Ник не стал допытываться, лишь молча лег и повернулся к ней спиной, сказав напоследок:
– Этот ушастый болван хочет, чтобы мы отправлялись в полшестого. То есть он хотел вообще в пять, но я и Морж сумели отговорить его… Поставь будильник.
3
На следующее утро дождь, продолжавшийся всю ночь, так и не прекратился.
Аремезда разбудил стук в дверь номера. Каркаданн глянул на часы – половина четвертого, – и сонно крикнул:
– Что там?
– Господин Аремезд, это Дита. Мне нужно поговорить с вами.
– О чем? – простонал каркаданн и только тут сообразил, что собачка ответила на санскрите. Сжигаемый любопытством, он накинул халат и открыл.
Дита стояла на пороге в платье из зеленого креп-жоржета с вырезом-лодочкой и невинно улыбалась.
– Можно я пройду, Аре?
– О чем вы хотите говорить? – осведомился каркаданн.
– О Меруерт.
Аремезда бросило в жар.
– Простите?
– Я не обсуждаю такое на пороге.
Каркаданн запер за ней дверь. Собачка уселась на край еще теплой постели.
– Вы считаете меня обыкновенной?
– Откуда вы знаете ее имя?!
– Вы считаете? Как думаете, Ник мог бы меня полюбить по-настоящему?
Аремезд усмехнулся:
– Полюбить! Помилуйте, он не знает, что такое любовь. Его сердце покрыто тонким слоем золота. Он ничего не чувствует.
Дита сжала кулаки.
– Совсем? Он никогда и никого не любил так, как ты любил камышовую кошку Меруерт? До дрожи в пальцах, до жара в сердце, до самой последней минуты…
– Что ты можешь знать об этом? – воскликнул каркаданн, но собачка продолжала:
– …Когда ты взмахнул камнем и ударил ее по голове, до того мгновения, как ее безупречную мордочку залила кровь, до собственного крика, который был последним, что она слышала?
– Хватит!
Аремезд повалил Диту на кровать, сжав копытами горло. Собачка только ахнула и обхватила лапами его шею так, как когда-то Меруерт. И так же, как Меруерт, прохрипела:
– Нет ничего прекрасней… чем… умереть твоей…
Ошеломленный каркаданн отпустил ее. Глаза Диты горели. Она улыбалась.
– Значит, я был прав, – заключил он. – Ты телепат.
– О, едва ли, – вздохнула собачка, опуская ресницы.
– Никто не знал ее имя, – прошептал Аремезд. – Я стер память всем, кто еще мог помнить. Никто не видел, как я ее убил! Как?! Говори, как ты узнала!
– Да, ты стер память всем, – покачала головой Дита, – кроме самой Меруерт, чей труп ты сбросил со скалы в море. И я пришла сюда, чтобы сообщить тебе всего одну вещь: ты напрасно это сделал. Она была тебе верна. Ее оклеветали.
– Откуда тебе знать?
– Я знаю.
Каркаданн уселся с ней рядом.
– Но откуда?
– Ты всегда так мечтал познать истинную сущность всего, – улыбнулась Дита. – Просто удивительно, как ты докатился до… этого всего. Сотрудничество с Шинджи, убийства… Ты мог бы стать великим магом и лучшим из алхимиков. Что с тобой стало, Аре?
– Ты все-таки колдунья, – пробормотал Аремезд. – Теперь ясно, почему Ник женился на тебе.
– Призрак зайца в маске кролика убьет нас через каких-то две недели, а вы все гадаете, почему я вышла за Ника? – скривилась Дита и встала. – Вы все стали такими жалкими, такими тупыми! Еще тупее смертных! Но хочу сказать тебе одно, Аре: последним желанием отвергнутой и оклеветанной Меруерт была месть. Она подумала: «Если море не похоронит его, то он лишится магии» И сегодня ее годовщина.
Она вскочила и ушла, хлопнув дверью.
***
Селена зашла к Дите в пять. Собачка сидела посреди груды чемоданов в гордом одиночестве за французской книжкой: Ник нанимал машину, не желая мучить свое новое авто, коих у него был не меньше семидесяти, по наблюдениям жены.
– Вот и ты. Садись, – пригласила зайчиху Дита, похлопав по дивану рядом с собой.
– Ты выяснила? – спросила Селена, сцепив пальцы. – Ты ни разу не оставалась с папой наедине.
– Мне это и не нужно. Но, – Дита облизнула губы, – ты обещала, что примешь любую правду.
– Да, конечно.
– Хорошо. Тогда слушай. Твоя мама была очень красивой белой зайчихой по имени Меган. Меган Эар.
– Меган Эар, – повторила Селена, вся трепеща.
– Она родилась в год Кролика, совсем как ты… В пригороде Лондона, в сельской местности. Мать умерла в родах, отец погиб, когда Мег было шесть. Ею занялись родственники. В восемнадцать Меган устроилась гувернанткой.
