– Это – вполне нормальное поведение светской дамы! – высокомерно ответила Роза.
– Господи боже, да ты – не светская дама! – начал кричать Лем. Ненависть вырывалась из него бурным словесным потоком. – Ты – дочь работяги, с чего ты взяла вообще, что ты – светская дама?! Твои платья пошиты твоей матерью из дешевой ткани – просто потому что ты сама пальцем о палец не ударишь ради этого. У тебя нет образования, ты ничего, ничего не умеешь по хозяйству! Ладно, думал, черт с ней! Научится! Ей надоест, думал я, играть в светскую даму! А вот хрен! В тебе «светскости» – ноль, нету вообще! Ты – пустая баба, с ветром в голове и не знающая чем увлечься на этой неделе! Да ты даже пересказать прочитанную книгу не в состоянии, не то что создать что-то своё! Создать! О чем это я?! Ты даже писать грамотно толком не умеешь! Образование ж оно для плебеев! Не для вас, светских львиц из трущоб! Ты – пустая биомасса в яркой обёртке! – Лем понимал, что говорит это зря, но уж больно сильно было негодование – он год потратил на нее… впустую. Если бы она сразу обрисовала ему позицию свою – он бы не стал тратить на нее время и нашел бы себе уже давно нормальную женщину – благо, природа не обделила его в плане внешности. – Знаешь что, светская дама?! Иди к черту!
Лем развернулся и оставил огорошенную Розу стоять одну в свете вечернего фонаря. В душе у него клокотала злоба вперемешку с разочарованием и досадой – стоило так выпендриваться ради того, чтобы получить потом взамен… что? Уверение в том, что он – отличный шут? Ладно, теперь это – не его проблема. Пусть ищет себе кого-нибудь другого, кто будет водить ее повсюду и тратить на нее с таким трудом зарабатываемые деньги.
Лем отправился на работу, где и пробыл до самого утра – вымещал плохое настроение физическими нагрузками.
Судьба (или вселенское равновесие) – очень странная штука. Ты можешь месяц продираться через гору неудач, а потом все у тебя начнет получаться, будто само собой.
Так получилось и с Лемом на следующий день, когда он пришел в университет. Его в срочном порядке вызвали к декану. Предчувствуя что-то не очень приятное, Лем робко вошел в приемную.
Каждый человек, будь то уборщик, сторож, директор или бухгалтер, обставляет свое рабочее место согласно своим предпочтениям. Безусловно, существуют какие-то стандарты оформления рабочего места, но каждый, в той или иной степени, умудряется их обходить, стремясь сделать рабочее место комфортным.
Декан факультета инженерного дела тоже изменил свой кабинет: теплых тонов ковер на полу, портрет императора за спиной на стене, огромное, идеально-чистое окно в полстены, тяжелые бархатные шторы, и стеллажи книг вдоль стен. Отдельно, рядом со столом, на небольшой деревянной подставке, высился небольшой сферический аквариум, в котором вяло шевелил глазами тритон.
Декан, женщина уже в почтенном возрасте, предпочитала строгие деловые костюмы бордового цвета. Она собирала седые волосы в пучок на затылке и носила дорогие очки-половинки.
Декан была строга и требовательна, но инженерное дело знала, как никто другой, за что и была уважаема коллегами. Студенты уважали ее за умение объяснять – на ее лекциях суть дела понимали даже непроходимые балбесы.
К своему стыду, Лем так и не запомнил, как ее зовут – у него вообще была проблема с запоминанием имен.
– Вызывали? – робко спросил он, когда вошел в приемную, служившую и кабинетом тоже.
Декан сурово посмотрела на Лема поверх очков и кивком указала на стул, стоявший напротив ее рабочего стола. Перед ней лежали какие-то официального вида документы. Лему стало нехорошо. Ко всему прочему, он еще и не спал вторые сутки подряд – сказывалось нервное напряжение из-за ссоры с Розой. Да и на работе его чуть ящиками не придавило – благо, отпрыгнуть успел…
– Лем, – неожиданно мягким голосом начала декан. Лем, чье имя только что было названо, стремился вспомнить, как же ее зовут. Не получалось. Лем начинал паниковать. – Сегодня утром я получила официальное письмо от императорского воздухоплавательного флота.
Лем почувствовал, что его желудок обратился в лёд и упал куда-то в область простаты.
– И? – только и выдохнул он.
– Мне написала капитан Амелия Эрхарт. Ты знаешь ее?
– Да, – кивнул Лем. Это была та самая женщина-капитан с потрясающими бёдрами. – Жалоба?
– Нет, – улыбнулась декан. Среди студентов ходили слухи о том, что деканша вообще не умеет улыбаться. Поэтому озадаченность Лема только возросла от этой улыбки. – Рекомендательное письмо.
– Рекомендательное?..
