Селена не выходила на связь уже несколько лет – а до того появилась у него на несколько минут, сообщила, что «нашла след и собирается проверить», и пропала.
Значит, след был верным, да ведьма не справилась.
Третий советник искал ее, на земле и воде, но и тени не обнаружил. Он знал, что ведьма обещала оставить «подстраховку», так что как бы там ни обернется, дитя королевской крови к названному сроку ступит на неназываемые земли.
Вот только что с этим делать, не знал никто. Как подошло время, Третий советник открылся Совету, и они сели решать, как должно поступить.
Смерть королеве предложил мальчишка Ка-Джен, и раз уж его приняли в Совет, это предложение нельзя было отринуть.
После нескольких часов, сорвав голоса и разругавшись, решили перехватить дитя и ее охрану на той стороне и доставить под заключение. Если дать им перейти, то еще неизвестно, где искать и как ловить. Чародей Орна, один из зачарованных стражей, на неназываемых землях был сильнее любого из советников, но на той стороне представлял лишь небольшую угрозу.
И срок подходил, этого тоже нельзя было забывать. Дворянское собрание южных провинций теперь присылало петицию за петицией.
Говорят, в Путаном лесу просыпались темные тени.
***
На окраине столицы, противоположной от той, где жила Ри, на пришкольном стадионе начиналось вполне обычное утро. С пяти часов стали выходить собачники, благо вокруг стадиона был обширный зеленый газон, с парой табличек «Собак не выгуливать». Потом появлялись первые ручейки людей, текущие к метро, и пожиже – в другую сторону, с детьми, в школы и садики. Выходили дворники, сонно расползались по району; один появлялся и на трибунах, разгоняя пригревшихся на солнышке голубей.
Когда-то приезжал депутат: перед очередными выборами проводили агитацию. Ради этого возвели на скорую руку вокруг школьного стадиона трибуны с навесом для зрителей, поставили прожекторы. Депутат приехал, выступил, и трибуны остались как памятный подарок школе.
Правда, на балансе школы они не значились, и потому с годами медленно разваливались, облюбованные и часто используемые молодежью и местными любителями выпить. В теплое время днем там сидели мамаши, отдыхая в тени, пока чада колесили по стадиону на велосипедах, роликах, самокатах и прочих колесных средствах,и просто гоняли мячик. К вечеру подтягивались вечно хохочущие школьники, студенты с пивом, а попозже их сменяли более серьезные компании, заливавшие вселенскую тоску паленой водкой и коньяком.
К утру пространство между скамьями было завалено шелухой от семечек, обрывками упаковок от чипсов, жвачек, сушеной рыбы и презервативов, не говоря уж о самых различных банках и бутылках. Дворники не торопились убирать это безобразие, потому что трибуны к их хозяйству не относились.
Пока возмущенная общественность, представленная в основном бабулями, собачниками и мамашами, не дошла до префекта, горы мусора так и росли, деревянные скамейки разваливались, а прожекторы перестали работать уже на следующий год. После длительной переписки с управляющими компаниями, нашли компромисс: раз в неделю на трибуны выходил дворник и убирался. Ну, а разваливающиеся скамьи оставили на милость времени и природы.
Итак, раз в неделю, обычно по понедельникам, чтобы основные завалы выходных дней ликвидировать, местное население неизменно лицезрело меланхоличного молодого человека, весьма субтильного на вид, смуглокожего, с наушниками, из которых доносилась восточная музыка, который, слегка пританцовывая, управлялся с метлой и скребком.
Население, конечно, не знало, что на школьном стадионе каждый понедельник с шести до десяти, функционировал самый надежный и удобный пространственный переход в столице. Ну, если не считать официального, но там ведь таможня и очереди вечные. Тут единственное условие было: никакой контрабанды.
Дима, который держал портал и работал дворником в местном ДЕЗе, открывал когда-то проход сначала для своих, потом просто для интересующихся, так что желающие на недельку-две окунуться в этот любопытный и сложный по устройству мир, могли за небольшую плату исполнить свою задумку. Дима (Диамердау, если быть точнее) в накладе не оставался, да и нравилось ему это: всегда можно было остановиться поболтать с проходящим туда или сюда путешественниками, послушать чудные истории, советы дать, подсказать что-то или просто посмеяться над новым анекдотом.
