Ненависть сиреневого цвета
Однажды в нашу лавку зашёл парень, наш ровесник. Гость был немного полноват, ниже Казумы, имел маленькие глазки, нос картошкой, круглые щёки и слегка торчащие в разные стороны чёрные волосы. Он пришёл к Казуме. Это был тот самый друг со школы. Миура-сан проводил его наверх. Мы как раз отдыхали, ничего не учили и не читали, а просто валялись на полу, когда в комнату зашёл этот парень. Он увидел меня и представился:
– Здравствуйте! Меня зовут Шимидзу Риота. Я одноклассник Казумы, – и повернулся в сторону своего товарища, – Казума, привет!
– О! Риота, привет! – радостно воскликнул Казума, – я тут немного поранился. Знакомься, это Хиде Ёичи, мой друг.
Казума указал на меня, и я поклонился в знак приветствия, ещё раз повторив своё имя. Риота ответил тем же, но это выглядело довольно неуклюже, потому что гость имел нескладный вид и походил на медведя. После поклона Риота обратился ко мне:
– А вы значит новенький здесь, Хиде-сан?
Мне было непривычно слышать к себе столь формальное обращение, но Казума говорил, что так принято обращаться к малознакомым людям, пусть и ровесникам, поэтому, преодолевая некоторое смущение, я ответил:
– Верно. Я здесь совсем недавно и ещё учусь всему.
Я был в небольшом замешательстве. Казалось, будто этот парень знает об истинном предназначении лавки, возможно даже сам является человеком с сиреневыми глазами, с другой стороны он мог ничего не знать об этом, ведь Казума не говорил, что Риота сиреневоглазый. Нужно было это выяснить.
Риота снова переключился с меня на Казуму, и я быстренько выскользнул из комнаты, чтобы ненароком не выдать всех тайн. Я хотел всё точно разузнать о нём у других жильцов лавки, поэтому направился прямиком к управляющему.
– Он ничего не знает о нас, – сразу же объяснил Миура-сан, как только я задал вопрос, – да и бывает здесь очень редко, раза два-три, приходил к Казуме. Постарайся вести себя с ним уважительно, как с клиентом, ни в коем случае не выдавай своей настоящей сущности. Если не хочешь возвращаться, пока они разговаривают, можешь поработать.
Я был рад, что мне не пришлось идти обратно. Как-то неудобно было оставаться с малознакомым человеком, да и, похоже, сам Риота не особо желал со мной общаться. Через полчаса гость спустился в лавку, поклонился, попрощался и вышел. Теперь я мог вернуться к Казуме. Однако я никак не ожидал от него той реакции, какую он выдал, когда я зашёл в комнату:
– И с чего это ты удрал, а? – строго спросил Казума.
– Я думал, что… – я растерялся от неожиданности, – ну я думал, что он не захочет со мной общаться, поэтому решил уйти… Да и слушать чужой разговор, мне кажется, было бы нехорошо… И я о нём не знал ничего, как себя вести с ним… Так как-то…
– Я представил тебя, как своего друга, так что ты не должен был уходить, – как-то слишком серьёзно сказал Казума, будто это было жизненно необходимо. – К тому же я тебе о нём уже рассказывал, поэтому ты знал, что это мой друг из школы.
– Но я не понял, знает ли он о нас, и мне было неловко… – Я окончательно растерялся, Казума первый раз меня так отчитывал.
Друг сердито посмотрел на меня, вздохнул и ответил:
– Конечно же, не знает. Стал бы я ему об этом рассказывать? Сам подумай. Он просто одноклассник, и мы дружим только потому, что в одном классе учимся.
– Вот как… Извини… Я не подумал… – виновато проговорил я.
– Да ладно. Что сделано, то сделано, – Казума всё же перестал сердиться.
Я вздохнул с облегчением. Как ни посмотри, а я очень дорожил Казумой, потому что он был моим единственным другом, пусть я его не всегда понимал. Я был обязан ему этой новой комфортной жизнью, ведь именно он приложил столько усилий, чтобы найти меня и помочь привыкнуть к этим условиям. Казума никогда не припоминал мне о том, что я должен быть благодарен ему за всё, эта черта мне в нём сильно нравилась, от этого благодарность сама рождалась в сердце и рвалась наружу словами и делами. Мне не хотелось, чтобы этот случай испортил наши отношения, поэтому сел рядом с Казумой и осторожно спросил:
– Ты правда не обиделся?
– Нет. Всё нормально, но больше не уходи, ни с того, ни с сего вот так, – улыбнулся Казума.
