Дом Цепей

Карса еще раз огляделся. Кочевники словно забыли о существовании пленников. Сомкнув зубы, теблор негромко зашипел. Ном сразу же вскинул голову.

– Не знаю, как ты, – прошептал даруджиец, – а я так просто изнываю от жары. Жду не дождусь, когда скину с себя этот наряд. Думаю, ты тоже. Скоро я тебе помогу.

Послышался треск разрываемой одежды.

– Наконец-то, – пробормотал Ном, сбрасывая лохмотья.

Избавившись от одежды, он незаметно подобрался к Карсе. И шепотом продолжил:

– Не пытайся мне отвечать, дружище. Это просто чудо, что ты еще дышишь после той бойни, которую они учинили. А сейчас мне понадобится твоя одежда.

Даруджиец обвел глазами кочевников. Все были заняты своими делами. Тогда Ном нагнулся и принялся стаскивать с Карсы его жалкое одеяние.

– Стоянку они устроили в ложбине. Видно, неспроста. Когда кочевники не чувствуют опасности, они выбирают высокие места, где меньше мошкары. А эти, похоже, все время ждут нападения. Говорят вполголоса… Тс-с, молчи, не надо ничего отвечать. Должен тебе заметить, что Сильгар – редкостный дурень. Помнишь, как он бахвалился? Да понимай кочевники, о чем он толкует, они бы мигом с него шкуру спустили. Ничего, Сильгар дорого заплатит за свою глупость. Возможно, и мне тоже это будет стоить жизни, но я хотя бы призраком явлюсь сюда и погляжу… Ну вот, готово. Перестань дрожать, этим ты мне не поможешь.

Взяв блузу Карсы, Ном вернулся туда, где сидел. Там он принялся рвать траву, пока не набралось две больших охапки. Связав оба конца блузы, даруджиец набил получившийся мешок травой. Затем набил свой, который приготовил еще раньше. Подмигнув Карсе, он подполз с обоими мешками к ближайшему костру и притиснул их к пламени.

Вначале вспыхнул первый мешок. А вслед за ним и второй выбросил в темное небо огненные змеи искр.

Араки с криками бросились к огню. Они скребли каменистую землю, чтобы засыпать взбесившийся костер, но земли-то как раз здесь и не было. Только камешки и куски засохшей глины. Кто-то догадался стянуть с лошадей попоны и набросить их на ревущее пламя.

Кочевников охватила паника. Они спешно увязывали свои пожитки и седлали лошадей. О двоих рабах араки начисто забыли. А в воздухе звенело только одно слово, повторяемое снова и снова:

– Гралы!

Когда араки готовились вскочить на коней, откуда-то появился взбешенный Сильгар.

– За свою выходку, Торвальд Ном, ты распростишься с жизнью!

– А тебе не видать Эрлитана как своих ушей, – с усмешкой ответил ему даруджиец.

К Ному подбежали трое кочевников. В отсветах пламени так и не потушенного костра блестели зазубренные кривые лезвия их ножей.

– С удовольствием посмотрю, как сейчас полоснут по твоей поганой глотке, даруджиец!

– Ох и глуп же ты, рабовладелец. Неужели не понял, что гралы шли за вами по следу? Лично я до сегодняшнего дня вообще не слыхал о таком племени. Зато твои дружки-араки сразу ушки навострили. Видел, как они дружно мочились на свои костры? Как ты думаешь, зачем? Даже я, даруджиец, и то знаю. Кочевники не рассчитывают дожить до утра. А по их верованиям гибнуть, не облегчившись, – страшный грех. Если не веришь – спроси сам.

Первый арак схватил Нома за волосы, запрокинул ему голову и взмахнул ножом.

Гралы выскакивали отовсюду, словно бы темнота выталкивала их в ложбину. Послышались первые крики умирающих. Арак быстро полоснул Нома по горлу. На серую глину хлынула кровь. Бросив нож, кочевник побежал к своей лошади. Он успел сделать не более трех шагов, как вдруг что-то свистящее подлетело к нему, отсекло голову и полетело дальше. Двое его соплеменников уже валялись рядом обезглавленными.

