Озаренные целью: жажда свободы. Том 1
– Ребята, быстрее пойдем, я вам кое-что покажу. Думаю, всем понравится, – сказал Арти, взял Фролу за руку и потащил ее сквозь толпу. Като и Анна же бросились вслед за ними, тоже машинально сцепившись руками.
Курсанты ловко прошмыгнули сквозь толпу и по переулкам вышли на другую улицу. Все улыбались в искушении предстоящего сюрприза от Артеда, пока тот не занырнул сквозь дыру в одном из сетчатых заборов, скрытую заросшей травой. Анна совсем запыхалась, но Чешуа продолжал помогать ей и подтаскивать вперед, хотя сам был также на последнем дыхании. Они попали во внутренний двор элитного пятиэтажного дома. Ребята побежали вверх по лестнице одного из подъездов, где на пятом этаже был секретный открытый люк. Все без труда пробрались на крышу. Легкий адреналин покалывал сердца девушек, но им это даже нравилось. И по итогу, об увиденном никто не пожалел. Перед курсантами открылся шикарный вид горящей желтыми и красными огоньками улицы, напоминавшей сказку, которая будто бы уходила вдаль к океану и плавно сливалась с лиловой линией горизонта. Изумительный закат и потрясающая атмосфера заворожила четырех курсантов. Парни обняли своих дам и глядели вперед, вдыхая освежающий ветер, несший свободу и ближайшие перемены. В ребятах зрело чувство, будто они, как вольные птицы, могли целую вечность наслаждаться своей молодостью и беззаботностью.
Вдруг все недовольство, непринятие и даже отторжение, которое носил с собой на постоянной основе Каткема, испарилось. Он смог полностью отдаться этому забвенному моменту, испытывая невероятное счастье и блаженство. Все это полностью очистило юные умы, оставив в их разуме лишь благодатную тишину.
– Наша жизнь прекрасна, друзья, – торжественно заявил Артед.
– Великолепна! – Подтвердил Чешуа.
– Вот бы она не менялась, – сказала Фрола, улыбаясь.
– И никогда не меняла нас, – добавила Анна, смотря на Като и еще крепче обнимая его.
Парочки попрощались друг с другом, и парни пошли провожать своих дам. Оказалось, что Като и Анна жили в одном районе, а между их домами было всего лишь около двухсот метров. Странно, что они никогда не видели друг друга, видимо, всегда ходили разными путями.
Каткема медленно шёл с ней по узкой брусчатой дорожке, наблюдая за звёздами, которые усеяли все ночное небо. Это было так красиво и очаровательно, что Чешуа на время не слышал быстрый и бессмысленный трёп Анны. Шли они медленно еще и из-за того, что двигались по одному из самых крутых подъемов.
– Тебе понравился вечер? – Спросила она, откидывая свои соломенные пряди с лица.
– Да все было шикарно, за исключением выпуска новостей, конечно, – и, заметив погрустневшие глаза Анны, добавил, – мне было очень приятно находиться в компании с такой милой и очаровательной девушкой.
Её лицо сразу же преобразилось.
– Ты заметила, как Арти ведёт себя с Фролой? – Спросил уже сам Като.
– Нет, как?
– Мне кажется, слишком наигранно, слишком пафосно, слишком хочет из себя какого-то кавалера показать. Будто рыцарь своей возлюбленной добиться хочет. Это так нелепо выглядит. Я просто усмехался про себя и в то же время чувствовал какой-то стыд за него.
– Сам ты нелепый, всё он правильно делает. По-мужски! – С претензией воскликнула Анна, – это ты, как чёрствый сухарь, вечно ходишь и пальцем не пошевельнешь ради девушки.
Каткема просто взорвался от смеха внутри себя и еле сдерживал эмоции. Сейчас он именно что и делал, так ровным счётом ничего, хотел только порезвиться, пофлиртовать чутка, но не более того. Като понимал, что ему с ней даже особо не о чем разговаривать, поэтому о всяких извинениях и унижениях не могло идти и речи.
Анне же было крайне обидно, что уже как несколько лет она активно следила за своей внешностью и желала, чтобы ее оценили. А все же лавры доставались еле приметной Фроле, которой не приходилось все детство терпеть нападки из-за лишнего веса, а затем не приходилась заниматься спортом до такого состояния, что от прошлой фигуры не осталось и следа. Это, и правда, было очень обидно.
