– Городские драконы нашли тебя.
– Пришельцы с Иты привезли смерть на нашу планету.
– Это тревожная новость. Они хотели увезти тебя на Иту.
– Надо уничтожить их корабли. Я не хочу, чтобы они прилетали сюда. Пусть убираются к себе со своей смертоносной музыкой!
– Не стоит этого делать. Было всего три планеты, и Сирин погиб.
– Они тоже хотят, чтобы все здесь умерли!
Дракон и девушка помолчали. Спокойная сила Зернистого гасила вспышки гнева в сознании Чароны.
Вдруг глаза ее засветились надеждой.
– Ты мог бы создать целый мир, Зернистый! Мир, который принадлежал бы нашим друзьям. Этот остров не предел твоих возможностей.
– О, на это ушли бы века! Твои друзья не смогли бы оценить мои труды.
– Как думаешь, музыка смерти может задеть Реплику?
– Музыка смерти не должна прозвучать, – судя по тону, Зернистый рассердился на нее за то, что она задала этот вопрос.
– Городская драконица унесла яйцо, – вздохнула Чарона.
Зернистый был таким незыблемо спокойным, что иногда ей нравилось испытывать его терпение.
– Осталось совсем мало времени. Они выследили нас и теперь будут мешать.
– Ты могла бы договориться с драконами Граца. Им грозит та же беда, что и всей планете.
– Они не стоят одного твоего когтя, – фыркнула Чарона. – Было бы здорово, если б музыка действовала только на них!
– Ида – дом для многих народов и прочих живых существ. Мой остров – фантазия, которая держится по моей прихоти. Случись что со мной, грани миров сомкнутся, и Реплика исчезнет без следа.
Чарона задумалась, глядя в морскую даль. Остров Зернистого привлекал многих драконов, склонных к созерцанию и избегающих стычек с воинственными соплеменниками, захватившими Грац. Городские драконы стремились привлечь всех ко двору и требовали присягнуть Айнодаве или теперь уже Бисе. На Реплике драконы-отшельники могли дни и ночи напролет лежать на песке и думать о вечном. Чтобы ни говорил Зернистый, его остров больше не принадлежал ему одному. Другие драконы тоже верили в его мир и укрепляли его фантазию.
Возможно, когда дживаны только начали создавать миры во Вселенной, их творения тоже были зыбкими и неточными, как наброски художника, и только со временем обрели яркость и плотность. Ида кажется такой реальной и незыблемой, потому что начала формироваться с древних времен.
Чарона представила, что будет, если она поверит, что Реплика – это ее дом. Постепенно ее душа привыкнет к острову, она не сможет представить, что есть место лучше и будет засыпать свернувшись калачиком под боком у Зернистого. Пройдут века, и Реплика надежно впишется в узор Вселенной и уже никогда не исчезнет!
– Приходил герой, – вздохнула Чарона. – Не шанкар. Самозванец.
– Что ты ему сказала?
– Отправила искать янтарную драконицу.
– Если он самозванец, то не справится, – проворчал Зернистый. – Ему понадобится твоя помощь.
– Почему не приходит настоящий? Он же обещал! – вспылила Чарона, схватила камешек и швырнула в море. – Я не могу все делать сама!
Чарона понимала, что Зернистый прав: было безответственно взвалить поиски драконицы на непутевого героя, да еще и отпустить с ним пришельцев, которые не могли и двух слов связать по-идански и служили легкой добычей. А кроме них, никто не знает, как устроено оружие! Но она с детства привыкла распределять обязанности; Зернистый сам учил ее манипулировать жрецами и прочими людьми!
Чарона закрыла глаза и позволила себе унестись в прошлое, когда храм Лотоса был обителью любви и добра, когда все прочили ей великое будущее, а возможность служить Ярким казалась блаженством.
Ей было всего пять лет, когда она впервые сбежала из храма, чтобы посмотреть на лунного жеребца. Выдумщица Рупа рассказывала, что он перепрыгивает через пропасть между столбами Тушара. Маленькая Чарона верила тогда в самые удивительные истории. Она проскользнула мимо охранников, сбежала по лестнице, перебралась через стену. Продираясь сквозь шиповник, девочка исколола руки и ноги, натерпелась страха, шарахаясь от теней и жутких ночных звуков, но все же добралась до первой небесной ступени и долго ждала, когда появится лунный жеребец. Потом уснула, так и не решившись проделать трудный путь назад, в храм, утонувший в кромешной тьме.
Проснувшись утром, она увидела шипастого дракона, сидевшего рядом с ней на небесной ступени. Чарона вскрикнула, и дракон медленно повернул голову и посмотрел на нее умными, блестящими, как камушки агата, глазами. Страх как рукой сняло.
– Здравствуй, Говорящая со звездами, – усмехнулся дракон.
– Здравствуй, Зернистый, – ответила девочка, без труда вспомнив это имя, и погладила шероховатую лапу зверя.
В тот день она чувствовала себя невесомой и как будто витала в облаках.