В этот раз те, кто ждал у перехода, ему вовсе не нравились, но он не мог им запретить сидеть на трибунах или прогнать. Дима чуял в них напряженность и недобрую волю. Подозревал, что караулят кого-то, только непонятно было, таможенники это или нелегалы из какого-нибудь бандитского клана. Мучительно думал, не закрыть ли портал и не спрятаться ли на время, но эти двое вроде бы не пытались его проверить или оштрафовать… да и куда прятаться. Все равно уже знали о нем, раз тут сидели, а именно сейчас Диме нужно было подзаработать, поэтому он решил ничего не трогать, и вести себя как ни в чем не бывало.
А эти двое и внимания на него особого не обращали. Девушка сияющей красоты, с копной золотых волос, огромными зелеными глазами и смуглой кожей. Одета она была в рваные джинсы и полосатую, по-летнему легкую кофту, при каждом вздохе обтягивающую высокую грудь незнакомки так, что не будь Диамердау так напуган, глаз бы не сводил.
Спутник ее, среднего возраста худощавый мужчина, в черном строгом костюме и длинным хвостом рыжих волос, восхищения Димы не разделял, напротив, сидел с насупленными бровями рядом с прекрасной девушкой и сердито выговаривал ей что-то. Изящно изогнутые губы незнакомки кривились, когда она так же сердито отвечала ему.
Ждали они долго, Диамердау чувствовал рядом с ними маломощный, спящий пока портал: видимо, для вызова подмоги. Для его чувств это было словно неприятное повизгивание на фоне ровного жужжания основного портала, который он поддерживал.
Около восьми часов прошли трое: два подростка, пугливо озираясь, с той стороны, и знакомый завсегдатай, пожилой натуралист, возвращался в неназываемые земли с папочкой, наполненной листьями и цветами. Ни один из них не заинтересовал наблюдателей.
Был уже десятый час, когда со стороны школы появились четверо незнакомцев, и по тому, как встрепенулась парочка на трибунах и по всплеску активности их портальчика, Диамердау понял, что это те, которых ждали.
Несмотря на свою молодость, он был достаточно разумен, чтобы с приличествующей случаю скоростью, прихватив казенную метлу и скребок, ретироваться за трибуны. Всяко целее будешь. Но любопытства побороть не смог: по всему выходило, что намечается что-то очень интересное, так что далеко он не ушел, спрятался, чтобы подсмотреть.
Тем временем рядом с давешней парочкой на трибунах гулко бухнуло, заклубился дым и образовались еще двое: высокий мощно сложенный светловолосый мужчина с пышной бородкой, одетый в светлый костюм и кожаный плащ, и с ним – сухощавый молодой человек, черноволосый, с узким лицом и длинным носом. Он тоже был в черном.
Вся группа встала у трибун, напряженно выпрямившись. Девушка слегка отвела руку назад, изогнув запястье, и серый, дымной струйкой колеблющийся, поводок протянулся к ней из тени. Рыжий засунул руки в карманы и насупился, а двое прибывших последними явно приготовились использовать боевые заклинания: Диамердау не раз видел подобные жесты.
Дима спохватился и закрыл портал, решив, что вряд ли он сейчас нужен. Едва гудение умолкло, он смог различить свист и шорох еще какого-то крупного колдовства. Покрутив головой, он понял, что кто-то натянул большой и мощный полог над всем стадионом, закрывая происходящее от глаз случайных прохожих, и более того, обладающий отталкивающим свойством. Полог-щит! Что это за маги сегодня собрались? Диамердау поежился и передвинулся немного, чтобы лучше было видно. Он, случайно или нет, попал внутрь полога, а значит, этим надо было воспользоваться. Матушке вон расскажет потом, надо только повнимательнее разглядывать собравшихся, авось она по описаниям узнает. Такие маги – редкие птицы, все на виду, на слуху.
Тем временем четверка неизвестных, чье прибытие так оживило утро, тоже перегруппировалась. Седой отделился от спутников, замер чуть впереди. Девушки встали за вторым мужчиной.
