Стихотворения и поэмы для 11 класса

Сыграй, кузнечик, сыграни,мой акустический кузнечик,и в этих музыках вкуснейшихлуга и август сохрани.Сыграй лесную синеву,органы лиелупских сосени счастье женщины несносной,которым только и живу.Как сладостно обнявшись спать!А за окошком долго-долгов колках древесных и восторгахзаводит музыку скрипач…Сыграй зелёный меломан.Роман наш оркестрован грустью,не музыкальная игрушка,но тоже страшно поломать.И нам, когда мы будем врозь,дрожа углами ног нездешних,приснится крохотный кузнечик —как с самолёта Крымский мост.Сыграй, кузнечик, сыграни…Ведь жизнь твоя ещё короче,чем жизни музыкантов прочих,хоть и не вечные они.ШЕКСПИРОBСКИЙ СОНЕТЗову я смерть. Мне видеть невтерпёж…Да жаль тебя покинуть, милый друг.

Перевод С. Маршака

Охота сдохнуть, глядя на эпоху,в которой честен только выпивоха,когда земля растащена по крохам,охота сдохнуть, прежде чем все сдохнут.Охота сдохнуть, слыша пустобрёха.Мораль читают выпускницы Сохо.В невинность хам погрузится по локоть,хохочет накопительская похоть,от этих рыл – увидите одно хоть —охота сдохнуть…Да, друга бросить среди этих тварищ —не по-товарищески.Давно бы сдох я в стиле «де-воляй»но страсть к тебе с убийствамив контрасте.Я повторяю: «Страсти доверяй»,trust – страсти!Да здравствует от этого пропасть!Все за любовь отчитывать горазды,конечно, это пагубная страсть —trust – страсти!Власть упадёт. Продаст корысть ума.Изменят форму транспортные трассы.Траст-страсти, ты не покидай меня —траст-страсти!1983СОНЯ шёл вдоль берега Оби,я селезню шёл параллельно.Я шёл вдоль берега любви,и вслед деревни мне ревели.И параллельно плачу рек,лишённых лаянья собачьего,финально шёл XX век,крестами ставни заколачивая.И в городах, и в хуторахстояли Инги и Устиньи,их жизни, словно вурдалак,слепая высосет пустыня.Кричала рыба из глубин:«Возьми детей моих в котомку,но только реку не губи!Оставь хоть струйку для потомства».Я шёл меж сосен голубых,фотографируя их лица, —как жертву, прежде чем убить,фотографирует убийца.Стояли русские леса,чуть-чуть подрагивая телом.Они глядели мне в глаза,как человек перед расстрелом.Дубы глядели на закат.Ни Микеланджело, ни Фидий,никто их краше не создаст.Никто их больше не увидит.«Окстись, убивец-человек!» —кричали мне, кто были живы.Через мгновение их всехпогубят ядерные взрывы.«Окстись, палач зверей и птиц,развившаяся обезьяна!Природы гениальный смыслуничтожаешь ты бездарно».И я не мог найти Тебясреди абсурдного пространства,и я не мог найти себя,не находил, как ни старался.Я понял, что не будет лет,не будет века двадцать первого,что времени отныне нет.Оно на полуслове прервано…Земля пустела, как орех.И кто-то в небе пел про это:«Червь, человечек, короед,какую ты сожрал планету!»…Потом мне снился тот порог,где, чтоб прикончить Землю скопом,как в преисподнюю звонок,дрожала крохотная кнопка.Мне не было пути назад.Вошёл я злобно и неробко —вместо того чтобы нажать,я вырвал с проводами кнопку!1983МАТЬЯ отменил материнские похороны.Не воскресить тебя в эту эпоху.Мама, прости эти сборы повторные.Снегом осело, что было лицом.Я тебя отнял у крематорияи положу тебя рядом с отцом.Падают страшные комья весенниеНоводевичьего монастыря.Спят Вознесенский и Вознесенская —жизнью пронизанная земля.То, что к тебе прикасалось, отнынестало святыней.В сквере скамейки, Ордынка за нимистали святыней.Стал над берёзой екатерининскойсвет материнский.Что ты прошла на земле Антонина?По уши в ландыши влюблена,интеллигентка в косынке Рабкринаи ермоловская спина!В скрежет зубовный индустрий и примусов,в мире, замешанном на крови,ты была чистой любовью, без примеси,лоб-одуванчик, полный любви.Ты – незамеченная Россия,ты охраняла очаг и порог,беды и волосы молодые,как в кулачок, зажимая в пучок.Как ты там сможешь, как же ты сможешьтам без родни?Носик смешливо больше не сморщишьи никогда не поправишь мне воротник.