Какой-то грал встал на пути убегавшего Сильгара. Рабовладелец вскинул руки. Магическая волна сбила нападавшего с ног, заставив корчиться в судорогах. Еще через мгновение его тело с треском распалось.

Воздух наполнился улюлюканьем гралов. Леденящие душу звуки неслись отовсюду. Перепуганные лошади отчаянно ржали и метались туда-сюда.

Не обращая внимания на страшную бойню, что творилась вокруг, Карса глядел на Торвальда Нома. Удивительно, но даруджиец был еще жив. Ноги низинника вздрагивали, а обеими руками он зажимал горло.

Теблор думал, что Сильгар сбежал, однако, как выяснилось, ошибался. Вскоре рабовладелец снова вынырнул из темноты. Лицо и лоб его блестели от пота. Вслед за ним появился и Дамиск Серый Пес. Стражник стал быстро перерезать веревки Карсы.

– Думал, мы про тебя забыли? – с издевкой спросил Дамиск. – Нет. Сейчас мы уберемся отсюда через магический портал. Уж больно жалко отдавать тебя этим глупым головорезам. Ты еще пригодишься хозяину. Таких, как ты, можно мучить очень долго. Ты станешь любимой игрушкой Сильгара.

– Закрой рот! – одернул его рабовладелец. – Араки уже почти все перебиты. Поторапливайся, если сам не хочешь превратиться в игрушку для гралов!

Дамиск обрезал последнюю веревку.

Карса громко засмеялся.

– Давай, Серый Пес, волоки меня на себе. Бежать я не могу.

Над ним, ругаясь сквозь зубы, навис Сильгар. Мелькнула синяя вспышка, и все трое плюхнулись в теплую вонючую воду.

Цепи потащили Карсу ко дну. Вокруг стало совсем темно. Потом кто-то резко дернул за одну из цепей. Теблора вытянули на поверхность, и в это мгновение снова вспыхнул странный сине-голубой свет.

Его голова, а потом и спина ударились о булыжники. Карса перекатился на бок. Неподалеку откашливались Сильгар и Дамиск. С одной стороны улицы темнели стены каких-то высоких строений, а по другую тянулся причал с застывшими на воде кораблями. Улица была пуста.

Сильгар выплюнул последнюю тину, набившуюся ему в рот.

– Эй, Дамиск, живо снимай с теблора кандалы. У него нет клейма. По меркам малазанцев он не считается рабом. Нас могут схватить. Ничего, добыча никуда от нас не денется. Мы просто бросим его здесь, а сами спрячемся и посмотрим, что будет дальше.

Дамиск подполз к Карсе, достал из кармана ключи и отомкнул сначала ручные, а затем и ножные кандалы. В почти омертвевшие конечности хлынула кровь. Великан застонал.

Сильгар щелкнул пальцами, и Карсу окутало чем-то вроде покрывала. Однако крики теблора прорвали тонкий магический покров. Они неслись по всей улице, проникая в окна домов и каюты кораблей.

– Что там у вас? – послышался зычный голос какого-то малазанца.

Следом раздался лязг обнажаемых мечей. Из прохода между домами выходили малазанские караульные.

– Да вот, беглого раба поймали, – спешно ответил Сильгар. – Очень хорошо, что нам не надо тащить его к властям.

– Беглого раба? Сейчас взглянем на его клеймо.

Это были последние слова, которые слышал Карса. Боль в руках и ногах лишила его сознания.

Над ним стояли какие-то люди и говорили между собой по-малазански.

– …Глазам своим не верю. Потрясающая способность тела к самоисцелению. Видел следы от кандалов? Они обескровили ему кисти рук и ступни. Да окажись на его месте кто-то другой, участь была бы печальна – калека на всю оставшуюся жизнь. Мне бы пришлось укоротить ему и руки, и ноги.

