Кольцо с секретом
Меня аж передернуло.
– Привет, – сказали под боком, да так неожиданно, что я вздрогнула.
Надо мной нависал – ошибки быть не может – Матвей Демидов.
В реальной жизни он выглядел куда интереснее. Поистине удивительно, в самом деле, почему из всей этой компании он один да без дамы. И сейчас, по всей видимости, он решил заняться устранением данного пробела.
– Матвей, – представился он, протягивая лопатообразную ладонь.
– Татьяна, – представилась я, с опаской протягивая свою.
– Ты с заочного, что ли? – спросил он, по-свойски, не дожидаясь приглашения, опуская свой поджарый зад на соседний стул. – Или новенькая? Не видел тебя раньше.
– С заочного, – ответила я, – перевелась.
– О, это хорошо, – одобрил он, – на заочном не дело, расхолаживает.
Я с удивлением заметила, что этому юноше, мягко говоря, не так уж мало лет. При некоторых обстоятельствах мы могли бы считаться даже ровесниками. Табачищем от него несло, правда, не самосадом, а чем-то приятным и дорогим. Лицо по-прежнему было костистым, скуластым, низколобым, но то ли за счет того, что я уже имела возможность рассмотреть его фото и «придышаться», то ли потому, что он был на удивление аккуратно одет и даже выбрит, сейчас Демидов не производил впечатления обросшей деревенщины. Вполне приятный мужчина.
Хотя можно было бы расстараться и поддержать-таки вежливый, необременяющий разговор, а не томно таращиться в упор, урча, как кот на сметану.
– Чем занимаешься? – спросила я, отворачиваясь от неловкости.
– Я-то? Да всем понемногу. Вообще сельским хозяйством.
– Да что ты? В самом деле, ты фермер?
– Ну да, КФК «Демидовы», – не без самодовольства подтвердил он, протягивая визитку, – куры, кролики, козы, пруды с карпами и форелью.
– Ничего себе. А коровы?
– С коровами пока непонятка. Пастбищ маловато. Чуть попозже, под развитие…
В этот момент вернулась Ленка. Демидов не стал отсаживаться, остался за моей партой – и я безо всякого удовольствия заметила, что Ленка не в восторге от такого поворота.
Ох, только бы подружка моя любимая не попыталась меня к доске вызвать, а то и вовсе выгнать из класса… пардон, аудитории.
На мое счастье, Ленка, то ли вспомнив о своем статусе преподавателя, то ли о том, что я все-таки ее подруга, перестала сверлить «камчатку» возмущенным взглядом и продолжила занятие.
Решила и я по возможности продолжить знакомство:
– А кто тут староста, в группе?
– Вот этот, видишь, белобрысый, за партой с толстухой. Алик, фамилия Вознесенский. Мужик неплохой, разве что себе на уме.
– А девушка – это его? Крупненькая…
Матвей хмыкнул, хрустнув пальцами:
– Его, его, может, он и хотел бы чего-то иного, но выбора особого у него нет.
– Что, жена?
– Да пока нет. Но будет.
– А этот душман – кто это? – спросила я, указав на Рамзана. Он как раз что-то нашептывал на ухо Майе, которая, не обращая ни малейшего внимания, продолжала заниматься.
– Это мой кореш, – сообщил Демидов, – только он не душман. Он наш. У него батя – личный враг Дудаева. Из прокуратуры.
– Солидно, – одобрила я, – девушка красивая у него.
– У него-то? – прищурился Матвей как-то, мне показалось, с ехидцей. – Это еще неясно, кто у кого.
– Что это значит? – улыбнулась я.
– Майка ни у кого, она сама по себе.
«Ух ты, родной, а у тебя глаз-алмаз», – похвалила я его, коллегу по клубу поклонников мисс Ковач.
– Слушай, я что подумал. После пар сходим кофейку погонять? Я угощаю.
– Давай в другой раз, сегодня мне надо домой. Я после этого семинара убегаю.
– Ладно, скажу Алику, проставит тебе присутствие. Как твоя фамилия?
– Ой, да не надо, – поспешно попросила я, – документы на перевод еще не дошли, меня и в списках-то нет.
– Ну добре, – кивнул покладистый Демидов, – телефончик-то дашь?
– В другой раз – обязательно, – твердо пообещала я.
Он надул толстые губы:
– Ну-у-у-у…
– Не переживай, мы не последний раз видимся.
А что, я совершенно не солгала.
