Последняя осень для № 3

Кашавину, можно сказать, повезло. Почти сразу подошел поезд.

Но и уже наступил "час пик". Платформа была переполнена людьми.

Олег проворно метнулся к вагону, но его опередили. Вагон быстро наполнился, хотя по московским меркам там было еще достаточно свободного места.

Олег уже было перенес одну ногу в вагон, пытаясь потеснить почтенную, крупногабаритную итальянскую матрону.

Не тут-то было. Итальянка гордо выставила грудь вперед, замахала активно руками, при этом эмоционально и быстро ругаясь. И даже без знания итальянского легко можно было понять, что она думает о наглых, бесцеремонных, невоспитанных туристах в целом, и об Олеге в частности.

Олег обреченно отступил обратно на платформу. Двери захлопнулись, поезд умчался.

Олег знал, что следующий поезд придет не так быстро, как в Москве, что было крайне неудобно.

Но вдруг он поднял глаза, взглянул на направление и понял, что стоит не на той платформе. Ему надо в обратном направлении.

Вот чёрт! Спасибо крикливой итальянской даме, уберегла его от ошибки. Кто знает, куда бы он укатил?

Но придется снова подниматься наверх, на площадь, переходить снаружи улицу, чтобы снова заплатить и спуститься в метро с другой стороны.

Это обстоятельство сильно бесило. Жалко было в пустую потраченные полтора евро, потерянное время.

Но пересечь расположенные по середине станции рельсы можно только двумя путями: поверху, переходя автодорогу по улице или спрыгнув вниз, на рельсы, рискуя угодить под поезд.

Второй вариант, конечно, не был реальным и во внимание не принимался.

Олег пошел наверх.

Уже выйдя на улицу, Олег вдруг почувствовал под ногами слабые толчки, похожие на легкое землетрясение.

Это было крайне странно, и Олег даже на секунду остановился, слегка растерявшись.

Именно в эту секунду, рядом с его ботинками асфальт гулко треснул, и кривая линия разлома побежала через улицу.

Олег заметил, что вся улица замерла в напряженном ожидании, затихла. Машины и люди остановились. Несколько голосов одновременно взвизгнули в звенящей тишине на пару секунд остановившейся замершей жизни.

Извивающаяся, как змея трещина расширилась до размера ступни, доскользила до середины проезжей части и резко остановилась, осыпаясь кусками асфальта.

Тишина ожидания продолжала звенеть еще несколько мгновений, но.... Больше ничего не происходило.

Олег расслабленно выдохнул.

Уже через секунду вся улица загалдела в два раза активнее, на всех языках мира обсуждая, что произошло. Многие достали смартфоны и начали трещину снимать, делать многочисленные сэлфи на фоне трещины.

Олег тоже достал свой смартфон, сделал пару снимков, включил камеру, как мог, снял всё вокруг подумав, что может пригодиться. Не выключая, повесил камеру на шею.

Олег перепрыгнул трещину и помчался к пешеходному переходу. Перед входом в метро с другой стороны улицы, он вновь уловил покачивание под ногами.

Олег запаниковал. Землетрясение никак не входило в его дальнейшие планы. Даже если Рим готов разрушится, то пусть это произойдет как-нибудь потом, без него, Олега, как минимум, когда он благополучно улетит домой, в Москву.

Перед Кашавиным встала дилемма – спускаться снова в метро или подождать последствий повторного сотрясения. Олег остановился.

Но вокруг сновали люди, которые явно ничего не почувствовали. Рим жил своей суетливой жизнью, мимоходом громко обсуждая трещину, протянувшуюся сквозь улицу.

Подтянулись полицейские и дорожные службы, оценивая разрушение и ставя ограждения для безопасности.

А Олег так и топтался у входа. Спинным мозгом он чувствовал приближение никак не объяснимой опасности.

Он медленно глубоко вздохнул, размеренно досчитал до десяти, обозвал себя паникером и трусом и шагнул в глубь подземки.

На полпути он вдруг резко остановился, словно его потянули за рукав. Замер и ждал.

И вдруг услышал гулкий протяжный низкий, словно утробный гул. Гул, который отовсюду и ниоткуда. Гул, который верующие называют "трубами иерихона", а атеисты – гулом планеты.

Гудела Земля. В низкой тональности первородного звука "ом", означающего одновременно рождение и смерть.

