят его идеям. Задуматься, что причина его бодрости в Меллори, мужчина не смел.
Тайное хранилище ‒ маленькая комната: рядом со столом и двумя стульями возвышались ветхие деревянные шкафы с книгами.
– Меллори, скажите, почему вы доверились мне? ― Потерев свои ладони, мужчина коснулся настольного минерала, наполняя его свечением.
– Отец говорил, что вы были дружны. Я ждала вашего появления! ― Девушка открыла дверцу шкафа, подтягивая на себя с верхней полки увесистые фолианты. Лавий приблизился к ней со спины и ощутил волну жара в своем теле.
– Позвольте, я вам помогу? ― Сняв рукописи с полок, расположил их на столе. ― Скажите, кроме темы драконов, какие еще фолианты научный совет рекомендовал скрыть из общего доступа?
– Процедура изъятия из библиотечного фонда ‒ явление редкое и всегда требует сопроводительных документов, которые хранятся в отдельной папке в архиве. Там указана причина изъятия и протокол заседания с подписями заседателей. ― Меллори раскрыла кожаный переплет одной из книг, задумчиво проведя ладонью по странице. ― Но есть небольшая проблема…
― Какая? ― Лавий насторожился.
– После смерти моего отца из папки исчезла часть протоколов, их выкрали.
– Считаете, что кто-то намеренно желал скрыть имена творцов, причастных к подобным решениям?
– До своего ухода в мир иной отец передал мне лично ключи от тайной комнаты, запретив допускать кого-либо из научного совета к фолиантам. Видимо, у него возникли подозрения о нечистоплотности их игры, ― в голосе Меллори прозвучала тревога.
– Вы считаете, что от нас пытаются что-то утаить? Но зачем? ― Лавий нахмурился.
– Надеюсь, что спасенные фолианты дадут вам ответ на это. Для исследований необходим человек, обладающий обширными знаниями в области истории, политологии и дипломатии, насколько вы понимаете, времени на это у служителей библиотеки нет. Наше отсутствие в общем зале может вызвать подозрения и поиски этого помещения. ― Меллори тяжко вздохнула. ― Приступая к исполнению своих обязанностей, мы посвящаем свою жизнь хранению книг. Поэтому уничтожать древние записи не имеем права, даже если это идет вразрез с мнением современного ученого совета. Меняется отношение к истории, но не меняется сама история.
– Я попробую вам помочь в изучении этого достояния. Если вы не возражаете. ― Лавий положил руку на страницу фолианта, от его прикосновения шрифты замерцали, вырисовывая ранее невидимые строки. ― Я так понимаю, тут есть то, что хотят скрыть, только зачем… ― всматриваясь в бегущие строки, сел на стул. ― Благодарю за доверие. Вам лучше вернуться в общий зал.
– Редкий дар ‒ читать между строк. Желаю вам успехов! Лавий.― В глазах Меллори отразилась ведомая только ей причина для опасений за главу парламента: ― берегите себя!
– Не волнуйтесь, я сделаю максимум, что от меня зависит, ― не отрывая взгляда от фолианта, он погрузился в исследования.
Дружба
Время шло. Лаверия прислушалась к советам отца и обрела новых друзей. Но Николас по-прежнему избегал общения с ней, иногда поглядывая со стороны, как Лави проникалась доверием к каждому, кто проявлял к ней интерес. Она была слишком поглощена идеей завоевать всеобщее признание, отвлекаясь от учебного процесса в ущерб собственным знаниям. Со стороны казалось, что девочка стала полноценной частью группы сверстников, но в глубине души, она часто замечала, что знания, которые дает ей отец, отдаляют ее от желания прислушиваться к наставникам. Лави всегда пыталась проявить доброту, милосердие, протянуть руку помощи отстающим. С каждым днем ее благие намерения постепенно превращали учебный процесс в ношу решения чужих задач.