Будешь ночами будить анонимно.Сам распахнётся ахматовский томик.Что тебя мучает, Антонина,Тоня?В дождь ты стучишься. Ты не простудишься.Я ощущаю присутствие в доме.В тёмных стихиях ты наша заступница,Тоня…Рюмка стоит твоя после поминокс корочкой хлебца на сорок дней.Она испарилась наполовину.Или ты вправду притронулась к ней?Не попадает рифма на рифму,но это последняя связь с тобой!Оборвалось. Я стою у обрыва,малая часть твоей жизни земной.«Благодарю тебя, что родила меняи познакомила этим с собой,с тайным присутствием идеала,что приблизительно звали – любовь.Благодарю, что мы жили бок о бокв ужасе дня или радости дня,робкой любовью приткнувшийся лобик —лет через тысячу вспомни меня».Я этих слов не сказал унизительно.Кто прочитает это, скорейматери ландыши принесите.Поздно – моей, принесите – своей.1983ПЕРBАЯ ЛЮБОBЬМы были влюблены.Под бабкиным халатомтвой хмурился пупок среди такой страны!И водка по ножустекала в сок томатный,не смешиваясь с ним.Мы были влюблены.Мы были влюблены. Сожмись, комок свободы!А за окном луны, понятный для собак,невидимый людьми,шёл не Христос по водам —по крови деспот шёл в бесшумных сапогах.Плевался кровью кран под кухонною кровлей.И умывались мы, не ведая вины.Струилась в нас любовь, не смешиваясь с кровью.Прости, что в эти днимы были влюблены.1985ИПАТЬЕBСКАЯ БАЛЛАДАМорганатическую фрамугувыломал я из оконного круга,чем сохранил её дни.Дом ликвидировали без звука.Боже, царя храни!Этот скрипичный ключ деревянный,свет заоконный, узор обманный,видели те, кто расстрелян, в упор.Смой фонограмму, фата-моргана!У мальчугана заспанный взор…Аж кислотой, сволота, растворили…– Дети! Как формула дома Романовых?– H2SO4!Боже, храни народ бывшей России!Серные ливни нам отомстили.Фрамуга впечаталась в серых зрачкахмальчика с вещей гемофилией.Не остановишь кровь посейчас.Морганатическую фрамугувставлю в окошко моей лачугии окаянные дни протянупод этим взглядом, расширенным мукойнеба с впечатанною фрамугой.Боже, храни страну.Да, но какая разлита разлукав формуле кислоты!И утираешь тряпкою тыдали округи в раме фрамугии вопрошающий взор высоты.1985БЕСЕДА B РИМЕЯ спросил у папы римского:«Вы верите в тарелки?»Улыбнувшись, как нелепости,мне ответил папа:«Нет».И Христос небес касался,лёгкий, как дуга троллейбуса,чтоб стекала к нам энергия,движа мир две тыщи лет.В Папскую библиотекудух Иванова наведывался.И шуршал рукав папирусный.Был по времени обед.Где-то к Висле мчались лебеди.Шла сикстинская побелка.И на дне реки познанияпоблёскивал стилет.Пазолини вёл на лежбищепо Евангелью и Лесбосу.Боже, где надежда теплится?Кому вернуть билет?Бах ослеп от математики,если только верить Лейбницу.И сибирской группы «Примус»римский пел эквивалент.Округлив иллюминаторы,в виде супницы и хлебницыпроплыла капелла Паццы,как летающий объект.В небесах на телеспутникеСи-би-эс сражалось с Эй-би-си.Жили жалко. Жили мелко.Не было идей.Землю, как такси по вызову,ждала зелёная тарелка.Кто-то в ней спросил по рации:«Вы верите в людей?»1986Я ПЕРЕBЁЛ СТИХОТBОРЕНЬЕ «ТЬМА» КАК «ЯДЕРНАЯ ЗИМА»«I had а dream which was not all а dream…» [1]Я в дрёму впал. Но это был не сон.Послушайте! Нам солнце застил дым,с другого полушария несом.Похолодало. Тлели города.Голодный люд сковали холода.Горел лес. Падал. О, земля сиротств —«Rayless and pathless and the icy Earth…» [2]И детский палец, как сосулька, вмёрз.Что разумел хромающий гяурпод понижением температур?Глядела из промёрзшего дерьмаядерная зима.Ядерная зима, ядерная зима…Наука – это явление лишь год как узнала сама.Превратится в сосулькупобедившая сторона.Капица снял мне с полки байроновские тома.Байрона прочитайте! Чутьё собачее строф.Видно, поэт – барометрклиматических катастроф.«I had а dream», – бубнил как пономарьпоэт. Никто его не понимал.Но был документален этот плач,как фото в «Смене» или «Пари матч».В том восемьсот пятнадцатом годувзорвался в Индонезии вулкан.