До конца семинара осталось около десяти минут, и Ленка начала перекличку. Умница, мою фамилию не назвала, зато требовательно и весьма естественно – большое спасибо, друг! – поинтересовалась:
– Староста, а где у вас такой персонаж, как… О. Еккельн?
Очень хорошо, Ленка, ну замечательно! Внимание у меня обострилось, как это всегда бывает в нужные минуты, и я прямо-таки кожей ощутила, как напряглись как минимум три человеческие особи в этой аудитории. Ну, как минимум скрипнули над ухом зубы Демидова.
– Что-то я ее – или его, – ни разу не имела плезира лицезреть? – как ни в чем не бывало закончила Ленка. – Вознесенский, вам слово.
Алик встал, подумал и пообещал во всем разобраться.
– Телефон ее есть или через соцсети связаться. Растолкуйте ей, пожалуйста, что платное образование не освобождает от посещения занятий.
– Благодарю, – после паузы произнес Алик, склоняя голову.
В самом деле, какой интересный человек. То ли в связи с каким-то ментальным расстройством, то ли просто тормозит, то ли реально обдумывает каждое слово перед тем, как произнести!
Внешне он выглядел совершенно не так, как на фото. Не было в нем никакой благости, не производил он приятного впечатления. И почему-то бросились в глаза его руки: маленькие, с длинными, толстыми, не до конца прорезанными пальцами. Как будто с перепонками. И еще они постоянно находились в движении. Ну, говорит Алик что-то – они расползаются в стороны, правая – на стол, левая изучает спинку стула, а замолчал – и они моментально сцеплялись пальцами в мертвый замок. Инфернальное зрелище.
По окончании семинара я подобралась к Ленке и незаметно подмигнула. Она сделала вид, что не замечает – ну надо же, неужели же в самом деле обиделась! Ну, знаете ли, могла бы припомнить, что я не страдаю по сильному плечу, и подобные сокровища для меня – не более чем тьфу и растереть.
Ну, как знаешь.
Я вышла в коридор и направилась было к лестнице на выход, как была блокирована неугомонным и галантным Демидовым.
– Я тебя подвезу, – сообщил он. Именно сообщил, а не предложил или, там, спросил.
– Так еще же одна пара, – деликатно напомнила я.
– Да ну.
«Ну, вообще-то я еще без колес, ездить на такси не люблю, и надо мне поскорее добраться до Нины, да и дождь вроде бы начинается…» – в голове один за другим вспыхивали все новые и новые резоны, а Матвей уже бросал клич:
– Рамзан!
– А? – отозвался тот.
– На минутку.
Подошел Исламов. Осмотрев меня без особого интереса, представился:
– Рамзан.
– Татьяна.
– Приятно, – констатировал он.
В целом мне тоже. Надо же, и в самом деле очень похож на папу. Я не без удовольствия вспомнила боевого Хусаина Адиевича – из многочисленной прокурорской тусовки он вызывал меньше всего отрицательных эмоций. Великолепный юрист, человек безукоризненного воспитания и кристальной честности, органически не приемлющий ни малейшего беззакония. Правда, несмотря на прекрасное телосложение, прокурорский мундир на нем сидел диковато, так и хотелось заменить его на камуфляж и тактическую разгрузку.
– Братиш, ключи дай, – попросил Демидов. Исламов без малейших возражений передал ему связку и отправился обратно. К Майе.
– Ты что же, сам без машины? – не без иронии осведомилась я.
– Ну, пока да, – совершенно без смущения подтвердил он, – мне сейчас трактор нужнее. Ничего, нам с Рамзаном одной пока хватает, а там видно будет. Такой драндулет вместе проще содержать, да и заправлять тоже.
«Однако у них полная гармония. Я не могу себе представить, чтобы владеть машиной с кем-то напополам – а у них, поди ты, коммуна».
На стоянке около университета Матвей, что было вполне ожидаемо, пригласил меня удостоить своим посещением черный «Лексус», номер «А570АА», регион девяносто пять.
– Солидно, – одобрила я.
– Да, лютая коняка. Рамзанчик – человек восточный, последний хрен без соли доедать будет, но ездить – только на «Лексусе». Жрет только тачка, как не в себя, да и детали дорогие. Я себе попрактичнее возьму.
– «Патриот»? – подколола я.
– Ну а что нет? – совершенно миролюбиво отреагировал он. – Мне ж ездить, а не шлюх возить.
Я лишь зубами скрипнула. Не реагировать же!