Дети уже привыкли считать обязанностью Лаверии участие в их учебе, успеваемость же самой Лави от этого неизбежно снижалась. Отвлекаясь на помощь другим, она последняя сдавала свои проверочные работы, зачастую оставшись лишь с негодными для поделок материалами и мрачными красками для картин. Магистры, принимая очередную работу от дочери главы парламента, недовольно покачивали головой, считая неказистость исполнения задания ‒ отсутствием талантов. Общаясь между собой, наставники пытались понять, как могло оказаться, что представительница таких сильных династий отстает в развитии. По городу поползли слухи о недостаточном воспитании Лаверии в семье.
Родители перестали встречать своих детей после занятий, позволив им возвращаться самостоятельно. Но горожане в беседах часто упоминали, что за период обучения девочки и в праздничный день посвящения, ни мать, ни отец не явились в храм науки сопроводить дочь.
Лаверия вышла из здания магистратуры, мечтательно засмотревшись на полет стаи птиц. Ветер игриво раздувал полы ее атласного платья. Неторопливо направилась в сторону дома, рассматривая прохожих по пути.
– Лави, подожди, ― окрикнул кто-то сзади.
Она оглянулась. Ник догонял ее.
– Привет, ― удивленная такой неожиданностью, смущенно улыбнулась.
– Ты обещала мне показать, как лазишь по деревьям, ― забавно почесав за ухом, выпалил Николас.
– Обещала, но я думала, ты никогда больше со мной не заговоришь.
– Ну вот, я заговорил. По пути есть дерево, на которое я сам залезть не могу. Спорим, ты тоже не сможешь? ― Ник взял Лави за руку, ― идем, тут недалеко.
– Почему я должна идти с тобой?
– Перестань, на нас смотрят, нам надо поговорить о важном. ― Ник свел брови к переносице, в ожидании положительного ответа.
На берегу прозрачного озера возвышались огромные деревья, без веток в нижней части ствола. Лави озадаченно посмотрела снизу вверх в синеющий небосвод, между раскачивающейся от ветра листвой.
– Ты специально нашел такие, чтобы я не смогла залезть? ― раздосадовано отметила, хлопнув ладонью по стволу.
– Нет, Лави, дело не в этом. Мне нужно было найти место, где нас никто не услышит. И это подходит идеально, ― Ник посмотрел на нее сурово. ― Зачем ты так себя ведешь?
– Как? ― Лаверия нахмурилась.
– Лави, мой отец, если ты помнишь, художник, ― с гордостью в голосе начал мальчик: ― мы привыкли наблюдать и замечать. Зачем ты помогаешь им всем? Они же тебе не помогают. А потом что? Они станут членами парламента, а ты? ― возмущение в голосе нарастало.
– А тебе что с этого? Ты вообще свое слово не сдержал, предатель! ― вылила она свою накопленную обиду.
– Я не предавал тебя. Я обещал, что пока я с тобой, ничего плохого с тобой не случится. А сейчас происходит плохое, и я должен тебя предупредить. Я слышал разговор своего отца с другим творцом, они высмеивают Лавия, что дочь его никуда не годная и не справляется с учебой. Ты хочешь огорчить своих родителей?
– Тебе – то, что с этого? ― Лави постаралась не подать вида, что слова Ника ее задели за живое, села на траву. ― Ты со мной столько времени не общался, а теперь вдруг с чего изменился?
– Когда я узнал, что ты из высшего сословия творцов, я подумал, что недостоин общаться с тобой. Ты выберешь равных по статусу и откажешься от меня сама. Но сейчас, когда я вижу, как они с тобой поступают, мне тебя жаль. Я должен тебе помочь.
– Ты из жалости со мной заговорил? ― Лави злилась.
– Я бы не хотел, чтобы тебе было скверно. Со слов отца, магистры планируют провести заседание учебной части и вызвать твоих родителей. Попробуй просто перестать помогать другим. Делай свои задания, поверь, когда настанет время экзаменов, твои мнимые приятели пойдут по головам. Потому что ничего не понимают в дружбе и поддержке. Они смеются над тобой.