И всю Европу мгла заволоклаот этого вулкана. Как в бреду.«Затменье сердца, – думал он. – Уйду».Он вышел в сад. Июнь. Лежал в садупятнадцатисантиметровый снег.И вдруг он понял, лишний человек,что страсть к сестре, его развод с женой —всё было частью стужи мировой.Так вот что байронизмом звали мы —предчувствие ядерной зимы!(И Мэри Шелли ему в тот же деньвпервые прочитала «Франкенштейн».)Свидетельствует Байрон. «Лета нет.Всё съедено. Скелета жрёт скелет,кривя зубопротезные мосты.Прости, любовь, земля моя, прости!«I had а dream».Леса кричат: «Горим!»Я видел сон… А люди – жертвы псов.Хозяев разрывают на куски.И лишь один, осипнув от тоски,хозяйки щёку мёртвую лизал,дышал и никого не подпускал.Сиротский пёс! Потом и он замёрз.«Rayless and pathless and the icy Earth…»Ты был последним человеком, пёс!»Поэт его не называет «dog».То, может, Бог?Иль сам он был тем псом?«Я видел сон. Но это был не сон.Мы гибнем от обилия святых,не свято спекулируя на них.Незримый враг торжествовал во мгле.Горело «Голод» на его челе».Тургенев перевёл сии слова.Церковная цензура их сняла,быть может прочитав среди темнот:«Настанет год, России чёрный год…»«Как холодает! Гады из глубинповылезали. Очи выел дымцивилизации. Оголодал упырь.И человек забыл, что он любил.Всё опустело. Стало пустотой,что было лесом, временем, травой,тобой, моя любимая, тобой,кто мог любить, шутить и плакать мог —стал комом глины, амока комок!И встретились два бывшие врага,осыпав пепел родины в руках,недоумённо глянули в глаза —слёз не было при минус сорока —и, усмехнувшись, обратились в прах».С. П. Капица на телемостукричал в глухонемую пустоту:«От трети бомб – вы все сошли с ума! —наступит ядерная зима.Погубит климат ядерный вулкан…»Его поддерживает Саган.Вернёмся в текст. Вокруг белым-бело.Вулкана изверженье привелок холере. Триста тысяч унесло.Вот Болдина осеннее село,где русский бог нам перевёл: «Чума…»Ядерная зима, ядерная зима —это зима сознанья, проклятая Колыма,ну, неужели скосит, – чтобы была нема, —Болдинскую осень ядерная зима?!Бесчеловечный климат заклиненного ума,всеобщее равнодушье, растущее, как стена.Как холодает всюду! Валит в июле снег.И человеческий климат смертен, как человек.Станет Вселенная Богу одиночкою, как тюрьма.Богу снится, как ты с ладошкиземляникой кормишь меня.Неужто опять не хлынет ягодный и грибной?Не убивайте климат ядерною зимой!Если меня окликнет рыбка, сверкнув, как блиц,«Дайте, – отвечу, – климатачеловечного без границ!»Модный поэт со стономв наивные временапонял твои симптомы,ядерная зима.Ведьмы ли нас хоронятв болдинском вихре строф?Видно, поэт – барометрклиматических катастроф.Пусть всемогущ твой кибер,пусть дело моё – труба,я протрублю тебе гибель,ядерная зима!Зачем же сверкали Клиберн,Рахманинов, Баланчин?Не убивайте климат!Прочтите «I had а dream…»Я видел сон, which was not аll а dream.Вражда для драки выдирает дрын.Я жизнь отдам, чтобы поэта стонперевести: «Всё это только сон».1987ТРЕЩИНАЯ дерево вкопалв национальный парк.В моих ушах звенитнациональный стыд.Кто замутняет ходнациональных вод?Бьёт в ноздри мне из недрнациональный дух,национальный кедр,национальный дуб.Светает среди вербнациональный серп.Полз в яблоневый саддонациональный гад.С холма на сериалполуслепых полянхрусталиком сиялнациональный храм.Бесчеловечий духсоединил в векахБлаженного петухс чалмами и в крестах.Пней поднебесный тир.Озёрный Левитан.И небосклон из дырозонных трепетал.Вдруг Божий белый светрассыпался в моментна центробежный спектрнациональных лент.Всё резче и краснейбелки моих друзей.И зреет, сроки скрыв,национальный взрыв.1987* * *Во время взлёта и перед бураноммои душа и уши не болят —болит какой-то совестибулярный,не ясный для науки аппарат.Когда, снижаясь, подлетаю к дому,я через дно трепещущее чую,как самолёт с жестяною ладоньюэнергию вбирает полевую.Читаю ль тягомотину обычнуюили статьи завистливую рвотину,я думаю не об обидчике, —что будет с родиной?Неужто и она себя утратит —с кукушкой над киржацкою болотиной —и распадётся, как Урарту, —что будет с родиной?Не административная система —блеск её вёрст, на спиннинги намотанный.Она за белой церковью синеланерадиоактивною смородиной.Я не хочу, чтобы кричала небучета берёз, белеющих в исподнем.Отец и мать в моих проснулись генах:«Что будет с родиной?»1988* * *Я открываю красотуне как иные очевидцы —лишь для того её найду,чтобы с Тобою поделиться.Увижу ль черносливной косточкойкрай Корсики с полёта птицы,мне сразу возвратиться хочется,чтобы с Тобою поделиться.Увижу ли на небе ноготь,Тобой остриженный, прилипший,и сердце начинает ёкать,хоть всем не скажешь из приличий.Дождливый ёжик по тропемерцает, световоды будто.Я всё равно вернусь к Тебе,хотя пути уже не будет.Зрачки наполнив красотой,чтоб не пролить, сожму ресницы.К Тебе я добреду слепой,чтобы собою поделиться.Сосем иная тишината, что предшествовала слову, —чем поцелованная словно,что музыкой напоена.1988* * *Тебе на локоть села стрекозаи крыльями перебирает —как будто кожи близорукие глазаспокойно стёкла примеряют.1988ГОЛУБОЙ ПОГУБАЙК нам вселился голубойПогубай.Он умылся под струёй,Покупай.Всех обидел голубойОбругай.Наряжается, как площадь Пигаль.Ночью кашляет, как Баба Ягай.Был по телику художник Хукасай.Его имя переврал Хулигай.Хулигай, Хулигай!Сам дурак – не покупай!Он, как трубка телефонная,висит.Целый день, не уставая, говорит.Он с Австралиею подсоединён.Вечно занят голубой телефон.Что ты ищешься у гостя в голове? —может, мысль обнаружишь или две.Тебя били, Хулигай.Ты всё одноговорил: ищу жемчужное зерно.А вчера он заболел, Погибай,Видно, мысль плохую съел невзначай!..«У меня от кошки сердце болит.Аллергия от неё», – говорит.1989РЕГТАЙМПолюбите пианиста!Хоть он с виду неказистыйи умеет плавать как топор.Не спешите разрыдаться —жизнь полна импровизаций.Гениальным может быть тапёр.Чёрный клавиш – белый клавиш.Всё, что было не поправишь.Он ещё не Рихтер и не Лист.Полюбите пианиста!«Быстро. Быстро. Очень быстро!» —современной музыки девиз.Но однажды вдруг возниклачемпионка мотоцикла —забежала в зал без всяких дел.И сказала: «Завтра ралли.Догоните на рояле!»И рояль за нею полетел.И взлетел он на рояле,нажимая на педали.У рояля есть одно крыло.Все машины поотстали.Стал он чемпионом ралли,хоть в рояле тысяча кило.Полюбите пианиста,закажите «Вальс-мефисто»и летайте ночи напролёт.Не спешите изумляться,жизнь полна импровизаций,с ним в оркестре гонщица поёт.1983* * *Гора решенья. И гора страданья.И за спиной Восток.Сквозь гору проступает тайнаяцепочка из крестов.Он там пятнадцать остановок сделает,припав к камням,как поцелуи осыпают телоот уст к устам.Он на гору размяться выйдет,и над второй горойон, словно в зеркале, увидиткрест теневой.И в спину бьющее светило,на облако отбросив тень,Его на небо пригвоздило.Так по сей день:«Пётр отречётся.Страшной дисциплиноюя форму крестную приму.От рук моих светящиеся линиипродлятся в космос и на Колыму.Ученики, к чему рыданья?Я так решил. Не отойти.Рейсшина моего страданьяпрочертит человечеству пути».25 октября 1989* * *Оправдываться – не обязательно.Не дуйся, мы не пара обезьян.Твой разум не поймёт – что объяснять ему?Душа ж всё знает – что ей объяснять?1980ПЕСНЯ НА БИСКонцерт давно окончен,но песня бесконечна.Снял звукооператор уставший микрофон.Я вместо микрофонаспою в бутон тюльпана!на сцене мировой.Я вам спою ещё на бис —не песнь свою, а жизнь свою.Нельзя вернуть любовь и жизнь.Но я артист.Я повторю.Спасибо за тюльпан,за то, что пело в нас,спасибо за тумантвоих опять влюблённых серых глаз.Я повторю судьбу на бис.Нам только раз в земном краюдарует Бог любовь и жизнь.Но я не Бог.Я повторю.1981СBЕТМожно и не быть поэтомно нельзя терпеть, пойми,как кричит полоска света,прищемлённого дверьми!

ЖЁЛТЫЙ ДОМ

Девяностые

А. МЕНЬ1Кто поднял топор на священника?Кто шёл за ним в раннюю стынь?И как найти в сердце прощениетому, что сейчас творим?Кто поднял топор на священника,тот проклял себя. Аминь.Неужто страна в деградацииболеет так тяжело,когда не до святотатства —до святотопорства дошло?!Красивый. Сердца ежечасносмягчал. Темны времена.Убитый домой стучался.Его не узнала жена.Накрыла его безучастнаясусальная простыня.С его позвонками шейнымидиспут провёл топор.Страна, убивая священников,пишет себе приговор.Они беззащитной аортойс Тарковским были близки,пятьсот пятьдесят четвёртойшколы ученики.Мы вместе учились в чертогахпятьсот пятьдесят четвёртой.На панихиде твоейот имени нашей школы,зажгут тебе свечку скорбную,опальный протоиерей.Приход посреди России.Афганцы. Маковок синь.И девушка вслед литургиивздохнула: «А. Мень… Аминь…»А в небе кровавым довескомнад утренней нашей тропойс космической достоверностьюпредсказанный Достоевским,как спутник, летит топор.2Прокатилось до Армении от московских деревень:Мень, мень, мень…И афганцы парашютные шепчут исповедь с колен,автоматами прошитые, точно в дырочках ремень:«Мень, мень, мень…»Отвечает эхо: «Мень – нем».Новая Деревня, Храм Сретенья 10 сентября 1990ПОСТ«Пост, христиане! Ни рыбы, ни мяса,с пивом неясно…»Рост различаю в духовных пространствахпостхристианства.Постхристиане стоят под мостами Третьего Рима.Дёргает рыба, как будто щекой Мастрояни.Те рыбаки с пастухами Евангелие сотворили.Где ваша Книга, постхристиане?«Наши Марии – беременные от Берии.Стал весь народ – как Христос коллективный.Мы, некрещёные дети Империи,веру нащупываем от противного.В танце зайдись, побледневшая бестия,чёрная школьница!Пальцы раздвинув, вскинешь двуперстие,словно раскольница».Так, опоздавши на тысячу лет,в тёмных пространствах,мучая душу, тычется светпостхристианства.1990-еПОBТОРНЫЙ АНГЕЛВалторнаблуждает в эфире. Мы снова одни.Повторноменя обними.Оторвойтебя называют, не ведая суть.Повторный,мой ангел повторный, со мною побудь.Бессмертие спорно,бесспорное – это ты.Нет порно,в любви все поступки чисты.Из спортабыла наша встреча.Мы парные, как «Reebok».Повторная встречалифтёршей котируется как любовь.Бесспорно.Мы – эхо повтора.Луна через шторырассыпала спичечный коробок.мой ангел повторный,храни тебя Бог!Притворнопримеришь берет набекрень —вальтово.Ты слышишь валторну?Сквозь всю дребедень —валторна…1990-еПЕBЕЦУ него колечко в ухевспыхивает под лучом —чистым слухом в век чернухис музыкою обручён.1990-е* * *Мы от музыки проснулись.Пол от зайчиков пятнист.И щеки моей коснулисьтени крохотных ресниц.Под навесом оргалита,нажимая на педаль.ангел Божий алгоритмынам с Тобою передал.1990-е* * *Море красится сурьмою,о Тебе напомнить хочет.Забелеет парус в море,как в кармашке Твой платочек.1990-еБУЛЬBАРЯ корчил галантную рожуи, как подобало годам,прощальную белую розубросал к Твоим спелым ногам.Ты стала красивей и строже.Весь в складках, с отвисшей губой,бульдог, словно белая роза,влюблённо идёт пред Тобой.Темнеет. Мы жили убого.Но пара незначащих фраз,но белая роза бульдога,но Бога присутствие в нас…1990-еОКНАСвет потуши. Зажгутся окнаневыразимою зарёй.В потустороннем доме – ёлка.Там ожидают нас с тобой.И сквозь морозные узорына нас, стоящих за окном,уставятся иные взоры —Пространств странноприимный дом.1990-еЛИЗА ОМОНАВ лесу твоё тело пятнисто-лимонно —в солнечных зайчиках, в тенях от листьев.Тебя называю я Лиза ОМОНА,ОМОНА Лиза.После дождя, близорукая рощица,как ты искала контактные линзы!И жизнь закружилась, сперва понарошку,под кодовой шуткой – «ОМОНА Лиза».Губы сжимая, улыбку змеила,в рот набирая холодную «Плиску».Близко склонялась, собою поила —плиз! —обожаю ОМОНА Лизу.Ты просыпаешься только к закату.Тебе наплевать на лимоны Мамоны!Лучшие мэны не вскрыли загадку.Мафия сматывает знамёна.Знаешь, мне кажется, если спуститьсяк нашим ручьям, только щёки омою —столб закружится из листьев пятнистых.Ты маскируешься, Лиза ОМОНА.Панка пятнистая, зайчики пяток.Где тебя кружит? Выбила ль визу?Страны какие приводишь в порядок,ОМОНА Лиза?1990-еПРОЩАНИЕ С КНИГОЙ1Пронеслась Россия с гулом.Как в туннель, народ мелькнул.«Русская литература»называют этот гул.Кто вливает виски в тюрю,кто бежит к зарубежу.В русскую литературу,как в тревогу, ухожу.Я отвечу на «ату его!»,но не вам, тов. господа.Русская литература,ты – преддверье Господа.Ты, в которой вместо текстачёрно-белый шрифт берёз,ты, которая естественносовесть повестью зовёшь…Ежели свобода-дурав нас осуществит сполнагеноцид литературы —то свобода ли она?2Что такое книга? Трудновам вообразить уже.Телик с титрами? Но трубкаподключается к душе?Что такое книга? Илиотработанный приём?Или генофонд России,притворившийся шрифтом?По тебе гадаю, книга,ты дрожишь в моих руках —безголовая, как Никао двух крохотных крылах.А какая тайна чтенья,вдвоём, в сквере где-нибудь!От плеча идёт волненье:«Можно ли перевернуть?»Так тысячелетье длитсянаше чтенье сообща.Превращаются в страницыдва прижатые плеча.3Ты не только слёзы Лизысреди кризиса бумаг,ты – ломоть идеализма,территория в умах.И какую форму примутбез тебя наши дворыи беременный периметрВифлеемовой горы?– Что такое Дух? – расстроясь,врубит гид по телетуру.– А куда мы сдали совесть?– В русскую литературу.1990КОМПРАПоэмаУвертюраПочём звонит колокол?Да здравствует чёрное солнце!Двуглавый орёл альковныйкак минимум спит с двумя.«Ивановская колокольняне названа ль в честь «Японца»?а трамвайчик речной —в честь «Тайваньчика?» —спросил дипломат меня.По ком ты молчишь, Царь-колокол,как наша душа, расколотый?Кому позвонил Колобов?Народы узнать хотят.Мы мрём от духовного голода:А ТЫ СОБРАЛ КОМПРОМАТ?Первый актМы живём под знаком Компры.Грязен каждый, кто не глуп.В телефоне ждёт, как в кобре,прослушивающий зуб.Клава Шиффер, Клава Шиффер —девственница, говорят.ТАСС опровергал фальшивку —Компромат! компромат!Ну и кобель! Ну и кобель!Над Москвою звёзд полно.Или это Давид Коппер-филд играет в домино?О Давиде одавидеодавидеодавидеодавидеоНаши теннисные корты,как авоська, полны компры.Компромартовские кошкимажут аудиофон.У жены в руках вещдок —один компроновый чулок.Что ж ты в холод свою золушкуотпустил в одном чулке?!Миф о краденом алмазеобожаю в мире тухлом.Компра – это грёза грязии блаженство нищих духом.Нет святого на Руси.Кто с луны стянул трусывпервые надо всемСеверным полушарием?Bторой актПоспешаем.Объявлена всеобщая мобилизация компромата. Генштабне спит. Компрабабушки пикетируют комправнуков. Про.Контра. Мат. Компрадорскую буржуазию вытесняет компра-дорский пролетариат. Держите братьев Компрамазовых!В Думе продаётся игрушка-ауди: «Уйди-уйди!..»Прометея скомпрометировали.Он тепло своровал для нас, авантюрист,и свистит в переходе флейтист ампутированный:«Человек, Божий замысел – чист!»Богоматерь скомпрометирована.Её гонит с квартиры двуногий примат.Тайный свет выдаёт Её – аметистовыйнеземной компромат.И пантера со стрижкою, как Хакамада,и овца, а за ними пастух и поэтлицезрят целомудренного компроматановый свет.Назовут его Новый Завет.Кого считывает КАССЕТА?

…ромео и джульетта? паоло и франческа? резанов и кончита? адольф и ева браун? вибратор и бритва браун? наркобароны для петровки? лаура и петрарка? демон и тамара? чайковский и фон – … (накладывается непонятный фон)

…мой милый божественный кайф блаженный Василий в окошке как ёлочные украшения нежность до изнеможения попалась я (пауза) в душе шум нирваны (шум душа в ванной и телефонный звонок) алло от ширака страна моя родная необъятная моя россия западное крыло повело понесло понесло гималаи тропик рака ещё умоляю афон (запись зашкаливает фон) глянь в окошке зима уж а я думаю что же ты носки не снимаешь на видео микки маус

Третий актЖизни смысл в сиянье тайны —как Титаник в бездне лет.А без тайны жизнь – ботаника,там без тайны смысла нет.

Создаётся Министерство обнародования тайн. Раскроем тайны Космоса. Он проткнул штопором Полярную звезду, дёрнул – оттуда такое полилось… Шурупами бы привин-тить Его, шурупами! А то гвозди так легко вынимаются из креста.

Может, он был на кассете?Иль иные голосаунесли в велосипедедва незримых колеса?Может, в плёнке сохранитсяшёпот нашей чистоты?Милый мой читатель (ница),может, это дышишь ты?То дыханье нашей подлостьюнеопознано пока.Но всё, что есть в мире подлинного, —два спелетённых голоска.

Bторая сторона кассеты

…на спине у тебя отпечаток газеты за 31 декабря ну бля а где ты работаешь в диамбанке амба банку это хорошо сидеть в амбаре и пить кампари хорошо ой петя хорошо хорошо я митя хорошо ой хорошо витя абрау дюрсо будешь ты царица мира мимо поправь ты не прав витенька ой сейчас вытеку ау

(диопровал на 30 секунд)

свет гасишь как сказал старик гафиз

(запишем «гашиш»).

Акт спиритизма

Экспертиза

«Фабрикуем подлинники.

Цена договорная».

– Но я не спал с Вами!

– Но вот Ваше фото и видео.

– Да, я спал, но не с Вами, видимо.

– А чем Вы докажете адекватность вашей дамы?

Смотрите, – вот она на видео с куриными ногами.

Сирена выла. Фальшивые люди заполнили коридоры.

Пиковая дама явилась к Гельману. Марату. Чтобы зарезать

его в ванной. Достала кинжал. Но ванная не работала.

Романтический компромат рисует, как соцреализм, не того человека, который есть, а того, который должен быть. У меня отключили телефон за неуплату, а в газете читаю, что я якобы купил виллу на Лазурном берегу. Продать бы эту виллу, внести бы квартплату за век вперёд.