– Да, рекомендательное письмо, – кивнула декан. Она взяла ворох бумаг на столе и стала неторопливо их перебирать. – Знаешь, Лем, капитан Эрхарт – не первая, кто прислал мне такое письмо. Тут вот, взгляни, от бригадира аэрогрузчиков. Вот это – от начальника гавани воздухоплавательных судов. Это – от бригадира техников той же гавани. Это – от механика с борта «Императрицы Элессарии» (так назывался дирижабль, где Лем провел небольшой ремонт ходовой части). Это, вот это и еще вот эти четыре – от механиков других воздухоплавательных судов.
– И что же они пишут? – насторожился Лем. Если бы там были нарекания по поводу качества его работы – он бы знал о том, где и как накосячил. Слово «рекомендательный» сейчас ассоциировалось у него исключительно с «рекомендуем расстрелять».
– Они вас хвалят, – декан вновь улыбнулась. – Каждый из них подчеркивает вашу квалифицированность и высшей степени профессионализм при работе с разными типами механизмов. Капитан Амелия Эрхарт так же обращает внимание на вашу культурность и вежливость. Каждый из этих людей, – декан погладила пачку писем рукой, – рекомендует помочь вам с трудоустройством и вообще обратить на вас внимание и всячески поддержать.
Лем был потрясен и ошарашен. Он просто… работал! Даже не работал, а подрабатывал! Ну да, его порой просили что-то там подкрутить, «подшаманить» или проверить, но это ведь так, мелочи. Посмотрел, порекомендовал что-то и ладно. Он ведь аэрогрузчик, а не механик.
Но, как ни крути, это было приятно.
И неожиданно.
– Лем, такие студенты, как вы – предмет нашей гордости, – декан встала на ноги и протянула Лему руку. Лем встал и пожал протянутую руку, действуя автоматически – он все еще не мог понять, что происходит. – Лем, позвольте поблагодарить вас за создание столь положительного имиджа нашего учебного заведения. Так же, – декан все не отпускала его руку, будто боялась, что он убежит, – позвольте поздравить вас с досрочным окончанием нашего университета. Диплом вы сможете забрать завтра утром в моем кабинете.
Декан отпустила его руку. Лем окостенел. Он стоял, будто громом пораженный. Досрочно? Университет? Как? Но ведь…
– Но ведь мне еще полтора семестра учиться… – промямлил он.
– Пустяки, – отмахнулась декан, чье имя Лем так и не вспомнил. Впрочем, он уже успел позабыть о том, что пытался его вспомнить.
– А дипломная работа…
– Тема вашей дипломной работы… – декан сверилась с записями на столе, – «Зубчатые передачи и их применение в разных областях человеческого прогресса». Так?
– Что?
– Я говорю, что тема вашей…
– А, да, это так, – кивнул Лем.
– Простите Лем, но мне кажется, что вы на практике доказали свое умение неплохо разбираться в применении зубчатых передач в разных областях, не так ли? – лукаво улыбнулась декан. Лем все еще не мог поверить своим ушам, но внутри него уже начинало разрастаться какое-то обжигающе-приятное чувство.
Все эти люди, с кем он контактировал за последние месяцы… Он ведь никогда не то что не просил, он даже подумать не мог о том, что можно попросить написать ему рекомендации и передать их в университет! Ладно бригадир аэрогрузчиков, но письма от таких крутых ребят, как капитан дирижабля, бортовые механики и начальник гавани – вот это был сюрприз так сюрприз!
–Копии рекомендательных писем вы сможете получить вместе с дипломом о полученном образовании завтра, в десять часов утра. Оригиналы рекомендаций мы вывесим на доске почета. Всё, можете быть свободны.
Декан села на свое место и углубилась в какие-то другие бумаги, всем видом показывая Лему, что его присутствие здесь уже не уместно.
Лем, на негнущихся ногах, покинул приемную декана.
Сегодня у отца был выходной и он тратил его на мелкий бытовой ремонт: устранение тех неполадок, которые всегда есть в каждом доме: то разболтавшаяся дверная ручка, то не закрывающаяся форточка, то еще что-то.
– Лем? Ты чего так рано? Заболел? – спросил Станислав, услышав, как закрылась входная дверь и его сын с ним поздоровался.
– Ты не поверишь, – Лем устало рухнул в кресло. – Моя жизнь за последние сутки такие кренделя выписала – уму непостижимо.
– Что стряслось? – Станислав отложил в сторону отвертку и присел в соседнее кресло.
– С Розой расстались.
– Да? Из-за чего?
– Она держала меня за бесплатного клоуна. Как брелок для ключей, блин, – устало проговорил Лем. Увидев заинтересованный взгляд отца, он продолжил: – Помнишь, я говорил, что хотел снять квартиру и пожить с ней? Так вот она и сказала, что так – не пойдет. И что вообще у нас нет никаких «отношений». И что они ей, собственно, не нужны.
– Вот так вот!
– Именно. Но, при этом, ей крайне нравится то, как я вокруг нее суечусь и из кожи вон лезу, чтобы её развлечь. Но отношения ей не нужны.
–Г лупость какая-то, – покачал головой отец Лема. – Правильно сделал, что расстался с ней. А то возни много, а толку – нет. Я-то думал, она нормальная, а она даже… слов нету.