– Почему? ― грустно спросила Лави.
– Потому что считают тебя управляемой глупышкой.
– Сами они дураки. И ты тоже в дружбе ничего не понимаешь. ― Лаверия, задрав подол платья, вцепилась в ствол дерева, тщетно карабкаясь наверх.
– У тебя не получится, я пробовал, ― обреченно произнес Ник, наблюдая, как Лави, преодолев часть ствола, сползает снова вниз.
– Получится, я сказала! ― Разгневанная разговором, девочка пыталась вновь, вкладывая злость в движения по стволу. Цепляясь ногтями за выемки в коре, подталкивала себя ногами вверх.
Ник отвернулся, проследовав к озеру, он переживал, что возможно был резок и огорчил Лави. Обернувшись, мальчик вскрикнул от удивления: Лаверия сидела на ветке дерева, довольно раскачивая босыми ногами.
– Я же сказала тебе, у меня все получится, ― крикнула она победоносно.
– Как? ― Ник подбежал к дереву, ― как ты смогла? Где ты этому научилась?
– Меня Леона, пока отца не было дома, на садовых деревьях учила. У людей внизу дети любят лазать по деревьям. Это еще что, вот будет у меня одежда, как у Меллори, я еще и не такое смогу.
– О нет, Лави, тебе никто не позволит одеваться так, ― рассмеялся Ник.
– Спорим? ― Лаверия уже пыталась спускаться, платье зацепилось за сук, ткань с треском разорвалась.
– Что скажешь родителям? ― Подав руку, Ник испуганно осмотрел болтающийся на юбке рваный лоскут.
– Скажу, что мне нужна одежда, как у Меллори. ― Дернув рукой за ткань, оторвала и выбросила часть юбки.
– Тебя не сильно будут ругать?
– Некому меня ругать. Отец всегда на работе, а Леона, няня, меня не ругает, ― голос задрожал.
– А мама как же? ― Ник удивился.
– А мама со мной не разговаривает, ей до меня дела нет. А твоя мама?
– Моя мама работает кухаркой, ее почти не бывает дома. Я сам за собой ухаживаю.
– Скучаешь по ней?
– Уже нет, маленьким был, сильно ее не хватало, но на заработки отца прожить трудно.
– Вырастишь, сможешь сам зарабатывать и будет мама дома, ― попыталась утешить его Лави, но, поняв, что Нику этот разговор неприятен, осеклась. ― Ты видел? Я смогла залезть на дерево, теперь ты будешь со мной дружить?
– Если только ты перестанешь помогать другим ученикам, ― Николас напомнил о цели их разговора, ― и будешь дружить только со мной.
– Хитренький какой! Получается, помогать только тебе?
– Себе помоги, у меня с учебой все в порядке.
– Вот и помогу, на дерево смогла взобраться, а с учебой и подавно разберусь.
Вечером Лави с нетерпением ожидала отца, чтобы узнать, что же такое настоящая дружба. Но папа почему-то стал возвращаться с парламента поздно, прогулки стали редкими. А еще отец заметно изменился, словно отдаляясь от нее. Может, причина в том, что до него дошли слухи о неудачах Лаверии в магистратуре и ему стыдно появляться с ней вместе. Сомнения терзали душу
Леона пообещала не рассказывать родителям про испорченное платье, и даже порадовалась вместе с Лави, ведь девочка смогла одолеть огромное дерево и помириться с Николасом. Лаверия не раскрыла подробности их разговора с другом, дав себе слово перед сном: она станет лучшей ученицей и докажет всем свое превосходство.