Каткема не стал вступать в открытую и, наверняка, болезненную для нее конфронтацию. Он умел вовремя замолчать.
“Да пусть катится к черту со своими тупыми претензиями”, – подумал Като. Надо было как-то разрядить обстановку, и ему снова пришлось исхитряться, изворачиваться, смешить её, чтобы белокурая успокоилась. И на самом деле, весь этот циклически повторяющийся процесс доставлял Каткеме море удовольствия. Наверное, от того, что он чувствовал себя профессиональным и остроумным манипулятором, но, по сути, оставался тем же балбесом, как и всегда. А в некоторых моментах Като был и вовсе очень низок из-за своей гордости и тщеславия. Но что самое грустное, он не замечал этого.
Чешуа старался не переходить грань в общении с ней, чтобы впоследствии сильно не ранить хрупкие чувства. Он старался лишь закрыть собственный пробел одиночества хоть кем-нибудь, пусть это было даже временно и не по-настоящему. Като предполагал, что это жестоко, но чахнуть и засыхать без общения с противоположным полом для него было невыносимо. Каткема не понимал, что даже малое проявление ложных чувств может оказаться сильным ударом с душераздирающими последствиями.
Тем временем они подошли к её дому. Вдруг голубоглазая остановилась у густого зеленого кустарника, полностью скрывающего их. Като понял, что к чему, и решил действовать решительно.
– Сегодня день насилия какой-то. То Власа избили, то те дикари решили из своей дыры вылезти. – Грустным голосом сказала Анна.
– Да, та ещё жесть. Как хорошо, что с нами сегодня ничего плохого не произошло, а самое главное – с тобой.
– Ой, как будто ты обо мне хоть чуточку переживаешь…
– Не чуточку.
Проговорив тихо последние слова, Като придвинулся к ней поближе и тут же добавил:
– Такую прелесть надо любить и защищать. Мне очень повезло, когда я встретил тебя в первый раз, – шептал он, не отрывая от нее глаз и едва шевеля потрескавшимися от ветра губами.
– А ты, оказывается, умеешь делать комплименты, – игриво проговорила Анна, тая во взгляде Каткемы.
– Завтра на практике, на улице мой взгляд будет прикован только к тебе. – Проговорил он, осознавая, насколько убого это звучит.
Но ей даже нравилось. Они оба частенько поглядывали по сторонам, смотрели, чтобы никакой прохожий не нарушил их приватной обстановки. Телефоны у обоих, как полагается, были на беззвучном режиме. Като несколько раз своим орлиным зрением заметил, как у их ног прыгали крохотные лягушки от кустика к кустику. Но он не стал ничего говорить, ибо не хотел разрушить романтический момент и пугать девочку, которую и так бросало в дрожь от выкриков какой-то бабки. Она орала из окна на своего мужа, который был пьян в стельку и не мог себя пересилить, чтобы встать со скамейки. Каждая такая попытка заканчивалась для него падением на бордюр.
– И я тоже буду наблюдать только за тобой. – Промолвила она в ответ.
– Ну, ради такого зрителя стоит выложиться на все сто двадцать процентов. Спасибо большое тебе за вечер. Без тебя он был бы таким же серым, как и все остальные. – Говорил он с напыщенной сентиментальностью, наблюдая, как девица, словно майский цветочек, распускалась.
Через секунду Като резко притянул её к себе, крепко обнял за талию и страстно поцеловал в губы. Как и ожидалось, Анна не противилась, так как уже сама заждалась. Она тут же обхватила его лицо и шею своими крохотными ручками, все это под звуки слипавшихся губ. В полной темноте они могли лишь довольствоваться очертаниями контуров своих лиц. Но, закрывая глаза во время поцелуя, различные образы вспыхивали красочно и четко.
Молодые и беззаботные наслаждались минут пять. Затем Каткема довел ее до подъезда, где они мило попрощались и разошлись с грустными и приятными мыслями одновременно. Като, довольный, что достиг своей цели, но опечаленный тем, что им не удалось простоять у того кустарника подольше, пошел домой отсыпаться за всю прошедшую неделю. Чувство удовлетворения не покидало его до самого сна.
Всё воскресенье он провел, помогая родителям по дому и занимаясь домашней работой. Её в академии было тоже хоть отбавляй, начиная от гуманитарных заданий и заканчивая естественными. В социальной сети – “Толлограм” от Анны целый день сыпались сообщения. Их было так много, что уже к середине дня Като отключил смартфон.
