– Как ты сам? – Вопрошала она, расставляя посуду и тарелочки с джемом по столу. – Давно у нас? Надолго?
– Я только приехал, миссис Фишер, – доложил ответчик и добавил хмуро: – но, видимо, уже уезжаю.
– Сара? – Без слов поняла Марта, а, получив согласный кивок, воскликнула с чувством: – Останься у нас! У тебя есть еще отпуск? Что же я такое спрашиваю, конечно, есть, ты ведь только приехал. Мы будем очень рады, если ты скрасишь наше одиночество, правда, Колин?
Директор школы кивнул, и визитер невольно расплылся в застенчивой улыбке.
03
Дениэл оставил вещи у Фишеров и, пообещав вернуться вечером, отправился проведать своего второго друга, безалаберного весельчака Стивена Роджерса. Втроем они дружили очень крепко, пока Дениэл не связался с Викторией Прайс.
Дверь их старой конуры открыла его мать, Аманда. Она совсем не изменилась за годы разлуки: все та же суховатая резкая женщина с удлиненным светлым каре, зажелченной от никотина кожей и скуластым мужским подбородком. Вот кого не берут ни годы, ни курево, ни смерть мужа.
– Здравствуй, Дениэл! Проходи, – произнесла она своим низким басовитым голосом и направилась вглубь квартиры, не оборачиваясь.
Дениэл справился с замком и прошел на кухню, где курильщица уже наливала кипяток, замачивая в нем пакетики «Липтона». Ремонта в квартире не делали со времен его школы: все те же обои, ставшие тусклыми от солнца и желтыми от пропитавшего их сигаретного дыма. На столе все та же клеенка, потрескавшаяся, вытертая по центру до неузнаваемости на ней рисунка, а на углах прорванная и оттопыривающаяся. Плита, залитая всеми видами стряпни неумелой кухарки, погрязла под слоем пыли и жира. Если бы не живое тому доказательство перед его глазами, Дениэл мог подумать, что в этой квартире умер последний ее жилец лет десять назад.
– Стив с Веллари живут в квартире за мастерской, – сообщила она будничным тоном, будто не видела гостя пару дней. – Ты знаешь, где это?
– Нет. Что за мастерская?
– Картинная галерея, здесь недалеко, рядом с антикварной лавкой, – она приоткрыла окно в серый тусклый мир и, сев на подоконник, прикурила сигарету.
Дениэл устроился на шатком табурете возле стола и очень внимательно прислушался к той, которая вытаскивала его мать из запоев в свое время. Скупость на эмоции и экономность движений были визитными карточками Аманды, оставшейся без мужа, когда ребятам исполнилось лет пятнадцать или около того. Женщина запахнула полы красной клетчатой рубашки, надетой поверх черной майки, пытаясь скрыться от порыва ветра с дождем, но сообразив о тщетности намерения, прикрыла вполовину створки окна.
– Веллари – это Веллари Стоун? – Уточнил Дениэл, вспоминая выпускников школы.
– Да, она. Ее мать еще работала в кондитерской, продавала плюшки, помнишь? Мне всегда думалось, что она их больше скармливала своему распухшему муженьку, чем сбывала, судя по его фигуре. Они со Стивом теперь жених с невестой, – усмехнулась злобно миссис Роджерс, выпуская из ноздрей сизый дым. – В июле планируют свадьбу.
– Ты против? – Спросил очевидное Дениэл.
– Мы с Сарой, как две старые курицы, остались одни, – начала демагогию блондинка, пропуская мимо ушей вопрос. – Только Сара не по своей вине, я же – по собственной глупости.
Это было еще одной особенностью Аманды – не отвечать собеседнику прямо, а рассказывать пригоршню историй, звонких и хлестких с ее точки зрения, но собеседнику казавшихся не к месту и не ко времени. Если долго слушать эту странную во всех отношениях рассказчицу, то можно даже разглядеть логику в ее ответах, но сейчас, когда Дениэл не видел ее уже много лет, он поморщился, не понимая, к чему вылетела из ее рта последняя фраза.
– Ну да, Сара же не выгоняла сына из дома, все получилось случайно!.. – Пробубнил он, на автомате приняв реплику на свой счет.
– Дениэл, твоя мать очень любит тебя. Ты знаешь, что ты – копия своего отца? Не представляю, как ты это делаешь, но у тебя даже манера речи и чувство юмора от Тома, – произнесла она с ноткой обвинения, словно мальчик осознанно выбрал путь схожести с умершим, чтобы побесить лишний раз свою мать.
– Я не виноват в том, что произошло, Аманда! И не планирую сочувствовать пьющей матери, которая не нашла в себе сил пережить утрату! К слову, не она одна потеряла мужа, но и ее сын потерял отца! – Разгорячился Дениэл, но вовремя остановился. – Извини, ты-то уж точно ни в чем не виновата.
Он запустил пятерню себе в волосы – ненавистный им жест, который Дениэл оставил с переездом в Сиэтл, но теперь рука невольно потянулась обратно. Перехватив внимательный взгляд женщины, он одернул руку, словно обжегся о собственную шевелюру, а Аманда при этом издала едва различимый смешок. Или ему показалось.
Поведение блондинки было понимаемым. В конце концов, Са?ра являлась ее подругой, а не Дениэл, на что он надеялся? Но Аманда, как и всегда, вела себя довольно адекватно, равнодушно воспринимая его эмоциональные всплески.
– Ерунда, кричи, если тебе легче, – пробасила она. – Стив даже не кричит теперь, мы почти не общаемся.
И Дениэл вдруг сдулся, смертельно устав. Он взглянул на Аманду и не смог понять своих чувств, словно позволив ему гневаться на мать, женщина украла у него стимул к дальнейшему мятежу. Видимо, на фоне всех событий у него произошел какой-то сбой, эмоциональный криз, не дающий больше чувствовать, покрывающий душу броней. Будто сработали предохранители, обесточив всю нервную систему.
– А с Сарой ты общаешься? – Спросил он далеким для себя, будто из соседней комнаты, голосом.
– Нет. Теперь там Гейл правит бал. Не дай бог ему конкурентов, он буйный, – бросила она так же бесстрастно, словно не очень-то и хотелось.
Собеседница, смакуя, затягивалась сигаретой и выдыхала струи терпкого удушливого дыма в потолок. Дениэлу тоже захотелось курить. Впервые за много лет. Он с легкой завистью посмотрел на пачку сигарет на столе.
– Куришь? Возьми, если хочешь, – предложила ему Аманда, перехватив вожделенный взгляд.
Он уже протянул руку к дозе никотина, когда вдруг вспомнил улыбку Алексы, искреннюю и добрую. Тепло разлилось по его душе, с грохотом уронив броню, мотор заработал, качая кровь, и разум вышел из энергосберегающего режима. Он не позволит себе скатиться по старой проторенной тропе в эту гниль.
Визитер решительно поднялся с табурета, собираясь уходить.
– Постой, – остановила его блондинка, – у меня кое-что есть для тебя. Правда, только одна, но я возьму у нее еще.
С этой загадочной речью она ушла в соседнюю комнату, откуда долго не возвращалась. Грохот ящиков, шорох бумаг и стук дверец закончились тем, что хозяйка кухни вернулась назад, сжимая в руке карточку.
– Вот, бери! Еле нашла! Это они после свадьбы. Жаль, конечно, отдавать, но тебе она нужнее.
Она протянула черно-белую фотографию, где смеющуюся молодую маму обнимал сзади за талию Дениэл Кентмор. Черт, это был не Дениэл! Он перевернул картинку – Томас и Сара Кентмор, тысяча девятьсот восемьдесят пятый год.
Невероятно! Этого не может быть!
Сердце бешено колотилось в его груди. Дениэл обмяк и, обессиленный, плюхнулся назад на стул. Он протянул руку к пачке, достал сигарету, но положил назад. Его затрясло крупной вполне заметной собеседнице дрожью.
Нужно уходить, срочно.
– Спасибо, Аманда! Я надеюсь, ваши отношения со Стивом наладятся, – проскрипел он осипшим голосом, снова поднимаясь со стула, на этот раз с трудом.
– Береги себя, Дениэл. Ты вырос очень хорошим и крепким мальчиком, – выдала она, провожая его к выходу, поцеловала в щеку и закрыла за гостем дверь.
Ошалевший двойник своего отца вывалился на улицу из шатких дверей старого многоквартирного дома. Мутный серый мир бросал ему в лицо охапки холодного дождя, а ветер вторил, словно выгоняя визитера из города.
«Убирайся прочь! Тебе тут не место!» – Шептал он прогнившей прошлогодней листвой, разбросанной по козырькам кафе и обочинам дороги.
Но упрямый мужчина, убитый и шокированный, плелся по центральной улице Миррормонта, оглядывая знакомые витрины магазинов, в которых теперь сменилось наполнение. Вот здесь раньше было кафе-мороженное, в котором он пытался очаровать Сью Эбботт порцией двойного шоколада в шестом классе, а теперь здесь банк. Сюда они бегали с мальчишками поиграть в настольные игры, но теперь тут была булочная.
Прошлое накатило на него удушливой волной. Он вспомнил школу, ребят. И Викторию. Ее стройные ноги, высокую грудь, звонкий заливистый смех и кудрявые каштановые волосы. А вот лицо вспомнить не смог, на его место вставало милое глазу лицо Алексы с бархатным взглядом карих глаз и румянцем смущения на щеках.
Алекса. Как она там? У него нет даже ее номера телефона, чтобы услышать близкий голос подруги. Почему так вышло? Молодой человек очень хотел бы сейчас, чтобы она была рядом. Без нее он скатывался, его затягивало в это болото, липкое и гнусное.
Дениэл в раздумьях дошел от дома Роджерсов до антикварной лавки, которая была на этом месте, по меньшей мере, пару десятилетий, судя по его воспоминаниям. Не контролируя свои движения, пришелец вошел внутрь, звякнув дверным колокольчиком. Внутри никого не было, пахло старой мебелью, пылью и краской. Вдоль стен на гнутых деревянных ножках расположились витрины с кое-где отколотым стеклом, по виду казавшиеся чуть ли не самым антикварным из того, что было в лавке.
Из-за шторки вышел совсем древний мужчина в старомодной клетчатой жилетке с множеством карманов. Широкие рукава его бежевой рубахи, как у готических принцев, поддерживали старинные пружинные кольца.
– Чем могу быть полезен? – Прошелестел продавец.
Нет, Дениэл ошибся. Самым антикварным в помещении был этот старик с его голосом, хрипловато-скрипучим, древним и пыльным.
– Мне нужно что-то особенное. Для особенного человека, – проговорил Дениэл, сам не понимая, кто несет эту беспросветную чушь из его рта.