Жрецы говорили, что она особенная майяви, Дева Ночи, которая перерождается, чтобы вновь и вновь поддерживать связь с Талой и Тилвилой – покровителями Иды. Но она, хоть и заучивала наизусть древние гимны, не понимала, чего от нее хотят; да и воспитанницы в храме сомневались в ее избранности и часто дразнили.
“Жрецы столько раз ошибались, – говорила ей Рупа, – выбирали не ту майяви, оказывали ей почести, а потом появлялась другая танцовщица, и уже о ней говорили, что сами Яркие благоволят ей! А не оправдавшую надежд – переселяли в общие комнаты. Может, ты тоже ненастоящая!” Чарона поджимала губы и боялась, что Рупа права.
Один взгляд Зернистого рассеял все сомнения. Короткий разговор на оме вселил приятную уверенность в себе. Она вспомнила, что действительно та самая Говорящая со звездами, чей танец спасает мир от нелюбви. Чарона никому не рассказала о Зернистом, но продолжала убегать из храма, чтобы повидаться с ним. Он стал ее главным наставником и покровителем. Ее магический дар расцвел и превзошел чаяния жрецов. С тех пор и дети, и слуги, и взрослые танцовщицы, и жрецы относились к ней с благоговением и выполняли все прихоти.
Но предатели жрецы продали святой храм любви драконам. К тому времени Чарона была так избалованна, что искренне удивилась, что в мире что-то происходило против ее воли. Храм любви стоял заброшенный и, казалось, никто не вспоминал о нем.
Зернистый по-прежнему думал, что она – та ниточка, которая связывает Ярких с планетой Идой, и она продолжала танцевать для них и рассказывать о своих желаниях. Разве Яркие не могут защитить Иду от ужасного воя смерти? До сих пор люди долин верили, что великие шанкары живут в волшебных садах Амаравати; но, если это так, почему они допустили, чтобы драконы истребляли людей? Почему позволили чужому кораблю со смертоносным грузом прилететь на Иду? Или все они устали от мира? Похоже, единственный, кому было не безразлично, что случится с их домом, был ее прекрасный Вигалита. Он обещал перевоплотиться и найти ее в следующей жизни; и она ждала, ждала, а он все не появлялся и мог не успеть, раз миру осталось жить всего два дня! Ей был нужен новый план.
– У меня есть идея, – потянулся Зернистый, хитро улыбнувшись.
Чарона воспряла духом, она верила старому другу и всегда могла на него рассчитывать.
Глава 5
Створки Шамбары еще не сомкнулись, но Расвед решил сделать привал – у них был тяжелый день. Руди валился с ног через каждые пятьдесят шагов – Расвед никогда не встречал такого слабого ходока. Латавитанки несколько раз убегали вперед и обследовали местность, а потом возвращались и рассказывали об увиденном; иначе они не успели бы изучить и половины вверенной им территории. Знать бы, отбились ли дерзумы ее Величества от драконов, или только его странная группа пытается найти раненую драконицу? С таким грузом, как Руди, им Тиравар и за несколько див не облазить. Как ни проклинал Расвед заморыша пришельца, но больше не оставлял его одного.
Другой чужеземец тоже был не в восторге от Руди и постоянно высказывал ему свое недовольство, кривился и зло сплевывал на землю. Через какое-то время он просто перешагнул через упавшего товарища и, как ни в чем не бывало, пошел дальше. Расвед приказал ему вернуться, но Коф даже не обернулся. Тогда охотник опередил его и встал перед ним, демонстративно ухватившись за рукоять меча. Коф, не смутившись, положил руку на лазерник. Какое-то время они стояли, упершись взглядами друг в друга, как два упрямых мула. Расвед надеялся, что Коф не станет тратить на него лучи, которые прожигают шкуру дракона. Знать бы, сколько у него таких лучей? Что еще умеет чужеземец и что у него на уме? Наконец, Коф надменно усмехнулся и вернулся туда, где валялся Руди.
На привале участники похода достали припасы: ломти сушеного мяса, твердый сыр, лепешки. Коф хмуро смотрел на Руди, разворачивающего сыр.
– Давай, давай, – кивнул он, пережевывая жесткое мясо. – Пусть тебе еще живот скрутит от местной жратвы.
– Ты же ешь, – возразил Руди сконфуженно.
– Мне можно, – Коф со смаком откусил лепешку. – А ты у нас особенный. Нежный.
– Я не знал, что мне придется идти пешком! – вспылил Руди, назло Кофу откусывая сыр. – Мы бы быстрее нашли драконицу, если б взяли корабль и пролетели над Тираваром, и не нужно было бы так издеваться надо мной.
– Светлая мысль, – одобрил Коф. – Только неизвестно, на месте ли он. Не удивлюсь, если твоя стерва сестра приказала его уничтожить. Но, – Коф глянул исподтишка на латавитанок и Расведа, увлеченных ужином, – у нас есть запасной корабль в бункере.
Руди запил нехитрую снедь глотком из фляжки. Если он и съел незнакомых микробов, жгучий напиток их прикончит; иначе и быть не могло – сестра о нем позаботилась.