– Интересно, все фенны такие живучие? – спросил другой голос.

– Не знаю. Я даже не уверен, фенн ли он.

– А кто же еще? Смотри, какой великан: вдвое выше нас.

– Мне сложно сказать, сержант. Пока меня не послали сюда, я некоторое время торчал в Ли-Хене. Жуткая дыра: полдюжины кривых улочек, столько же таверн, где рассказывают всякие небылицы. В том числе и про феннов. Живых великанов уже десятки лет никто не видел. Этот – первый. Помнишь, в каком виде вы притащили его сюда? Мало того, что какой-то живодер заковал беднягу в слишком тесные кандалы. Над ним еще и измывались. Били по лицу. Несколько ребер сломали. Похоже, что орудовали кулаком. Не хотел бы я встретиться с тем, у кого такие кулаки. Но парень удивительно живуч. Гляди, сержант. Следов побоев на лице уже почти не осталось. Думаю, что и ребра скоро срастутся.

Карса не торопился открывать глаза и слушал, что малазанцы скажут дальше.

– Значит, можно не опасаться, что он умрет? – уточнил тот, кого называли сержантом.

– Ага.

– Что ж, спасибо тебе, лекарь. Можешь возвращаться к себе.

Раздался стук сапог, затем хлопнула тяжелая, окованная железом дверь. Теблор по-прежнему лежал зажмурившись. Рядом кто-то громко засопел.

Снаружи долетали приглушенные крики. Каменные стены искажали звуки, и все же Карсе показалось, что он узнал голос Сильгара. Воитель открыл глаза. Взгляд его уперся в закопченный потолок, слишком низкий, чтобы можно было выпрямиться во весь рост. Он лежал на полу: засаленном, покрытом такой же грязной соломой. Окон в помещении не было; света, лившегося сквозь решетки двери, едва хватало, чтобы разогнать сумрак.

Лицо отчаянно болело. Что-то жгло ему лоб, щеки и нижнюю челюсть.

Карса сел.

В углу скрючился какой-то мужчина. Заметив, что его сосед проснулся, он сказал несколько слов на незнакомом теблору языке.

У воителя ныли кисти рук и ступни. Во рту все пересохло. Карсе казалось, что вместо слюны он глотает песок.

– Если ты фенн, то должен меня понять, – произнес незнакомец по-малазански.

– Я тебя понимаю, но я не фенн, – ответил ему Карса.

– Слышал, твоему хозяину не очень-то нравится, что его заковали в кандалы.

– Значит, Сильгара тоже схватили?

– Разумеется. Малазанцы любят арестовывать всех, кто кажется им подозрительным. Он уверял, что якобы ты – его раб и сбежал раньше, чем тебя успели заклеймить. А по малазанским законам, раз клейма нет, то никакой ты не раб. Зато твой хозяин – преступник.

– Так оно и есть. И когда малазанцы меня освободят?

– Вряд ли они тебя освободят, – вздохнул сосед.

– Почему? – удивился Карса.

– Твой хозяин утверждает, что один раз ты уже был схвачен малазанцами на Генабакисе и отправлен на отатараловые рудники. Однако по пути туда ты якобы наслал проклятье на корабль. Поднялась страшная буря: судно разнесло в щепки, и почти все погибли. Не скажу, чтобы местные власти особо поверили его россказням. Но надо знать малазанцев: если однажды их закон признал тебя виновным, от наказания уже не отвертеться. Поэтому, приятель, тебя ждут отатараловые рудники. Как, впрочем, и меня самого.

Карса встал. Ему пришлось сильно пригибаться. Приноровившись к высоте помещения, он сделал несколько шагов и остановился возле двери.

