Стихотворения и поэмы для 11 класса

Блатные москворецкие дворы,не ведали вы, наши Вифлеемы,что выбивали матери коврыплетёной олимпийскою эмблемой.Не только за кепарь благодарюмосковскую дворовую закваску,что, вырезав на тополе «люблю»,мне кожу полоснула безопаской.Благодарю за сказочный словарьне Оксфорда, не Массачусетса —когда при лунном ужасе главарьна танцы шёл со вшитою жемчужиной.Наломано, Андрей, вселенских дров,но мы придём – коль свистнут за подмогой…Давно заасфальтировали двори первое свиданье за помойкой.1977ЧАСТНОЕ КЛАДБИЩЕ

Памяти Р. Лоуэлла

Ты проходил переделкинскою калиткой,голову набок, щекою прижавшись к плечу, —как прижимал недоступную зрению скрипку.Скрипка пропала. Слушать хочу!В домик Петра ты вступал близоруко.Там на двух метрах зарубка, как от топора.Встал ты примериться под зарубку —встал в пустоту, что осталась от роста Петра.Ах, как звенит пустота вместо бывшего тела!Новая тень под зарубкой стоит.Клёны на кладбище облетели.И недоступная скрипка кричит.В чаще затеряно частное кладбище.Мать и отец твои. Где же здесь ты?…Будто из книги вынули вкладышии невозможно страничку найти.Как тебе, Роберт, в новой пустыне?Частное кладбище носим в себе.Пестик тоски в мировой пустоте,мчащийся мимо, как тебе имя?Прежнее имя, как платье, лежит на плите.Вот ты и вырвался из лабиринта.Что тебе тень под зарубкой в избе?Я принесу пастернаковскую рябину.Но и она не поможет тебе.1977«КОШКИН ЛАЗ» – ЦЕЗАРЬ-ПАЛАСЗеркало над казино —как наблюдающий разум,купольное Оно.Ход в Зазеркалье ведёт,называемый «кошкиным лазом», —«Людям воспрещено!»По Зазеркалью иду (Пыль. Сторожа с автоматами) —как по прозрачному льду… Снизу играет толпа.Вижу затылки людей, словно булыжники матовые.Сверху лица не видать – разве кто навзничь упал.По Зазеркалью ведёт Вергилий второй эмиграции.Вижу родных под собой, сестру при настольном огне.Вижу себя под собой, на повышенье играющего.Сколько им ни кричу – лиц не подымут ко мне.Вижу другую толпу, – уже не под автоматами, —мартовский взор опустив, вижу другое крыльцо,где над понурой толпой ясно лежала Ахматова,небу открывши лицо.О, подымите лицо, только при жизни, раз в век хоть,небу откройте лицо для голубого НЕЗЛА!Это я знаю одно. И позабудьте Лас-Вегас.Нам в Зазеркалье нельзя.1977ДРУГУДуша – это сквозняк пространствамеж мёртвой и живой отчизн.Не думай, что бывает жизнь напрасной.Как будто есть удавшаяся жизнь.1977* * *Почему два великих поэта,проповедники вечной любви,не мигают, как два пистолета?Рифмы дружат, а люди – увы…Почему два великих народахолодеют на грани войны,под непрочным шатром кислорода?Люди дружат, а страны – увы…Две страны, две ладони тяжёлые,предназначенные любви,охватившие в ужасе головучёрт-те что натворившей Земли!1977ГРЕХЯ не стремлюсь лидировать,где тараканьи бега.Пытаюсь реабилитироватьвокруг понятье греха.Душевное отупениеотъевшихся кукарек —это не преступление —великий грех.Когда осквернён колодецили Феофан Грек,это не уголовный,а смертный грех.Когда в твоей женщине пленнойзарезан будущий смех —это не преступленье,а смертный грех…Но было б для Прометеявеликим грехом – не красть.И было б грехом смертельнымдля Аннушки Керн – не пасть.Ах, как она совершилаего на глазах у всех —Россию заворожившийбессмертный грех!А гениальный грешникпред будущим грешен былне тем, что любил черешни,был грешен, что – не убил.1977ЛЮМПЕН-ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯОпять надстройка рождает базис.Лифтёр бормочет во сне Гельвеция.Интеллигенция обуржуазилась.Родилась люмпен-интеллигенция.Есть в русском «люмпен» от слова «любит».Как выбивались в инженера,из инженеров выходит в людиих бородатая детвора.Их в институты не пустит гордость.Там сатана правит балл тебе.На место дворника гигантский конкурс —музы носятся на метле!..Двадцатилетняя, уже кормящая,как та княгинюшка на Руси,русская женщина новой формациииз аспиранток ушла в такси.Ты едешь бледная – «люминесценция»! —по тёмным улицам совсем одна.Спасибо, люмпен-интеллигенция,что можешь счётчик открыть с нуля!