– Хорошо, – кивнул я.
– Тогда давай продолжим, на чём остановились! – весело воскликнул друг.
– Мы же ничего не делали, отдыхали просто, – с сомнением произнёс я.
– Вот именно это мы и продолжим делать. Отдых – это очень важное и сложное дело. Нужно правильно отдыхать. Главное, ни о чём не думать, просто лечь, закрыть глаза и расслабиться, – полушутя инструктировал Казума, демонстрируя все действия на своём примере.
Я засмеялся, тоже лёг на пол по велению Казумы, закрыл глаза и открыл их только под утро. Оказалось, что мы с Казумой до того расслабились, что аж уснули и проспали целый вечер и ночь. Я разбудил Казуму, мы переоделись, умылись и занялись повседневными делами: учёбой. Обыденная жизнь потекла своим чередом.
6 глава. Поиски и трудности
Прошло ещё недель пять. За это время гипс с Казумы успели снять, но бинт, всё же, остался. Наступила осень, поэтому мой друг стал появляться в лавке только в послеобеденное время, так как он уже начал ходить в школу. Как-то раз он пришёл со школы, уселся за уроки и делал их до самого ужина. Есть мы сели как всегда вместе. Пустая болтовня за столом меня тяготила. Я долго умалчивал о том, что волновало меня больше всего, но дальше я терпеть не мог и задал тот самый вопрос, который очень хотел задать:
– Как ты повредил руку? Расскажи, пожалуйста, про тот случай.
Казума слегка удивился, но потом сделал серьёзное лицо и задал встречный вопрос:
– Ты ещё помнишь, что обещал помогать мне в поисках? Ещё не передумал?
Я тут же ответил:
– Я не отказываюсь от своих обещаний. Тем более, что мне кажется, что опасно отпускать тебя одного.
– Тогда я расскажу тебе, – сказал Казума, – ведь тебе это знать нужно. Итак, начну, наверное, с самого начала. На карте были отмечены только те точки, в которых встречался этот парень, но вот только он не собирался сидеть на одном месте и переходил с одного на другое. Ты сам знаешь, что у таких людей нет дома. Им приходится ютиться в заброшенных сараях, развалинах старых домов. Вот поэтому отыскать того парня было довольно сложно. Нашёл я его на пустыре, подошёл и заговорил, но тут же испытал на себе яростное сопротивление. Он бил меня так сильно, как только мог. Ко всему прочему, парень был старше меня на несколько лет, поэтому, даже голодный и исхудавший, оказался сильнее меня, и удар был у этого парня поэтому не слабый. Кажется, он ударил меня по руке не просто кулаком, а чем-то, что попалось ему под руку, я не успел заметить. Мне всё же удалось отбиться. Когда я убегал, он крикнул мне вдогонку, чтобы я не смел к нему приближаться и что ему от меня ничего не надо. Вот такая история.
Я помолчал, пытаясь представить себе это, после чего продолжил разговор:
– Как ужасно! Значит, ты будешь теперь искать кого-то другого?
– Верно. Как только сообщат новые сведенья, я отправлюсь на поиски, но на этот раз возьму тебя, – и Казума довольно улыбнулся.
– Я обязательно пойду, и если на тебя снова кто-нибудь нападёт, я…
Лицо Казумы стало серьёзным. Он не дал мне закончить и перебил:
– Вот этого мне не надо. Мы не должны привлекать слишком много внимания, понимаешь? Поэтому нам нужно будет просто тихо уйти, а не пытаться доказать ему что-то или ввязываться в драку. Желающие и без особых уговоров присоединятся, как ты.
Я ещё немного подумал, есть ли возможность возразить, но, не найдя таковой, я просто согласился:
– Наверное, ты прав…
На этом наш серьёзный разговор закончился, Казума как всегда начал шутить, и вскоре от его серьёзности не осталось и следа.
* * *
Казума окончательно выздоровел только через два с лишним месяца. За это время я настолько привык к жизни в лавке, что мне стало казаться, будто по-другому и жить невозможно. Я стал уже лучше писать, читать и научился простому счёту. В лавке работал, будто уже не первый год, все посетители и обитатели нашего пристанища меня хвалили. И вот в один из солнечных дней осени Казума позвал меня к себе в комнату после работы.
– Ничего не планируй на завтра, – сказал он мне, когда мы с ним оказались в комнате, – после моего возвращения из школы мы пойдём искать девочку с сиреневыми глазами.
