– Сказал же, я их задержу! Быстрее, да быстрее же!
На миг умолкнув, в главном вестибюле вновь ударил пулемёт, взорвалась граната.
– Седьмая рота, за мной! – звонко скомандовала Ирина Ивановна.
В подвале горел свет, и выстрелы над головами грохотали уже куда тише. Только тут Федя понял, что они с Петей Ниткиным всё это время держались за руки.
Кадеты кубарем скатились вниз по ступеням.
– Давайте, давайте, влево первый поворот! – торопил их Положинцев. – Скорее, да скорее же!
Взрыв. Взрыв. Взрыв наверху, и вопли людей, полные ярости и боли. Пулемёт повёл очередь и захлебнулся. Грохот боя тотчас надвинулся.
– Сюда! Скорее!
Кадеты припустили, Ирина Ивановна – замыкающей. Положинцев куда-то исчез, словно испарился.
– Куда дальше? Дальше куда? – Оказавшийся впереди Севка Воротников метнулся туда-сюда.
Над головами часто-часто гремели выстрелы, надсаживаясь, орали люди. Кто-то – непонятно кто – прорвался в корпус; потянуло дымом.
– Бегом! – Ирина Ивановна рванула свой ридикюль; в руке её оказался плоский дамский браунинг.
Что-то взорвалось совсем близко, за спинами. Со звоном лопались лампочки, свет почти погас.
– Ирина Ивановна! – Федя бросился назад, к наставнице. Вместе с ним – Петя Ниткин и почему-то Костька Нифонтов.
Наверху палили, палили и палили, где-то рядом топали тяжеленные сапожищи.
– Седьмая рота! За мной! Сюда! И бегом по коридору! – вдруг грянул отлично знакомый голос.
Две Мишени. А за ним – капитан Ромашкевич.
Так, наверное, спускаются ангелы.
– Константин Сергеич! – завопили кадеты. – Александр Дмитриевич!
– Тихо! Тихо, господа! Что я сказал – бегом марш! Капитан Ромашкевич, головным! Выводите ребят!
– Всё понял, выведу! – Ромашкевич бросился к голове роты. – За мной, кадеты, за мной!..
– Ирина Ивановна! – Две Мишени, однако, кинулся в противоположном направлении. – Ирина Ивановна, вы целы?
– Цела, цела, – несколько сварливо бросила госпожа Шульц, изрядно удивив этим Фёдора – она словно и не рада, что Две Мишени вернулся!.. – А вы, господин подполковник?
– Цел, цел, – в тон ей отмахнулся тот. – Что со мной будет!
– Что там творится?
– Потом все расспросы, Ирина Ива…
Выстрелы грянули над самой головой. По узким ступеням, по той самой чёрной лестнице вниз скатилось человеческое тело, нелепо колотясь о камень.
– Сюды! – заорал кто-то наверху. – Сюды давай!
Ирина Ивановна и Две Мишени разом вскинули руки одинаковым жестом. Два браунинга ответили огнём, и сверху донеслась чёрная подсердечная брань.
– Фимку! Фимку убили! – истерично взвизгнул женский голос. Что-то пролетело в воздухе, ударилось о стену; Две Мишени резко пнул это что-то, отшиб далеко в сторону, а затем, широко расставив руки, почти что рухнул на кадет и госпожу Шульц, прикрывая их собой и разом заталкивая за угол.
Взрыв – у Феди в голове зазвенело, мир закружился; сверху уже топали ноги, грянул винтовочный выстрел, за ним ещё.
– Дьявол! Сколько ж у них гра…
Взрыв.
– Тут нельзя оставаться! Прорываемся! К мальчишкам!
Но сверху уже валом валили люди с винтовками, в чёрных пальто и бушлатах, вроде как флотских, без знаков различия; выстрелы загремели и в дальнем конце подвала, туда тоже ворвались нападавшие.
И тут Федю осенило.
– Сюда! Скорее!
Господи, помоги, взмолился он. Помоги отыскать правильную дверь!..
Стоп, да вот же она. В узкой нише, почти скрытая за стояками труб. И – незапертая.
– Что это, кадет?!
– Вниз! Вниз! – только и мог выдавить Федя.
Ирина Ивановна опомнилась первой. Решительно распахнула дверь, шагнула внутрь.
– Константин Сергеевич!.. Да помогите же мне, мальчики!
Они почти втащили подполковника внутрь. Закрыли дверь. Подперли старым ржавым ломом.
Здесь, однако, их встретила кромешная тьма.
– Что это? – услыхал Фёдор шёпот госпожи Шульц.
– Старый подвал, самый старый, – так же шёпотом отозвался Две Мишени. – Надо же. Думал, его наглухо заколотили давным-давно…
– Надо спускаться, – вдруг сказал Петя Ниткин. Сказал очень спокойно и очень рассудительно. – Иначе нас…
– А ты откуда знаешь? – прошипел молчавший до этого Костик Нифонтов.
– Знаю, – с прежним спокойствием сказал Петя.