– Прикидываешь, не высадить ли дверь? – спросил сосед. – Пожалуй, это тебе по силам. Только дальше-то что? Ты не сделаешь и трех шагов, как тебя схватят и водворят обратно, да еще и на цепь посадят. У малазанцев здесь что-то вроде крепости, и мы с тобой находимся в самой ее середине. Нас так и так выведут наружу, и мы примкнем к другим узникам. Утром всех погонят на пристань и затолкают в трюм малазанского корабля.

– И давно я тут валяюсь?

– Погоди, сейчас спосчитаю… Так, тебя притащили ночью. Прошел день, вторая ночь. Сейчас полдень.

– А Сильгара все это время держали в колодках?

– Ну да, почти.

– Рад слышать, – буркнул Карса. – Его стражника тоже схватили?

– Конечно.

– А тебя самого за что сюда бросили? – поинтересовался теблор.

– За то, что водился с опасными для малазанцев людьми. Хотя я никого не грабил и не убивал. Я ни в чем не виноват.

– А доказать можешь?

– Что доказать?

– Свою невиновность.

– Если бы мог, я бы тут не сидел. Малазанцев мои доводы не убедили.

Карса повернулся к соседу:

– Ты, случайно, не из Даруджистана?

– Нет. А почему ты вдруг спросил про Даруджистан?

Великан пожал плечами. Ему вспомнилась гибель Торвальда Нома. Пока это были лишь отстраненные воспоминания, которым он не позволил наполниться горечью утраты. Не сейчас. Сейчас нужно бороться за свою свободу.

Косяк двери тоже был железным и держался в стене на толстых скобах. Взявшись за прутья, Карса тряхнул дверь. Из-под скоб посыпалась каменная пыль.

– Вижу, ты не обращаешь внимания на советы, – сказал ему сосед.

– А я вижу, что эти малазанцы слишком беспечные.

– Я бы назвал их излишне самоуверенными: что есть, то есть. Но в уме им не откажешь. Ты – не первый великан, с которым им приходится справляться. Они повоевали и с феннами, и с треллями, и с баргастами. Беспечность – это их обманный маневр. Малазанцы сразу распознали, что твой Сильгар – маг. Нацепили ему отатараловый обруч. И все, больше никакого колдовства.

– Что это за слово, которое ты повторяешь на разные лады, – «отатараловый»?

– Отатарал – это особая руда, отвращающая магию. Из нее выплавляют металл. Редкий чародей устоит против отатаралового меча.

– И эту руду добывают под землей?

– Да. Она чем-то похожа одновременно и на песок, и на ржавчину. Особенно цветом.

– У нас есть красные скалы. Оттуда мы соскребаем порошок и делаем кровавое масло. По цвету оно тоже похоже на ржавчину.

– А для чего вам это масло?

– Мы натираем им лезвия мечей и боевое одеяние. А если проглотить несколько капель кровавого масла, то воина вообще никто не остановит.

Товарищ по несчастью внимательно посмотрел на Карсу.

– И что же, когда вы натрете мечи кровавым маслом, магия на вас не действует?

– Не знаю, как это происходит. Но все, кто пытался нападать на меня, применяя магию, очень удивлялись. Правда, недолго, потому что я их тут же убивал.

– Чудеса, да и только! – воскликнул сосед. – До сих пор и малазанцы, и мы были уверены, что отатараловая руда встречается лишь в одном месте – на большом острове к востоку отсюда. Малазанцы зорко следят, чтобы вся добываемая руда попадала исключительно в их руки. Когда завоевание Семиградья только-только начиналось, имперские маги еще не знали про отатарал и гибли десятками. Кабы не помощь т’лан имассов, они бы ни за что нас не одолели… Хочу дать тебе еще один совет: ни в коем случае не проболтайся малазанцам про кровавое масло. Если они узнают о существовании других источников отатараловой руды, то мигом соберут громадную армию и отправят ее в твои родные места. Вашей привычной жизни придет конец. И вашему народу, скорее всего, – тоже.

– У теблоров много врагов, – пожал плечами Карса. – Нам не привыкать.