У меня чаще забилось сердце. Наконец-то мы пойдём на поиски. Я уже давно ждал, когда Казума это скажет, даже стал подозревать, что он забыл о нашем обещании, данном друг другу. Было очень приятно, что он помнил обо мне. На следующий день я не мог найти себе места и после обеда постоянно поглядывал в окно, чтобы не пропустить приход Казумы. Мегуми, встретившись со мной глазами, улыбнулась, но ничего не сказала, Хидзуока казался безразличным, а Миура-сан только прибавлял мне работы. Но, сколько бы её ни было, я, всё же, ухитрялся бросить хотя бы мимолётный взгляд в окно.
И вот, наконец, я заметил идущего в конце улицы Казуму и чуть не подпрыгнул до потолка от радости, но всё-таки сдержался, подумав, что будет слишком неприлично так радоваться напоказ всем. Через несколько минут пришёл Казума, я спокойно его поприветствовал, хотя в душе всё было совсем наоборот. Друг подмигнул мне, переговорил с управляющим и сделал мне знак рукой, чтобы я шёл за ним. В комнате Казумы мне, наконец, было объяснено, что нужно делать: переодеться, поесть и направиться к месту встречи – к выходу.
Я побежал в свою комнату и стал быстро переодеваться. Правда, быстро не очень получалось, всё же форму было трудно снимать, к тому же важно её правильно сложить, чтобы не помять. Но я справился минут за десять, надел серый спортивный костюм, который мне купил Миура-сан, и, не теряя ни минуты, спустился в лавку. Там меня встретила Мегуми и проводила до самого выхода, на прощанье сказав:
– Успеха тебе, Ёичи. Постарайтесь там с Казумой.
Я поклонился, попрощался и вышел. Казума уже стоял у крыльца. Увидев меня, он махнул рукой, подзывая к себе, я подошёл, и мы отправились в соседний район. Мне не часто удавалось выйти из дома и пройтись по улице, поэтому я чувствовал поначалу неловкость и скованность. Казалось, будто прохожие только и смотрят на меня, пытаясь разглядеть цвет моих глаз. Но это было всего лишь игрой моего воображения, не самой лучшей, надо сказать.
Мы добрались до небольшого леса, который прорезала пополам длинная каменная лестница, начинавшаяся у подножья живописного холма с красных деревянных ворот тории8. Казума остановился у нижних ступенек и сказал:
– Это храм Широи Кицуне9. Здесь видели ту девочку.
– Что она могла здесь делать? – удивился я.
– А ты никогда не пытался просить еду у храмов? – спросил Казума.
– Нет. Там, где я жил, храмов не было, – но немного подумав, я ответил, – хотя, был один, но мне и в голову не приходило туда пойти.
– Ясно. Тогда я тебе объясню. Зачастую людей с сиреневыми глазами в храмах не привечают, кто-то даже пытается изгнать из них злых духов, но есть некоторые храмы, в которых люди с таким цветом глаз принимаются с сочувствием. Их кормят и даже оставляют на ночлег.
– Ого! Я не знал!
– Кажется, что девочка здесь была вчера, но потом ушла.
– Интересно, – задумался я, – а в этом храме хорошо относятся к сиреневым глазам или нет?
– Вот это мы и должны выяснить.– Казума потащил меня в кусты, и уже там, роясь в рюкзаке, тихо продолжил, – снимай линзы.
– Эээ?! – Я был в шоке. – Ты хочешь сделать меня подопытным что ли?!
– Ну а ты предлагаешь подойти и просто спросить, как они относятся к людям с сиреневыми глазами?
– Я просто боюсь, вдруг они попытаются со мной что-нибудь сделать… – На самом же деле, я боялся, что из меня попытаются изгнать злых духов, хотя и не понимал, что это значит, но мне это не нравились.
– Просто сразу убегай. Если что, я буду поблизости и отвлеку их, – уверил меня Казума.
Но мне эта затея всё равно была не по душе. Особенно после того, что он мне рассказал. Казума протянул мне всё необходимое, и пришлось делать то, что он просил. Я с большим нежеланием стал снимать линзы. После я последний раз посмотрел на Казуму с надеждой, что он передумает, но, к сожалению, ожидания не оправдались, и пришлось идти. Я выбрался из кустов, прошёл под тории и стал подниматься по лестнице. Она была довольно длинная, а на пути встретилось ещё двое таких же храмовых ворот, как и первые, стоящие у подножья холма. Вокруг шелестела зелень, и не было ни единого человека.
