– И никаких следов, друже?
– Пока никаких. Общественное мнение страшно возбуждено. В высших инстанциях уже косятся на меня. Мне было поставлено на вид, что ожидали и ожидают от меня большего, что нельзя так долго оставлять на свободе не разысканным такого опасного злодея. Откровенно говоря, все это меня страшно волнует.
– Попробовали бы они сами разыскать подобного дьявола… – недовольно проворчал я, искренно любивший моего друга.
– Но, клянусь, что я еще не ослаб и что я во что бы то ни стало поймаю этого господина! – слегка стукнул ладонью по столу Путилин.
Раздался стук в дверь.
– Войдите! – крикнул Иван Дмитриевич.
Вошел дежурный агент и с почтительным поклоном подал ему элегантный конверт.
– Просили передать немедленно в собственные руки вашему превосходительству.
– Кто принес, Жеребцов? – быстро спросил Путилин.
– Ливрейный выездной лакей.
– Хорошо, ступайте.
Путилин быстро разорвал конверт и стал читать. Я не сводил с него глаз и заметил, как краска гнева бросилась ему в лицо.
– Ого! Это, кажется, уж чересчур! – вырвалось у него.
– В чем дело, друже?
– А вот прочти.
С этими словами Путилин подал мне элегантный конверт с двойной золотой монограммой. Вот что было написано в письме:
«Мой гениальный друг!
Вы дали клятву поймать меня. Желая прийти вам на помощь, сим извещаю вас, что сегодня, ровно в три часа дня, я выезжаю с почтовым поездом в Москву по Николаевской железной дороге. С собою я везу все драгоценности, похищенные мною у графини Одинцовой. Буду весьма польщен, если вы проводите меня.
Уважающий вас Домбровский».
Письмо выпало у меня из рук. Я был поражен, как никогда в моей жизни.
– Что это: шутка, мистификация?
– Отнюдь нет. Это правда.
– Как?!
– Я отлично знаю почерк гениального мошенника. Это один из его блестящих и смелых трюков. Домбровский любит устраивать неожиданные сюрпризы.
– А ты не предполагаешь, что это сделано с целью отвода глаз? В то время, когда мы будем его караулить на Николаевском вокзале, он преблагополучно удерет иным способом?
Путилин усмехнулся.
– Представь себе, что нет. Он действительно, если только мне не удастся узнать его, непременно уедет с этим поездом и непременно по Николаевской дороге. О, ты не знаешь Домбровского! Неужели ты думаешь, что если бы это был обыкновенный мошенник, я не изловил бы его в течение года? В том-то и дело, что он равен мне по силе, находчивости, дерзкой отваге. Он выделывает такие фортеля, какие не устраивал ни один шахматный игрок мира.
Путилин взглянул на часы. Стрелка показывала половину второго.
– Я принимаю вызов. Браво, Домбровский, честное слово, это красивая игра! – возбужденно проговорил мой друг. – Итак, до отхода поезда остается полтора часа… Гм… немного…
Путилин провожает мошенника
На Николаевском вокзале в то время не царило при отходе поездов того сумасшедшего движения, какое вы наблюдаете теперь. Пассажиров было куда меньше, поезда ходили значительно реже.
Было без сорока минут три часа, когда я спешно подъехал к Николаевскому вокзалу. Почти сразу же приехал и Путилин.
Железнодорожное вокзальное начальство, предупрежденное, очевидно, о приезде, встретило Путилина.
– Вы распорядились, чтобы ненадолго задержали посадку пассажиров в поезд? – спросил он начальника станции.
– Как же, как же… Все двери заперты. Могу поручиться, что ни один человек незаметным образом не проникнет в вагоны.
Путилин, сделав мне знак, пошел к выходу на перрон вокзала. Поезд, уже готовый, только еще без паров, был подан. Он состоял из пяти вагонов третьего класса, двух вагонов второго и одного – первого класса, не считая двух товарных.
– Надо осмотреть на всякий случай весь поезд… – задумчиво произнес Путилин.
Мы обошли все вагоны. Не было ни одного уголка, который не был бы осмотрен нами.
Увы, поезд был пуст, совершенно пуст!
Мы прошли всем дебаркадером. Всюду стояли жандармы, оберегая выходы и входы. У каждого вагона замерли опытные агенты, мимо которых должны были пройти пассажиры.
– У дверей третьего класса в момент посадки публики будет стоять X. О, он молодчина! Он не пропустит ни одного подозрительного лица… – возбужденно проговорил Путилин.
Мы вернулись в зал первого класса. Тут было не особенно много пассажиров. Мой друг зорко всматривался в лица мужчин и женщин, одетых подорожному, с традиционными сумками в руках.
Особенное внимание привлек высокий рыжий господин с огромными бакенбардами, с чемоданом в руках. Это был типичный турист-англичанин.
– Пора выпускать публику на посадку, – тихо шепнул начальник станции.
– Выпускайте! – также тихо ответил Путилин.
Путилин встал у прохода, не спуская пристального взора с выходящих пассажиров. Прошел один, другой, третья…
– Скажите, пожалуйста, который час? – по-английски обратился Путилин к высокому рыжему джентльмену.
Тот удивленно вскинул на него глаза.
– Виноват, я не понимаю, что вы говорите! – холодно бросил он.
Все пассажиры проследовали в вагоны. Перрон был пуст.