Глава 4. От суставов к голове
В понедельник Каткему в академии с нетерпением ждали три пары. Уже с утра продолжалась беспощадная семидневная жара, а вдобавок было еще и абсолютно безветренно. Такая погода создавала подавленное состояние у всех жителей полиса, в том числе и у Каткемы, который чувствовал себя даже после хороших выходных высушенным. Артед договорился встретиться с Като до начала занятий, и Чешуа сразу понял, что от него требовалось. Всю дорогу в академию он по видеосвязи разговаривал с Анной.
– Тебя попросить еще вчера хотела, но ты не доступен был, как обычно. – Озлобленно начала она “запевать старую песню” по не очень качественной связи с множеством посторонних шумов, легко вызывающих мигрень.
– Да сколько раз могу тебе повторять, не было у меня вчера настроения!
– Почему не было? Я что ли поспособствовала?!
– Нет… черт, ты то тут причем? – Застонал Каткема, скривив злобно лицо.
Ему не нравилось, что, белокурая постоянно отвлекалась на посторонних лиц во время разговора.
– В смысле причем??? – поджала она гневно пухленькие губки. – Хорошо. Значит, я тебе, как всегда, до фонаря.
Каткема остановился в тени в одном из дворов под деревьями, где из пеньков были вырезаны забавные рожицы с большими улыбающимися ртами и длинными торчащими носами. Они смотрели на Чешуа будто с издевкой и насмешкой. Курсант воспринял это как знак и поймал себя на мысли, что ему будет лучше сейчас успокоиться и перевести дух. Необходимо было прекратить конфликт на стадии зародыша. Он выждал небольшую паузу, отпустил гнев, развеяв его по ветру, и со спокойной душой принялся разговаривать дальше. Като попытался зарядиться позитивом и хорошим настроением, внимая энергию жизни из всего вокруг. Вроде бы даже получилось.
– Нет, конечно! Не смей так даже думать! Чем же моя “принцесса” вчера занималась?
– Да особо ничем важным. Валялась, убиралась, короче – отдыхала, – она сразу же заулыбалась и принялась радостно рассказывать про свои беззаботные выходные, но связь начала тормозить еще сильнее. Ее слова доходили с рублеными паузами.
– Понял, понял. Умница, отдыхать тоже надо уметь, тем более после такой-то тяжелой недели. – Порадовался за нее Чешуа с искренним видом, хотя его чувства были далеки от таковых. Ничего тяжелого в ее учебе Чешуа не видел.
Она ему говорила что-то в ответ, но Като не мог ничего разобрать и уже кричал в телефон, где зависло застывшее в несуразной позе лицо блондинки. Тем временем Каткема уже дошел до входа в академию, где навстречу ему попался Артед с улыбкой до ушей. Чешуа специально не отрывал лицо от телефона и продолжал идти с важным видом вперед.
– Салют интровертам! – Резко подскочил Артед и бурно поприветствовал его, крепко здороваясь двумя руками.
Иногда его пробивало на театральное кривляние перед толпой. Като прекрасно замечал подобные моменты, но в этот раз решил остро не реагировать. Те деревянные рожицы еще сидели в его памяти.
– Добрый день, мистер пивной бочонок, как вы поживаете? – подметил Като фигуру своего приятеля, с трудом засовывая смартфон в узкий карман брюк. Гаджет не пролезал, поэтому пришлось подергать его по сторонам. Пара швов разошлась, и образовалась небольшая дырка.
– Эй, между прочим, я пиво бросил пить! Дело за малым, осталось бросить курить, – вопил возмущенный Артед, но он перекрикивался двумя парнями у входа, которые спорили, кто кого чаще угощал за неделю сигареткой.
– А что ж ты тогда куришь по пять штук в день? Ты же уже бросал дней десять назад.
– Да… мне вообще нормально было, не тянуло совсем, как огурчик себя чувствовал. Просто вчера с сеструхой и матерью поругался… прям тяга появилась на балкон выйти, перекурить, чтобы легче стало. От плохих моментов никто не застрахован. – С жалобным видом рассказывал Арти, проходя через турникет и подставляя в сканер свою ладонь.
Охранник сидел в углу входа и сладко спал, накрывшись газеткой. Все равно толку от него было никакого.
– Понимаю, понимаю. – Говорил Каткема с той же наигранной интонацией, как и пару минут назад с Анной.