Этот протяжный гул услышали все вокруг. Кто-то в панике закрывал уши, кто-то начал истерично рыдать, кто-то грязно матерился, не понимая откуда идет этот звук.

А звук проходил сквозь каждую клетку тела, заставляя людей содрогаться, и с каждой секундой становился всё сильнее.

Олега мелко затрясло от предчувствия и, сам еще не осознав, он сменил траекторию движения на обратную. Ноги сами понесли его к выходу.

И в это же время вся конструкция станции метро содрогнулась и раскололась мелкими трещинами, с неимоверной скоростью расползающимися отовсюду, и грозя обрушиться, погребая под завалами людей.

Послышался крик первой паники, и многие люди, так же, как и Олег, побежали к выходу.

Гул задрожал и резко смолк. От испуга затихли на мгновение и люди.

И через мгновение эту мертвую тишину, из глубины темного тоннеля, разрезал скрежет металла сошедшего с рельс поезда, несущегося по инерции движения, с переворачивающимися в хвосте состава вагонами, на одну из платформ, сметая всё и всех на своем пути.

Олег не видел губительный состав, но прекрасно слышал. И этот звук заставил его вдвойне ускориться, если бы не толпа обезумевших от страха людей, орущих и затаптывающих друг друга.

Останки поезда боком пронеслись по искореженной, разрушающейся на глазах платформе и, замедлившись, резко рухнули вглубь мгновенно разверзшейся широкой трещины, похожей на расширяющуюся воронку. Воронка эта поглотила и часть рельсов, и часть платформы, и куски стены этой платформы. Она продолжала медленно расширяться, как жадный ненасытный рот, поглощая всё, что в ней окажется.

Одна из частей противоположной платформы оказалась отрезанной от лестницы вместе с оставшимися там людьми. Они кричали, пятясь от медленно осыпающегося в глубокую темноту провала бетона, молили о помощи, но были обречены.

Им никто не помогал, но многие, стремящиеся к выходу, похватали свои телефоны и стали самозабвенно снимать всё происходящее и тут же выкладывать в сеть, радуясь моментальным миллионам просмотров и лайков.

Хотя и их радость длилась не долго. Платформа быстро раскрошилась и рухнула окончательно, увлекая за собой всех, независимо от рейтинга. Многие экстремалы успели отправить в эфир последние мгновения своей жизни и смерть.

Олег не видел почти ничего из произошедшего. Он слышал непрерывный крик, но не обращал на это внимания. Перед глазами была только паническая пелена и желание выбраться.

Он рвался наверх, расталкивая и растаптывая окружающих, так же, как и все вокруг. Инстинкт самосохранения сконцентрировал в нем все силы только на непрерывное движение любой ценой.

Он чувствовал себя крысой в мышеловке. Он чувствовал, что разлом всё больше расширяется и движется за ним по пятам, сжирая всё то, что оставалось за спиной.

Лестничный пролет, ведущий на улицу, короткий, но, кажется, нескончаемый, длиною в чьи-то затоптанные жизни.

Олег рвался наружу и уже видел маячивший впереди дневной свет. И тут он вдруг почувствовал в лодыжке сильный резкий укус.

Олег одернул ногу и посмотрел вниз. И увидел, что среди ног людей движется грязно-серый ковер из крыс разного размера.

Бегущие в панике люди на крыс наступали. Крысы прыгали на людей и кусали их. Кто-то падал, и крысы, набросившись на человека в мгновение буквально обгладывали его.

Олег и раньше чувствовал, что наступает на нетвердую поверхность, но не смог осознать, что наступает на крыс.

Откуда их столько?

Лодыжка болела, но это, казалось, разбудило в нем звериную агрессию. Олег рванул еще быстрее.

В глаза резко ударил солнечный свет. Он выбрался. Казалось, прошла вечность времени, убившая жизненный запас нервных клеток. Но по факту, станция исчезла так быстро, что и пяти минут не прошло.

А станция действительно исчезла. Вместо неё на поверхность города выглядывал огромный рваный провал, поглотивший часть улицы и разрушив ближайшие дома.

От провала равной паутиной шли крошащиеся трещины разной ширины.

Олег по инерции еще пробежал немного и, задыхаясь остановился. Остановился на одной из узких трещин. Неуверенно потоптался на ней и, подумав, попятился в сторону на более устойчивый, как ему показалось, кусок асфальта.

