– А, это ты… – тепла и нежности в моём голосе, как вы понимаете, не было.
– Здравствуй, – Марьяночка выглядела растерянной.
– Привет, – я тоже вспомнил про правила культурного поведения, – пойдём, что ли, прогуляемся.
Я уверенно зашагал по аллее. Марьяночка молча пристроилась за мной хвостиком. Шли так довольно долго. Я успокаивался, а что она думала, я не знаю. Мне нужно было для полного успокоения выпить нектарчику в баре.
– Чего-нибудь выпить хочешь? – спросил у Марьяночки. Та помотала головой, отказываясь. – А перекусить? – в ответ молчаливое пожатие плеч. – Пойдём в одно место, там можно в тишине и покое выпить и закусить.
Пока ждали выполнения заказа, я рассматривал Марьяночку. Нагло так, уверенно. Она чувствовала себя неловко, помалкивала. Оказывается, ничего страшного в ней и нет. Нормальная такая, обычная.
Принесли заказ. Я сразу приложился к нектару. Стало значительно лучше. Марьяночка тоже попросила себе нектару. Грациозно поднесла бокал к губам, сделала несколько маленьких глоточков. Порозовела, улыбнулась. Почувствовала себя комфортнее, расслабилась. Улыбка у неё из робкой постепенно превратилась в злорадно хитрющую. Хммм, зря я ей налил. Теперь неуютно было мне.
– А ты ничего парниша, – ну вот, сглазил, передо мной сидела матёрая стерва и нагло меня рассматривала оценивающим взглядом, – не хлипкий.
– И ты ничего, даже симпатичная… – терять особо нечего, будем отвечать ей её же монетой, а потому нагло добавил, – моментами.
– Странно, но мне о тебе рассказывали как о пустомеле, скандалисте и трусе, – она не собиралась меня жалеть. Что ж, поиграем и в эту игру. Хотя она права – раньше я бы прикусил язычок. А сейчас что-то менялось во мне. Захотелось обломать её, поставить на место. И очень хотелось выглядеть в её глазах лучше, увереннее, сильнее.
– А ты своим глазам уже не доверяешь?
– Бойкий, – она налила новую порцию нектара себе в бокал и уже без должной грации опрокинула в себя.
– Не пей слишком много, а то мне тебя ещё папе под роспись сдавать, – я вытащил из её рук бокал, отставил его в сторону, так чтоб она не дотянулась.
– Хам, – надула губки и отвернулась. Я молча налил себе, поводил вилкой в тарелке, выудил кусок мяса поприятнее, съел. Запил, начал ковырять в зубах, – чего молчишь?
– А о чём говорить? – ну, правда, вы мне скажите, о чём с ней разговаривать? Не качество же нектара обсуждать? Что она в нём понимает – с двух бокалов разморило. Явно пьёт раз в год, и то под строгим надзором родителей.
– Ты меня на свидание пригласил, а сам не знаешь, о чём разговаривать? – кошечка выпустила коготки.
– Хочешь, расскажу, какая ты красивая? – мне и правда сейчас вот такая разъярённая она очень даже нравилась.
Она насупилась, но, судя по блеску в глазах, я попал в точку. Чтоб сказать такого умного и приятного, но при этом не схамить?
– У тебя красивые глаза, – начал я хвалебную оду, – и фигурка хорошая. Не то что у меня на Земле.
– У тебя? – я поставил её в тупик.
– Да, у меня, – и тут на меня нашло красноречие. Я рассказывал о моих похождениях во время практики. Она смеялась, прерывала меня, заставляя пересказать по нескольку раз наиболее запоминающиеся моменты. Каким-то чудом бокал с нектаром опять оказался в её руках. Я, если честно, не помню, сколько раз его наполнял, но к концу моего рассказа Марьяночка была прилично «навеселе». Момент расставания с Валерием Игоревичем она озвучила горючими слезами. И я понял, что нужно выползать из-за стола и переносить её на руки любящего декана.
Шли домой далеко за полночь. Прогулка на свежем воздухе немного отрезвила мою подругу. Возле порога она меня поблагодарила за вечер и предложила при желании повторить. Сказал – договоримся позже.
Домой я шёл, сам не веря в то, что пережил этот день.
Доля геройская
Несмотря на то что время было позднее, мама терпеливо ждала меня у входа в дом. Я махнул ей головой, но не сказал ни слова, боясь, что она по запаху определит количество выпитого.
Мама уточнила, голоден ли я. Помотал головой, плотно сжав губы. Спросила, как я провёл вечер. Я пожал плечами. Ой, как хотелось дышать! Ускорил шаг в надежде, что мама отстанет. Увы. Почти бегом добрался до своей комнаты, сквозь зубы процедил «всё завтра» и закрыл перед мамой дверь. Она расплакалась. Ну, как так можно! Шантаж в самой жестокой форме!
– Мам, – через дверь можно было говорить в полный голос, не боясь завтрашнего нагоняя от отца за пьянку, – я завтра всё расскажу. А сейчас очень устал, хочу спать. Не обижайся, ладно? Я правда сейчас не в состоянии толком что-то рассказать.
Всхлипывания стали тише.
– Я понимаю, что ты волновалась за меня, не спала. Всё прошло нормально. Но я с ног валюсь. И ты устала. Давай спать.
– Ты меня не обманываешь? – хоть плакать перестала, и то хорошо.
– Я говорю правду, – я уже разделся и завалился в кровать.
– Хорошо, завтра поговорим. Спи.
За дверью послышались удаляющиеся шаги. Мама ушла. Ура! А сейчас отдых.
Утром мобила оповестила о возвращении моих друзей – Валика и Норика. Договорились встретиться через час. Обещали рассказать о том, как и что у них прошло. Увы, я прилично опоздал: мама у меня выпытывала детали по встрече с Марьяночкой. Сложно было всё рассказать, не вспоминая о нектаре. Вкратце получилось: был культурным, обходительным, как ты учила; сумел произвести неизгладимое впечатление, договорились встретиться ещё раз. В конце концов, мама сделала умный вывод о том, что я девушке понравился. Похвалила за то, что был послушным мальчиком и последовал её совету. И т.д. и т.п.
– Ты чего так долго? – кореша прилично уже остаканились.
– Ай, с мамой разговаривал. Выпить есть что или всё вылакали без меня?
Мне нужно было опохмелиться. Интересно, а как там Марьяночка? Наверное, несладко. Раздался сигнал в мобиле.
– Привет… Я нормально, а ты как?… Ой, нет, не могу, Марьяночка, извини. Я с друзьями сижу… Только с практики вернулись… Я понимаю, но давай в другой раз… Папе привет… Хорошо, сегодня вечером… Я уже сказал, что согласен… МАРЬЯНОЧКА! СЕЙЧАС НЕ МОГУ! … Я не кричу… Не плачь… Договорились… Приду… Пока, – я на всякий отключил мобилу.
Друзья смотрели на меня не мигая.
– Ты это с кем только что говорил? – Норик даже отошёл от своей привычки коверкать слова.
– С Марьяночкой. Так, выпить есть? – можно подумать, они не знают её.
– С дочкой декана? – опять Норик. Вот непонятливый.
– Можно подумать, у нас ещё какие-то Марьяночки есть.
Голова раскалывается, а он про ерунду какую-то второй раз спрашивает. Плюнул на эти статуи, сам нашёл что глотнуть. Стало легче.
– А чего это она тебе звонила? – Валик включился в допрос.
– Просила заглянуть к ней в гости. Да вы и сами всё слышали. Договорились на вечер.
– А, так это она, наверное, по поручению папочки, – улыбнулись оба, – и что на этот раз учудил, что декан тебя домой к себе вызывает?
– Нет, она сказала, что родители куда-то уматывают, дом свободен. Можно собраться, поговорить. То да сё, – я зевнул. Вроде выспался, странно, – как у вас практика прошла, лучше расскажите.
– Да поскучнее твоей. Ты лучше расскажи, что учудил такого.
Валик и Норик были полны внимания. Они жаждали сенсации. И я им рассказал про наш поход в бар. Немного приукрасил, так чуть-чуть, для красивого словца и сохранения стиля. И понял – с этой минуты я их кумир!