– У теблоров? Так вот как вы себя называете! – Его собеседник привалился к стене и негромко засмеялся.

– Что смешного я сказал? – насторожился воитель.

Сосед не успел ответить. Хлопнула входная дверь, и в коридоре появился взвод солдат. Трое держали в руках мечи. За ними шли еще четверо с тяжелыми заряженными арбалетами.

– Осторожнее, ребята! – крикнул один солдат, увидев Карсу. – Наш великан проснулся и встал на ножки. Эй, фенн, ты меня слышишь? Отойди от двери. Предупреждаю: чтобы никаких глупостей. Нам плевать, доберешься ты до рудников или сдохнешь здесь. Узников там хватает, и плакать по тебе никто не будет. Понял?

Карса оскалил зубы, но промолчал.

– А ты, в углу, тоже давай поднимайся. Пора на солнышко.

Узник неторопливо встал. Худощавый, темнокожий, с пронзительно-голубыми глазами.

– Я требую надлежащего расследования. Имперский закон дает мне на это право.

Малазанец громко расхохотался.

– И не надоело еще невиновного из себя корчить? Тебя опознали, и нам теперь точно известно, что ты за птица. И твой кружок «любителей мудрости» – вовсе не сборище безобидных чудаков, а самое настоящее тайное общество. И знаешь, кто вас выдал? Один из ваших же собратьев. Молчишь? Так-то оно лучше. Твоей болтовни мы уже вдоволь наслушались. Давай, выходи. Упертый и Лужица, держите этого фенна под прицелом. Мне что-то очень не нравится его улыбка. Особенно сейчас.

– Ну чего ты смущаешь нашего богатыря? – засмеялся другой малазанец. – Он ведь еще не знает, как ему личико разукрасили. Просто картинка. Наколка хорошо потрудился. Пожалуй, это лучшая его работа.

– А много ли татуированных беглых узников ты вообще видел, Упертый?

– Всего лишь одного. Вот его.

Они разрисовали ему лицо! Теперь понятно, откуда взялся странный зуд на лбу и щеках. Карса провел пальцами по свежим шрамам, но это не помогло. Дорого бы он сейчас дал, чтобы посмотреть в лохань с водой.

– Теперь твое лицо состоит как будто из черепков, – сказал Карсе сокамерник, проходя мимо него. – Сплошные обломки.

Двое малазанцев увели голубоглазого узника. Остальные, беспокойно косясь на Карсу, ожидали, когда их товарищи вернутся. У арбалетчика, который привалился к стене, на лбу было несколько беловатых пятен, напоминающих лужицы. Видно, из-за них он и заработал свое прозвище.

– А я думаю, Наколка перестарался, – лениво шевеля губами, произнес Лужица. – Надо было сделать поменьше. Этот фенн и без картинки выглядел жутковато, а теперь и вовсе страхолюдина.

– Эх ты, новобранец с трясущимися поджилками! – усмехнулся его словам другой арбалетчик. – Небось помотаешься по семиградским пустошам, еще и не такое увидишь. Сколько их перло на нас с устрашающими рожами! Баргасты, семаки, хундрилы. Неслись нам навстречу, истошно вопили. А малазанский легион молча делал свое дело, надолго отбивая у них охоту высовываться из пустынь.

– Так почему же теперь мы сами не кажем носа из города?

– Да потому, что наместнику страшно. Он, видите ли, спать не может, если под окнами половина гарнизона не толчется. Офицеры из благородных – они все такие.

– Скоро нам пришлют подкрепление. Тогда, наверное, картина изменится, – предположил Лужица. – Ведь для Ашокского полка эти места родные.

– Вот и плохо, что родные. Если вспыхнет бунт, кто поручится, что они не переметнутся на сторону мятежников? А тут еще эти «красные клинки». Не могут по улице проехать, чтобы кого-нибудь не потоптать.

Оба солдата, которые увели голубоглазого узника, вернулись.

– Ну, фенн, теперь твой черед. Не доставляй нам хлопот, тогда и самому будет легче… Иди… Медленно… Держись на шаг впереди. Поверь мне, рудники – еще не самое плохое место. Все понял? А теперь иди.

Карса не сопротивлялся.

Они вышли наружу. Светило солнце. Дом, где его держали, и впрямь находился посередине крепости, окруженной высокими толстыми стенами. Вдоль трех из них стояли другие здания – построенные основательно и способные выдержать нападение. Возле четвертой Карса увидел вереницу узников, скованных общей цепью, которая через равные промежутки крепилась к стене. Возле ворот с башенками было устроено несколько загородок. Почти все они пустовали, за исключением двух, где содержались Сильгар и Дамиск. На правой ноге рабовладельца поблескивал медный обруч.

Вид у обоих был плачевный, и Карса ограничился лишь тем, что свирепо поглядел в их сторону. Пока шли к веренице узников, он спросил Упертого:

– Что будет с Сильгаром?

Солдат удивленно мотнул головой, затем пожал плечами.

– Наше начальство пока еще не решило. Этот тип хвастался, что на Генабакисе был богачом.

– Хочет откупиться? – усмехнулся Карса.

– Если преступление тяжкое – от имперского закона не откупишься. Но Сильгар – не уличный бродяга, с которого нечего взять. Если он действительно богат, то сможет купить себе некоторые послабления. Одно знаю: желающих подоить его будет достаточно.

– Хватит уже языком трепать, – одернул Упертого другой солдат.

Карсу снова заковали в кандалы. Они плотно облегали запястья и лодыжки, однако боли не вызывали. Голубоглазый узник оказался его соседом и здесь, в веренице арестантов.

Убедившись, что кандалы надлежащим образом закреплены, малазанские солдаты ушли.

Никакого навеса, защищавшего от солнца, узникам не полагалось. Для утоления жажды служили ведра с водой, которые тоже были расставлены через равные промежутки. Какое-то время Карса оставался на ногах, затем последовал примеру остальных и сел, привалившись спиной к стене. Люди сидели, закрыв глаза, и лишь изредка перебрасывались словами.

День тянулся еле-еле. Ближе к вечеру солнце ушло, и Карса вздохнул с облегчением. Но передышка была недолгой: на смену обжигающим солнечным лучам явились маленькие, отчаянно кусающиеся мухи.

Когда уже почти стемнело, голубоглазый узник вдруг прошептал:

– Послушай, великан, я хочу тебе кое-что предложить.

Карса вопросительно взглянул на него.

– Отатараловые рудники – это особый мир. Там все продается и покупается. Кто посмышленее, устраивается получше. Хуже всего тому, кто сам по себе и за кого некому заступиться. Вот я и предлагаю: давай держаться вместе.

Теблор подумал, затем кивнул:

– Согласен. Но учти: если вздумаешь предать меня, убью на месте.

– Ну и правильно. Другого ответа на предательство и быть не может.

– Я тебе все сказал.

– Я тоже.

Карса хотел было спросить имя голубоглазого, но не стал. Успеется. Он был даже рад тишине, помогавшей собраться с мыслями. Выходило, что Уригалу зачем-то нужно, чтобы Карса попал на отатараловые рудники. В таком случае почему бог не помог малазанскому кораблю благополучно доплыть до тех мест?

«Ты ведешь меня кружным путем, Уригал. И на этом пути слишком много крови. Я устал от крови».

Наступила ночь. Появились двое солдат с фонарями. Малазанцы обошли всех узников, проверили надежность кандалов и вернулись восвояси. У ворот стояло несколько караульных. Еще по одному ходило взад-вперед по узким проходам вдоль стен. Возле дверей дома, где жили солдаты, тоже стояли часовые.

Карса прислонил голову к стене и закрыл глаза.