Я немного расслабился, как вдруг услышал короткий девчачий крик позади себя. Я обернулся и увидел, что на ступенях у вторых ворот находилась девочка, на вид лет тринадцать, которая сидела на земле, видимо, нечаянно упав секунду назад. Старое потрёпанное платье, толстовка, надетая поверх, изодранные ноги в стареньких туфельках, спутанные волосы… Оставалось лишь убедиться окончательно, что это та самая девочка – увидеть её глаза. И ждать не пришлось, потому что в тот же миг, когда я обернулся, девочка со страхом подняла на меня взгляд. Глаза были сиреневые. Только сейчас я заметил, что вид сиреневых глаз уже нисколько не пугает и не отталкивает меня. Я стал быстро спускаться. Девочка испугалась ещё больше и хотела убежать, но я крикнул ей:
– Постой! Я тебя не обижу, просто поговорить хочу. – До меня тут же дошло, что эти слова мне когда-то сказал Казума и что это, как ни крути, звучит довольно странно.
Однако девочку эти слова успокоили, она даже остановилась, повернулась ко мне и подождала, пока я спущусь. Я добрался до вторых ворот очень быстро, потому что спускаться было легче. Как только я подошёл, девочка заговорила первой:
– А у тебя чистая одежда и волосы. Я сначала подумала, что ты обычный парень, а не ёкай. Это о тебе в храме так заботятся?
– Нет. Есть другое место, где можно жить спокойно с таким цветом глаз, как у нас, – начал объяснять я, но закончить не успел.
– Понятно, – сказала девочка и, обогнув меня, стала подниматься к храму.
– Постой! – попытался остановить её я. – Разве ты не хочешь узнать больше?
Девочка обернулась:
– Нет. Зачем? Мне пообещали в этом храме, что изгонят из меня злого духа, из-за которого мой цвет глаз стал ненормальным, и я смогу жить, как обычный человек.
– Твои глаза нормального цвета, и духа никакого нет, – как можно убедительнее сказал я, – а цвет глаз и я умею менять.
– Что-то не верится, – произнесла девочка, подошла ближе и приблизила своё лицо к моему. – А ну-ка докажи.
– Я докажу, если пойдёшь со мной, – пообещал я, немного отодвинувшись от неё.
– А если ты врёшь?
– Я не вру, – ответил я, понимая, что это слабое доказательство.
– Тогда показывай прямо здесь, а то не пойду, – упрямо возразила девочка.
Я хотел попытаться уговорить её, но вдруг из кустов за моей спиной вылез Казума со словами:
– Да не врёт он. Минут пятнадцать назад стоял внизу с голубыми глазами.
Девочка опешила и уставилась на Казуму широко распахнутыми глазами. Она спросила:
– А ты тоже ёкай?
– Типа того, – ответил Казума.
– Что значит «типа того»? – недоверчиво произнесла девочка.
– Мои родители оба имели сиреневый цвет глаз. – Казума не стал подробно объяснять, просто сказал, – пошли.
Он повернулся и стал без оглядки спускаться, будто ни на миг не сомневался, что девочка пойдёт за ним. Я очень удивился, когда она действительно двинулась вниз по лестнице, вслед за моим другом и, боясь спугнуть появившийся интерес, стал тихо спускаться следом. Дойдя до низу, Казума свернул в кусты, и нам с девочкой пришлось сделать тоже самое. Хорошо, что вокруг не было людей. В кустах Казума незаметно протянул мне линзы и кивнул, мол «Надевай». Я сразу понял, что нужно делать. Пока я надевал линзы, друг начал расспрашивать нашу новую знакомую о том, как она нашла храм и обо всём таком подобном, чтобы отвлечь её от меня. В это время я быстро присел на корточки спиной к ним обоим, сполоснул руки, надел линзы и повернулся. Реакция была как у меня, когда я первый раз увидел, что управляющий изменил цвет глаз. Девочка онемела и долго вглядывалась в мои глаза. Через несколько мгновений она пришла в себя и спросила:
– А я тоже так могу?
– Если пойдёшь с нами, то сможешь, – ответил я.
– Это же какой-то трюк? Нау́чите меня? – Девочка всё ещё задавала вопросы.
– Научим, – ответил я.
– Я иду, – высказала своё решение вслух наша новая знакомая.
Мы тут же пошли в лавку. Всё было так же, как и со мной, за исключением того, что эта девочка не была против завязывания глаз. Она спокойно прошла в лавку, посмотрела на всех работников, а потом взяла и спросила:
– Ну что? Когда учить будете?