– Куда едем? – деловито спросил он, явно даже не заметив собственного хамства.
Я назвала адрес «конспиративного» дома.
– А вы что же, с Рамзаном друзья?
– Ну да, давно уж.
– Ты, стало быть, не сторонник чисто русской идеи?
– Да мне на все идеи плевать. По мне, если хороший человек, не гомосек и не эти… ну, бабы, которые баб любят, так пусть хоть негр. А Рамзан парень хороший, надежный. И даже пьет, хотя у них вроде нельзя. Ну, когда батя не видит.
– Вполне адаптировался в наш социум, – сострила я.
– А? А. Ну да, что-то вроде.
Так, непринужденно болтая, мы потихоньку доехали до места. Демидов оказался опытным рыболовом: помимо чисто случайного «мазанья» по моей коленке ничего лишнего себе не позволил. Поэтому я, уточнив, что он собирается поспеть-таки хотя бы на половину второй пары, от всей души чмокнула его в щеку, оставив неизгладимо алый след. Пусть Ленка поскрипит зубками.
Он вежливо попрощался и отбыл. Я поднялась на этаж и позвонила в дверь, решив не смущать человека, то есть Нину, наличием у меня ключей.
Глава 25
– Добрый вечер, – вежливо поздоровалась Нина.
– Вы как, все в порядке?
– Да, спасибо. Немного горло побаливает, а так все хорошо. Давайте я вам чаю сделаю?
– Давайте на «ты», – предложила я, – что-то я утомилась «выкать». И я кофе буду.
– Хорошо, и я.
Она выглядела не в пример лучше, чем при первой нашей встрече. И дело даже не в наряде, а, как я с изумлением догадалась, в том, что она наконец выспалась.
Мы попивали кофе, сидя на кухне, точь-в-точь закадычные подружки, и я, пусть и помня наставления Гарика, все-таки решила сначала помягче:
– Итак, давай еще раз: ты и понятия не имеешь, кто бы мог пытаться тебя убить и за что?
Без грима и в цивильной одежде Нина не производила ни сногсшибательного, ни тем более зловещего впечатления. Говорила она грамотно, правильно, разве что в речи проскальзывал намек на южнорусский акцент.
Без косметики, с волосами, собранными в строгий хвост, она напоминала скорее студентку-заочницу, прилежную тихую работягу-отличницу, активистку-волонтера, нежели то, чем представала всего несколько часов назад.
– Да, все именно так.
– А что это за дело, о котором говорил господин капитан?
Она мило смутилась, ломая руки:
– Честное слово, я не виновата! Мы случайно познакомились в поезде, возникла симпатия. Я не знаю, не знаю, откуда фенозепам взялся, к тому же бутылку достал он, а не я. И, раз уж вы спросили, я навещала пострадавшего в больнице, он меня простил, даже обещал забрать заявление…
– Ну, конечно, конечно, – простодушно согласилась я, – женатый клиент, ревнивая жена, таблеточка в шампанском. Разумеется, он будет только рад тому, чтобы замять это дело, тем более если денежки ему возместят – в купюрах или в натуре. Нина, прекрати детский лепет. Разумеется, все ты знала и желала наступления именно таких последствий. Но это, строго говоря, меня не касается. У меня к тебе другого рода вопрос, даже несколько.
Она лишь руками всплеснула, мол, ну не верите – и что же мне делать:
– Да, конечно… я буду рада быть полезной.
– Знакома с этой? – я показала фото Ольги на телефоне.
– Да, конечно.
– Имя, фамилия?
– Моя?
– Ее.
– Ольга Еккельн.
– Когда и где познакомились?
– Давно, – уклончиво ответила Нина, – за границей.
– А поконкретнее можно?
– В Амстердаме.
Вот как. Ну ладно.
– Хорошо. Можешь припомнить, где ты находилась первого сентября?
– И припоминать нечего, – с некоторым недоумением поведала она, – с тридцать первого на первое была с компанией, отдыхала в коттедже, за городом.
– Что за компания, имена-фамилии, места жительства, может, работы?
Нина удивилась:
– Имена-то зараз могу назвать, а остальное откуда мне знать?
– Вы были вместе с Ольгой? – быстро спросила я, но никакой подозрительной реакции не увидела.
– Да. Ну то есть не до конца…
– В каком смысле?
– Она уехала, я осталась на второй день.
– Уехала? – переспросила я.