Он не знал, сколько проспал. Наверное, не слишком долго. Небо затянули облака. Кое-где в домах еще светились окна. Карсе вдруг подумалось, что он проснулся не сам. Похоже, кто-то его разбудил. Теблор попытался встать, однако чья-то рука остановила его. Карса взглянул на голубоглазого соседа. Тот спал. Неведомая рука надавила теблору на плечо и исчезла.

Юноша протер глаза, потом еще раз… Караульных у ворот не было. Никто не ходил вдоль стен и не стоял у дверей зданий. Вообще никого.

Вдоль стены ближайшего здания, стараясь не попадать в пятна света, отбрасываемые дымными факелами, крались двое. Один двигался плавно, а другой, шедший впереди, то и дело поправлял сползавший капюшон. Оба направлялись прямо к Карсе.

Первый остановился в нескольких шагах от стены. Второй встал чуть поодаль. Затем первый обеими руками откинул капюшон своего плаща, и…

«Да это же Торвальд Ном!»

Горло даруджийца было плотно замотано окровавленными тряпками. Бледное лицо покрывали крупные капли пота. Он улыбался.

– Пора тебе, дружище, покинуть это негостеприимное местечко, – прошептал Ном, доставая какой-то предмет, похожий на ключ, которым отпирают кандалы.

– Кто это с тобой? – спросил Карса.

– Один из гралов. Долго рассказывать. У меня с ними… скажем так, нашлись кое-какие общие интересы. Добавлю, что фамилию Ном уважают даже в таких далеких местах, как Эрлитан. И хотя ниточка, связывающая меня с этими кочевниками, весьма тонкая, главное, что она есть… Довольно слов, иначе мы разбудим твоего соседа.

– Уже разбудили, – пробормотал голубоглазый.

Грал, явившийся вместе с Номом, подскочил к узнику и вдруг замер, видя, как тот начал выделывать руками какие-то странные движения.

– Их знаменитый «язык рук», – пояснил Ном.

– Мы договорились, – сообщил узник. – Я иду с вами.

– А если бы не договорились, ты бы заорал во все горло? – спросил Карса.

Его товарищ по несчастью промолчал.

– Ладно, значит, так тому и быть, – заключил даруджиец. – Удивительно, что больше никто не проснулся.

– Ничего удивительного, – ответил ему голубоглазый, медленно поднимаясь на ноги. – Они все мертвы. Никто не любит преступников. Гралы их просто ненавидят.

Из темноты вынырнул еще один кочевник. Его кривая сабля была вся в крови. Голубоглазый переговорил с ним на «языке рук», после чего грал опустил оружие.

Торвальд Ном поочередно отпер замки всех кандалов великана.

– Похоже, ты такой же живучий, как и теблоры, – заметил ему Карса.

– Мне просто повезло. Этот идиот-арак торопился, и его ножичек резанул малость не там, где надо. И все же, если бы не гралы, я бы истек кровью.

– Почему они тебя спасли?

– Гралы обожают брать людей в плен и потом требовать выкуп. Если оказывается, что за пленного взять нечего, его просто убивают. К счастью, у меня с гралами нашлись взаимные интересы.

Карса растирал онемевшие запястья.

– Какие еще интересы?

– Слишком много слов, как ты любишь повторять. Скажем так: семейство Ном помогает одним заплатить выкуп, а другим – его получить.

Вскоре они уже шли к воротам, старательно обходя полосы света. Возле ворот чернели трупы убитых караульных. Земля медленно впитывала лужи крови.

Из темноты вынырнуло еще трое гралов. Слегка приоткрыв ворота, все вышли за пределы малазанской крепости. Грал, который двигался впереди, свернул в темный переулок. Дойдя почти до его конца, он остановился.

– Куда ты теперь направишься, дружище? – спросил Ном, касаясь руки Карсы. – Мне придется повременить с возвращением на Генабакис. Нашлись тут кое-какие дела. Увы, гралы не смогут взять тебя с собой. Ты слишком заметен.