Не надо думать, что ты без сердца.Когда проедешь свой бывший дом,две кнопки, вдавленные над дверцами,в волненье выпрыгнут молодом…Тебя приветствуют, как кровники,ангелы утренней чистоты.Из инженеров выходят в дворники —кому-то надо страну мести!1978* * *Неужто это будет всё забыто —как свет за Апеннинами погас:людские государства и событья,и божество, что пело в нас,и нежный шрамик от аппендицитаиз чёрточки и точечек с боков —как знак процента жизни ненасытной,небытия невнятных языков?…1978* * *Эти слава и цветы —дань талантищу.Любят голос твой, но ты —всем до лампочки.Пара падает в траву,сломав лавочку,под мелодию твою…Ты им до лампочки.Друг на исповедь пришёл,пополам почти.Ну а что с твоей душой —ему до лампочки.Муза в местной простынеждёт лавандовотвой автограф на спине.Ты ей до лампочки.Телефонит пол-Руси,клубы, лабухи —хоть бы кто-нибудь спросил:«Как ты, лапочка?»Лишь врагу в тоске ножа,в страстной срочности,голова твоя нужна,а не творчество.Но искусство есть комедь,смысл Ламанческий.Прежде, чем перегореть —ярче лампочка!ЗBЕЗДА НАД МИХАЙЛОBСКИМПоэт не имеет опалы,спокоен к награде любой.Звезда не имеет оправыни чёрной, ни золотой.Звезду не убить каменюгами,ни точным прицелом наград.Он примет удар камер-юнкерства,посетует, что маловат.Важны ни хула или слава,а есть в нём музыка иль нет.Опальны земные державы,когда отвернётся поэт.1978ЧЁРНАЯ БЕРЁЗАЛягу навзничь – или это нервы?От земного сильного огнятень моя, отброшенная в небо,наклонившись, смотрит на меня.Молодая чёрная берёза!Видно, в Новой Англии росла.И её излюбленная поза —наклоняться и глядеть в глаза.Холмам Нового Иерусалимахолмы Новой Англии близки.Белыми церковками над нимипамять завязала узелки.В чёрную берёзовую рощузаходил я ровно год назади с одной, отбившейся от прочих,говорил – и вот вам результат.Что сказал? «Небесная бесовка,вам привет от северных сестёр…»Но она спокойно и бессонно,не ответив, надо мной растёт.1979ИМЕНАДа какой же ты русский,раз не любишь стихи?!Тебе люди – гнилушки,а они – светляки.Да какой же ты узкий,если сердцем не браткаждой песне нерусской,где глаголы болят…Неужели с пелёнокне бывал ты влюблёнв родословный рифмовникотчеств после имён?Словно вздох миллионныйповенчал имена:Марья Илларионовна,Злата Юрьевна.Ты, робея, окликнешьиз имён времена,словно вызовешь Китежиз глубин Ильменя.Словно горе с надеждойпозовёт из окнаколокольно-нездешне:Ольга Игоревна.Эти святцы-поэмывслух слагала родня,словно жемчуг семейныйзавещав в имена.Что за музыка стонаотразила судьбу:и семью, и историювывозить на горбу?Словно в анестезииот хрустального снаимя – АнастасияНиколаевна…1979НЕBЕЗУХАДруг мой, настала пора невезения,глядь, невезуха,за занавесками бумазейными —глухо.Были бы битвы, злобные гении,был бы Везувий —нет, вазелинное невезение,шваль, невезуха.На стадионах губит горячка,губят фальстарты —не ожидать же год на карачках,сам себе статуя.Видно, эпоха чёрного юмора,серого эха.Не обижаюсь. И не подумаю.Дохну от смеха.Ходит по дому моё невезение,в патлах, по стенке.Ну полетала бы, что ли, на венике,вытаращив зенки!Кто же обидел тебя, невезение,что ты из смирной,бросив людские углы и семейные,стала всемирной?Что за такая в сердце разруха,мстящая людям?Я не покину тебя, невезуха.В людях побудем.Вдруг, я увижу, как ты красива!Как ты взглянула,косу завязывая резинкойвместо микстуры…Как хорошо среди благополучных!Только там тесно.Как хороши у людей невезучихтихие песни!1979* * *Соскучился. Как я соскучилсяпо сбивчивым твоим рассказам.Какая наша жизнь лоскутная!Сбежимся – разбежимся сразу.В дни, когда мы с тобой развёрстаны,как крестик ставит заключённый,я над стихами ставлю звёздочки —скоро не хватит небосклона!Ты называешь их коньячными…Они же – попаданий скученностьпо нам палящих автоматчиков.Шмаляют так – что не соскучишься!Но больше я всего соскучилсяпо краю глаза, где смешливотвой свет проглядывает лучикомв незагоревшую морщинку.1979* * *Я снова в детстве погостил,где разорённый монастырьстоит, как вскинутый костыль.Мы знали, как живёт змеяи пионервожатая —лесные бесы бытия!Мы лакомством считали жмых,гранаты крали для шутих,носами шмыг – и в пруд бултых!.И ловит новая ордамою монетку из пруда,чтоб не вернуться мне сюда.1979ТАРКОBСКИЙ НА BОРОТАХСтоит белый свитер в воротах.Тринадцатилетний Андрей.Бей, урка дворовый,бутцей ворованной,по белому свитерубей —по интеллигентской породе!В одни ворота игра.За то, что напялился белой воронойв мазутную грязь двора.Бей белые свитера!Мазила!За то, что мазила, бей!Пускай простирает Джульетта Мазина.Сдай свитер в абстрактный музей.Бей, детство двора,за домашнюю рвотину,что с детства твой свет погорел,за то, что ты знаешьширокую родинупо ласкам блатных лагерей.Бей щёткой, бей пыром,бей хором, бей миромвсех «хоров» и «отлов» – зубрил,бей по непонятному ориентиру.Не гол – человека забил,за то, что дороги в стране развезло,что в пьяном зачат грехе,что, мяч ожидая,вратарь назлостоит к тебе буквой «х».С великою темью смешон поединок.Но белое пятнышко,муть,бросается в ноги,с усталых ботиноквсю грязь принимая на грудь.Передо мной блеснуло азартной фиксойпотное лицо Шки. Дело шло к финалу.Подошвы двор вытер о белый свитер.– Андрюха! Борьба за тебя.– Ты был к нам жестокий,не стал шестёркой,не дал нам забить себя.Да вы же убьёте его, суки!Темнеет, темнеет окрест.И бывшие белые ноги и рукилетят, как Андреевский крест.Да они и правда убьют его! Я переглянулсяс корешом – тот понимает меня,и мы выбиваем мяч на проезжуючасть переулка, под грузовики. Мячикиспускает дух. Совсем стемнело.Когда уходил он,зажавши кашель,двор понял, какой он больной.Он шёл,обернувшись к темени нашейнезапятнанной белой спиной.…Андрюша, в Парижеты вспомнишь ту жижув поспешной могиле чужой.Ты вспомнишь не урок —Щипок-переулок.А вдруг прилетишь домой?Прости, если поздно. Лежи, если рано.Не знаем твоих тревог.Пока ж над страной трепещут экраны,как распятый твой свитерок.1979МОНОЛОГ BЕКАПриближается век мой к закату —ваш, мои отрицатели, век.На стол карты!У вас века другого нет.Пока думали очевидцы:принимать его или как? —век мой, в сущности, осуществилсяи стоит, как кирпич, в веках.Называйте его уродливым.Шлите жалобы на Творца.На дворе двадцатые годы —не с начала, так от конца.Историческая симметрия.Свет рассветный – закатный снег.Человечья доля смиренная —быть как век.Помню, вышел сквозь лёт утиныйинженера русского сыниз Ворот Золотых Владимира.Посмотрите, что стало с ним.Бейте века во мне пороки,как за горести бытиядикари дубасили Бога.Специален Бог для битья.Века Пушкина и Пуччинимой не старше и не новей.Согласитесь, при Кампучии —мучительней соловей.В схватке века с активной теменьюкаков век, таков и поэт.Любимые современники,у вас века другого нет……Изучать будут век мой в школах,пока будет земля землёй,я не знаю, конечно, сколько,но одно понимаю – мой.1979СBЕТ ДРУГАЯ друга жду. Ворота отворил,зажёг фонарь под скосами перил.Я друга жду. Глухие времена.Жизнь ожиданием озарена.Он жмёт по окружной как на пожар,как я в его невзгоды приезжал.Приедет. Над сараями сосназаранее освещена.Бежит, фосфоресцируя, кобель.Ты друг? Но у тебя – своих скорбей…Чужие фары сгрудят темноту —я друга жду.Сказал – приедет после девяти.По всей округе смотрят детектив.Зайдёт вражда. Я выгоню вражду —я друга жду.Проходят годы – Германа всё нет.Из всей природы вырубают свет.Увидимся в раю или аду.Я друга жду, всю жизнь я друга жду!Сказал – приедет после девяти.Судьба, обереги его в пути.1979МУЛАТКАРыдайте, кабацкие скрипки и арфы,над чёрною астрой с причёскою «афро»,что в баре уснула, повиснув на друге,и стало ей плохо на все его брюки.Он нёс её, спящую, в туалеты.Он думал: «Нет твари отравнее этой!»На кафеле корчилось и темнелоналитое сном виноградное тело.«О, освободись!.. Я стою на коленях,целую плечо твоё в мокром батисте.Отдай мне своё естество откровенно,освободись же, освободись же,от яви, что мутит, от тайны, что мучит,от музыки, рвущейся сверху бесстыже,от жизни, промчавшейся и неминучей,освободись же, освободись же,освободись, непробудная женщина,тебя омываю, как детство и роды,ты, может, единственное естественное —поступок свободы и воды заботы,в колечках причёски вода западает,как в чёрных оправах напрасные линзы,подарок мой лишний, напрасный подарок,освободись же, освободись же,освободи мои годы от скверны,что пострашней, чем животная жижав клоаке подземной, спящей царевной,освободи же, освободи же…»Несло разговорами пошлыми с лестницы.И не было тела светлей и роднее,чем эта под кран наклонённая шеяс прилипшим мерцающим полумесяцем.1979* * *Я так считаю. А кто не смыслит —ходи в читальню.Есть у поэзии и эта миссия,я так считаю.1979* * *На соловья не шлют доносов скворки,у них не яд, а песня на устах.Мне жаль тебя, завистник-стихотворец,слабак в стихах, ты злобствуешь в статьях.1979БЕЗОТЧЁТНОЕИзменяйте дьяволу, изменяйте чёрту,но не изменяйте чувству безотчётному!Есть в душе у каждого, не всегда отчётливо,тайное отечество безотчётное.Женщина замешана в нем темноочёвая,ты – моё отечество безотчётное!Гуси ль быстротечные вытянут отточие —это безотчётное, это безотчётное,осень ли настояна на лесной рябине,женщины ль постукают чётками грибными,иль перо обронит птица неучёная —как письмо в отечество безотчётное…Шинами обуетесь, мантией почётною —только не обучитесь безотчётному.Без него вы маетесь, точно безотцовщина,значит, начинается безотчётное.Это безотчётное, безотчётноенад рисковой пропастью вам пройти нашёптывает.Когда черти с хохотом вас подвесят за ноги,«Что ещё вам хочется?» – спросят вас под занавес.«Дайте света белого, дайте хлеба чёрногои ещё отечество безотчётное!»1979* * *Я обожаю воздух сосновый!Сентиментальности – от лукавого.Вдохните разлуку в себя до озноба,до иглоукалыванья. До иглоукалыванья.Вденьте по ветке в каждую иголку,в каждую ветку вденьте по дереву,в каждое дерево родину вденьте —и вы поймёте, почему так колко.1979РЕЧЬ ПРИ ПОЛУЧЕНИИ ДОКТОРСКОЙ МАНТИИ B ОБЕРЛИНЕПолитики повязаны.Фрейд стар.Истина – в поэзии,Фред Старр!Что мне делать с мантией?Чай не царский сан.Может быть, натянетена дельтаплан?Может, покатаемсянатощак,как Мефисто с Фаустомна плащах?Чтобы люди обмерлииз долин —Оберлин, Оберлин,Оберлин…Что это написаноin the sky?«We must love each otheror die».Это Оден, вычеркнув,написалптичками-кавычкамив небесах.Как ты не сорвался,Фред Старр?Как ты не взорвался,наш шар?Но пока не пробило,мы парим —Оберлин, Оберлин,Оберлин…1979* * *Будто дверью ошибся,пахнет розой и «Шипкой»,будто жизнью ошибся во тьме —будто ты получил свиданье,предназначенное не тебе.Ни за что – это времяи репей на коленке,вниз сбегающей по тропе, —удивлённое благодаренье,предназначенное не тебе.Благодать без понятьяили камня проклятье,промахнувшееся в слепоте?Задушили тебя в объятьях,предназначенных не тебе.Эти залы с цветами,вся Россия за вамии разбитая песнь на губе —заповеднейшее свиданье,предназначенное не тебе.Отпираться наивно.Есть, наверное, лифты,чтоб не лезть на балкон по трубе.Прости, Господи, за молитвы,предназначенные не тебе.1979* * *На спинку божия коровкалегла с коричневым брюшком,как чашка красная в горошек,налита стынущим чайком.Предсмертно или понарошке?Но к небу, точно пар от чая,душа её бежит отчаянно.1970

Я ТЕБЯ НИКОГДА НЕ ЗАБУДУ

Восьмидесятые

ПАМЯТИ BЛАДИМИРА BЫСОЦКОГОНе называйте его бардом.Он был поэтом по природе.Меньшого потеряли брата —всенародного Володю.Остались улицы Высоцкого,осталось племя в «levi straus»,от Чёрного и до Охотскогострана неспетая осталась.Вокруг тебя за свежим дёрномрастёт толпа вечноживая.Ты так хотел, чтоб не актёром —чтобы поэтом называли.Правее входа на Ваганьковомогила вырыта вакантная.Покрыла Гамлета таганскогоземлёй есенинской лопата.Дождь тушит свечи восковые…Всё, что осталось от Высоцкого,магнитофонной расфасовкоюуносят, как бинты живые.Ты жил, играл и пел с усмешкою,любовь российская и рана.Ты в чёрной рамке не уместишься.Тесны тебе людские рамки.С какою страшной перегрузкойты пел Хлопушу и Шекспира —ты говорил о нашем, русском,так, что щемило и щепило!