Нина повторила:
– Уехала. Так ребята сказали: мол, сказала, что она по делам отправилась. Я удивилась: она вроде бы ничего не говорила. Потом рассудила, что, может, обиделась или что-то не понравилось. Она человечек с характером.
«Та-а-а-к, интересно и сказано с любопытной интонацией, которую я бы охарактеризовала как нежность. И без употребления слова «была», и вообще безо всяких слов в прошедшем времени».
– А что, по-твоему, ей могло не понравиться? Что, компания была не такая?
Нина чуть усмехнулась:
– Компания была хорошо знакомая, из сокурсников.
– А что за люди?
– Люди как люди, – пожала она плечами.
– В общем, подруга уехала, а ты осталась среди незнакомых персон?
– Слушай, у меня работа такая, – без никакого смущения заметила она, – вот мне ли незнакомых бояться? Да и, честно говоря, я и проснулась-то уже ближе к вечеру.
– Потом созванивалась с Ольгой?
– Написала ей пару сообщений, помечено вроде как прочитанное, но не ответила.
Да, Гарик-то, как всегда, прав. Девушка-то еще не отскочила, а уже нахальничает. Пришла в себя окончательно, ведет себя чрезмерно непринужденно, как будто сегодня ничего и не произошло. Того и гляди адвоката потребует.
Но, если отрешиться от субъективных симпатий и антипатий, не может не радовать, что, по всему судя, она в самом деле не в курсе, что Ольги нет в живых.
А что до нахальства, то, увы, придется применить метод шоковой терапии…
«Что ж, видимо, без ледяного душа не обойтись».
– Итак, Нинок, ты утверждаешь, что в период с тридцать первого августа по первое сентября находилась в компании со своей подругой Ольгой и… кстати, сколько народу было?
– Пятеро, если без нас, – ответила она, с интересом ожидая продолжения, – трое парней и двое девчонок.
– Так, допустим. Чем занимались?
Она замялась:
– Да много чем. Болтали, гуляли, играли в карты, пили, ели шашлыки, парились в сауне… какая разница?
– В самом деле. Пусть так. Потом ты залегла спать и проснулась лишь наутро на второй день, так?
– Да, наутро, точнее, уже днем.
– Потом что?
– Потом меня отвезли домой.
– И все?
– В целом все.
– Ага… – со значением протянула я. Ох, ну не хотелось мне этого делать, но иначе никак.
Я выложила на стол фотографии, полученные от Гарика, – руки и фрагмент торса.
Совершенно машинально, сохраняя вежливо-равнодушный вид, Нина взяла изображения, глянула – и тотчас, завопив, отбросила.
– Что это? Что это? Что… – повторяла она как сломанная игрушка.
– Это Ольга? – резко спросила я.
– Да, – стонала Нина, хватаясь за голову и – я первый раз видела такое – вырывая волосы, – Олечка, детка, что же это, что, что…
Зрелище было до такой степени ужасающим, что я, признаться, переполошилась и полезла за аптечкой. Где-то у меня был нашатырь, валерьянка и, главное, коньяк.
Дав Нине понюхать первое, влив в нее немного второго и плеснув в стакан третьего, я хотела лишь предотвратить сердечный приступ. (Что до фото, то я, во избежание, сначала перевернула вниз изображением, а потом и вовсе убрала со стола.)
– Давай, давай, – приговаривала я, поднося Нине стакан, – глотай и успокаивайся.
Она, стуча зубами по стеклу, потребила не менее половины бокала. Прокашлялась. Руки у нее ходили ходуном, я была вынуждена сжать ей запястья.
– Нина, ты меня слышишь?
– Да-а…
– Ты можешь говорить?
– Да, Танечка. Могу.
– Я понимаю, о чем ты думаешь, – продолжала я, считая про себя, чтобы не торопиться, – ты сама сказала, что ездила со своей подругой в компанию, по твоим словам, она якобы уехала, ты этого не видела, теперь она мертва, так?
Нина часто-часто, по-детски, закивала.
– Но я не считаю тебя виноватой. Я не считаю тебя убийцей, слышишь меня?
– Д-да-а…
– Раз тебя пытались убить, значит, кто-то – скорее всего, настоящий душегуб – видит в тебе опасную свидетельницу. Так?
Она закрыла лицо руками. Я легонько потрясла ее за плечо:
– Нина, ты меня слышишь? Понимаешь?
– Что ты хочешь от меня? – глухо спросила она.