Он снова хотел поддержать старого товарища, однако порицал его слабохарактерность; для Като вообще было непонятным стремление закурить после каждой словесной перепалки. Каткема прекрасно знал, что его низкорослый друг все свободное время лупился в онлайн-игры, орал на всю квартиру и жрал чипсы. Возможно, это и послужило спусковым крючком для его родни, чтобы хорошенько проесть все мозги молодому тунеядцу. Чешуа не стал напоминать про его дурные привычки, ничего путного не последовало бы. Однако у Като часто чесался язык, чтобы сказать Артеду, что бесполезный компьютер пора заменить полезным чтением. Пару раз они уже разговаривали на эту тему, но как оказалось, вечный сосед по парте до ужаса не любил чтение.
Однако сам Чешуа не мог понять Арти из-за одного отличия между их ролями в семье. Артед был главным мужчиной в доме. Он рос без отца, который умер, когда пареньку было еще только два года. На юнца повесили слишком много различных, ответственных обязательств, отчего теперь уставшая психика нуждалась в постоянных вредных привычках по типу курения или постоянного жевания.
Като начал подставлять руку к сканеру, но его ладонь раз за разом не считывалась. Он чертыхался и уже колотил рукой по аппарату, так как задерживал целую очередь нервно вздыхающих позади. Арти ехидно хихикал, пока Като, наконец, не прошел.
– Ты, надеюсь, с ними все-таки помирился?
– Нет, каждый остался при своем, к общему согласию не пришли и к примирению тоже.
– Ты не извинился?
– С чего я должен извиняться? В этой ситуации я был однозначно прав, я же тебе сути так и не рассказал, – вскипел немного Артед, скривив лицо от возмущения так, будто уже часа три подряд не мог опорожниться.
– Я понял тебя. – Сказал тихо Каткема, который уже устал слышать нытье друга, и ему, по существу, уже было плевать. Ему все это казалось мелочным.
– Кстати, насчет помощи. У Фролы послезавтра будет день рождения, и мы с Анной заказали для нее пятьдесят одну красную розу. Хочу подарить ей ровно в полночь. Завтра после учебы, в четыре часа, мы должны были их забрать на цветочной базе на западном перекрестке, который в центре. Но, блин, мы с твоей фифой забыли, что договаривались опять же вместе с Фролой забронировать места в ресторане в это время. Поэтому ты нам нужен. Помоги, пожалуйста, забери цветочки. – С совершенно серьезным видом просил Артед о помощи, шуточки резко ушли в сторону.
При этом Арти часто отвлекался, чтобы помахать рукой и поздороваться с самым разным контингентом начальных и старших курсов. Като же шел как привидение, его никто не замечал и не знал. Только некоторые девочки начинали шушукаться, замечая этот объект с красивой внешностью.
Каткема в течение всего разговора не замечал, что из-за красного шкафчика на него с очевидным любопытством поглядывала очаровательная русая девушка с миленьким, красивым, миниатюрным личиком и с очень добрыми большими глазами. Она зашнуровывала ботинки и аккуратненько вытаскивала голову, чтобы поглядеть на незнакомого высокого молчуна рядом с низким и кряжистым болтуном.
– Да, конечно, без проблем, заберу.
“Друзья на века” дали друг другу пять и пошли на занятия. Каткема запросто согласился, так как свободного времени у него было навалом. Хоть Като и пытался всегда заниматься чем-нибудь полезным, но основного занятия, кроме учебы, у него не было. Очень часто Чешуа ощущал себя, мягко говоря, бесполезно, больше дрейфовал и плыл по течению. Мнимое саморазвитие никаких результатов не давало, а вот тут нарисовалось дельце, где можно было сделать что-то поистине стоящее.
В учебной аудитории сидеть снова было невыносимо. Кондиционеры не справлялись с жаром палящего солнца. Первой шла пара – “История военного искусства”, где рассказывали про ведение войн в древности. Каткеме было очень интересно, он узнавал много нового, да и преподавательница так увлекалась своим интересным рассказом, что строчила мелом без остановки, иногда царапав доску с невыносим режущим звуком. Затем шли “Основы автоматизированных моделей”, что для всех было скукой смертной. Более того, преподаватель картавил так, что до ушей курсантов долетали лишь четыре буквы из десяти.
Като сидел, опершись подбородком на одну руку и натянув щеку до невозможности. Мыслями он, как всегда, был где-то далеко. Артед же чтобы занять себя, писал всем подряд в Толлограме.