Дыхание его было сбивчивым и тяжелым, солнце ослепляло глаза, укус на ноге зудел и вызывал очень неприятные эмоции. Олег подумал, что, наверно, надо обратиться в ближайшую поликлинику, к врачу, сделать укол от столбняка или бешенства, что там колят от укуса крыс? Еще не хватало какую-нибудь заразу подцепить.

Хотелось пить, а на спине выступила испарина.

Сквозь слезившиеся глаза, он увидел этих самых крыс, выползающих из подвалов домов и бегущих прочь. Олег подумал, что крысы всегда первыми бегут с тонущего корабля, и как-то не воодушевила его эта аналогия.

Крысы бежали, дружно, много, отовсюду. Плохо, очень плохо. Наверно, надо бежать в ту же сторону, куда бегут они. Крысы всегда знают, куда бежать, где безопасно............

***

– Aiuto, per favore....... Help, please, – услышал за спиной Олег и почувствовал робкое прикосновение руки к плечу.

Невысокая полноватая молодая женщина тянула его за рукав и огромными, в слезах, глазами явно просила помощи.

– Ragazzo....., bisogno di aiuto........., per favore, – умоляла женщина и тянула Олега к полуразрушенному дому неподалёку.

Растерянный Олег послушно поплелся за ней, смутно понимая, что в помощи нуждается какой-то молодой парень, но не понимая, как он, Олег, может помочь? Ему самому нужна помощь, а еще бы, попить.....

У развалин дома уже суетились несколько человек. Двое, похожих на парамедиков, постовой полицейский и еще пара крепких туристов с рюкзаком.

Женщина подвела Олега к ним и быстро заговорила с одним из парамедиков, указывая на Олега и словно слегка оправдываясь.

– Turista?....... English? – спросил парамедик, критично оглядев не слишком крепкое телосложение Олега. Подумав, вздохнул и добавил, – Good.

Олег утвердительно кивнул на вопрос, и только тут понял, в чем, собственно состоит просьба.

Полуразрушенный дом представлял жалкое зрелище. Но хуже всего была глубокая, рваная дыра, уходящая круто вглубь у остатков основания дома. Туда свисали две, судя по всему, тяжелые балки, чудом крепившиеся к останкам строения, под тяжестью завала.

Хуже всего было то, что между балками висел молодой парнишка, почти подросток. Он полулежал на одной балке, другая – придавила его сверху. Он был неестественно выгнут, ноги, как тряпки болтались в тени провала. Похоже, балки перебили ему позвоночник.

Надо было как-то достать парня.......

Олег в страхе попятился.

"Почему я? Я что, спасатель что ли? Я высоты боюсь! Тут техника нужна! И опытные медики! Вы же ему остатки позвоночника переломаете, пока вытаскивать будете! Не, я в этом не участвую! Как-нибудь, без меня!......."

Тяжелая ладонь парамедика, заметившего панику Олега, легла на его плечо. Он быстро, по-английски объяснил, что никакая техника из-за глубоких провалов на площади пока сюда проехать не может, и сейчас пригодится любая мускульная сила. Спасателей пока мало, но скоро еще прибудут......

А парнишка, которого они пытаются спасти, уже герой. Он помогал жителям дома выбраться из завала, спас двух маленьких детей той невысокой женщины. Помогал, как мог, пока самого не завалило. Надо помочь!......

Олег растерянно оглянулся и увидел вдруг, что в стороне действительно стоят несколько испуганных женщин и детей и тихонько всхлипывают.

Парамедик растолковал для себя растерянность Олега, как понимание и согласие, и командным тоном стал распределять обязанности для каждого участника стихийно собранной спасательной команды.

Парамедик, полицейский и туристы должны были попытаться поднять и сдвинуть балку. Олег и второй парамедик должны держать парня, не дав ему сорваться в провал.

Перспектива Олега не радовала. Удержать на весу парня, когда самому держаться не за что, казалось маловероятным. К тому же, Олег все еще находился в состоянии шока от событий, произошедших в метро. Поэтому все происходящее сейчас почему-то казалось ему что-то вроде любительской театральной постановки, где ему отведена одна из ролей. Относиться к этой роли максимально серьезно он и не собирался.

Все по-честному, он же предупреждал, что дилетант. Ну, то есть, совсем не спасатель.

Туристы с рюкзаком оказались запасливыми "бэкпэкерами", у которых обнаружилось все, что может пригодиться в увлекательном путешествии эконом класса. К тому же, у них оказалась довольно крепкая и достаточно длинная веревка для сушки выстиранного белья. Ее решили использовать для страховки.

Олега тщательно обвязали веревкой. На некотором расстоянии от него обвязали второго парамедика, подумали, скрепили обоих еще и ремнями, которые тоже нашлись у туристов. Получилось что-то вроде связки альпинистов. Свободный конец веревки за то, что показалось максимально надежным – железным перилам упавшего балкона, впечатанным в тяжелую каменную плиту.

– Go, – сказал парамедик и подтолкнул Олега к висящей балке.

Олег вдруг запаниковал. Что значит," иди"? Куда "иди"? В смысле, "ползи, стараясь не сорваться"?

Тяжёлая ладонь вновь легла на плечо, заставив Олега послушной безвольной марионеткой направиться к провалу.

Осторожно подойдя к краю, Олег лег на балку и тихонько пополз. За ним аккуратно последовал второй парамедик.

Парнишка, висящий над пропастью тяжело надрывно дышал и, кажется, уже терял сознание. Периодически он бессознательно конвульсивно дергался, испытывая боль в районе нижних конечностей, словно стараясь стряхнуть её, корчился и тихо стонал.

Вдруг он открыл глаза и посмотрел на подползшего к нему Олега. Мутные темные глаза вдруг прояснились и в них засветилась надежда. Парень слабо улыбнулся и ободряюще кивнул.

Олега этот благодарный взгляд даже воодушевил на подвиги. Всего делов-то! Подержать за шиворот пацана, который наверняка легкий, потому что почти подросток. Мужики же не дадут им упасть, вытянут волоком. Им сложнее, им балку поднять надо.

Олег понадежнее, как ему показалось, укрепился на балке и обхватил парня. Тот встрепенулся и способной двигаться рукой уцепился за Олега.

– Давай, – прокричал Олег в пустоту, – start, то есть, come on!

Где-то на заднем от Олега плане началось интенсивное движение. Четверо мужчин пытались поднять балку. Но, как-то не очень получалось.

"Ничего", – думал Олег, – "Мы еще повисим немного. Потерпим. Вы только давайте там, не сдавайтесь....."

Женщины кинулись помогать, сгребая ладонями упавшие на балку осколки здания, расчищая застрявшую балку.

Мужчины, как штангисты-тяжеловесы кряхтели и тянули изо всех сил.

Наконец, балка дрогнула и стала двигаться.

Парень в руках Олега ощутимо потяжелел. Теперь он держался почти на весу, только лежа на нижней балке, удерживаемый Олегом.

В этот момент до Олега наконец дошло, что всё это совсем не игра, и на нем висит груз реальной ответственности, причем в буквальном смысле. Мало того, он сам висит над пропастью. На него вновь накатила паника.

"Не дергаться, только не дергаться......, и всё будет хорошо......., наверно. Даже, наверняка!..... Меня спасут,........ обязательно".

Балка сдвинулась и, удерживаемая четырьмя парами крепких рук, стала медленно продвигаться в сторону. И всё, может, и закончилось бы хорошо, если бы один из группы спонтанных спасателей случайно не оступился.

Балка выскользнула из его рук, резко толкнув за собой остальных, свободным концом просвистев в паре миллиметров от головы Олега, крепко приложившись, к счастью вскользь, по хребту страхующего Олега парамедика, улетела вниз. Тот взвыл от боли, потеряв от удара хрупкий баланс равновесия, завис на ремнях над пропастью, удерживаясь одной рукой.

Дернулась связывающая веревка, затрещали ремни.

Олег остался лежать на балке, крепко обхватив её ногами, совсем без помощи.

Спасатели рванули к парамедику, стараясь вытянуть его из пропасти за все части тела, до которых могли дотянуться, и как можно быстрее. Угроза еще одной перебитой спины сильно всех испугала.

Парень вдруг снова на секунду пришел в сознание, открыл глаза и нервно дернулся, встряхивая нижними конечностями.

– Да не дергайся ты! – как псих, заорал на него Олег, – Жить хочешь? А я – хочу! Ещё как!

Руки его затекли, сил уже не осталось, и сквозь нервную систему тихонько просочился панический страх, оставив на лбу холодную испарину.

Мужчины вытянули пострадавшего парамедика, отвязали от него веревку. Легче от этого Олегу всё равно не стало.