Писцы останутся писцамив бумагах тленных и мелованных.Певцы останутся певцамив народном вздохе миллионном…1980МОНАХИНЯ МОРЯЯ вижу тебя в полденьмеж яблоков печёных,а утром пробегу —монахинею моря в мохнатом капюшонестоишь на берегу.Ты страстно, как молитвы,читаешь километры.Твой треугольный крольбескрайнюю разлуку молотит, как котлеты,но не смиряет кровь.Напрасно удлиняешьголодные дистанции.Желание растёт.Как море ни имеешь – его всё недостаточно.О, спорт! ты – чёрт…Когда швыряет буря ящикис шампанским серебряноголовые– как кулачок под дых,голая монахиня бесшабашная,бросаешься под них!Бледнея под загаром,ты выйдешь из каскадов.Потом кому-то скажешь,вернувшись в города:«Кого любила?… Море…»И всё ему расскажешь.За время поцелуяотрастает борода.1980АННАБЕЛ ЛИ

На мотив Г. Грасса

Я подбираю палую вишню,падшую Аннабел Ли.Как ты лежала в листьях подгнивших,в мухах-синюхах,скотиной занюхана,лишняя Аннабел Ли!Лирика сдохла в пыли.Не понимаю, как мы моглипять поколений искать на коленях,не понимая, что околеливишни и Аннабел Ли?!Утром найду, вскрыв петуший желудок,личико Аннабел Ли.Как ты лежала чутко и жутковместе с личинками, насекомыми,с просом, заглотанным медальоном,непереваренная мадонна,падшая Аннабел Ли!Шутка ли это? В глазах моих жухлыхот анальгина нули.Мне надоело круглые сутки, —жизни прошли! —в книгах искать, в каннибальских желудкахличико Аннабел Ли.1980* * *Проглядев Есенина, упустивши Пушкина,думаю, что люди создать должны«Общество охраны памятников будущего»параллельно с Обществом старины.1980* * *Ни в паству не гожусь, ни в пастухи,другие пусть пасут или пасутся.Я лучше напишу тебе стихи.Они спасут тебя.Из Мцхеты прилечу или с Тиксина сутки, но какие сутки!Все сутки ты одета лишь в стихи.Они спасут тебя.Ты вся стихи – как ты ни поступи —зачитанная до бесчувствия.Ради стихов рождаются стихи.Хоть мы не за искусство для искусства!1980ДОЗОРНЫЙ ПЕРЕД ПОЛЕМ КУЛИКОBЫМОдин в поле воин.Раз нету второго,не вижу причины откладывать бой.Единственной жизньюприкрыта дорога.Единственной спичкой гремит коробок.Один в поле воин. Один в небе Бог.Вас нет со мной рядом,дозорных отряда.Убиты. Отправились в вечный покой.Две звёздочки сверхупоставите свечкойтому, кто остался доигрывать бой.Дай смерти и воли,волшебное поле.Я в арифметике не силён.Не красть вам Россию,блатные батыи.И имя вам – свора, а не легион.И слева, и справаудары оравы.Я был одинок среди стужи ночной,Удары ретивы —теплей в коллективе!И нет перспективы мне выиграть бой.Нет Сергия Радонежского с тобою,грехи отпуститьи тоску остудить.Один в поле воин, но если есть поле,то, значит, вас двое —и ты не один.Так русский писатель – полтыщи лет после,всей грязи назло —попросит развеять его в чистом полеза то, что его в сорок первом спасло.За мною останется поле великоеи тысячелетья побед и невзгод.Счастливым моим, перерезанным крикомзову тебя, поле!Поле придёт.1980РЕЧЬСмертны камень, и воздух,и феномен человека.Только текучий памятникнельзя разложить и сжечь.Не в пресловутую Лету —впадаем, как будто в реку, —в Речь.Речь моя,любовница и соплеменница,какое у тебя протяжноемосковское «а»!Дай мнестать единицейтвоего пространства и времени —от Таганкидо песни,где утонула княжна.С этого «а»начинается жизнь моя и тихий амок.Мы живём в городепод названьем «Молва».Сколько в песнеутоплено персиянок!..«а-а-а»…С твоим «а» на губахмежду нынешними акуламия проплываю брассомтвою тёмную течь.Дай мнедостоять от полуночи до Аввакума,Речь!Родился я в городе,под которым Неглинка льётся.Я с детства слушалподземный хор,где подавал мне реплику суфлёр —из люкаканализационного колодца.Избегаю понятия «литература»,но за дар твоей речиотдал голову с плеч.Я кому-то придурок,но почувствовал шкурой,как двадцатый мой векна глазахпревращаетсяв Речь.Его тёмное слово,пока лирики телятся,я сказал по разуму своемуна языке сегодняшнейрусской интеллигенции,перед тем как вечностьюстать ему.И ни меч, ни червьне достанут впадающих в Лету,тех, кто смог твоим «а»,словно яблочком,губы обжечь.Благодарю, что случилсятвоим кратким поэтом,моя русская Речь!1980* * *Был бы я крестным ходом,я от каждого храмапо городу ежегоднонёс бы пустую раму.И вызывали б слёзы,и попадали б в рамуто святая берёза,то реки панорама.Вбегала бы в позолотуженщина, со свиданьяопаздывающая на работу,не знающая, что святая.Левая сторона улицывидела бы святую правую.А та, в золотой оправе,глядя на неё, плакала бы.1980ПЕРЕЕЗДПоднял глаза я в поисках истины,пережидая составы товарные.Поперёк неба было написано:«Не оставляй меня».Я оглянулся на леса залысины —что за привычка эпистолярная?«Не оставляй меня», – было написанона встречных лицах. «Не оставляй меня».«Не оставляй», – из окошек лабали.Как край полосатый авиаоткрытки,мелко дрожал слабоумный шлагбаум:«Не оставляй…» Было всё перекрыто.Я узнаю твою руку заранее.Я побежал за вагонным вихлянием.Мимо платформы «Не оставляй меня»плыли составы «Не оставляй меня».МИЛЛИОН РОЗЖил-был художник один,домик имел и холсты.Но он актрису любил,ту, что любила цветы.Он тогда продал свой дом —продал картины и кров, —и на все деньги купилцелое море цветов.Миллион, миллион, миллион алых розиз окна видишь ты.Кто влюблён, кто влюблён, кто влюблён – и всерьёз! —свою жизнь для тебя превратит в цветы.Утром встаёшь у окна —может, сошла ты с ума?Как продолжение снаплощадь цветами полна.Похолодеет душа —что за богач там чудит?А за окном без грошабедный художник стоит.Встреча была коротка.В ночь её поезд увёз.Но в её жизни былапесня безумная роз.Прожил художник один.Много он бед перенёс.Но в его жизни былацелая площадь из роз.1981УСТЬЕ ПРЕДЧУBСТBИЙ1Где я последние дни ни присутствую,по захолустьям жизни забитой, —будто находишься в устье предчувствий,переходящем в море событий.Всё, что оплакал, сбывается бедственно.Ночью привидится с другом разлука.Чувство имеет обратное действие.Утром приедешь – нет его, друга.Утро приходит за кукареканьем.О, не летайте тем самолётом!Будто сначала пишется реквием,а уж потом всё идёт как по нотам.Все мои споры ложатся на решку.Думать – опасно.Только подумаю, что ты порежешься, —боже! – вбежала с порезанным пальцем.Ладно, когда б это было предвиденьем.Самая мысль вызывает крушенье.Только не думайте перед вылетом!Не сомневайтесь в друге душевном!Не сомневайтесь, не сомневайтесьв самой последней собаке на свете.Чувством верните её из невнятиц —чтоб не увидеть ногтей синеватых —верьте…2Шёл я вдоль русла какой-то речушки,грустью гонимый. Когда же очухался,время стемнело. Слышались листья:«Мы – мысли!»Пар подымался с притока речушки:«Мы – чувства!»Я заблудился, что было прискорбно.Степь начиналась. Идти стало трудно.Суслик выглядывал перископомсилы подземной и непробудной.Вышел я к морю. И было то морекак повторенье гравюры забытой —фантасмагория на любителя! —волны людей были гроздьями горя,в хоре утопших, утопий и морагород порхал электрической молью,трупы истории, как от слабительного,смыло простором любви и укора.море моею питалось рекою.Чувство предшествовало событью.Круглое море на реку надето,будто на ствол крона шумного лета,или на руку боксёра перчатка,или на флейту Моцарт печальный,или на душу тела личина, —чувство являлось первопричиной.«Друг, мы находимся в устье с тобою,в устье предчувствий —там, где речная сольётся с морскою,выпей из устья!Видишь, монетки в небе мигают.Звёзды зовутся.Эти монетки бросил Гагарин,чтобы обратно в небо вернуться…»Что это было? Мираж над пучиной?Или замкнулся с душой мировою?Что за собачья эта кручина —чуять, вернее, являться причиной?…И окружающим мука со мною.1980ИНСТРУКЦИЯВо время информационного взрыва,если вы живы,что редко, —накрывайтесь «Вечёркой» или районным«Призывом»и не думайте о тарелках.Во время информационного взрыванет пива,нет рыбы, есть очередь за чтивом.Мозги от чёрного детективаусыхают, как черносливы.Контуженные информационным взрывом,мужчины становятся игривы и вольнолюбивы,суждены им благие порывы,носвершить ничего не дано,они играют в подъездах трио,уходят в доминоили кассетное кино.Сфинкс, реши-ка наши кроссворды!Человечество утроилось.Информированные красоткиперешли на запоминающее устройство.Музыкальные браконьерыпреодолевают звуковые барьеры.Многие трупызаписываются в тургруппы.Информационные графоманыпишут, что диверсант Румянов,имя скрыв,в разных городах путём обмановподготавливает демографический взрыв.Симптомы:тяга к ведьмам, спиритам и спиртному.Выделяется колоссальная духовная энергия,вызывают дух отца Сергия.Над Онегоюведьмы в очереди зубоскалят:почему женщин не берут на «Скайлэб»?Астронавт NN к полёту готов,и готов к полёту спирит Петров.Как прекрасно лететь над полемв инфракрасном плаще с подбоем!Вызывает следователь МУРадух бухгалтера убиенного.Тот после допроса хмуровозвращается в огненную геенну.Над трудящимися Севераписательница, тепло встреченная,тарахтит, как пустая сеялкаразумного, доброго, вечного…Умирает век – выделяется его биополе.Умирает материя – выделяется дух.Над людьми проступают идея и воля.Лебединою песней летит тополиный пух.Я, один из преступных прародителейинформационного взрыва,вызвавший его на себя,погибший от правды его и кривды,думаю останками лба:мы сами сажали познанья яблони,кощунственные неомичурины.Нам хотелось правды от Бога и дьявола!Неужто мы обмишурились?Взрыв виновен, и, стало быть, мы виновны, —извините издержки наших драк.Но в прорывы бума вошёл феномен —миллионные Цветаева и Пастернак.Что даст это дерево взрыва,привитое в наши дник антоновскому наивучитающей самой страны?Озёрной, интуитивной,конкретной до откровенья…Голову ампутируйте,чтоб в душу не шла гангрена.Подайте калеке духовной войны!Сломанные судьбы – издержки игр.Мы с тобой погибли от информационной войны.Информационный взрыв – бумажный тигр.…Как тихо после взрыва! Как вам здорово!Какая без меня вам будет тишина…Но свободно залетевшееиррациональное зёрнышковзойдёт в душе озёрного пацана.И всё будет оправдано этими очами —наших дней запутавшийся клубок.В начале было Слово. Он всё начнёт сначала.Согласно информации, слово – Бог.1981* * *– Вы читали? – задавили Челентано!– Вы читали, на эстраде шарлатаны?– Вы читали, в президенты кого выбрали?– Не иначе это Джуна. Чую фибрами.– В одной школьнице во время медосмотраобнаружили Людовика Четвёртого!Начиталась. Наглоталась эпохально…– Вы читали? – биополе распахали.– Если хочется вам криночку коровьего,о нём можно прочитать у Григоровича.– Мы до дырок Окуджаву зачитали.Вы видали? Шёл потёртый… Мы в печали.– Вы считали, с кем жила Анна Андреевна?– А с кем не жил Александр Блок, считали?– Вы считаете Москву большой деревней?– Нет. Но я люблю её, избу-читальню.1981BОЗДУШНЫЕ ЛЫЖИЯ водные лыжи почти ненавижу,когда надеваю воздушные лыжи.Полжизни вложил я в воздушные лыжи,полнеба за трос вырывая двужильно.Мои провозвестники кончили грыжей,воздушные лыжи со мною дружили.Ты плаваешь слабо, мой гибкий товарищ,ты воздух хватаешь, как водная лилия.На водные доски тебя не поставишь.Я ставлю тебя на воздушные лыжи.Не ешь до звезды. И питайся любовью,сдирая лодыжки о воздух и крыши.Семья тебя кроет спириткой бесстыжейза то, что познала воздушные лыжи.Пойми, что энергия – та же материя.Ладошка твоя щурит свет Моны Лизы.Но только одна не катайся. Смертельно!Когда я уснул, ты взяла мои лыжи.Я видел тебя над Парижем и Вяткой.Прощай! Я живою тебя не увижу.Лишь всплыли на небе пустом необъятно,как стрелки часов, две скрещённые лыжи.Моё преступленье ужасно. Я спятил.Ты же —жива. Ты по небу катаешь на пятке.Зачем ты сломала воздушные лыжи?1981ТРУБАДУРЫПусть наше дело давно труба,пускай прошли вы по нашим трупам,пускай вы живы, нас истребя,вы были – трупы, мы были – трубы!Средь исторической немотыкакой божественною остудойв нас прорыдала труба Судьбы!Вы были – трусы, мы были – трубы.Вы стены строили от нас затем,что ваши женщины от нас в отрубе,но проходили мы сквозь толщу стен,на то и трубы!Пока будили мы тишину,подкрались нежные душегубы,мы лишь успели стряхнуть слюну…Живые трупы. Мёртвые трубы.Мы трубадуры от слова «дуры».Вы были правы, нас растоптавши.Вы заселили все кубатуры.Пространство – ваше. Но время – наше.Разве признаетесь вы себев звуконепроницаемых срубах,что вы завидуете трубе?Живите, трупы. Зовите, трубы!1981ПОДПИСКАПодписываюсь на Избранногочитателя.Подписываюсь на исповедьмыслителя из Чертанова.Подпишите меня на Избранного,властителя дум.Я от товарища Визбора!Читательский бум.Кассеты рынок заполнили.Сквозь авторов не протиснуться.Подписывают на Полного,на Избранного не подписывают.Подписывают на двухтомнуюлюбительницу в переплёте,в её эпопеях утонете,но до утра не прочтёте.Подписывают на лауреата премииза прочтение неогения.Подписывают на обои,где краской тома оттиснуты.Весь город стоит за Тобою.Я отдал жизнь за подписку.Подпишите меня на русскуюдорогу, что мною избрана!Подписываюсь в нагрузкуна двух спекулянтов избами.Подписываюсь без лимитана народ, что живёт и мыслит,за Осипа, Велимира,Владимира и Бориса.Подпишите меня на повести,слушаемые ночами,что с полок общего поезда,как закладки, висят ступнями.На судьбы без переплёта —бакенщика в Перемышле,чьи следы не перепьёте,но сердцем всё перепишите.Подпишите на запрещённогопедсоветом юнца-читателя,кто в белом не видит чёрного,но радугу – обязательно.На технаря сумасшедшего,что на печать не плачется,пишет стихи на манжетахи отдаёт их в прачечную.Читательницы недогматки!С авоськой у рынка Центрального!Невыплаканные Ахматовы,тайные мои Цветаевы.Решительные мужчины —отнюдь не ахматовцы —мыслящие немашины.Спасут вас – и отхохмятся.Валентина Александровна Невская,читчица Первой образцовой!Румянец ваш москворецкийстанет совсем пунцовым.Над этой строкой замешкаетесь,своё имя прочтя в гарнитуре.Без Валентины Невскойнет русской литературы.Над Вами Есенин в рамке.Он читчик был Образцовой!Стол Ваш выложен гранками,словно печь изразцовая.Стихи въелись в пальцы резко.Литературу не делают в перчатках.Читайте книги Невской,княгини книгопечатанья!Германия сильна Лютером.Двадцатые годы – Татлиным.Штаты сильны компьютером.Россия – читателем.Он разум и совесть будит.Кассеты наладили.В будущем книг не будет.Но будут читатели.1982B ТОПОЛЯХЭти встречи второпях,этот шёпот торопливый,этот ветер в тополях —хлопья спальни тополиной!Торопитесь опоздатьна последний рейс набитый.Торопитесь обожать!Торопитесь, торопитесь!Торопитесь опоздатьк точным глупостям науки,торопитесь опознатьэти речи, эти руки.Торопитесь опоздать,пока живы – опоздайте.Торопитесь дать под заднеотложным вашим датам…Господи, дай опоздатьк ежедневному набору,ко всему, чья ипостасьне является тобою!..Эти шавки в воротах.Фары вспыхнувшим рапидом.У шофёра – второй парк.Ты успела? Торопитесь…1982* * *Ты мне никогда не снишься.Живу Тобой наяву.Снится всё остальное.И это дурные сны.Спишь на подушке ситчика.Вся загорела слишком.Дышит, как чайное ситечко,выбритая подмышка.Набережная Софийская!Двери балконной скрип.Медвяная метафизикапахнущих Тобой лип.1982РЕДКИЕ КРАЖИОбнаглели духовные громилы!На фургон с Цветаевой совершён налёт.Дали кляп шоферу —чтоб не декламировал.Драгоценным рифмам настаёт черёд.Значит, наступают времена Петрарки,когда в масках грабящие мужикареты перетряхивализа стихов тетрадки,Масскультурники вынули ножи.Значит, настало время воспеть Лауруи ждать,что придёт в пурпурномподводном шлеме Дант.У бандитов тоже есть дни культуры.Угнал вагон Высоцкого какой-то дебютант.Запирайте тиражи,скоро будут грабежи!..«Граждане,давайте воровать и спекулировать,и из нас появится Франсуа Вийон!Он издаст трагичную «Избранную лирику».Мы её своруем и боданём.Одному поэту проломили череп,вытащили песни лесных полян,и его застенчивый щегловый щебетгонит беззастенчивый спекулянт.А другой сам продал голос свой таранный.Он теперь без голоса – лишь хлюп из гланд.Спекулянт бывает порой талантлив.Но талант не может быть спекулянт.Но если быть серьёзным – Время ждёт таланта.Пригубляйте чашу с молодым вином.Тьма аквалангистов, но нету Данта.Кое-кто ворует —но где Вийон?1982КУЗНЕЧИК

М. Чаклайсу