– Разве вы выросли не в горной деревушке в провинции Китая? – уточнил заяц, сидевший сзади с дочерью и каркаданном.
– Да, это так, – кивнула собачка.
– И там была возможность изучать языки?
– Помилуйте! Конечно, нет.
– Тогда как…
– Я записалась на курсы. Ники, разве ты не знал?
Ложь была неубедительна. В глазах собачки блестела насмешка.
– Ты могла бы обратиться ко мне, – проронил лис.
– Может, французский ты бы мне и подтянул… А итальянский? А немецкий? А японский? Мистер Мун, поговорим по-японски, как вы вчера с Ником говорили… Сейчас вспомню дословно… «Я бы не женился на этой деревенской простушке, если б не проклятие…» – «О, понимаю вас прекрасно. Уверен, вы кинете ее так же, как любую другую, и вспомните о моей старшей!». Да, о той старшей, которая так безвкусно одевается и говорит в нос! Если уж Ник расхочет быть моим мужем, автоматически перейдя в статус моего раба… Думаю, я найду ему девицу поинтереснее. Ты, любимый, может и рыжий черт, не способный гвоздь в стенку забить…
– Эй, я был плотником… пятьсот лет назад.
– И что, тебе за это медаль, умник?
Все это было сказано на чистейшем японском. Мун и Ник потеряли дар речи. Собачка повернулась к окну, пряча в уголках рта улыбку.
2
Они хотели ехать поездом, но Мун решил, что на машине будет быстрее. Несмотря на протесты лиса, решено было ехать на его драгоценном ретро-авто.
– Он не старше тебя, любимый, – успокоила его Дита с довольно ехидной улыбкой.
Они хотели ехать сразу после визита к Пропле, но начался ужасный дождь, и пришлось укрыться до утра в ближайшей гостинице.
– Где, говоришь, вы познакомились? – осведомился Мун, когда они с Ником играли в шахматы в номере зайца. Мун никогда не играл с Плотником в карты.
– В клубе, – коротко ответил лис, обдумывая следующий ход.
– Осторожнее, Николас, еще немного – королева для тебя потеряна.
– Не думаю. Ты своих-то королев удержать не можешь. Куда, говоришь, делась мать Селены? Не помню, как ее… Такая миленькая… немка, да?
– Англичанка вообще-то.
– А мать Елены?
– Ты должен помнить. Ты имел удовольствие изучить их обеих.
Ник промычал что-то невнятное и, наконец, сделал хитрый ход – провел атаку с разменом королевы на ладью и слона.
– Да, не впечатлен, признаться… Мат, любезный.
Лис легким щелчком пальцев снес черного короля. Фигура со стуком упала на доску.
Заяц прищурился:
– О чем они говорили с Пропле?
– Понятия не имею.
– Что-то про статус, про боль… Она какая-нибудь ведьма? Волшебница? Почему ты выбрал именно ее, когда была Еле… То есть, когда вокруг столько женщин?
– Не думаю, что должен обсуждать с тобой свои отношения, дражайший, – посмотрел на свои когти Ник. – Если ты думаешь, что мы перестали быть врагами из-за твоей ошибки молодости…
– Твоей ошибки.
– Нет, любезнейший, твоей, твоей ошибки. Не я свел Менна с ума, не из-за меня он…
– Хорошо, хорошо, – нехотя согласился Мун.
А дождь все стучал и стучал по окнам.
***
Пока муж играл, Дита сидела у них в номере и рисовала тушью. В половине двенадцатого ее отвлек стук в дверь. Пришла Селена.
– Прости, что поздно, – пробормотала зайчиха. – Мне нужна твоя помощь в одном деле. Можно войти?
Собачка отступила на шаг, пропуская зайчиху. За спиной Дита прятала какой-то блокнот в кожаной обложке, который поспешно сунула в тумбочку.
– Я тебя не разбудила?
– Нет, я не спала. С чем тебе помочь?
Селена облизнула губы:
– В общем…
Тут она заметила на столе незаконченный пейзаж – густой туман, из которого проявлялись очертания стройного черного бамбука.
– Какая прелесть! Ты умеешь так красиво рисовать? Ты художница?
Дита расцвела.
– Нет, что ты… Так, рисую для себя.
– Я тебя отвлекла, да?
Собачка снова взялась за кисть.
– Нет, ничуть. Так с чем тебе помочь?
