Тонкая кисть пересекала белую бумагу изящными линиями и точными штрихами, выхватывая из пустоты горы, растения и нечеткие силуэты зверей.
– О чем вы говорили с Пропле? – спросила Селена. Дита подняла на нее недоуменный взгляд:
– В смысле? Он рассказывал о своей коллекции. Ну, о том, как он стал Собирателем Вещиц, как нашел своей первый проклятый бриллиант у старого креольца, как ему потом дали выбор – умереть или продолжить копить. О всяких смешных случаях рассказал. Мне тоже было, чем поделиться.
– То есть ты связана с магией? – допытывалась зайчиха. – У тебя у самой дар или проклятье?
Дита рассмеялась.
– Так тебя старик Шинджи подослал? Так бы и сказала.
Селена нахмурилась.
– Тебе Ник сказал его настоящее имя?
– Нет. Я просто знаю. Я много чего знаю.
Зайчиха смутилась. Собачка молча продолжила рисунок, изредка окуная тонкую кисть в баночку с тушью.
– Вот ты сказала: я хорошо рисую. А я лишь вижу и знаю больше других. Каждый пустой лист – это либо туман, либо снежное поле во время метели. И задача художника – показать, что скрывает эта белая фата. А для этого надо увидеть скрытые фигуры и обвести.
Селена молчала. Дита испытующе посмотрела на нее:
– Ты не только из-за поручения отца пришла, Сел. Говори, я обещаю, даже Нику не скажу.
Зайчиха опустила глаза.
– Да так. Знаешь, Аремезд сказал, ты, скорее всего, умеешь читать мысли, раз так обаяла кенгуру и я… Я почему-то подумала, что ты могла бы прочитать мысли моего отца. Я должна узнать кое-что.
– О чем?
– О моей матери.
Дита склонила набок голову.
– А что с ней случилось?
– Я не знаю. Отец никогда не давал прямых ответов, не показывал фотографий. Я знаю, что произошло с матерью Елены, но не с моей. Я просто хочу правды. Почему отец не дал ей бессмертие, как ее звали, в конце концов! Я ничего не пожалею. Я заплачу хоть деньгами, хоть собственной кровью. Все, что попросишь.
Дита облизнула губы.
– Хорошо. Дай мне времени до утра, я отвечу на все твои вопросы. Но пообещай, что примешь любую правду. Даже неприглядную. Даже безумную.
– Я обещаю.
– Хорошо. Я не возьму с тебя ни денег, ничего, – подумав, сказала собачка. – Только отдай мне что-нибудь о себе на память. Что угодно – серьгу, браслет, хоть носовой платок. Что не жалко.
– Зачем тебе?
– Просто так. Это называется отдарок. Есть вещи, которые нельзя делать бесплатно, иначе проситель потеряет больше, чем заслуживает.
Селена, не колеблясь, сняла с запястья серебряный браслет с большим лунным камнем.
– Вот. Подойдет? Это мне отец подарил на совершеннолетие.
– Тебе точно не жалко?
– Аремезд говорит, когда платишь за нечто ценное, расплачиваться тоже надо ценным. А он маг и в прошлом правитель. Ему виднее.
Собачка провела пальцами по выгравированным на браслете японским иероглифам: «Луна», «Заяц», «Вечность».
– Ты давно Аремезда знаешь? – спросила она.
– Давно, да. Папа с ним сотрудничал когда-то. Покупал у него рога каркаданнов – это ценные амулеты. Но когда Аре убил всех каркаданнов на своих землях, договор потерял силу.
– А что за земли?
– Ну, я знаю только со слов отца. Когда-то давно, – рассказала Селена, – он был султаном, завоевывал земли и имел красивейшую жену, прекраснее, чем богиня Серасвати. Никто толком не знал, от чего она умерла и как, но – после ее смерти каркаданн Аремезд добровольно отдал свои земли завоевателям – птицам Рурх, а сам с несколькими слугами сел на корабль и навсегда покинул территорию современной Индии.
На маленьком острове он отстроил огромный дворец белого мрамора, окруженный садами, достойными Семирамиды, и жил со слугами в этой крепости одиночества века и века напролет, забыв о любых грехах, хотя Ник утверждает, что он увез с собой большой гарем, сотню танцовщиц и ящиков тысячу вина.
– Ого. Ему этого хватит еще века на три, если особо не перебарщивать. А кем была жена Аремезда? – сменила тему собачка.
– Никто не знает.
– Никто не знает… – повторила Дита. – А Ник? Он был женат? Мне он не говорит.
– Официально – ни разу, это точно. Но женщин было много, конечно. Во все века, в разных странах – с некоторыми он даже жил, некоторые случайные. Если честно, нас всех удивило, что он женился именно на тебе. Ты же…
– Совершенно обычная, – кивнула собачка, в последний раз взмахивая кистью. – Ну… Чудеса случаются.
Рисунок был готов.
***
Когда Ник вернулся в свой номер, Дита была уже в постели, но не спала. Она крутила в лапах браслет с лунным камнем.
– Я обыграл Муна дважды, – сообщил лис, расстегивая рубашку. Переодевшись в пижаму, он проглотил белую таблетку и запил водой – для спокойного сна без сновидений. Собачка не удивилась: Ник всегда засыпал только после таблетки или двух. Когда-то он избавлялся от кошмаров, надевая маленькие ловцы снов на шею, но их надо было менять каждые два-три дня, иначе они приходили в негодность.
– Поздравляю, – равнодушно отозвалась собачка. Только тут Ник заметил, что она плачет – не всхлипывая, даже не моргая, только слезы медленно льются по ее щекам на подушку.
– Что случилось, устричка?
– Ничего.
– Тогда почему ты…
– Ты не поймешь.