– Я хочу, чтобы ты подробно, в деталях, максимально четко рассказала все, что знаешь по поводу той вечеринки. Очень просто.
– Зачем? – машинально осведомилась Нина.
– Затем, чтобы как можно быстрее выявить и задержать убийцу. Со своей стороны, я могу предложить тебе безопасное убежище.
– Тут?
– Хотя бы и тут, чем плохо?
– Нет-нет, все хорошо. А я могу, допустим, отказаться?
– Конечно, можешь. Однако чем это закончится для тебя – представить легко. Ведь, судя по сегодняшним событиям, этот человек очень хорошо знаком с твоими перемещениями и локациями. Смекаешь?
Она не ответила, но я уловила ее взгляд в ту сторону, куда я прибрала фото.
– Да, ты все верно поняла. Судя по тому, что сделано, убийца – или убийцы – отличаются и хладнокровием, и редким самообладанием, и весьма неплохо заметают следы. Я тебе больше скажу: если бы не ряд случайностей, никто бы никогда не заподозрил, чьи это руки, ну и все остальное. Если говорить совсем откровенно, то пазл вряд ли бы когда-нибудь сложился.
Нина молча кивнула. Она наконец открыла лицо и принялась таращиться стеклянным глазом в никуда.
Так, по-моему, я немного переборщила с шоком.
Как ее теперь реанимировать?
– Все, что ты расскажешь, будет только для меня, – солгала я, – а капитана не бойся, у нас с ним полное взаимопонимание. Вплоть до того, что твой фенозепам может незаметно раствориться, хлоп – и без остатка.
Некоторое время мы сидели молча, но это-то как раз ничего, молчать я умею долго, мне это нетрудно.
Главное, чтобы результат был. Тем более что как раз было что почитать, пришло аж два сообщения на мессенджер: одно от Гарика («Дави ее, пока не запищит». Фенкс, кэп), второе – от Романа («Принцесса, жду не дождусь нашей встречи». Ошибся адресом, наверное).
Нина, откашлявшись, спросила, можно ли закурить.
– Пожалуйста, – любезно разрешила я.
Она выкурила сигарету, допила коньяк – и наконец перестала быть похожей на труп невесты, хотя до человека ей было еще далеко.
– Ну что, работаем? – напрямик спросила я. – Время-то позднее.
– И что? – апатично отозвалась она.
– Ну хотя бы то, что это же ты выспалась, а я устала.
– Хорошо.
Я запустила диктофон на телефоне.
– Фамилия, имя, отчество?
– Марченко, Нина Яновна.
– Число, месяц, год и место рождения.
– Седьмое ноября, тысяча девятьсот девяносто первый, Харьков.
– Чем занимаетесь?
– Актриса иммерсивного театра.
– Вам знакома Ольга Якобовна Еккельн?
– Да, знакома.
– При каких обстоятельствах вы познакомились?
– Мы встретились за границей, в городе Амстердаме, Голландия. Она помогла деньгами, я вернулась с ней в Россию.
«Как трогательно», – подумала я, но, само собой, вслух не сказала, а продолжала максимально сухо:
– Как вы можете охарактеризовать ваши отношения?
– Дружеские. Близкие. Мы… мы работали вместе.
– В иммерсивном театре?
– Да, и там тоже.
«Любопытно. Ладно, едем дальше».
Нина замолчала. Я поставила диктофон на паузу и вопросительно посмотрела на нее.
– Сейчас, – сказала она, отчетливо стуча зубами.
Помолчали.
Она снова закурила и скривила рот. Губы у нее тряслись, но глаза стали куда более осмысленными.
– Запускай.
Нина вздохнула и начала:
– Тридцать первого августа сего года моя подруга Ольга Еккельн попросила меня «поддержать компанию». Она с сокурсниками собралась отпраздновать начало учебного года в коттедже, расположенном в поселке «Дуб и липа». Я не хотела ехать, очень устала на работе, но она настаивала. По ее словам, не хватало как раз одной девушки. Около восьми вечера в тот же день за мной заехали на автомашине марки «Лексус» черного цвета, государственный номер пятьсот семьдесят, три «А», регион девяносто пять. За рулем был молодой человек по имени Рамзан. В машине были еще двое парней, Матвей и Алик, а также две девушки, Ирина и Майя…
Глава 26
– Итак, Ольга попросила тебя поехать с ней на вечеринку.
– Да. Если бы не ее просьба, я бы не поехала. Мне не до вечеринок, у меня этих чертовых квестов по пять-шесть штук, и в кои-то веки выпали выходные. Но Оля попросила.
– Почему ты согласилась, вы так дружны?
– Да, мы были очень дружны. С Олей мы познакомились в гадском Амстердаме, давным-давно. Не входя в тонкости, благодаря ей и ее кредитке я оттуда и выбралась. Я не хотела возвращаться в Россию, некуда было, но Ольга хотела, в итоге мы уехали вместе. Она умела убеждать. Впрочем, мне не на что жаловаться, на родине получилось устроиться совершенно неплохо. Тем более удалось запустить этот, с позволения сказать, проект…
– Это твоя идея?
– Нет, Ольгина. Такие квест-центры, они же иммерсивные театры, проще говоря, бордели с переодеваниями, весьма популярны в европах…
– Ты вкладывала деньги?
– В основном это Ольгины деньги, хотя мы значимся соучредителями. Она настояла. Я не стремилась. Финансы контролировала она, нашла инвестора, занималась раскруткой, маркетингом. Пахать приходилось, конечно, самолично, в основном, конечно, мне – зато и никаких сутенеров-шмаровозов, все, что потом и кровью заработала, все твое. К тому же далеко не все квесты «восемнадцать плюс», много вполне безобидных, даже интересных. Приходилось, конечно, драпировки и прочие тряпки оперативно менять на мишек-мячики, но это, в принципе, не так критично. Дети целыми табунками приходили – это тоже были и большие деньги, и куда более приятно. А тех, кто постарше, черно-красными стенами не напугаешь – я им форт Боярд устраивала, острова сокровищ…
– Понятно, понятно… слушай, а кто-то, кроме тебя, знал, чем Ольга промышляет?
– Никто, – твердо заявила Нина, – она тщательно скрывала. Мне-то все равно, а ей нет.
– А почему ей нет?
Нина скривилась, как от кислого:
– Во-первых, для поддержания имиджа. Белокурая бестия, чистая, холодная и прозрачная как лед. А во-вторых… да, я думаю, сама понимаешь, почему. Ну как можно рассчитывать на получение мало-мальски значимого поста, имея подобное прошлое? А всю жизнь заниматься квестами… это не с ее амбициями.
– Амбициями. То есть она видела себя кем-то другим, а не студенткой, подрабатывающей проституцией.
– Таня, меня с детства приучали, что о мертвых либо хорошо, либо ничего…
– …кроме правды, – закончила я, – ну ладно, оставим нормы морали и нравственности. Этот вопрос меня интересует более для общего развития. Нинок, вот ты говоришь: инвесторы, финансы. То есть лично у Ольги с деньгами не было хорошо? Или не знаешь?
– Почему не знаю, знаю, все хорошо было. Ей отец много оставил, она и пользовалась.
– То есть ты хочешь сказать, что по завещанию отца она получила деньги сразу? – уточнила я.
Нина смотрела озадаченно:
– Конечно, а что, как-то по-другому можно?
«Судя по маминым словам, не просто можно, но было по-другому…»
– Ну допустим. Хорошо, а «много» – это сколько?
– Выписок со счетов я не видела, и трудновато о чужом кошельке судить. Ольга жила экономно, но денег ей считать не приходилось. Говорила, что-то под миллион евро, но правда это или очередная ее мистификация – не знаю.
«Если даже она преувеличила хотя бы наполовину – все равно куш неплох, особенно по нашим временам…»
– А ты не знаешь, почему у нее машины не было?
– Для снижения углеродного следа, – на полном серьезе, без тени улыбки поведала Нина.
«У меня сейчас мозг взорвется, – осознала я, – девушка, повернутая на чистоте крови, хозяйка борделя, эксплуатирующая подругу, отказывается от машины во благо окружающей среды… что они там все курят?!»
– Спасибо. Давай вернемся к твоей поездке.
– Да. Ребята за мной заехали, мы добрались до «Дубов». Ольга уже была там, встретила на стоянке, проводила в коттедж. У меня сложилось стойкое впечатление, что она в нем часто бывала, по крайней мере был такой момент.
– Какой?
– Матвей попытался зажечь свет в прихожей – ничего не сработало, он уже принялся доставать отвертку, но Оля куда-то в щиток залезла, чем-то щелкнула – и все заработало. Да, и сауна уже была затоплена.
– Что собой представлял сам коттедж?
Нина потерла лоб, как бы припоминая, потом начала излагать четко и уверенно, как агент по недвижимости: