С надеждой на смерть

ГОЛОС ДЖОНА (за кадром)

А что случилось с малышом?

ЯСМИН НДЖОКУ

Ему повезло, он попал в любящую семью.

ГОЛОС ДЖОНА (за кадром)

Его личность была защищена во время судебного разбирательства? Знает ли он, по вашим сведениям, кто его биологическая мать?

ЯСМИН НДЖОКУ

Как и все приемные дети, по достижении восемнадцати лет он имел право ознакомиться с документами о своем рождении. Не знаю, сделал ли он это, но даже если б я знала, то не могла бы раскрыть эту информацию.

СМЕНА КАДРА: Камилла играет в хоккей с Леонорой и Мелиссой, они же на вечеринке с фейерверком.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ – ДЖОН ПЕНРОУЗ

Когда были сделаны эти снимки, Камилла Роуэн была беременна мальчиком. Четыре месяца, семь месяцев, восемь с половиной месяцев… И все же никто, похоже, ничего не замечал.

ТИТР: Леонора Стэнифорт.

ЛЕОНОРА СТЭНИФОРТ

(Смотрит на фотографии.) Этот последний сделан зимой, верно? Мы все ходили в джемперах и пальто, и это не было так очевидно. Но да, мне понятно, к чему вы клоните. Думаю, в этом возрасте все мы были немножко наивными, однако я не могу поверить, что ее мать или учителя ничего не заметили.

ГОЛОС ДЖОНА (за кадром)

Вы знали, что у нее есть парень?

ЛЕОНОРА СТЭНИФОРТ

Нет. Думаю, она бы нам сказала. Во всяком случае, сказала бы Мел, если не мне. Они всегда были очень близки, особенно в то время.

ГОЛОС ДЖОНА (за кадром)

Так вы понятия не имеете, кто мог быть отцом?

ЛЕОНОРА СТЭНИФОРТ

(Качает головой.) Нет. Я не думаю, что тогда в Шипхэмптоне была хоть одна черная семья. Наверное, Кэм могла встретить его в Бирмингеме или еще где-то, но я просто не могу вспомнить, чтобы она когда-нибудь ездила туда без меня и Мел. Абсолютная загадка.

МОНТАЖ: кадры из зала суда, на которых Камилла Роуэн, опустив голову, в сопровождении матери и адвокатов покидает зал.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ – ДЖОН ПЕНРОУЗ

И это только одна из многих загадок, которые до сих пор не разгаданы. Одно мы знаем точно: по какой-то причине отец этого ребенка так и не заявил о себе. Его личность по-прежнему окутана тайной, как и личность отца второго ребенка Роуэн, появившегося на свет едва ли год спустя. Но этого второго ребенка не забрала любящая семья. Последний раз его видели живым, когда ему было всего несколько часов от роду, видели на руках у матери на больничной автостоянке. Еще одна тайна, еще один обман, еще одна маскировка хамелеона. Потому что, как мы все теперь знаем, когда дело доходило до лжи, Камилла Роуэн была способна на очень многое.

СТОП-КАДР

* * *

Адам Фаули

23 октября

17:27

– Твою мать!

Куинн в своем репертуаре. Но он прав. Гис по-прежнему смотрит на меня пустым взглядом.

– Ребенок Камиллы? Что за…

Куинн поворачивается ко мне:

– Сколько лет, по мнению Чэллоу, было жертве?

Хороший вопрос.

– Наверное, не больше двадцати одного. И уж точно не моложе пятнадцати. Как-то они там по лобковой кости определяют.

Куинн, похоже, занят расчетами.

– Значит, кто бы он ни был, он родился между девяносто седьмым и две тысячи третьим?

Гис смотрит на него:

– Начиная с лета две тысячи второго Роуэн была либо под следствием, либо под судом, либо за решеткой, что немного сужает круг версий.

Куинн смотрит на меня:

– А не могло быть еще одного ребенка, помимо того, смешанной расы? Разве не поэтому полиция занялась ею в первую очередь?

Я киваю:

– Мне должны прислать полное дело, но да, был еще один ребенок. Девочка. Родилась в две тысячи втором.

Куинн берет лист бумаги и начинает считать:

– Итак, у нас есть около трех с половиной лет между убийством того ребенка в девяносто седьмом и беременностью и рождением дочери в две тысячи втором. – Он поднимает глаза: – Неужели за это время она успела родить еще одного ребенка? Еще одна беременность, которую никто не заметил, а первоначальное расследование проглядело?

Воцаряется тишина.

– Есть еще один вариант, – тихо говорит Гис. Он это знает, Куинн это знает, я это знаю. Куинн тихо присвистывает и начинает качать головой:

– Боже…

Гис кивает:

– Похоже, тот ребенок в девяносто седьмом все же не умер. Он умер в прошлые выходные в Уитэме. Когда его застрелил собственный дед.

* * *

Адам Фаули

24 октября

08:27

– Господи, Адам, вы только что вернулись из декретного отпуска. Вы должны были просто работать себе спокойно, а не натыкаться сразу на преступление века. И очередное преступление со стороны органов правопорядка.

Похоже, он тужится пошутить.

– Знаю, сэр, но мало что могу с этим поделать. Мы ведь не специально.

Суперинтендант Харрисон откидывается на спинку кресла и задумчиво складывает пальцы домиком.

– Насколько вы уверены, что это действительно тот ребенок, за убийство которого она получила срок? Я не хочу, чтобы мы снова копались в этом по наитию.

– Не уверен на сто процентов, сэр, но это весьма большая вероятность. Главным образом потому, что крайне сомнительно, что мог быть еще один ребенок того же возраста, которого первоначальное расследование не обнаружило.

– Так что же там у нас с Суоннами? Как вы думаете, они знали, кто он такой?

–Он явно знал, кто они такие, иначе что бы он там делал? Мы не знаем, как он их нашел, и, очевидно, также не знаем, где он был все эти годы. Но мне трудно поверить, что парень не сказал им, кто он такой, когда вошел. Ведь это точно было бы первое, что вы бы, например, сказали…

Харрисон медленно кивает:

– И все же в итоге мы имеем труп.

– Знаю. Я тоже изо всех сил пытаюсь соединить все точки. Доподлинно мы знаем лишь одно: по какой-то причине Суонны не позвонили по номеру экстренной, и к тому моменту, когда мы туда добрались, на теле не осталось ничего, что могло бы помочь его опознать.

Суперинтендант в упор смотрит на меня:

– Думаете, он появился без предупреждения? Или же они знали, что он придет?

Он спрашивает меня, могло ли убийство быть преднамеренным. И мой ответ таков:

– Мы не можем исключать этого, сэр.

Харрисон настроен скептически.

– Вы действительно думаете, что пара пенсионеров могла спланировать нечто подобное? Потому что лично мне кажется верхом безрассудства убить кого-то и ожидать, что это сойдет им с рук.

– Но уберите свидетеля, сэр, – и мы имеем совершенно другую историю. Это была чистая случайность – не окажись тем вечером фотограф в том самом месте, никто ничего не узнал бы. Суонны избавились бы от тела, прибрали всё в доме и вели бы себя как ни в чем не бывало. Но как только они получили сообщение о том, что полиция уже в пути, у них оставался только один вариант: сделать все возможное, чтобы все выглядело как ограбление. Включая дилетантскую попытку придать двери вид взломанной.

Шеф хмур.

– Но из этого следует, что они знали, что ваш человек никому не сказал, куда он собирался той ночью.

– Согласен. Но мы не узнаем правды, пока не выясним, кто он такой. Одна из немногих вещей в нашу пользу – теперь у нас есть образец ДНК, который поможет нам установить личность его отца. Этот вариант не рассматривался в первоначальном расследовании.

– И вы этим заняты?

– Да, сэр. Я поручил это констеблю Бакстеру.

– Ничего полезного в ответ на обращение к общественности в «Твиттере»?

Я качаю головой:

– Пока нет, сэр.

– Несколько странно, не правда ли? Разве мы обычно не получаем хорошую реакцию на подобные обращения?

– Да, но обычно мы пытаемся назвать местных преступников. Мы же почти уверены, что этот парень приехал из Лондона. Большинство наших подписчиков «Твиттера» – жители Оксфорда и окрестностей.

– Может, стоит попробовать прессу? Национальные газеты?

– Сомневаюсь, что мы получим много откликов. Для этого пришлось бы сказать, кем мы его считаем.

Харрисон кивает:

– А это последнее, что нам нужно в данный момент.

– Именно.

Суперинтендант задумчиво откидывается на спинку кресла.

– До сих пор не могу понять одного: почему Суонны вообще хотели убить его, когда он – живое доказательство того, что их дочь не убийца? Разве они не хотят, чтобы ее оправдали?

– Вот именно, сэр. На первый взгляд это делает гораздо более вероятной случайность того выстрела.

– То есть Суонн снес внуку голову и только потом узнал, что сделал?

Очень похоже на эпизод из какого-нибудь викторианского романа. А Харрисон не производит на меня впечатления заядлого читателя.

Я пожимаю плечами:

– Это не более невероятно, чем любой другой сценарий. На самом деле скорее даже менее.

Он откидывается на спинку, и стул скрипит.

– Но, как ни сыграй, это будет чертово минное поле. Если он и в самом деле пропавший ребенок Камиллы Роуэн, то все эти годы она сидела за решеткой за преступление, которого не совершала.

Я мрачно улыбаюсь:

– Осиное гнездо, змеиное гнездо, позорный столб… Выбирайте. И это еще до того, как пресса все узнает.

Он хмурится:

– Кто еще знает?

– На данный момент только моя команда. И Алан Чэллоу.

– Что ж, давайте остановимся на этом – по крайней мере, пока не будем полностью уверены. А пока я предупрежу главного констебля[23]. И держите меня в курсе постоянно.

Три вопиющие очевидности, выданные за плод раздумий, – это слишком даже для него. Я спешу скрыть улыбку и вскакиваю на ноги.

– Спасибо, сэр. Непременно.

* * *

– То есть вы хотите, чтобы я проверила, сможем ли мы установить личность отца ребенка по ДНК? – Нина Мукерджи хмурится. – Вы же знаете, что это дорогое удовольствие, верно? Фаули даст добро?

Бакстер кивает:

– Да, не волнуйтесь, куда он денется.

– Хорошо, тогда я начну сегодня днем. Я внесу профиль покойника в Национальную базу данных ДНК, и посмотрим, какие потенциальные родственники всплывут. Но на всякий случай будьте готовы к тому, что окажется огромное количество вероятных совпадений и бо́льшая их часть – тупики, так что особо не обольщайтесь. Да и компьютерный поиск – это только начало. После него будет еще много беготни.

Бакстер хмурится:

– Разве нельзя использовать такие вещи, как генеалогические базы, как в случае с тем ублюдком в Америке?

– Убийцей из Золотого штата? Его нашли через сервис GEDmatch – это совсем другое. Разместить свои данные там может любой, это общедоступная информация, и вы можете прошерстить буквально миллионы записей. Боюсь, в нашем случае ничего подобного нет, только полицейская база. Остается надеяться, что у вашего покойника есть какие-то родственники не в ладах с законом.

Бакстер издает мрачный смешок:

– Не в первый раз.

Она начинает собирать свои вещи.

– Но ты ведь разместил его фотографию в «Твиттере», верно? Странно, что это ничего не дало.

– Это был просто канал департамента. К тому же мы почти уверены, что он не жил где-то поблизости, так что на особый эффект не рассчитывали.

– Ну да.

– Хотя, конечно, все изменится, как только всплывут новости о Роуэн.

Нина бросает на него колючий взгляд:

– Боже, да… Какое счастье, что я не на месте Фаули!

* * *

Адам Фаули

24 октября

10:10

Для большей части команды это было обычное очередное совещание, но народ довольно быстро смекнул, что дело под контролем у начальства, раз Харрисон разрешил мне иметь пару лишних детективов-констеблей. Учитывая наш урезанный бюджет, это все равно что вывесить неоновую вывеску со словами: «Что-то происходит, и не абы что». И когда появляется сам начальник, все тотчас изображают заинтересованность: Харрисон на утреннем совещании так же редок, как зубы у курицы. Остальные спешат расправить плечи и незаметно избавляются от жвачки.

– Хорошо, – говорит он, занимая место рядом со мной. – Пожалуйста, потише. – Откашливается. – Как вы, без сомнения, догадались, речь идет об инциденте со стрельбой в Уитэме в прошлое воскресенье. Благодаря хорошей полицейской работе детектива Хансена…

Хансен поднимает глаза и заливается краской. Эв улыбается и похлопывает его по спине.

– …теперь мы знаем, что пара, которую мы называем Ричард и Маргарет Суонн, пользуется этим именем только с две тысячи четвертого, когда они официально поменяли его незадолго до переезда сюда. До этого они жили в Глостершире, а их фамилия была Роуэн. Для тех, кто в то время ходил в детский сад: та же, что и у Камиллы Роуэн. Также известной как Лгунья Милли.

Напряжение в комнате резко усиливается.

– Сержант Гислингхэм отправит вам по электронной почте ссылку на материалы дела. Еще есть документальный сериал на «Нетфликсе»…

Кто-то закатывает глаза, кто-то хихикает. Как я уже говорил, полицейские не большие любители смотреть фильмы про преступления, и уж тем более снятые неумелыми идиотами.

– Знаю, знаю, – продолжает Харрисон, – в обычном случае я был бы столь же скептичен. Но теперь это важно, потому что продюсеры утверждали, что обнаружили новые факты, свидетельствующие о том, что полиция Южной Мерсии не рассмотрела все возможные на тот момент версии. Что, как вы, возможно, помните, спровоцировало обычную бурю возмущения со стороны прессы по поводу этой ужасной «судебной халатности».

Кто-то поднимает руку. Брэдли Картер. Пара человек рядом с ним обмениваются усталыми взглядами.

– Разве Комиссия по пересмотру уголовных дел не занималась ей, сэр?

Харрисон смотрит на него:

– Занималась, Картер, занималась. И, оценив все эти так называемые новые свидетельства, пришла к выводу, что нет никаких оснований для передачи дела в апелляционный суд. Так что на данный момент Камилла Роуэн остается в тюрьме Хитсайд без перспективы условно-досрочного освобождения до двадцатого года.

Он вздыхает:

– Однако тесты ДНК, сделанные на основании образцов найденной на месте преступления крови, поставили все дело под сомнение. Теперь существует вполне реальная вероятность того, что Камилла Роуэн не убивала своего ребенка. По той простой причине, что он вполне может быть тем человеком, который сейчас лежит у нас в морге.

Молчание.

Харрисон снова прочищает горло. Вряд ли я единственный, кого это раздражает.

– Учитывая огромное количество дряни, которая понесется прямиком на нас, главный констебль хочет проконсультироваться с Королевской прокурорской службой, Минюстом и своим коллегой из Южной Мерсии, прежде чем что-либо из этого станет достоянием общественности.

Кто-то поднимает руку. Брэдли Картер. В очередной раз.

– А как же Камилла Роуэн, сэр? Ее освободят?

– Это прерогатива министра. И уж точно не раньше, чем мы окончательно опознаем человека в морге и безоговорочно установим, где он находился последние двадцать лет. Инспектор Фаули уже договорился допросить ее в Хитсайде сегодня во второй половине дня – как вы понимаете, для нас важно поговорить с ней до того, как она услышит новости из другого источника. И, предвосхищая ваш следующий вопрос, скажу: да, ее родители также будут в срочном порядке допрошены заново, чтобы установить, были ли они в курсе личности покойного, и если да, то когда они его узнали – то есть до его смерти или после. Есть еще вопросы на данном этапе?

Никто даже не пошелохнулся. Любимчик учителя – не самая лучшая роль. Но Картера это не заботит.

Мой ход.

– Как сказал суперинтендант, мы поговорим и с Камиллой Роуэн, и с ее родителями. Также, когда мы сможем это устроить, я встречусь с детективом из полиции Южной Мерсии, ведшим первоначальное расследование. Как только это будет сделано, мы начнем повторно допрашивать ключевых свидетелей. Кое-что мы можем устроить по телефону, но более важные дела нужно сделать лично… сержант Гислингхэм разошлет первоначальный список, поэтому, если вам будет поручено провести допрос, уделите первоочередное внимание изучению материалов по этому свидетелю.

Харрисон кивает мне:

– Оставлю вас с этим, Адам. И не могли бы вы заглянуть ко мне, когда закончите?

* * *

Отказ Комиссии по пересмотру уголовных дел в ходатайстве о подаче апелляции по делу Камиллы Роуэн

27 января 2017 года

Комиссия по пересмотру уголовных дел (КПУД) отказывает в подаче апелляции с целью пересмотра обвинительного приговора Камилле Роуэн. Роуэн предстала перед Центральным уголовным судом Англии и Уэльса (Олд-Бейли) по обвинению в убийстве в 1997 году своего новорожденного ребенка. 6 ноября 2003 года она единогласным вердиктом присяжных была признана виновной и приговорена к пожизненному заключению с рекомендацией не выпускать ее на свободу не менее семнадцати лет.

Мисс Роуэн уже безуспешно пыталась обжаловать обвинительный приговор и тюремный срок. После трансляции в марте 2016 года телесериала «Печально знаменитые» полиция Южной Мерсии приняла решение возобновить дело, сославшись на конкретные заявления, сделанные в этой программе. Наиболее важные из них касались возможного подозреваемого, который, как утверждалось, не был должным образом установлен во время первоначального расследования. Полиция Южной Мерсии провела полное расследование утверждений, сделанных авторами программы, и его результаты были представлены в Комиссию. После подробного изучения данного материала КПУД не считает, что этот так называемый новый подозреваемый каким-либо образом причастен к преступлению, а также думает, что не существует каких-либо других новых доказательств или юридических аргументов, способных создать реальную возможность того, что Апелляционный суд может отменить первоначальный приговор. По этой причине приговор не может быть обжалован.

Анализ дела Комиссией и причины для принятия ею решения подробно изложены в 64-страничном документе под заглавием «Обоснование причин отказа», который был отослан представителям мисс Роуэн. Установленные законом ограничения на раскрытие информации означают, что Комиссия не может обнародовать свое обоснование. Относительно мисс Роуэн или ее представителей таких ограничений нет. Более того, Комиссия предлагает им рассмотреть возможность обнародования документа или предоставления его по запросу, чтобы любой, кто следит за этим делом, мог понять точку зрения Комиссии и причины решения не направлять этот обвинительный приговор на апелляцию. Ряд вопросов, касающихся этого дела, уже обсуждался публично, в т. ч. в СМИ.

Роль Комиссии в отношении возможных судебных ошибок заключается в применении «критерия реальной вероятности», изложенного в разделе 13 Закона об апелляциях по уголовным делам от 1995 года. Там говорится, что Комиссия может передать дело в соответствующий апелляционный суд только в том случае, если таковая Комиссия считает реальной вероятность того, что вердикт, обвинительный приговор или назначенное наказание не будут оставлены в силе.

* * *

Присутствующие начинают расходиться, Хансен пользуется моментом, чтобы поймать Гислингхэма.

– Знаю, что дело немного продвинулось, сержант. Сообщаю: у моего контакта в «Экспрессе» не оказалось ничего полезного. Не похоже, чтобы кто-то копался в деле Роуэн, что, на мой взгляд, подтверждает нашу теорию о том, что убитый не был журналистом.

Гис коротко улыбается ему и легонько хлопает по плечу:

– Но все равно полезно знать. Хорошая работа.

Затем сержант поворачивается к Бакстеру. Тот прикрепляет к доске снимки – кадры с видеокамер на железнодорожной станции в Оксфорде.

– Что там у нас с камерами видеонаблюдения внутри поезда?

Бакстер качает головой:

– Ничего особенного. Мы опознали его в поезде, но всю дорогу он только и делал, что пялился в свой телефон. Транспортной полиции также удалось проследить его до Мэрилебона, когда он покупал билет, но, к сожалению, парень расплатился наличными. Кроме этого, единственное, что мы сейчас знаем точно, так это то, что он зашел не из метро. Тут большой облом, поскольку там его было бы легче всего отследить. Так что теперь мы застряли посреди автобусов и такси. Но этим занимается Хансен; правильно, Хансен?

Тот кивает:

– Я поддерживаю связь с полицией Лондона. Но это будет не быстро.

– Было и кое-что еще, – говорит Бакстер. – Очевидно, возникла проблема с поездом, на котором ехала жертва: он опоздал более чем на час. Так что этот парень явно намеревался добраться сюда гораздо раньше.

Гис задумывается.

– Не знаю, насколько это важно… Не считая того факта, что к тому времени, когда он появился в Уитэме, было уже намного темнее.

– И Суонны были напуганы куда больше, – говорит Эв, поднимая взгляд из-за стола, – если, конечно, предположить, что они его не ждали.

– Вы сказали, что он зашел не из метро, – говорит Брэдли Картер, – но как насчет соседних улиц? Разве он не мог прийти пешком?

Гис смотрит на него:

– Это довольно дорогой район. Он не показался мне таким уж состоятельным.

– Возможно, он там и не жил, – говорит Картер, – вокруг вокзала куча отелей. И некоторые из них довольно скромные.

Гис кивает:

– Хорошо. Дельная мысль. Может, проработаешь ее дальше?

У Картера такой вид, будто одновременно наступили все рождественские праздники в его жизни. Судя по всему, Гис, напротив, тайно рад сбагрить его на какое-то время в Лондон.

– А что насчет рюкзака и прочих вещей? – спрашивает он, обводя взглядом остальную команду. – Мне трудно поверить, что мы не можем ничего из этого найти.

– Мне тоже, – говорит Эв. – Но Барнетсон – хороший полицейский. Если он говорит, что они провели тщательный обыск, значит, они провели тщательный обыск.

Бакстер хмурится:

– Вдруг у этих Суоннов в саду есть бункер на случай ядерной войны… – Народ начинает хихикать, и он оглядывается по сторонам. – Да ладно, не такая уж это диковинка… Бывают и более странные вещи.

– Кстати, о Суоннах, – говорит Эв, поднимая трубку и кивая Гису. – Миссис С. сейчас внизу.

* * *

Адам Фаули

24 октября

10:35

Когда я прихожу к нему, Харрисон разговаривает по телефону. Но он не один. С ним Рут Галлахер. Моя первая реакция – подозрение, которое, по мнению моего мозга: а) смехотворно, но б) вполне естественно, учитывая, что, когда я в последний раз был с ней в одной комнате, это была комната для допросов номер 1, и я сидел по другую сторону стола[24]. Но, учитывая улики против меня, у нее не было выбора, и, когда Гис нарыл нечто такое, что поставило все это под сомнение, она приложила все усилия, чтобы доказать его правоту. О большем просто невозможно просить.

Рут улыбается, когда видит меня, – чуть шире, чем это необходимо; очевидно, мы оба готовы из кожи вон лезть, чтобы вести себя так, будто ничего не произошло. Она хорошо выглядит – модный бежевый костюм и недавняя стрижка. У нее также легкий загар, словно она только что вернулась откуда-то, где намного солнечнее, чем здесь у нас.

– Рад тебя видеть, Рут.

– Взаимно.

– Хорошо, – говорит Харрисон, откладывая телефон. – Адам, я попросил вас зайти, поскольку, возможно, вы не в курсе, что Рут раньше работала в Южной Мерсии.

Я поворачиваюсь к ней:

– Нет, я этого не знал. Ты участвовала в следствии по делу Роуэн?

Она качает головой:

– Нет, это было до меня. Но, конечно, это витало в воздухе, все обо всем знали. Самое крупное дело Южной Мерсии за последние годы.

– Я тут подумал, Адам, что вам было бы полезно пообщаться с Рут, – вставляет Харрисон. – Так сказать, получить информацию из первых рук.

Она смотрит на свои руки, и в уголках ее рта играет еле заметная улыбка. Очевидно, я здесь не единственный хитрый игрок в бинго.

– Ты знала их? Следственную группу?

Она кивает:

– Ларри Кирни какое-то время был моим сержантом. Я не очень хорошо знала Говарда Лукаса, но у него была хорошая репутация. Я бы удивилась, имейся там какие-то серьезные проблемы с тем, как велось следствие.

– А Кирни?

Рут колеблется – всего мгновение, но оно довольно долгое.

– Таких трудяг, как он, еще поискать. Всегда первым приходит на работу и уходит последним.

Если б я хотел запятнать собрата-полицейского хилой похвалой, сделал бы именно как она сейчас. Еще бы сказала, что у него хороший почерк…

Я поворачиваюсь к Харрисону:

– У вас наверняка масса куда более важных дел, сэр. Почему бы нам с Рут не пообщаться, раз мы встретились?

Извините, не удержался. Хотя я стараюсь не попадаться на глаза Рут.

Харрисон кивает:

– Абсолютно согласен. Не буду вам мешать.

* * *

– Так что ты на самом деле думаешь о Лоуренсе Кирни? – Я нажимаю на кнопку «американо» и поворачиваюсь лицом к Рут. – Я увижусь с ним завтра, так что твое мнение было бы весьма полезно.