«Любопытно…»
Сергей опять огляделся. Не может такого быть, чтобы в комнате не было дверей. Как-то же он сюда попал?! Да и видеокамеры здесь должны быть.
В животе заурчало. Сергей вспомнил о незаконченном ужине. Поесть, благодаря дядькиной выходке, ему так и не удалось, и теперь желудок решительно напоминал о себе.
– Эй, меня кто-нибудь слышит? – крикнул Сергей.
Ответа не последовало.
– Я есть хочу. Здесь вообще кормят или нет? Ау-у!
Несколько секунд ничего не происходило, а затем пол у ног Сергея неприятно зашевелился и начал расходиться лепестками. Сергей вздрогнул от неожиданности и подобрал ноги, с тревогой наблюдая за странным явлением. Из-под лепестков показалась круглая поверхность. Она быстро выдвинулась вверх на толстой, круглой ножке на высоту около метра и застыла. Лепестки пола сошлись вместе и вновь срослись.
Сергей наконец догадался, что это стол. Он осторожно спустил ноги и коснулся стола. Материал напоминал тот, которым был устлан пол комнаты. Опустившись на корточки, Сергей внимательно пригляделся к полу – ни шва, ни трещинки. Ощущение такое, будто стол стоял здесь всегда. Ничего подобного Сергей в жизни не видел, и даже не слыхал о подобном. Хотя, много ли он знает о современных технологиях…
Почесав затылок и выбравшись из-под стола, Сергей выжидающе уселся перед ним, несколько расслабившись.
«Хоть голодом морить не будут», – подумал он, ожидая, когда ему подадут еду. Сейчас-то он наконец увидит своих похитителей.
Однако время шло, но в комнате никто не появлялся. Еды тоже не было. Это попахивало явным издевательством.
«Ну и где еда? – Сергей растерянно побарабанил пальцами по столу. – Эх, хоть бы картошечки жареной с колбаской. Можно даже без пива».
И вдруг прямо из воздуха посреди стола появилась тарелка, наполненная отлично поджаренным картофелем ломтиками с коричневой хрустящей корочкой. Поверх картошки лежал кружок колбасы, источая мясные (!!!) ароматы. Рядом с тарелкой возникли вилка с ножом и салфетка.
«Ну дела-а!» – Сергей изумленно похлопал глазами, но чувство голода перебороло интерес к невероятному.
Схватив вилку, Сергей набросился на еду.
«Могли бы и пивка кружечку дать», – между делом подумал он, отпиливая туповатым зазубренным ножом кусочек колбасы.
Рядом с тарелкой возник стакан, наполненный каким-то соком.
«Ага, запрет на алкоголь…»
Сергей поднял стакан и поднес его к лицу, принюхался. Затем сделал небольшой глоток. Сок по запаху напоминал ананасовый, но вкус оказался незнакомым: не очень сладким, освежающим.
«Сойдет», – резюмировал Сергей, возвращаясь к картошке.
Через десять минут, отодвинув от себя тарелку и вытерев салфеткой губы, Сергей почувствовал ленивую истому. Он сбросил сапоги и развалился на ложе, сыто цыкая зубом и глядя в потолок. Накатила усталость. Глаза сами собой закрылись, и Сергей уснул, не заметив, как посуда исчезла, а стол вновь бесшумно опустился под пол и скрылся, будто его не было вовсе…
2
– …Жорик, ты балбес! – сказал проходящий мимо сержант Боря Давыдов и похлопал по плечу Жору, сидящего на длинной низенькой деревянной скамейке.
На сержанте было полотенце, которое он придерживал рукой.
– Чего это? – надулся Жора.
– А того, – остановился Боря, поглядев на Жору сверху вниз. – Ты на кой ухарю в глаз засветил?
– Ну, так вышло, – буркнул Жора, отворачиваясь. – Он это… наседать как начал.
– Наседать? На тебя? – развеселился Боря. – Да он тебе в пупок дышит. Наседать! Вот накатает на тебя прокурору.
– Не накатает, – отмахнулся Жора.
– Ну-ну. Ваську патлатого забыл уже? Тоже был любитель лапами размахивать.
– Ну, помню. И чё?
– А ничё! Где Васька?
– Где надо, – окончательно расстроился Жора.
– Вот то-то и оно. Ну, бывай, Жорик! – Боря махнул рукой и затопал босыми пятками в сторону душа.
Жора, выпятив нижнюю губу, проводил его долгим, угрюмым взглядом и вздохнул.
– Да, погорячился малость, – саданул он кулаком по коленке.
Мыться расхотелось. Жора вновь обулся, поднялся со скамейки, закрыл личный шкафчик и вышел из раздевалки, на ходу вкладывая в металлическое кольцо на поясе дубинку с боковой ручкой – тон-фа по древне-японской терминологии. Название это очень нравилось Жоре, и он долго его учил, осилив наконец через пару-тройку дней.
В коридоре Жора внезапно напоролся на майора Шоронова.
– Так, – сказал тот, останавливаясь и закладывая руки за спину.
Жора напрягся. По опыту он уже знал: майорское «так» – это не к добру.
– Вот ты где, Кожухов, – констатировал майор, покачиваясь на каблуках. – Что произошло в магазине?
– Да я… Ничего особенно, товарищ майор!
– Я так и понял. Мордобой – это, по-твоему, ничего особенного?
– Ну-у, – неопределенно протянул Жора и почесал макушку.
– В общем, с тебя рапорт о случившемся. Тебе лично – полчаса! И смотри у меня! – майор погрозил Жоре пальцем.
– Слушаюсь, товарищ майор! – вытянулся в струнку перепуганный Жора.
Майор придирчиво оглядел Жору и степенно удалился.
Жора вздохнул. Пугал его, разумеется, не майор, не его палец и даже не прокурор, которому хлюпик, по-видимому, все-таки уже накатал жалобу. Жору пугал рапорт – его нужно было писать. Письмо Жора воспринимал едва ли не как высшую форму насилия над человеком.
С ранних лет Жора – Георгий Кожухов уделял наибольшее внимание спорту и физической подготовке. С детства он был высоким, плечистым и на дух не переносил насилия над ближним, почему вечно встревал в любые разборки между сверстниками и даже старшими ребятами. Доставалось не только виноватым, но и правым. Входя в раж, Георгий не особо задумывался над проблемами правосудия. Главным для него было прекратить побоище, что он успешно и осуществлял, щедро раздавая тумаки направо и налево.
К своим двенадцати годам он действительно практически поборол насилие в одном отдельно взятом районе – стоило Георгию замаячить на горизонте, как драка тут же прекращалась и все разбегались, сломя ноги и головы, кто куда.
