Виви во многом походила на героинь романов Великой Франсуазы – такая же независимая, такая же цельная. Она здоровалась с грустью, как с подругой, и звала её по имени. На чай.
Виви ждала, пока кипяток в чашке остынет до комфортной для языка температуры.
Временами она, словно героини Франсуазы, казалась себе то лучше, то хуже, чем была на самом деле.
По стене пробежал таракан. Она хотела было закричать, но вовремя сдержалась, вспомнив, что была не одна, а Февраль всё ещё спал.
Таракан шмыгнул в щель между досок на полу.
Виви отхлебнула крепкого чёрного чаю из чашки и улыбнулась. Мысль, что теперь она была не одна, звучала в её голове очень непривычно. И грела лучше, чем чёрная водолазка и горячий чай вместе взятые.
Впрочем, она тут же взяла себя в руки, вспомнив, что уже давно жила самостоятельно, и такая жизнь была по ней. Да, временами ей становилось нестерпимо тихо. Так случалось в бессонные ночи, когда читаешь ночи напролёт или смотришь в окно, пытаясь в тусклом городском небе отыскать хоть одну звезду. Но тоска и желание быть с кем-то вместе неизменно исчезали вместе с робкими лучами восходящего солнца.
Утром второго февраля на маленькой кухне подгорала яичница.
Виви так задумалась, что едва успела спасти завтрак, который теперь приходилось готовить на двоих.
– Доброе утро, – помятый Февраль вошёл в кухню, шлёпая босыми ногами по деревянному полу. – А можно и мне чаю?
Виви хмыкнула. Резкое давай сам чуть было не сорвалось с губ (на самом деле, почти сорвалось – фраза зависла на кончике языка, но Виви успела проглотить её).
Фев усиленно тёр веки кулаком, как маленький ребёнок, его тёмные волосы торчали во все стороны.
– Ладно, – смягчилась Виви, – будет тебе чай.
Он сонно улыбнулся ей. Пока она наливала крутой кипяток в чашку, Февраль бухнулся на шаткий табурет, лёг головой на стол и, кажется, снова уснул.
– Я всё ещё надеюсь, что ты мне снишься, – произнесла Виви вполголоса, ставя кружку с цитрусовым чаем рядом с нечесаной головой Февраля.
– Можешь потыкать в меня пальцем. Я вполне реален, – ответил он, с наслаждением зевая и потягиваясь.
Она покачала головой. Фев сделал глоток, оглядывая её с головы до ног.
– Чёрная водолазка? – он выгнул бровь. – Ты что, Стив Джобс?
– Вроде того, – точно в тон отозвалась Виви, кинув мимолётный взгляд на наручные часы. – И мне уже точно пора.
В тот зимний день она едва не опоздала на работу. Пожалуй, впервые за всю жизнь.
Морозный воздух подхватил её, запутался в волосах, пробрался под пальто. Виви не спешила – она позволяла февральскому холоду обнять её. Как будто он был способен внести крупицу ясности в её жизнь.
До прихода Февраля, она была – что поверхность озера в безветренный день, но вдруг – волна за волной хлынули на берег, и Виви едва ли успевала понять, что произошло. Ей всё ещё казалось, что так не бывает.
Не бывает.
Вдох-выдох.
А если поверить Феву? Представить, что все его слова – правда. Что сезоны не сменяются сами по себе. Что есть люди (или высшие существа? а, может, боги?), которые меняют листьям цвет, щедро сыплют снега на землю или греют моря своим дыханием.
Что, если мир – гораздо более сложное и волшебное место, чем мы привыкли думать?
– Как же надоел этот холод! Дурацкий бесконечный февраль, – услышала Виви от проходящей мимо школьницы в тонкой куртке.
Виви проводила её взглядом.
Люди так устроены. Зимой они жалуются на холод, а летом – на жару. Но у абсолютного большинства людей есть любимые и нелюбимые месяцы в году. Скажем, май явно всеобщий любимчик. И август. С сентябрём сложнее – школьники его ненавидят, взрослые же относятся вполне благосклонно как к хорошему времени, чтобы поехать на море или побродить по лесу. Декабрь тоже любят все, потому что новый год.
Но никто, совсем никто не любит
февраль.
4
Февральский мороз…
разогнал всех по домам. Отсутствие тепла и света действовало на измученных авитаминозом людей удручающе. Те несчастные, кто был снаружи, кляли проклятущий снег и ветер и прятали холодные носы в шарфы.
– Ну и погода! – воскликнула Соня. – Я еле добралась. Вот кто в своём уме сейчас пойдёт пить кофе?
Виви была вынуждена согласиться с подругой – в кафе, где она работала, было на редкость пустынно. Пожилой мужчина в дальнем углу пил эспрессо и читал газету; молодой парень, студент в вязаной шапке, делал записи в блокнот, а его чёрный чай уже давно остыл. Больше посетителей не было.
Обе они откровенно скучали, сидя за барной стойкой. Пока Виви пыталась читать книгу о великих художниках мира, Соня глядела на погоду за дверями кафе и вздыхала. Она хлопнула себя по пухлой ляжке и в тысячный раз за день заглянула в мобильный. Она всё время говорила, что похудеет и начнёт ходить в спортзал. С понедельника. Обязательно. Но долгожданный понедельник всё не наступал.
«Художник должен начинать каждый холст с черных оттенков, потому что все вещи в природе темные, кроме тех, которые освещаются светом», – прочла Виви слова да Винчи. Но не успела она как следует обдумать их, как музыка ветра с шестью полыми металлическими трубочками издала переливчатый звон – входная дверь открылась и закрылась, в кафе зашёл посетитель.
Виви не сразу его узнала. В тёмно-синем распахнутом навстречу всем февральским ветрам пальто и в небрежно повязанном шарфе к ним приближался виновник мерзкой погоды, самый нелюбимый месяц из дюжины и тот самый парень, который проник в её квартиру через окно.
– Приветик, – сказал Февраль, ехидно ухмыляясь. – Я тут на шоппинг сходил, как тебе?
Он покрутился, демонстрируя обновки.
– Что ты тут делаешь? – спросила Виви, с глухим звуком захлопывая книгу.
– Тебя ищу, конечно, – ответил он так, будто не было на свете вещи более очевидной. – Я же не кот, чтобы всё время сидеть в квартире. Мне гулять нужно. И работать.
– Ну вот и гулял бы. Снаружи, – прошипела Виви. – Чудесная же погода.
– Виви, не гони этого очаровашку! – вклинилась Соня, полная любопытства. – Лучше познакомь нас.
Виви вздохнула.
– Соня, это… это мой…
А и вправду, кто? Гость, птицей влетевший в окно? Самый короткий месяц в году? Сумасшедший парень, сбежавший из лечебницы? Виви совершенно смешалась, не зная, как закончить фразу.
– Я её брат, – пришёл на выручку Февраль. – Двоюродный. Приехал на месяц в гости. Зови меня Фев.
– Это от Февроний? – спросила Соня, недоумённо моргая.