Последней парой у них была как раз-таки практика того военного искусства. Все на том же огромном стадионе, скрывающим под травой тонны пыли, они отрабатывали элементы обороны и нападения с щитами. Так как, в основном, использовались скутумы из прочного, но тонкого стекла, даже самые слабенькие курсанты поднимали их без труда. Работали по пять человек, Като, к его великому сожалению, определили к Лансу и Келлепо. Где-то сорок минут они беспрерывно отрабатывали движения и заучивали тактические ходы.
На тренировке курсантам было положено орудовать исключительно полицейскими универсальными дубинами, как и всем полицейским самого низкого ранга. Когда все уже порядком подустали, старший надсмотрщик – Януш решил добавить в занятие немного реализма и объявил о начале “натуральной” практики. Всё, чему научились за все время курсанты, должны были использовать сейчас друг на друге. Предстоял первый настоящий спарринг. Помощник Януша – заместитель Мюрг, рябой невысокий брюнет с вечно засаленными волосами, ехидно улыбался, как впрочем, и каждый раз, когда старший надсмотрщик жестко обращался с изнеженными курсантами.
– Так, дармоеды, сейчас ваше сальце мы хорошенько отобьем! – Януш не скрывал удовольствия, говоря это и расстегивая пожелтевшие от пота манжеты своей голубой рубашки.
Сегодня он, видимо, где-то забыл свою рабочую одежку, и поэтому был одет по классике, которую без труда был готов замарать ради показа упражнений. Сегодня у него, на редкость, было хорошее и болтливое настроение.
Два мужских потока в шеренгах ровненько выпрямились. А в горячем пыльном воздухе повисла тишина.
– Молодцы, молодцы, дармоеды, загляденье! Какие послушные стали! Не то, что вначале месяца, как стадо неотесанных баранов… Смирно! – Во всеуслышание голосил главный надсмотрщик, задрав гордо подбородок. Мюрг же на секунду отвлекся от процесса, заметив, что измарал свои белые боты в кошачьем дерьме. И всю дальнейшую речь Януша ему пришлось пропустить, вытирая ноги об траву.
Вся шеренга вмиг и в такт повернула голову направо.
– Этот спарринг может показаться для вас довольно-таки жестким и пугающим, но не обольщайтесь, по сравнению с настоящим боем – это лишь детские игры! – Януш ходил вдоль выстроившихся салаг, скрестив руки за спиной и опустив голову от яркого солнца. Вдруг он резко остановился и посмотрел одному курсанту в лицо. – Был бы это реальный бой, любой житель порта с легкостью зарубил бы вас, как свиней. Так ведь? А, боец?
Януш приблизил лицо к темнокожему пареньку настолько близко, насколько ему позволяли рамки личного пространства, и начал орать, выплескивая литры слюней. Однако ни один мускул на лице паренька-южанина не дрогнул.
– Так точно, господин старший надсмотрщик! – Закричал в ответ курсант, не щадя голосовые связки.
– Не ори на меня, салага, пожалей мои перепонки. – Засмеялся Януш, отходя к другому пареньку. – Как свиней, да?
– Так точно, господин стар… – не успел закончить курсант, как его тут же перебили.
– А меня, курсант, зарезали бы эти уроды с той стороны стены?
– Никак нет, господин! Враг бы сдался незамедлительно из-за вашего внушительного вида, а от ваших боевых навыков и умений он бы пал замертво! – Уже тише, но с энтузиазмом ответил один из активистов, который всегда был готов подмазаться к преподавательскому составу.
Его ответ понравился Янушу, и он с удовлетворенным лицом направился дальше, уже не смотря на молодежь. Только разок остановился и показал на одного пальцем со словами: “А ты как считаешь?”.
– Полностью согласен с его словами, сэр! – Подлизался еще один.
Сэр расхаживал дальше, одобрительно кивая головой, сам себе на уме. Все курсанты старались не издавать ни единого звука. Лишь редкое шмыганье Артеда, да сопение другого паренька нарушали гармонию.
– И не жалейте ваших дружков! Их униформа выдержит, а вот у вас даже дополнительная защита, со сверхпрочным щитом-то. На поле боя на вас будут яростно нападать враги, намереваясь снести голову напрочь! Так что вы должны быть полностью готовы к такому раскладу, – грозно скомандовал Януш, красуясь седой бородой и желтыми кривыми зубами.