Оплошность
Магистр Шима вошел в аудиторию беззвучно. Молча наблюдал за гомоном юных творцов, не привлекая к себе внимания. С прищуром вглядывался в лица учеников и вносил свои, одному ему понятные заметки в пухлый фолиант. Захлопнув шумно кожаный переплет, перевернул настольные песочные часы.
― Зовут меня магистр Шима, и я проведу для вас курс лекций по дипломатии. Бытует мнение, что дипломатия, как наука изжила себя, и уроки по ней пользы вам не принесут. У кого из вас есть идеи, почему так? ― начал он.
Воцарилась тишина. Послушники разглядывали магистра в темной мантии, худоба и строгость которого казались зловещими.
– Позвольте, я отвечу. ― Ник встрепенулся.
Магистр сдержанно кивнул.
– Вершина Творцов ‒ закрытый город, и нам нет необходимости налаживать связи с другими народами, ― выпалил Николас.
– Смело. В этом, конечно, есть доля истины, но и здесь кроется распространенное заблуждение. Дипломатия не только помогает нам выбирать стратегию для ведения переговоров с представителями других стран или народов. Она полезна в рамках обычного общения. Инструменты, с помощью которых вы можете достичь высокого положения в обществе, заключены в преподаваемой мной науке. Магия общения кроется не в заклинаниях, а в силе навыка. ― Шима удовлетворенно окинул взглядом очарованных учеников. Он давно знал, что приманка с обещанием власти идеальна для неокрепших умов. ― Сегодня я расскажу вам краткую историю дипломатических отношений с нашими ближайшими соседями, жителями долины Визария.
Шима поднялся на кафедру, щелчком пальцев распахнул на доске карту мира. Раздались восхищенные возгласы. Лаверия уже видела карту в библиотеке, но этот экземпляр отличался оживающими объектами. Волны океана, омывающего материк, переливались, в них проплывали пузатые синие киты, огромные осьминоги и невиданные ею ранее морские гады. Мрачной областью зияла Пустошь Геримора, с черным дымом и рогатыми великанами. Леса Визарии в низине торчали голыми сучьями пожухлых деревьев и иссушенными руслами рек. Среди деревьев бродили стаи волков, и маленькие ветхие домики торчали прохудившимися крышами. Вершина Творцов в этом удручающем зрелище торжественно возвышалась блестящим лазуритовым куполом.
– Вы должны гордиться тем, что удостоились родиться здесь. Ваши предки смогли не только защитить свои ресурсы, но и приумножили их в мире хаоса, голода и разрушений, ― высокомерно произнес Шима.
Лаверия пристально смотрела на угрюмые палки лесов на карте и не могла понять. Она точно помнила: внизу открывался красивый вид на зеленое раздолье долины Визарии, но Лавий запретил рассказывать о походах к реке. Как сдержаться и не уточнить у магистра, почему его карта с ошибкой? Может, творцы живут в ложном представлении происходящего вокруг и поэтому не выходят за пределы купола. Смолчать было сложно, но она не хотела выдать их с отцом тайны.
– С древних времен в Визарии общей валютой являются таланты, монеты из серебра, золота и меди, ими расплачиваются за услуги и товары на просторах материка. Когда творцы поднялись на Вершину, менять денежные единицы они не стали. Поэтому монеты, которые находятся в обороте на плато, равносильны по стоимости и внизу.
– То есть на наши деньги можно купить что-то везде? ― выкрикнула Тэган, дочь проректора Париса.
Шима рассердился, но когда увидел, от кого прозвучала реплика, смягчился в лице.
– Вы сообразительная, но впредь попрошу вас не выкрикивать без моего позволения на моих лекциях. Мы учимся дипломатии, а она включает в себя не только живость ума, но и умение вовремя придержать язык. ― Выразил он негодование. ― Если у кого-то есть важная для нас информация, вы можете просто поднять руку.
– Талантами можно рассчитываться на территории Визарии, но люди и шаманы, это не те, с кем стоит вступать в торговые отношения. Они беспощадные, алчные, невежественные и опасные.