Казума почему-то обернулся на управляющего. Тот задал вопрос новенькой:
– Чему же ты хочешь научиться?
– Менять цвет глаз, – нисколько не оробев, ответила девочка.
– Мы учим этому только тех, кто готов здесь остаться, – предупредил Миура-сан.
Девочка удивилась:
– А так просто, значит, вы не учите? Обязательно оставаться нужно?
– Верно, – ответил управляющий.
– И что я буду здесь делать? – недоумевающе спросила девочка, будто здесь и заняться-то нечем.
– Работать, – коротко сообщил управляющий.
Девочка промолчала. Это показалось мне неестественным. Что-то внутри меня было неспокойно, даже не мог объяснить, что это за чувство, и от чего оно меня тревожило. Девочка была довольно смелой и сообразительной, эти качества были бы полезны в работе, но что-то в ней было не так, я бы это назвал некой опасностью, исходившей от неё. Но я решил не обращать на такие чувства внимания, подумал, что это просто фантазия разыгралась. Что такого можно ожидать от простой девчонки?
Пока я обдумывал возможные причины беспокойства, Миура-сан предложил девочке поработать. И вот тут-то я совсем удивился. Я ожидал, что её заставят сначала линзы надеть, а уж потом работать, как это было со мной. А тут ей предлагают совсем иные условия: работа во внутренних комнатах лавки без линз. Девочка спросила:
– А из-за этой работы мой цвет глаз изменится?
– Нет. Но ты попробуешь свои силы и поймёшь, сможешь и захочешь ли ты здесь работать.
– Хорошо, – без особого удовлетворения ответила девочка.
Я незаметно посмотрел на Казуму. Тот стоял, как ни в чём не бывало, и безучастно наблюдал за этой картиной. Он будто снял с себя всю ответственность и передал её управляющему. Я удивлялся спокойствию друга, потому что он вёл себя так, будто его это никоим образом не касается и не коснётся никогда. А управляющий продолжал разговор с девочкой:
– Как твоё имя?
– Меня зовут Рёко, – ответила она.
– А фамилия?
– У меня нет фамилии.
– Что ты имеешь ввиду?
– Я была в приюте, а в одиннадцать лет я стала ёкаем, и меня выгнали. Я свою фамилию и не запоминала. Она мне не нужна.
Эта последняя фраза поразила меня. Я и подумать о таком не мог, хотя мои родители долгое время обходились со мной ужасно. Но эта девочка, как ни в чём не бывало, говорила такие вещи, будто это совершенно нормально. Я подумал, что Миура-сан сейчас даст ей свою фамилию, как Хидзуоке, но вместо этого он ответил:
– Тогда мы будем называть тебя просто Рёко. Тиба Мегуми покажет тебе всё здесь. Зови её Тиба-сан.
Рёко взглянула на свою наставницу мельком, а потом снова спросила управляющего:
– А когда меня научат менять цвет глаз?
– Всему своё время, – ответил Миура-сан и занялся своими делами.
Мегуми забрала Рёко с собой, Казума отвёл меня в сторону и сказал шёпотом:
– Ни в коем случае не рассказывай ей про линзы.
– Почему? – Я сказал это даже как-то возмущённо. – Меня вот вы сразу заставили надеть линзы, а ей и сказать об этом нельзя.
– Да. Пока нельзя. Управляющий её проверяет, потому что не доверяет ей.
– Если честно, я тоже ей почему-то не верю, – признался я.
– Вот видишь? Поэтому мы должны подождать и посмотреть, как она будет себя вести. – И Казума добавил, – а у тебя хорошая интуиция. Не понимаешь пока причин, но зато уже видишь, что доверять не стоит.
– Я, и правда, пока не понимаю, – опустил голову я, – но хотел бы знать, почему вы ей не доверяете.
– Она пришла сюда только ради собственной выгоды. Конечно, мы все здесь не просто так, однако мы хотя бы готовы проявлять благодарность и заботиться друг о друге. Вот только Рёко не такая. Как только эта девочка узнает секрет, она уйдёт, – очень уверенно сказал Казума.
– Но с чего ты взял? – Я всё ещё недоумевал.
– Разве ты не заметил, что она постоянно спрашивает про смену цвета глаз? И не обратил внимания на то, что она ничего не ответила по поводу работы? Видно же, что она только и думает, как заполучить себе другой цвет глаз, а вот работать ради этого она вряд ли станет.
Я начал прокручивать в голове разговор с Рёко и очень быстро согласился с Казумой. Так как был уже вечер, мы с другом отправились ужинать. Я невероятно хотел есть после стольких впечатлений.
