Гонитель

Выбрала моя спутница одну из «приватных» комнат и, заказав лишь сухой мартини, принялась рассказывать, как она устала от… всего. От жары, не отпускающей и ночью, от грязи на дорогах и стенах домов, от глупых провинциальных людишек, окружающих ее всюду. Упомянула она и то, как надоели ей нелепые ухаживания местных мужчин, наивно считающих себя успешными и достойными ее внимания, – и это несмотря на то, что «двушка» на окраине и «форд-фокус» в кредит – весь их жизненный багаж. Она жевала оливки, вынутые из мартини, и частенько подзывала официанта за добавкой, не особо интересуясь, желаю ли я чего-то.

А я желал лишь провалиться сквозь землю. Сидя в мягком кожаном кресле, одетый в футболку с нарисованным волком из «Ну, погоди!», и выслушивая бесконечное нытье Елены, я лишь спрашивал себя: зачем нахожусь здесь? Она, безусловно, была красива – даже очень: полные губы, накрашенные яркой красной помадой, огромные миндалевидные голубые глаза, милая родинка на правой щеке. Я явственно ощущал, как меня тянет к ней, вроде как даже против собственной воли. И в какой-то момент понял, что не могу здесь находиться. Решив не дожидаться конца очередного ее пассажа о том, как она окончит курсы стилистов и откроет свой салон красоты для VIP-персон, я поднялся из-за стола.

– Я очень извиняюсь, Елена Ве… Лена… Кхм, Лена! – лишь громко откашлявшись, я смог прервать ее монолог, который она произносила, уставившись в телефон. – Думаю, пора нам закругляться. Спасибо за приглашение, было приятно провести с вами время, но я, пожалуй, пойду. Дома надо кота кормить, сами понимаете…

– Ну что ты, Никита, что ты! Мы же только пришли! Потерпит твой кот, ничего страшного. Можешь же ты уважить свою начальницу, а? – зыркнула она на меня поверх телефона и потерлась своей ногой о мою. – Вечер только начинается, поверь мне. Официант! Бокал «Вдовы Клико», сильвупле!

– Не надо, правда. Да и коктейли я не очень люблю… Пивка бы! – со знанием дела добавил я.

Девушка звонко расхохоталась, вынув очередную оливку из бокала.

– Этот коктейль тебе понравится, обещаю, – с томной улыбкой заверила Елена Вениаминовна.

Позже, попробовав принесенный официантом напиток, я понял причину смеха Лены: мне довелось испить вовсе не коктейль, а шампанское, причем, судя по строке в меню, весьма не дешевое. А по вкусу – обычная кислятина. Не разбираюсь я в этом! В институте, помнится, в компот водку добавляли – и то добротнее было.

Не успел я высказать свои вкусовые предпочтения, как образ Лены подернулся туманной дымкой и чуть расплылся. Протер глаза, потряс головой – эффекта ноль. И спать захотелось сильно. Последняя мысль перед тем, как мир померк: и правильно, что не люблю шампанское. Дурею я от него…

Никифор и Георгий. Эпизод 1

– Асмодей, Ашмедай, или Аэшма-Дэва – один из четырех верховных демонов – является олицетворением похоти, разврата и прелюбодеяния. Упоминается во многих источниках, в том числе в священных текстах зороастрийцев, в Книге Товита, а также в Талмуде. Считается, что в иудейские придания он попал из древнеперсидских, но надежных подтверждений этому нет. Служат ему инкубы (мужские ипостаси демонов) и суккубы (женские). Голова его имеет три лика – бычий, человеческий и ослиный, а ездит он верхом на… верхом… на…

Парень со спутавшимися на лбу черными волосами и тонкой, чуть изогнутой линией губ перестал ходить по комнате, зажмурился и принялся щелкать пальцами, силясь вспомнить нужное ездовое животное.

– К черту! – выпалил он спустя полминуты мучительных раздумий, пнул табуретку и схватил со стола потрепанную книгу в кожаном переплете. – Ну да. На крылатом змее. На ком же еще…

Досадливо морщась, он бегло прошелся взглядом по строчкам и с раздражением отложил книгу в сторону, после чего виновато посмотрел на лысоватого мужчину средних лет, развалившегося в кресле с видом полного безразличия к происходящему.

Внешность его была непримечательна: выделялись лишь темно-коричневые, почти черные глаза, отливающие металлическим блеском. Необычна была и его манера двигаться – неспешная, на первый взгляд даже ленивая. Но паренек знал, что змея в высокой траве тоже двигается неспешно, пока не наступишь ей на хвост.

Хрустнув шеей, мужчина достал из кармана грецкий орех и, сжав его в руке, без видимых усилий раздавил скорлупу. Кинул в рот одну половинку ядра, потом вторую, не торопясь заработал челюстями.

– Сорок отжиманий, – лаконично проговорил он как бы между делом.

– Отец Герман, руки и спину уже ломит, – умоляющим тоном начал парень. – Может, приседания?

Мужчина лишь сжал губы и с хрустом раздавил скорлупу очередного ореха, словно из ниоткуда нарисовавшегося в руке.

– Сорок так сорок… – парень, кряхтя и шумно вздыхая, принялся часто отжиматься от пола на пальцах.

– Георгий! – негромко, но с явным укором произнес отец Герман.

– Понял, понял, – прошептал подросток. И резко замедлил темп – теперь на каждое размеренное движение вниз-вверх уходило не менее пяти секунд. Это усложняло упражнение в разы – недаром он понадеялся, что наставник не обратит внимания на халтуру. Но куда уж там!

После последнего, самого мучительного подъема Георгий перекатился на спину и долго пытался отдышаться.

– По-моему, – восстановив, насколько получилось, дыхание, начал он, – наказание не соответствует проступку. Ну забыл я этого крылатого змея, и что? Как мне это пригодится? Вот буду я идти по улице, увижу незнакомца на чешуйчатой твари с крыльями и сразу пойму: передо мной верховный демон! Тикайте, хлопцы!

– Сорок приседаний, – поразмыслив несколько секунд, вновь лаконично объявил отец Герман.

– Да хоть восемьдесят! – крикнул Гоша. – Надоело! Пичкаете меня всеми этими… знаниями… бесконечные упражнения… день за днем! Сколько можно! Когда начнется практика? Хочу увидеть настоящего демона, изгнать его, хочу сделать что-то более стоящее, чем приседания!

– Восемьдесят, – кивнул отец Герман, вновь расколов скорлупу ореха.

Парень некоторое время молча смотрел в глаза учителю, но, как и всегда, не выдержал стального взгляда и смиренно принялся за упражнение.

Через несколько минут, отряхнув одежду от крошек, отец Герман поднялся с кресла и, заложив руки за спину, принялся высматривать что-то за окном.

– Ни одно упражнение или знание о демонах не будет лишним в будущем. Каждое выученное слово и каждая капля пота, пролитая в процессе подготовки, поможет тебе преуспеть в деле изгнания и выжить. И второе гораздо важнее первого.

– Но сказать, сколько еще надо учиться-то, можно?! – вновь повысил голос Гоша. – Полтора года мучаете, а конца-края не видно… – Не дождавшись ответа, он добавил уже тише: – Скажите хотя бы – как долго? И что это будет? Что-то вроде экзамена? Или настоящая охота?

– Всему свое время, – не поворачиваясь, ответил отец Герман. – Терпение – один из главных постулатов охотников Ордена.

– Только я не из Ордена, – обиженно буркнул парень.

– Продолжишь в том же духе – никогда в него не попадешь.

– Будто лишь мне это надо, – тихо, словно не желая быть услышанным, сказал Георгий. – Выкупили, как корову, заперли в доме, а меня никто не спросил – хочу ли всего этого. А я человек, между прочим…

– Ты еще ребенок! – резко развернувшись, ткнул пальцем в сторону нерадивого ученика отец Герман. – Незрелый, импульсивный, недалекий! Думаешь, демоны – красивая выдумка? Или, быть может, считаешь, что они снисходительно похлопают тебя по плечу, если тебе не хватит сил и знаний в противостоянии им? Они – адские отродья, воплощения пороков и зла. И, будь уверен, используют любую твою слабость! Не успеешь и пикнуть, прежде чем окажешься бездыханным телом на обочине дороги или, того хуже, их безропотным слугой. Вся твоя подготовка покажется детской забавой перед лицом истинного греха! И не смей больше сомневаться в моих методах или мотивах, щенок!

Георгия чуть заметно трясло, с лица схлынула краска. Не отвечать, держаться! Быть может, всё это – очередной урок или проверка?

Учитель же снова повернулся к окну, заложив руки за спину. Помолчав минуту, показавшуюся Гоше вечностью, он добавил:

– Иди в подвал и тренируй пентакли. Потом закончишь ответ по суккубам и инкубам. И не забывай про рукопашную подготовку.

Парень стремглав помчался в подвал, перескакивая через три ступеньки. Отчаянно ударил висевшую у стены боксерскую грушу, но от чрезмерного негодования (и вследствие этого – полного отсутствия концентрации) удар получился неправильным – рука согнулась под неестественным углом и отчаянно заболела. Пытаясь сдержать рвущийся наружу крик, Георгий сел в углу лицом к стене и принялся раскачиваться взад-вперед, баюкая поврежденную конечность. С лестницы доносились звуки шагов: за Гошей последовал наставник. Услышав шаги совсем рядом, парень гигантским усилием восстановил нормальное дыхание и замер без движения.

Подойдя к боксерской груше, отец Герман принялся быстро и методично наносить серии из двух-трех ударов.

– Пойми, мальчик. Демоны страшны не столько своими силами, сколько твоими слабостями, – наставник провел мощный апперкот, заставив грушу удариться о потолок. – Они мастерски вычислят все потаенные страхи, скрытые и постыдные желания – и вмиг обратят их против тебя. Они и пальцем не пошевелят – а ты будешь в их власти. Я не пытаюсь тебя запугать, лишь констатирую факт, – сместившись вбок, отец Герман ловко увернулся от летящего в него спортивного снаряда, провел очередную серию ударов.

Но внезапно остановился, повернулся к ученику спиной и зашагал обратно наверх, добавив напоследок:

– Руку перемотай бинтом, не нагружай сильно. И, Георгий… Ты сам поймешь, когда будешь готов. Ты… – наставник хотел сказать еще что-то, но, вздохнув чуть глубже, скрылся из виду.

За прошедшее в мучительных тренировках время парнишка нередко сомневался в истинности услышанных суждений – с того самого момента, когда в последний раз ощутил прикосновение матери и равнодушный взгляд отца.

Если бы он лично не видел процесс изгнания демона – источавшего мощь и гнев, словно загнанный в угол тигр, – в жизни не поверил бы в их существование. И это в стране, где по официальной версии партии не просто отрицалось всё сверхъестественное, но даже желание верить в подобное было под запретом.

В тот раз, как ему сказали, он видел настоящего сетха, демона гнева и ненависти, прислужника Сатанаэля. Черные вертикальные зрачки, жуткие и загадочные переплетения силы, покрывавшие дымящуюся кожу темными жгутами, – всё это навеки осталось в памяти. Еще больший ужас ему внушало то, что сетхи считались наименее опасными представителями мира демонов, – их отличала лишь непомерная физическая сила (и в редких случаях – умение управлять огнем).

Георгий до сих пор не мог взять в толк: чем какой-нибудь инкуб, прислужник Ашмедая, манипулирующий похотью и страстью человеческими, может быть опаснее разгневанного сетха, одним движением способного убить даже тренированного члена Ордена? Но вряд ли наставник врал или ошибался – уж это Гоша понимал. Не было у него на то причин.

Взглянув на часы, паренек тяжело вздохнул, поднялся на ноги и поплелся к центру комнаты, где каменный пол был расчищен для занятия, которое он не любил даже больше зубрежки. Черчение пентаклей… Он лично видел их эффективность при изгнании сетха, но тем не менее премудрость эта давалась ему с ощутимым трудом. Еще в школе он недолюбливал геометрию и никогда бы не подумал, что нечто похожее его ждет в столь далеком от школьных наук деле.

Исчерпав запас мелков, юноша поднялся к себе в комнату – небольшую каморку, практически лишенную мебели, зато оснащенную тайным лазом на случай опасности. Непонятно было, что может грозить посреди лесной глуши, где он проживал, но, думалось Гоше, иезуитам виднее…

Утро выдалось на редкость приятным: восходящее летнее солнце не успело еще прогреть прохладный с ночи воздух; ветерок, пробивавшийся сквозь занавеску, словно гладил по голове, а птицы беззаботным щебетанием возглашали приход нового дня. А еще – обошлось без мучительных снов. Хотя бы сегодня. Лишь ноющая боль в руке напоминала о суровой действительности, заставляя разлепить глаза и провести водные процедуры.

Разминка, силовые тренировки, завтрак, теория демонологии, отдых. После обеда – по второму кругу. Каждое действие было привычно и даже приятно – рутина, в которую превратилась его жизнь за последние полтора года, стала чем-то родным и предсказуемым, той опорой, которая не позволяла его сознанию рухнуть в пучину беспросветной тоски и жалости к себе. Как говорил отец Герман – сложно жаловаться на жизнь, если после усиленной тренировки даже дышать трудно. Так оно и было на самом деле.

Поначалу парень внимательно наблюдал за тем, как менялось его тело: на руках вспучивались мышцы, на животе всё отчетливее проглядывали «кубики». Удивлялся тому, насколько гибкими делаются связки и суставы после долгих растяжек и упражнений. А потом освоился. Новое тело стало для него привычным, удобным, и он даже не мыслил уже себя прежним доходягой.

Частенько паренек пробовал совмещать полезные дела, поэтому звук отворяющейся двери застал его в тот момент, когда он висел на турнике вниз головой, удерживая «планку», и читал «Историю и особенности демонов похотливых: суккубов и инкубов» за авторством Алессандро Флорентийского.

Совершив незамысловатый кульбит, парень бесшумно приземлился на пол и тихонько выглянул за угол, чтобы в прихожей увидеть привычно мрачное лицо отца Германа. Непривычным было наличие рядом с ним гостя, а наиболее смутившей юношу деталью оказался плотный холщовый мешок, накинутый на голову разговорчивого незнакомца.

– Хибара, конечно, так себе, – вещал голос из мешка. – Не видно ни зги, но я бедность и запустение по запаху чувствую. Интуриста сюда не приведешь, красотой не похвастаешь, однако…

Монолог был прерван звонким подзатыльником, после чего отец Герман снял мешок с головы гостя, и Гоша смог рассмотреть его как следует: высокий и плечистый, но худощавый, средних лет мужчина в белых щегольских клешеных джинсах, красной рубахе с цветочным орнаментом и с длинными вьющимися рыжими волосами. Ну и стиляга! Откуда он только тут взялся? Внушительных размеров крючковатый нос почему-то не смотрелся отталкивающе, скорее наоборот – добавлял персонажу изюминку.

Всё встало на свои места, когда отец Герман повел мужчину в подвал. Оказалось, что руки у «гостя» за спиной скованы наручниками. Едва Гоша встретился с незнакомцем взглядом, тот безуспешно рванулся из железной хватки иезуита, и парень на миг увидел проступившие на коже кроваво-красные узоры и алые зрачки, гневно смотревшие будто в самую душу.

Настоящий инкуб! Слуга Ашмедая в доме! Георгий растерянно прислонился к стене и стер выступивший на лбу пот. Неужели настало время экзамена? Нет, не прошло и пары дней, отец Герман наверняка предупредил бы. С другой стороны, он и не говорил о конкретной дате. Сказал лишь, что Гоша почувствует, когда будет готов. Парень не имел понятия, готов ли он, пытался прислушаться к себе, но ничего, кроме чуть подрагивавших коленок и приступа потливости, за собой не обнаружил. Помимо всего прочего, отца Германа всегда отличала поразительная педантичность во всех вопросах, и мальчик был уверен, что тот непременно предупредил бы его о грядущем испытании. Хотя, если подумать, может, смысл как раз в том, чтобы провести обряд без предупреждения? Проверить, хватит ли смелости и сил у молокососа? Георгию казалось, что именно так его называют в Ордене.

С другой стороны – это может быть его первый обряд! У кровных гонителей, даже таких слабых, как он, это священное действо важно не только по смыслу, но и своими прямыми последствиями: часть силы первого изгнанного демона навсегда остается у охотника. Поскольку кровных гонителей за последние лет триста было не больше, чем пальцев на руках, свидетельств не так уж и много (по словам отца Германа – слишком мало), чтобы достоверно вычислить подлинные закономерности, но некоторые вещи можно утверждать почти с уверенностью.

Самая пугающая из них – с гонителем остается не только часть энергии демона, но и его пороки, грехи. То есть то, что и является основой могущества. Логичное, в общем-то, утверждение фактически означает, что принявшему силу придется не просто побороть в себе разъедающую гниль демонической природы, но и смириться с ее существованием. В том случае, если он желает оставить себе обретенную мощь. Если же он не сможет укротить силу демона – она попросту поглотит его и гонитель сам станет адским отродьем, причем невероятно могучим, перескочившим сразу несколько рангов, бесконтрольным и безумным. Георгий не до конца понимал все хитросплетения, но звучало это пугающе, и он не мог с уверенностью сказать, сумеет ли сейчас пройти через подобное…

А тут такое! Еще вчера он требовал демона на заклание, а теперь, едва получив его, всерьез засомневался, справится ли с подобной ответственностью.

Не увидишь – не узнаешь! Гоша на цыпочках спустился в подвал, откуда доносился тенорок незнакомца.

– Серьезно, Гера, для кого весь этот спектакль? Для мальчика? Он же еще совсем мелкий книжный червь, зачем ты меня к нему привел? Он мне на один укус… Да шучу я, шучу! – незнакомец сплюнул кровь после хлесткого удара отца Германа и улыбнулся красными губами. – Какой же ты старый и скучный иезуитишка. Уж кого-кого, а вас явно не по распределению на работу берут – все, как один, хамы и шуток не понимаете.

– Закрой свой грязный рот, погань! – процедил иезуит. – Ты еще не понял, в какую историю угодил. Покуда не скажешь, где отсиживается твой покровитель…

– Это вы тут отсиживаетесь, как червячки в куче навоза, – оскалился демон, – а он настоящий хищник! Вам к нему и на версту не приблизиться…

Непочтительную реплику вновь прервал удар – на этот раз отточенный хук справа. Георгия передернуло от мысли, каково приходится незадачливому пленнику. Парнишка и сам не раз попадал наставнику под горячую руку, хотя и понимал, что его били даже не в полсилы.

– Насекомое! Ты осознаешь, что являешься лишь его пешкой, марионеткой, которую он выбросит при первой возможности? Зачем продолжаешь служить ему?

– Куда вам понять? – грустно улыбнулся инкуб. – Люди, живущие по заветам книг, устаревших сотни лет назад. Жалкие снобы. Ваши потуги никогда ни к чему не приведут, кроме окончательного краха человечества. Оставьте нас в покое, и мир заиграет новыми красками. Просто попробуйте!

– Знаем мы, какими красками он заиграет. Слышали, видели, – отец Герман пристегнул наручники, сковывавшие запястья демона, к торчавшим из пола цепям. – Помаринуешься здесь недельку – заговоришь по-другому. Если будешь нужен.

Иезуит уже поднимался по лестнице, когда инкуб его окликнул:

– Гера! Пока не ушел, выполни просьбу?

Хозяин дома чуть наклонил голову вбок, изображая внимание.

– Пластинку верните.

– Какую пластинку? – с искренним непониманием в голосе спросил отец Герман.

– Ну ту, что отняли вчера. В квартире… новый альбом…

– Нет, – лаконично ответил иезуит и продолжил подниматься по лестнице.

– Пластинку верните, сволочи! Не прощу! Точнее, всё прощу, кроме этого! Моя пластинка!..

Гоша взлетел по ступеням и сел на табуретку в коридоре, изображая ленивый интерес к происходящему.

– Это кто? – спросил он, сдерживая дрожь в голосе.

– Мелкая сошка. Тебя это не касается. Что бы он ни говорил – не слушай. Что бы ни предлагал – не верь. Не дотрагивайся до него и даже не думай проявить хоть какую-то инициативу! – непривычно громко и, похоже, нервно сказал учитель. – Мне срочно надо отбыть по делам Ордена. Когда вернусь – не знаю точно. Продуктов тебе должно хватить.

– А ему?

– Что – ему?

– Ну… демону хватит? Его же тоже надо кормить. И поить.

– Не вздумай! – отвесив парню подзатыльник, прикрикнул отец Герман. – Ты чем меня слушаешь? Сказал же: не смей прикасаться к нему! Обойдется без еды и воды. Твоя задача – следить, чтобы он не убег. Присматривай за ним. Издалека! – последние слова он говорил, уже отворяя входную дверь. – Георгий, прошу тебя, не наделай глупостей.

И ушел. Гоша не знал, что и думать. Полтора года ему рассказывали, насколько опасны демоны, а потом, без предупреждения и объяснений, оставляют наедине с одним из них. Всё это было странно, чтобы не сказать – подозрительно. Уж кто-кто, а иезуиты казались Гоше очень непростыми ребятами с четкими правилами и продуманными на несколько шагов вперед планами на любой случай жизни. Ходили слухи, что они влияют на политику партии с самого верха! Чего уж там, даже Брежнев считается с их мнением! Хотя в это Гоша, конечно, не верил. Всему же есть границы? Тем более что слышал это он от тех же иезуитов.

Быть может, это – часть обучения, трюк? Но парню всё же не верилось, что Орден стал бы шутить с демонами. И сам он точно не станет.

От мыслей отвлек крик, доносившийся из подвала.

– Э-эй! Эге-ге-е-ей! Червячок, ты здесь? Спускайся, поболтаем!

И тут до паренька дошло: он остался один на один с демоном. Никто не придет на помощь, не вмешается. Трескучий тенорок инкуба вдруг зазвучал подобно грому:

– Я знаю, что ты слышишь! Это же типовая застройка, здесь стены просвечивают!

На негнущихся ногах Гоша зашагал в свою комнату. Что же делать? Вдруг цепи порвутся? Ему не сказали даже, какого ранга демон! Быть может, зачарованные наручники ему не помеха? Ведь все ошибаются – и Орден тоже. И тогда – смерть или служение демону. Оба варианта не слишком вдохновляли…

Остается одно – сидеть тихо до прихода отца Германа и надеяться на лучшее. В крайнем случае, он хотя бы ни в чем не будет виноват.

Глава 2

Пробуждение мое сопровождалось целым букетом не самых приятных ощущений: затекшие руки, резь в запястьях, головная боль и звон в ушах. Попробовал открыть глаза – но веки будто слиплись. И только пара голосов, женский и мужской, глухо слышались откуда-то издалека.

После нескольких попыток пошевелиться понял, что… подвешен в воздухе за руки!.. И тут же бросил попытки. Последнее, что помню, – довольное лицо Елены Вениаминовны. И «Вдова Клико». Точно! Шампанское! Ясное дело, не могло так от шипучего напитка разморить. Похитили меня, стало быть. И что такого может понадобиться преуспевающей бизнес-леди от недавнего студента и простого менеджера? Что я ей дать-то могу? Ну, кроме извращений каких-нибудь… Но стоило мне вспомнить про мужской голос, как последняя мысль отчего-то особенно не понравилась. О чем я только думаю? Похитители, похоже, не догадываются, что я пришел в себя. А значит, остается следовать единственно верным путем – висеть дальше и притворяться, что нахожусь без сознания.

Спустя минуту-другую звон в ушах поутих, и речь стала различима.

– Ты посмотри на него, – с сомнением сказал знакомый мужской голос. – Он же чмо последнее. С чего такая уверенность?

– Да нет у меня никакой уверенности, в том-то и дело, – нетерпеливо ответил не менее знакомый женский голос. – Но что-то с ним точно не так!

– А может, дело в тебе? – вкрадчиво поинтересовался, как я уже понял, Дмитрий Михайлович. – Наверное, просто не очень старалась?

– Я? – возмутилась любительница шампанского. – Скажи мне, милый, делала ли я осечку хотя бы раз?

– Хорошо, но, может, у него природная сопротивляемость? Индивидуальная устойчивость к подобного рода воздействиям?

– И часто ты таких встречал? Не мне объяснять тебе, что это может значить. Ты сам не веришь в подобное.

– Кровник Ашмедая? Он-то? Я же знаю его как облупленного. Невозможно это, тут я с тобой согласен. Да и существуют ли они вообще? На артефакты проверяла? Может, орденский?

– В одежде нет. Внутри тоже.

Вот тут-то градус бреда и зашкалил. Из диалога похитителей я понял только две вещи: я чмо и у меня внутри искали какие-то артефакты. И если с первой новостью я готов был смириться и даже, чего уж тут скромничать, согласиться, то вторая насторожила не на шутку. Внутри – это где? И могу ли я считать данное обстоятельство достойным окончанием свидания с шикарной девушкой? Хотя на радостный финал всего происходящего надеяться не получалось.

– Одно я могу сказать точно, – спокойно заявила Лена, – он не демон. Скорее всего – книжник. Получается, нам надо выяснить – одиночка или работает на Орден.

– Ну что ж, – по голосу Дмитрия Михайловича я понял, что он улыбается, – такое дело мне по душе. Давненько я не разминался.

– Может, лучше позвонить наверх? Всех пленных велели переправлять им, если помнишь.

– Думаю, немного самоуправства нам простят. Тем более начальник будет только рад, если мы сдадим им уже расколовшегося охотника.

– Делай как знаешь, босс, – с издевкой ответила Лена.

В этот момент я подумал, что стоит в ситуацию вмешаться. По меньшей мере – осмотреться. Но, продрав глаза и быстро оглядевшись, понял, что лучше бы оставался в неведении.