– Это был стоящий враг! Умел ненавидеть, умел мстить! – сказал он, перевел взгляд на Марианну и горько усмехнулся: – Надо же! Элбион ему грудь, считай, до хребта разворотил, а он все равно нашел в себе силы продержаться настолько, чтобы успеть вымолить у тебя прощение!
Марианна ничего не ответила, лишь посмотрела на Алана суровыми глазами, молча давая ему понять, что это ее право – даровать свое прощение. Алан тихо вздохнул, отводя взгляд от замкнутого лица Марианны, и подал ей руку, помогая подняться с колен.
– Идем, Робин послал меня отыскать Дэниса и тебя. Пора возвращаться в Шервуд. У нас еще много дел: нам – рыть могилы, отцу Туку – служить заупокойную мессу, и всем вместе похоронить тех, кто погиб, и поднять кубки в их память.
Они прошли совсем немного, когда неожиданно для себя повстречали Джеффри, который медленно шел по лугу, держа в поводу коня и вглядываясь в тела погибших.
– А ты что здесь делаешь? – нахмурился Алан. – Ищешь собственную смерть?
– Нет. Я ищу сэра Гая, – бесстрастно ответил ему Джеффри и посмотрел на Марианну. – Вы случайно не видели его, миледи?
– Ты найдешь его в той стороне, в двух десятках шагов отсюда, – ответила Марианна, указав рукой направление.
Джеффри кивнул, и Марианна, прочитав безмолвный вопрос в его мрачных глазах, тихо сказала:
– Он умер, Джеффри. Но умер в мире и согласии с собой.
– Благодарю вас, леди Марианна, за то, что позаботились о его душе, – глухо промолвил Джеффри. – Теперь мой черед – позаботиться о погребении его тела.
Он тяжело дернул повод коня и шагнул в сторону, которую указала ему Марианна.
– Ты бы снял с кольчужного сюрко полотняное, с его гербом, – посоветовала Марианна, когда он поравнялся с ней. – Не лучшая защита для тебя здесь и сейчас!
Джеффри повернул к ней голову, посмотрел Марианне в лицо и ответил с обычной твердостью:
– Я всю жизнь носил этот герб. Не стану снимать и сейчас. Будь что будет, миледи. Я признателен вам за беспокойство обо мне. Храни вас Святая Дева, и берегите себя!
Алан долго смотрел ему вслед, потом отвернулся и зашагал быстрее, увлекая за собой Дэниса и Марианну. Его лицо было хмурым и задумчивым, как тогда, когда он смотрел на мертвого Гая. Прежде чем Марианна успела спросить его, Алан сказал все с той же задумчивостью:
– В наших ирландских преданиях все битвы заканчиваются одним. Из каждого войска в сражении обязательно погибает равное число достойных воинов. А если в одном из сошедшихся в битве войск достойных воинов не было, тогда это войско терпело поражение и несло бесчисленные потери. Победители же лишались в этом случае одного из самых славных воинов. Так боги собирают свою плату. В детстве я слушал эти предания и считал их старыми сказками. Но сегодня понял, что это не так.
Его слова вдруг пронзили сердце Марианны такой острой болью, что она пошатнулась. Схватив Алана за руки, она повернула его лицом к себе и спросила:
– Вилл! Где он? Вы нашли его?
– Нашли! – ответил Алан. – Нашли, раскопав из-под груды мертвых ратников.
– Но Вилл жив, Алан?
– Был жив, когда я оставил его с Робином.
– Что с ним? Он ранен? – допытывалась Марианна, бледнея все больше и больше при виде хмурого лица Алана.
– Ранен! – и Алан мрачно усмехнулся. – Едва ли можно назвать ранами то, как он изрублен!
Его лицо передернулось от душевной боли, и Алан, посмотрев в замершие, широко раскрытые глаза Марианна, тихо сказал:
– Вилл умирает, Марианна. Может быть, уже умер.
Они оба вдруг вспомнили о Дэнисе и одновременно обернулись к нему, испуганно посмотрев на юношу. Дэнис, слышавший каждое слово из разговора Алана и Марианны, не сводил с них глаз, в которых застыл ужас.
– Отец? – прошептал он, его голос осекся, и Дэнис, судорожно втянув в себя воздух, с силой тряхнул Алана за плечо: – Где мой отец?!
Не дожидаясь ответа, он бросился со всех ног к подножию холма. Марианна и Алан побежали следом за ним. Они догнали Дэниса, когда тот зацепился шпорой за траву и плашмя упал на землю. Вскинув голову и стиснув зубы, Дэнис вскочил на ноги, прежде чем Алан успел подхватить его, и подбежал к повозкам, стоявшим в тени холма.
– Джон, где мой отец?! – крикнул Дэнис, увидев Джона.
Тот молча поймал его и намертво притиснул к своей груди. После нескольких отчаянных попыток вырваться из его медвежьего захвата Дэнис был вынужден смириться. Он неподвижно замер и лишь тяжело дышал сквозь крепко стиснутые зубы. Заставив юношу если не успокоиться, то умерить панику, Джон молча указал Дэнису в сторону крайней повозки. Дэнис бросился туда, куда указывала рука Джона, и увидел Робина.
Со стороны все выглядело мирно и безмятежно. Лорд Шервуда сидел на траве, привалившись спиной к колесу повозки, и, положив ладонь на плечо брата, смотрел на Вилла, словно оберегал его сон, сам о чем-то глубоко задумавшись. Вилл лежал, вытянувшись под плащом, который укрывал его почти до шеи, и, уронив голову на колени брата, казалось, спал глубоким сном. Но, присмотревшись, можно было заметить, с каким напряжением подрагивают губы Робина, как на его висках выступили капельки пота, насколько бледным и неподвижным оставалось лицо Вилла. И тогда ощущение безмятежности развеивалось как дым.
Задохнувшись от волнения, Дэнис рухнул рядом с Виллом на колени и, впившись взглядом в лицо отца, нащупал под плащом его руку и крепко сжал в своей ладони. Ответного пожатия Дэнис не ощутил: пальцы Вилла остались неподвижными в руке сына.
– Крестный, что с ним?! – прошептал Дэнис, вскинув голову и посмотрев на Робина. – Он жив?!
Робин скользнул по лицу юноши невидящим взглядом, и Дэнису показалось, что он не услышал его. Но Робин едва заметно склонил голову, утвердительно отвечая на последний вопрос Дэниса, и вновь устремил взгляд на лицо брата. Закусив в волнении губы, Дэнис больше не осмелился о чем-либо спрашивать Робина.
Бесшумно опустившись на колени рядом с Дэнисом, Марианна окинула взглядом Вилла и увидела, что плащ, которым он был укрыт, сплошь покрыт пятнами крови. Они едва заметно ширились и сливались друг с другом.
– Ты не перевязал его?! – поняла Марианна.
– Нет, – ответил Робин и, когда она потянулась к аптечной сумке, перехватил ее руку и неожиданно жестко сжал запястье Марианны. – И ты не трогай его! Ничем не поможешь, только отнимешь у него последние силы. А теперь помолчите оба и не мешайте мне. Вилл хочет вернуться в сознание.
Марианна положила ладонь на плечо Вилла и мысленно воззвала к Фрейе. «Нет! – прозвучал жесткий голос. – Он не твой Воин, и ты не можешь просить за него». – «Тогда помоги моему Воину, Фрейя!» – взмолилась Марианна, глядя на напряженное лицо Робина. – «Твой Воин справится сам, а ты забыла о том, что просить меня о помощи можно только однажды!» – И голос смолк.
Тем временем стрелки уложили в повозки раненых, и Хьюго подошел к Робину:
– Милорд, мы позаботимся о раненых и похороним погибших.
Заметив, что лорд Шервуда остался неподвижным, ответив лишь подобием улыбки, Хьюго бросил взгляд на Вилла и настойчиво сказал:
– Граф Роберт, всем вам надо уходить! Не дай Бог, подойдут еще войска и застанут вас врасплох! Доверьте своего друга нашему попечению и поторопитесь вернуться в лес.
– Нет, – отозвался Робин, сопроводив ответ непреклонным взглядом.
Заметив, что бейлиф Руффорда собирается настаивать на своем и дальше, Джон отвел его в сторону и негромко сказал:
– Оставьте нашего лорда в покое. Погибших товарищей мы похороним сами, а Виллу не в силах помочь ни вы, ни мы. Ему осталось жить едва ли больше половины часа.
Голос Джона заглушил горестный возглас Дэниса. Как ни тихо говорил Джон, Дэнис, чей слух от горя обострился, услышал его слова и не смог удержать рыданий, даже крепко прижав ладонь ко рту. И тут он почувствовал, что пальцы Вилла дрогнули и с обычной силой сцепились вокруг запястья сына.
По ресницам Вилла пробежал трепет, темные, как густая смола, глаза приоткрылись и встретились с глазами Дэниса.
– Отец! – с несказанным облегчением выдохнул Дэнис и крепко прижал руку Вилла к своей груди. – Ты очнулся!
По губам Вилла пробежала знакомая ироничная усмешка:
– Еще бы! Твои вопли разбудят и мертвого!