Последующие дни Рёко почти не показывалась и всё время проводила с Мегуми. Через неделю вечером мы с Казумой как всегда поболтали о школе за ужином и разошлись по своим комнатам. Я уже собрался лечь спать, как вдруг фусума моей комнаты отодвинулась и на пороге появилась Рёко. Мегуми уже позаботилась о том, чтобы у неё была новая одежда и опрятный внешний вид: чистенькое платьице синего цвета, аккуратно расчесанные гладкие чёрные волосы. И вот эта чистенькая девочка скромно стояла в проходе, не осмеливаясь войти. В глазах у неё стояли слёзы. Она молчала, периодически отирая то один, то другой глаз. Я не мог долго смотреть на плачущую девочку и спросил:
– Что-то случилось? Почему ты плачешь?
Она всё ещё молчала, только начала всхлипывать. Я, не дождавшись ответа, подошёл ближе и ещё раз повторил свой вопрос, заглянув в её глаза. Рёко заплакала ещё сильнее. Я не мог ничего понять. В нашей лавке эту новенькую девочку не мог обидеть никто, а другой причины, по которой можно так плакать, я не знал. Я завёл Рёко в комнату, усадил и попросил подождать, пока я принесу воды. В лавке уже было тихо, ведь все наверняка спали. Я не стал будить Казуму или Мегуми, потому что решил сначала выяснить причину слёз Рёко и то, почему она пришла именно ко мне.
Когда я вернулся, Рёко всё ещё плакала. Я дал ей воды, немного подождал, пока она успокоится и тогда уже заговорил:
– Рёко, что случилось? Скажи мне. Я помогу тебе, чем только смогу.
Рёко подняла на меня глаза и с надеждой в голосе спросила:
– Правда? Ты правда мне поможешь?
Я кивнул и продолжил разговор:
– А теперь расскажи, что случилось.
– Я… Занималась с Тибой-сан… – стала рассказывать Рёко, периодически прерываясь. – Она… Она очень строгая…
– Кто? Тиба-сан? – удивился я. – Но она очень добрая и никогда не ругается.
– Я так и знала, что ты мне не поверишь… – снова заплакала Рёко.
Я был в замешательстве. Я знал Мегуми и не мог поверить в то, что она может быть строгой. Но ведь Рёко из-за чего-то плакала?
– Я тебе верю, просто удивился. – Я решил выслушать её до конца.
– Тиба-сан всё время так строго со мной разговаривает, не выпускает из рабочего кабинета… Я… Я просто хочу хоть иногда отдыхать… А меня заставляют постоянно работать… Ёичи-сан…
Девочка снова заплакала. Я не знал, что делать. Пока я думал, как быть, Рёко немного успокоилась и продолжила:
– Меня никто не хочет здесь оставлять…
– А ты хочешь здесь остаться? – спросил я.
– Конечно, – очень искренне ответила Рёко.
– Тогда никто не станет выгонять тебя, – постарался успокоить её я.
– Но никто до сих пор не рассказал мне, как менять цвет глаз, – возразила Рёко и добавила, – как я могу работать в лавке с такими глазами?
– Тебе обязательно расскажут, – очень убеждённо сказал я.
– Не правда! – снова заплакала Рёко.
– Правда, – как можно более воодушевлённо сказал я.
– Тогда помоги мне, – стала умолять Рёко, – пожалуйста…
– Но чем я могу тебе помочь?
– Мне кажется, что здесь никто не верит, что я смогу изменить цвет своих глаз и работать, – объяснила Рёко. – Расскажи мне, как это сделать, и я смогу всем доказать, что достойна остаться здесь.
Она смотрела на меня таким умоляющим взглядом, в глазах стояли такие искренние слёзы, что не поверить в её желание остаться было невозможно. Я уже было хотел ей всё рассказать, но внутри что-то не дало мне это сделать. Какое-то тревожное чувство мешало мне. В памяти всплыли слова Казумы: «Ни в коем случае не рассказывай ей… Управляющий ей не доверяет… Она здесь только ради собственной выгоды…». Я стал заново прокручивать в голове наш разговор с Рёко. Она была очень натурально расстроена, хотела остаться. Но ради чего? Правда ли это или уловка? Как я мог понять это? Я терялся в выборе и нелепо молчал около минуты. Потом всё же решил посоветоваться с Казумой. Спит он или нет, но это очень важно, так что можно было и разбудить. Я встал и сказал: