Неожиданно пол заскрипел и в комнату вошел странствующий монах. Он тихо прошептал вместо благословения пароль, и Лютеция поняла, что он – посланец Лиги. Лютеция встала и поклонилась. Интересно, что на этот раз.
– Госпожа, вы прекрасно исполнили поручение. Вы смогли познакомиться с Катей и даже положили ей в сумку волшебные вещи.
– Да, но что бы увидеть, что показывает сейчас это зеркало нужно произнести заклинание. Чтобы узнать, что она думала, нужно получить гребень. Надеюсь, что это удастся. Может быть завтра или потом, когда все утихнет.
Монах усмехнулся.
– Я знаю. Вас по-прежнему помнят и боятся в этом городе, Лютеция. Но вы здесь знаете каждый уголок. Нужно проникнуть во дворец и сделать так, чтобы эти призванные разлучились. Они не должны действовать вместе. Они должны поссориться.
– Вот как. Лига их боится? Они угрожают тому, в кого мы верим и кого ждем?
– Нельзя рисковать. Они решили первую задачу. Если получат Волшебный Знак и отправятся в путь, пророчество может исполниться. Идите во дворец. Их нельзя убить, нельзя заколдовать и превратить в животное или в камень. Все остальное можно. Выучите простое заклинание и в путь. Этой ночью.
– Дворец охраняется. Туда трудно пройти. И как их поссорить без волшебства?
Монах сердито махнул рукой.
– Если б все было так просто, не обратились бы к вам. Спешите.
Монах ушел. В доме стало очень тихо. Лютеция вздохнула. Не исполнить такой приказ – позор или смерть. Церемониться с ней члены Лиги не будут. Лютеция привыкла к тому, что волшебники впервые в их мире разделились на две партии, и выборы Главного Мага будут проходить, так же как проходят выборы в мире умелых работников и ученых. Партия Вольных волшебников будет голосовать за своего человека, а Лига Нового Порядка за Мальгрима. Он скрывается в горах.
Ее когда-то изгнали из этого города, но во время состязания за Волшебный Знак мудрости в нем могут быть все, только колдовать нельзя.
Днем ей повезло. Во время паники во дворце ей удалось выскочить в окно, а потом найти дырку в заборе. Она не прибегала к заклинаниям – чтобы ее не нашли. Лютеция встала и начала собираться в дорогу. Оставила платок на столе. Сумку тоже. Удастся ли ей пройти во дворец – не известно. Не нужно было ей браться за это дело. Если бы помог кто-нибудь, но где сейчас найдешь нужных людей? В этом городе ее слишком хорошо знают.
Вдруг недалеко в доме что-то упало на пол. Кто-то чужой проник в дом. Неужели ее выследили!? Лютеция осторожно выглянула в коридор. При свете луны она увидела старого домового, тащившего по полу большой узел с вещами. На подоконнике в конце коридора уже лежали рядом старый солдатский ранец и новая метла. От сердца отлегло. Всего на всего домовой. Лютеция подошла к нему и спросила:
– К новым хозяевам переезжаешь?
Домовой приладил свой узел на подоконник и обернулся.
– К новым. Верно. Я ведь сначала думал, что вы здесь жить будете, хозяйство у вас будет, место себе присмотрел, а раз так, уйду отсюда. Вас за волшебство арестуют, а про дом снова дурная молва пойдет. Надоело одному быть. Ухожу отсюда.
– Окажи мне услугу, любезный домовой и я, может быть, останусь в этом доме, а тебя сделаю своим домоправителем.
Домовой усмехнулся и поправил метлу, которая хотела упасть.
– Эка честь. Домовой он всегда и есть домоправитель. От него и уют, и порядок, если, конечно, хозяева заслужат его любовь и уважение. Мы ведь не всем служим, сами знаете.
– Ты слышал когда-нибудь про могущественную волшебницу Лютецию?
– Слышал. Ей королевским указом запретили в нашем городе появляться. Дети Укусюкой прозвали за вредный характер. Это здесь каждая собака знает.
– Наглец! – Женщина вздрогнула от гнева и быстро подняла правую руку, направив вытянутый палец на домового.
– Как ты смеешь оскорблять великую волшебницу! Да я тебя…
– Значит, это вы и есть! Извините, мадам, в темноте не признал. Тогда мне тем более надо уходить.
– Подожди, любезный. Мне нужно где-то жить в этом городе, когда я здесь появляюсь. Я не могу останавливаться в гостиницах. И я тебе обещаю, что не буду делать зло ни в этом доме, ни по соседству. Твой дом всегда будет выглядеть вполне прилично. Это может изменить его репутацию.
– Звучит заманчиво. Не воруй, где живешь, говаривал один мой приятель. Большой мастер в своем ремесле, между прочим.
– У тебя есть связи в городе?
– Большие и разнообразные. Вы принимаете меня на службу и обещаете не вредить моим друзьям и не портить репутацию этого дома?
– Ты мне льстишь, любезный домовой. – Лютеция расхохоталась, сверкая великолепными зубами. – Боюсь, что даже я не могла бы испортить репутацию этого дома. Вот тебе задаток – три серебряные монеты. Положи свои вещи на место и приходи в комнату, где я оставила свой плащ.
– Все исполню, хозяйка.
Лютеция вернулась в комнату, села за стол и достала книгу из сумки. Зажгла свечу. Осторожно полистала книгу, потом снова поставила сумку на стол и осторожно вынула из сумки овальное зеркало в серебряной оправе с крышкой из золота. Волшебница протерла шелковым платком зеркало и тихо сказала:
– Покажи мне девочку Катю.
Сумка возле кровати, где спала Катя, открылась. Лютеция увидела в зеркале дворцовую комнату и спящую девочку.
Катя спала чутко. Она открыла глаза и увидела, что сумка наклонилась, и зеркало из нее почти выпало на пол. Катя спросонья решила, что это сделал ветер, но на всякий случай вынула из-под одеяла бутылку с говорящей ящерицей и сунула ее под подушку. Все это прекрасно видела Лютеция в свое волшебное зеркало. Она тихо ахнула от удивления. «Ведь это та самая бутылка, в которую я когда-то засадила гадкого студента! Неужели он не погиб и теперь возле девочки!? Проклятая память! Я ничего не могу толком запомнить, волшебство здесь бессильно. Почему я его заколдовала? Он мне надерзил, может быть. Что делать? Бутылку надо непременно отнять. Вдруг его расколдуют?»
Волшебница начала рассуждать сама с собой вслух.
– Надо приготовить волшебный порошок и амулет – чтобы там во дворце быстро заколдовать Джона. Это просто. Обычное отворотное зелье. Влить в рот, если он спит. Или что-нибудь заколдованное прикрепить. Он должен стать моим рабом. В моем замке никто толком считать не умеет. Мальчику будет хорошо у меня. Оторву кусок платка, произнесу заклинание на приворот, и все получится.
Лютеция поискала нож в сумке, нашла и положила на стол. Это был прекрасный кривой нож из далекой восточной страны. На рукоятке украшения из бирюзы. Лютеция вынула его из ножен и отрезала кусок чадры. Открыла книгу и начала произносить заклинания. Лоскут зашевелился и принял форму цветка. Теперь все было готово. Нож Лютеция заткнула за кушак. На востоке именно так носят ножи. Красиво и удобно. Убрала книгу в сумку, сумку спрятала в шкаф и наложила заклятие. Пусть дежурные волшебники побегают ночью и поищут ее. К утру, она уже будет далеко.
В комнате неслышно появился домовой. Он успел переодеться и причесаться. Сейчас на нем был опрятный зеленый сюртук, коричневые штаны заправлены в мягкие новые сапожки, на голове фиолетовая шляпа. Он хотел сделать сюрприз своей хозяйки и оделся в ее цвета. Серые глаза домового весело смотрели на Лютецию из-под мохнатых бровей. Он знал, что она и раньше останавливалась в этом доме, но так близко видел ее впервые. Несколько продолговатое лицо, большие синие глаза, красивый рот. Она была бы красива и привлекательна, если бы не жесткое выражение глаз и не презрительно сжатые губы. Домовой задумался о судьбе людей в этом старинном городе.
Красивая умная женщина и вот тебе – стала злой волшебницей, да еще такой известной. О ней рассказывали разное. Говорили, что иногда она делала добрые дела и даже заступалась за несправедливо обиженных, и людей, и зверей, но это случалось не часто. А вот злодействовать и мстить она умела. Ее знали во всех соседних землях, проклинали и боялись.
Домовые не выбирают себе хозяев и уж лучше известная волшебница, чем какие-нибудь вампиры или оборотни. В таком доме могла поселиться любая нечисть…
– Вы хотели меня о чем-то спросить, госпожа??
– Твой знакомый действительно умелый вор?
– Говорят, лучший вор в этом городе. Он и умелый вор, и образованный человек. Раньше был поэтом, в школе писал хорошие стихи, но его не признавали. Тогда он начал воровать у знакомых поэтов то сюжет, то образ, иногда целые куски. С этого все и началось. Однако, поэтам в этой стране всегда плохо платили, и ему пришлось воровать что-нибудь для того, чтобы жизнь не казалась такой грустной. Чего не сделаешь, из любви к людям, говорил он мне, показывая свою добычу. Теперь, когда у него есть деньги и хороший дом, он сам помогает бедным поэтам и художникам. То подыщет издателя, то мецената. Если не может найти, от огорчения пьет. А сам перестал писать стихи. Некогда.
– Пойдем к нему. Ты не боишься ходить вечером по городу?
– В такую пору на улицах никого нет, да и нет закона, который бы запрещал нам, домовым, гулять по городу. Если нужно, я могу стать невидимым. Идемте, госпожа.
Лютеция шла быстро, на фоне ее темно-фиолетового плаща мелькали нарядные сапоги домового и, когда луна выходила из-за облаков, эту странную пару могли бы заметить городские стражники, но их не было на улице.
В конце концов, все складывается неплохо. Вор откроет двери, она проберется в дом, отнимет бутылку и посоветует Кате остерегаться этого парня. Того, кто пытался отгадать. Возможно, он злой волшебник. Если это сказать любой девушке, все получится именно так, как надо. Все бояться демонов и злых волшебников. И никто не знает, как они выглядят. Любой образ могут принять. Это каждый знает. Если Катя выиграет Знак Мудрости, можно будет у нее, потом попробовать этот Знак выменять на что-нибудь. Лютеция обводила вокруг пальца и не таких простодушных. Ее размышления прервал домовой. Он остановился возле нарядного дома и сказал:
– Мы пришли, госпожа. Здесь живет мой друг. Френсис Голубок.
Наружная дверь была не закрыта, Лютеция вместе с домовым, вошли в прихожую. Они прислушались и в одной из комнат первого этажа услышали громкий храп. Домовой вежливо пропустил даму вперед, и они вошли в комнату, где поперек широкой кровати лежал крепкий худощавый мужчина в верхней одежде. На полу сверкал серебряный кубок. Домовой вздохнул.