Но Олег почувствовал, что веревка натянулась, заставляя начать аккуратно отползать. И он пополз, почти уже не чувствуя свое тело, как краб, назад, пытаясь удержать парня.

Парнишка вновь резко пришел в себя, дернувшись и захрипев со стоном, как от резкой боли.

– Да черт тебя........! Угробить меня хочешь? Или сам улететь на....? – разозлился Олег, чуть не свалившись.

Он вынужденно схватился левой рукой за балку, и теперь парень держался только за счет собственной руки и правой руки Олега.

Олег громко выругался, стало немного легче.

– Какого ты дергаешься? Ты ног не должен вообще чувствовать! А можешь, так давай, двигай ими, закидывай на балку! – по-русски орал Олег от страха, усталости и бессилия, – Что там у тебя с ногами-то?

Он уже немного подтянул парня в сторону от тени здания и посмотрел вниз..........

И замер от ужаса.

У парня не было ног. Вернее, уже не было. Обглоданные кости со следами зубов и кровавыми лохмотьями мышечной ткани до колен заменяли парню ноги.

А на них восседало крысообразное чудовище, догрызая плоть и алчными красными глазками глядя на Олега. Вернее, глазок было шесть пар. Также, как и шесть плотоядных окровавленных пастей с длинными острыми зубами.

Это было существо состоящее из шести огромных крыс, сросшихся вместе одним толстым хвостом. Такой крысиный монстр, мутант. И этот мутант заживо, причмокивая, жрал ноги подростка.

Причем, видно было, что не смотря на откормленные туши, монстр вполне себе резво готов прыгнуть на свежатинку в виде Олега.

Олег заорал........

Мозг отказывался принимать данность. Что это за фигня? Так не бывает! Эту дрянь надо срочно убить! А чем? Как? Скинуть хотя бы!

В Олеге коктейлем смешались чувства беспомощности, паники, страха и гадливости, и он непроизвольно ослабил хватку, разжав пальцы.

Всё заняло долю секунд........

Парнишка хватанул ртом и рукой воздух, стараясь схватиться за него. В расширившихся от испуга карих глазах появились мольба и страх. Затрещала ткань его рубашки, когда он начал скатываться по балке.....

Крысиный монстр, почуяв опасность, приготовился к прыжку на новую жертву.

Олег инстинктивно отшатнулся.......

Парень не кричал. Он улетел, как тряпичная кукла, легко соскользнув с балки, вместе с мутантом.

Олег расширившимися в ужасе глазами смотрел вниз и, не осознавая, выл, как затравленный зверь, отчаянно и бессильно.

Спасатели с трудом вытащили его на твердую поверхность, через силу разжимая его закаменевшие пальцы.

И сейчас, сидя на земле, Олег выл, чувствуя стыд и раздирающую душевную боль.

Быть причиной смерти человека очень нелегко. Видеть такую смерть – еще тяжелее........

"Почему?????

Я не мог иначе....... Или мог?

Парень же был обречен....... или всё-таки, нет?......

Я хотел убить монстра........ Скинуть вниз .......Скинуть это с парнем я же ....не хотел!!!

Как бы он жил?????.......

Ноги обглоданы......., спина сломана....... Как бы он жил?.......

Но, жил бы........."

***

Олег выл, стараясь в глубине души найти себе оправдание. Не мог.

Испуганный, умоляющий взгляд стоял в памяти, прожигал насквозь.

Неподалеку навзрыд плакала одна из впечатлительных женщин. Хныкали испуганные дети.

Парамедик, уложив своего коллегу на приготовленные ранее носилки, указав добровольно вызвавшимся туристам, куда их нести, тихо подошел к Олегу и тронул его за плечо.

– You did everything........ We did everything we could, – хрипло сказал он, пытаясь ободряюще похлопать Олега по плечу.

Сделал всё, что мог...... Разве всё? Это всё, что мы могли?! Самонадеянно возомнили себя суперменами и сдались.

Я сдался. Струсил. Убил....... Я просто человек, слабый и растерянный. Я никому не могу помочь. Наверно, даже себе.

***

Парамедик подумал, вздохнул и стал рыться в своей походной аптечке, подыскивая подходящую для состояния Олега ампулу успокоительного.

И тут снова раздался гул. Протяжный и гораздо более сильный, чем Олег слышал в метро. Гул, рвущий барабанные перепонки.

Олег плотно закрыл ладонями уши, но помогло это слабо. Планета гудела. Казалось, она кричала, может, от боли, может, от отчаяния.

Гул все сильнее разрастался, и даже воздух вокруг становился плотнее и вибрировал, заставляя содрогаться каждую клетку тела человека.

Вдруг резко гул стих. И в туже секунду Олег увидел, как зашевелились, расширяясь, трещины на земле. Зашипели, быстро наполняясь грязной водой.

Инстинкт вновь активно заработал быстрее мыслей Олега. Он побежал, наплевав на всё, перепрыгивая рваные преграды на пути, резко меняя траекторию движения, избегая опасность.

Бежать, бежать отсюда, как можно быстрее и дальше.

В районе бывшего входа в метро образовалась огромная и нескончаемо глубокая воронка.

А трещины неумолимо ползли и росли. И вот уже рядом рухнул дом, осыпав Олега пылью вековой штукатурки. Мимо виска просвистел обломок кирпича, когда рухнул второй.

И Олег бежал, не зная, куда бежит, не слыша крики паники, плач, скрежет тормозов автомобилей, срывающихся в бездну вместе с людьми, не видя, как здания обрушиваются на людей.

Голова звенела пустотой. В бессвязных мыслях крутилось только: "Отче наш, спаси и сохрани....."

Больше ни о чем не думалось, да и не хотелось думать. Хотелось только надеяться и искренне верить. Верить, что можно выжить.

Олег не глядя бежал по улицам, перепрыгивая через расширяющиеся разломы, толкая таких же в панике бегущих людей.

Периодически путь преграждали обрушавшиеся стены домов. Он успевал каким-то чудом от них уворачиваться, не слушая крики боли тех, кого завалило.

Олег уже очень устал бежать, начал тяжело задыхаться, легкие разрывались от спазмов. Спотыкаясь, он остановился. Пелена паники накрыла глаза.

Он подумал, что так, наверно, чувствовали себя жители Помпеи в свой последний день. Но он не собирался разделить их участь.

Ему надо добраться до минимально разрушенной, устойчивой дороги, направленной в сторону аэропорта.

Он постарается улететь сейчас. Любым рейсом. Плевать на вещи, оставленные в отеле. Деньги и документы с собой........

***

Олег огляделся. Район, в котором он оказался, кажется, был намного дальше от центра. Здесь было меньше людей и меньше трещин, хотя они были шире. И, кажется, земля под ногами была устойчивее. Или казалась такой.

Рядом снова рухнул дом, заставив Олега закашляться от поднявшейся пыли. Совсем рядом вдруг заплакал ребенок.

Пыль рассеялась, и Олег увидел ребенка лет трёх, стоящего на краю разлома и крепкими кулачками сжимающего край женского платья. Ребенок ревел. Из-под завала торчал край платья и неестественно вывернутая женская нога в туфельке.

Олег подошел и попытался отодвинуть малыша от края глубокой расщелины, но ребенок вцепился в материнское платье и не хотел уходить.

От женщины, похоже, кроме ноги и юбки от платья ничего уже не осталось. Около расщелины валялись куски бывшего здания, похожие на обломки бетона, арматуры, кирпича и камня.

Возможно, старое здание как-нибудь укрепляли более современными материалами. Или Олегу так показалось, он не разбирался в архитектуре. Это и не важно. Важно то, что строительные материалы расчленили женщину и увлекли половину в разлом.

Ребенок плакал. Олег даже не обратил внимания, мальчик это или девочка. Какая разница? Маленький смертник, ревущий на опасном краю трещины и не собирающийся уходить.

Почва под ботинками Олега треснула и осыпалась в разлом, он еле успел отпрыгнуть.

Нервы сдали, Олег разозлился. Да и чёрт с тобой, маленький итальянский спиногрыз, хочешь, стой здесь и реви, проваливайся в разлом или пусть тебя спасают специально обученные Службы спасения, а я пошел.

И он действительно пошел, разозлившись на себя, разозлившись на ребенка, разозлившись на весь, проваливающийся в тартарары, город, на всё, что случилось за сегодняшний длинный день.

Олег устал, смертельно устал, отчаянная паника сменилась агрессивным бессильным пофигизмом из разряда "да плевать я хотел на всё, куда уж хуже, будь, что будет". Он уже не бежал, он устало, но твердо зашагал, чеканя шаг, наплевав на трещины и опасность провалиться.......