Несмотря на напряженные позы и сердитые взгляды, казалось, обе партии не испытывают особого страха или злости. Скорее, любопытство. Да, подумал Диамердау, и сам наполненный любопытством, они разглядывали друг друга с нескрываемым интересом.
*
– Действуем, как договорились, – тихо бросил Орна, разминая пальцы. В обоих рукавах у него были спрятаны исписанные рунами картонки, узлы заклинаний. – Ри! Ты поняла меня?
– Ага, – отозвалась девушка, сосредоточенно разглядывая людей, стоявших в конце стадиона.
И как же они не боятся расхаживать по городу в таком виде, подумала Ри. Но она никогда не замечала чтобы и на Орну с его причудливыми татуировками на лице хоть кто-нибудь косо посмотрел во время их поездок. Словно все эти особенности не привлекают внимания.
Вон тот высокий мужчина, в кожаном плаще, с накинутой поверх плеч бурой кудлатой шкурой. На щеках, от лица к подбородку по три полосы, то ли татуировки, то ли темные шрамы. А на поясе – ножны с широким коротким мечом. А тот, что рядом с ним? Весь в черном, короткие волосы топорщатся как иглы ежа, и среди них загнутые кзади два небольших рога; через плечо широченная перевязь, на которой висят в специальных кармашках причудливой формы ножи.
И все их противники стоят еще так забавно: руки немного в стороны, пальцы сложены какими-то кренделями…
Ри зажмурилась, подавляя улыбку. Вдруг еще обидятся. Орна вон тоже пальцы сложил, а значит, что-то серьезное…
– Портал закрыли, – вдруг сказал Орна. – Только что.
– Говорил я: надо пораньше, – проворчал Мурху. – Но нет, как же ненакрашеные и непричесанные пойдем…
Ри засопела: это она дольше всех собиралась, накладывая приличный слой макияжа на свое лицо, наивно надеясь, что этим придаст себе больше «взрослости».
Эдда вспыхнула, но смолчала. Кричать о том, что это не ее вина, было бессмысленно и могло обидеть подругу. Да и… так ли важно это было? Эдда досадливо нахмурилась. Непривычное чувство страха стиснуло ей сердце. Неприятное предчувствие или просто нервная усталость, девушка не знала, но ей это не нравилось. Ей хотелось схватить Ри за руку и убежать отсюда подальше, желательно со скоростью света. И больше никогда не разрешать ей общаться с сумасшедшими мужиками. Королевство-не королевство, сказки эти, никому не нужные, и, как выходит, даже опасные. Эдда стиснула кулаки, посмотрела на Мурху, который стоял чуть впереди, могучими плечами заслоняя девушек. Что из всего этого выйдет? Смогут ли они защититься… и так ли важно попасть в эти самые неназываемые земли?
Эдда не знала, что заклинание доверия, которое Орна постоянно накладывал на нее эти дни, сейчас истощалось, а магу было не до его подпитки.
Сомнение, гнев, возмущение бурно клокотали в груди девушки, осознававшей, что эти три дня она провела в сонной благожелательности, так ей несвойственной. Каким, каким образом они все здесь оказались? Почему она не настояла на том, чтобы не ввязываться в эту изначально мутную историю? От злости Эдда сжимала кулаки так, что ногти впивались в ладони.
От скандала ее удерживала только ситуация, в которой они сейчас находились. Не место, и не время, думала Эдда. Но только подождите, я вас обоих на вертел насажу, чертовы ублюдки, миллион раз пожалеете, что связались со мной, да еще эту малявку втянули. Насупившись, она смотрела, как разношерстная компания спокойным шагом приближается к ним.
Мурху процедил, обращаясь к Орне:
– Если портал закрыт, нужно уходить.
– Какого черта, – возразил Орна. – И сколько еще будем бегать?
Он втянул носом воздух.
– Открывающий маг где-то поблизости. Так что если выйдет уболтать этих, или обезвредить, мы еще можем уйти на ту сторону.
– Сдюжишь? – спросил Мурху. – Их вон сколько.
– Прикрывай девушек, – отозвался Орна. – К такому я готовился, а сдюжу или нет… посмотрим.