У всех пробежала дрожь по телу. Даже несмотря на то, что у них имелся прочный шлем со стеклянным визором, кожаные перчатки с вырезами для всех пальцев, капритоновые черные щитки, вшитые в штаны и длиннорукавку темно-синего цвета. Эти щитки были легкие и чертовски прочные. Очень повезло ребятам, что на их веку создали уникальную смесь углепластика и металла. Но пластины, не являясь одним целым, частенько терлись друг об друга и иногда не давали спокойно стоять даже в базовых положениях.
– Так вы, пятёрка с поганцами, будете стоять против пятерки Мусалима. Начнете со статичного квадрата, потом поменяете элемент по свистку… – С удовольствием и злобной ухмылкой заявил Януш.
Каждый раз, когда он щерился, курсанты с отвращением хотели отвернуть голову, но из-за команды “смирно” не могли. Вид кривых, как деревенский забор, зубов и несвежий запах изо рта заставляли внутренние органы сворачиваться в клубок и вылезать из всех щелей наружу. Под конец фразы Мюрг наконец-то до блеска натер свои ботинки.
– Отлично сказали, командир, впрочем, как и всегда.
– А? – Не расслышал старший преподаватель.
– Отлично сказали, командир, показали этим неженкам, как ведутся дела на службе. – Продолжал подхалимствовать Мюрг, не смывая полу-искреннюю улыбку с лица.
– Благодарю за добрые слова, заместитель. – Януш радостно хлопнул рябого низкорослика по плечу, которое чуть не оторвалось.
В этот момент Мусалим и его компания из второго потока загорелись нехилым интересом. Он невзлюбил Келлепо с Лансом еще давным-давно, а после новости о субботнем избиением ими Власа, так и вовсе жаждал справедливого возмездия за паренька.
Мусалим был корнями с ближнего востока. Об этом говорило его имя, смуглый красноватый цвет кожи, черные, как мгла, глаза и такие же волосы, которые были аккуратно по-спортивному подстрижены. Фигура у него была далеко не самая атлетичная, плечевой пояс далеко не самый широкий, да и рост составлял примерно метр семьдесят пять. Но то, что было подарено природой, он развил отлично. Тело было очень жилистым, а организм выносливым. Лицо же постоянно выражало строгий боевой дух.
Януш, разумеется, узнал про тот инцидент с Власом, и с удовольствием прозвал шайку-лейку Ланса “засранцами”.
– Ну и урод! – Рявкнул Келлепо и смачно плюнул в сторону, пока Януш отошел к выбежавшей на стадион стройной секретаршей.
Она подбежала к старшему надсмотрщику, все время поправляя поднимающуюся наверх облегающую юбку. Как это обычно происходит, ей срочно понадобилось, чтобы Януш проставил несколько важных подписей в документах. Она уже привыкла делать все дела в последнюю секунду, так что оставалась довольно спокойной.
– Псина старая! – Добавил Ланс, ехидно облизывая высохшие уголки рта. – Кел, у тебя жвачка сейчас не при себе?
– Чего? – Не услышал его друг. Ланс стоял от Кела через два человека, среди которых был и Като.
– Жовка есть, спрашиваю?!
Кел снова не услышал, он лишь отрицательно покачал головой и прищурился.
– Хрен глухой, – огрызнулся Ланс. – Жовка, жовка есть?
Блондин кипел и уже чуть ли не орал своим хриплым голосом. Януш дал команду разомкнуть шеренгу и собраться по пятеркам. Ланс наконец-то подошел к своему другу и уже точно дал понять, чего он желал.
– Пожевать, говоришь, хочешь? – Усмехнулся Келлепо, лукаво ухмыляясь и показательно жуя мятную резинку.
– Дааа, от меня спиртом за километр несет. Вчера с батей на юбилее у тетки с паленой водкой оба перебрали. Думал, все тютелька в тютельку будет, но нет… С утра дикое похмелье, и сейчас еле отхожу.
В памяти у Ланса снова всплыл вчерашний вечер. Там отец снова твердил ему одни и те же вещи. Родители всю жизнь держали его в ежовых рукавицах, требуя успеха абсолютно во всех сферах жизни, от спорта до учебы. Разумеется, с возрастом сыну совсем осточертели все эти родительские наказы. Именно поэтому он сейчас пытался на всех оторваться за свою обиду.